Солнце стояло высоко в бездонной сини, едва прикрытое кое-где белыми перистыми облаками. Орали жаворонки восторженно, совсем невидимые, где то в выси.
Чего не пришел вчера? Посидели бы. Поговорили за жизнь?
Да, так. Смущенно перевалился через штакетник, майор давешний. Одет он был в такой же тельник, только полоска голубая. Да синим отсвечивала на плече летучая «ВДВ» шная «мышь».
Жена не пустила Он горестно качнул головой Слух дурной про тебя идет по поселку. Сказала, что за одним столом с тобой сидеть нельзя. Глаз у тебя черный колдовской. Порчу таким наводят.
А ты и испугался «десантура» Заулыбался Ерофей. Плеснул на шею дождевой воды и вытянулся в струну.
Смотри, майор Указал он рукой куда-то. Далеко у горизонта тяжело летел, опускаясь и поднимаясь, журавлиный клин. Майор приложил ко лбу руку и, прищурившись, стал вглядываться в небо.
Удивил, тоже, капитан. Он пожал плечом, смахнул мошку с руки, в лесном краю птица. Невидаль.
Стерх это, майор. Журавль русский. Нигде в мире такого нет Ерофей сбросил с рук жемчужные капли из бочки и приложил к лицу черно-белый полосатый тельник.
Тяжело идет, устал, наверное, летит, издалека, да и не жрамши поди Майор убрал ото лба руку.
Странный ты, морпех Ерофей присел на деревянную скамейку у бревенчатой избы.
Вот знаешь в чем разница между нами, комбат?
В чем?
А в том, командир, что я сейчас небом умылся, да облаком вытерся, а ты с утра ничего в зеркале кроме своей заспанной рожи и не видал. Ерофей снова посмотрел на журавлиный клин и удрученно качнул головой.
Раньше ровнее летали, тяжко им. Он посмотрен на майора, по-прежнему, стоявшего за забором. А жена тебя не пустила, не потому, что глаз у меня черный. Сказала, что руки в крови Ерофей натянул тельняшку, оправил Вот, теперь ты знаешь почему я ордена свои людям не показываю.
Извини, уж Смутился, майор.
Гниешь ты, командир. Сердцем гниешь, и сам того не замечаешь Ерофей поднялся, оправился. Жестко вытер волосы.
Ну, да на все суд есть. Проговорил в пол-голоса Скорый да правый.
Майор отошел от заборчика.
Надо, мне, капитан. Работа у меня Ерофей кивнул головой.
Ты, не печалуйся, командир. Наладится все Улыбнулся по своему, по-звериному Ты про круговорот добра в природе, знаешь, что ни-будь? Полицейский отодвинулся от забора дальше.
Ты совсем, морпех, «натрубадурился». Здесь тебе командиров нет. Кто враг, кто друг и не поймешь. Это, то ты «там», в кого целишься тот и приговорен, а здесь еще разобраться надо Он быстро засеменил по тропке к своему дому.
Вот и будем разбираться Запрокинул голову Ерофей Тяжело летят. Править надо.
# # #
Добрый день! Ерофей повернулся на голос.
В калитке стоял невысокий круглый человек в черной рясе и квадратном клобуке. Посох был трудолюбиво отполирован. На тяжелом животе висел большой золотой крест, запутанный в тяжелую цепь. Глаза были узки, опухши и подозрительны.
Отец, Онуфрий, я, добрый человек. У нас община маленькая. Те, кто незнаком сразу на взгляд попадают. Вот зашел поговорить, да на путь направить истинный.
И дня не прошло Негромко проговорил Ерофей.
Заходи, коль не шутишь. О Боге поговорим. Уже громче обратился он к служителю церковному Я с твоим Богом польку три года в обнимку танцевал. Ничего ноги не отдавил еще. Смотри Ерофей полушутливо показал ступни в тяжелых армейских берцах Целые.
Поп топтался в полной неопределенности перед калиткой, и никак не решался сделать шаг. Дорогу ему преграждала широкая лужа прозрачной отстоявшейся воды. Ерофей улыбнулся.
Христа в Иордане крестили тоже вода, отче. А ты в лужу шагнуть боишься. Ведьмы воды боятся да черти. Не с ними ли дружбу водишь, а? Служитель церковный? Поп меленько перекрестил свой крест и вздернул негустую бороду.
Хулу несешь Господу! Отлучу! Ерофей промолчал. Потом улыбнулся снова.
Вот я и проверю, уж. Сдюжишь ли грязь, да воду, да труды, а? Поп решительно ступил в лужу лаковым ботинком, поддернув рясу и поджав губы. Отдуваясь, присел на скамейку рядом с Ерофеем.
Крещен ли? Венчан? Ерофей пожал плечами, улыбаясь по-прежнему.
Цыган я, отче. Подкидыш детдомовский. Кнутом крестили, батогом венчали, живу, день за днем, как получится. Небо крыша, ветер стены, что съем то и хлеб.
Во грехе, значит пребываешь Зачмокал губами поп Ну, покрестить у нас недорого. Да слыхал я, что ты недавно из боев вышел. Награды имеешь. Стало быть, и государство тебе оплату немалую провело. На церковь бы, да на службы, да на позолоту купольную, а? Ерофей качнул головой.
Шустрые вы. Майор на меня разобиделся, значит. Всем «посливал» помолчал недолго Ну да ладно. Судить да рядить мое и дело.
Давай я тебе сказку расскажу, служитель церковный, а, что с ней делать ты уж сам решишь. Онуфрий широко разлапился на скамейке, поставил посох перед собой, и, отдуваясь в жаркой своей, одежде изрек.
Говори, да поскорее. Службы у меня. Приход ждет. Ерофей улыбнулся звериным своим прикусом.
А моя сказка тебя к скамейке приклеит так, что и не встать тебе будет. Слушай, коли направился. Он осмотрелся по сторонам. Не хотелось ему, чтобы беседу слышал кто то еще.
На поясе твоем брелок висит от «Тойоты», да часики дороже этой хатки в цене, что за моей спиной стоит, да крест ты из колец вдовьих отлил, потому, что отливали плохо, не мастер а вижу Ерофей закинул руки на затылок, выгнул спину. Хрустнул позвонками и посмотрел на собеседника. Тот запунцовел щеками.
На церковь даровано все! Ерофей не отреагировал.
Слушай дальше, Онуфрий.
В моей роте поп служил. По своей воле пошел. Чем мог тем и помогал.
Пацанам без покаяния тяжело отходить, так я его слезы видел, когда он им глаза закрывал, а ты ведь и не плакал никогда. А? Онуфрий молчал. Отвернулся на сторону. Подставил ухо, не зная, то ли бежать ему отсюда, то ли дальше солдата слушать. Однако решил остаться. Сбежит какая ему вера?
Дальше слушай, отче Ерофей взъерошил на голове волосы, оглянулся еще раз по сторонам.
Осколками моего взводного посекло. Ушел «трехсотым» по «обратному отсчету» (смертельное ранение). На вашем погосте под звездой лежит. Болей не выдержал вены вскрыл, а ты ему креста пожалел. По совести это или как?
Самоубивец он! Вскрикнул поп Грех это смертный!
Ну, а то, что он свой взвод из-под огня вывел мы как посчитаем? Если душа на душу, то один к десяти получается? Не дорого ли берешь? Служитель церкви, а? Онуфрий снял свой клобук. Поерошил под ветром волосы, улыбнулся злобно.
Службу государеву нес его дело, мое дело Божью службу нести. Надел клобук снова. Не в то место ты солдат приехал. Здесь не по совести здесь по паспорту живут.
Ой, ли? Оскалил Ерофей клыки Иисус на деревянном кресте висел, ты себя цепью к золотому привязал это ли не грех Золотому Тельцу поклоны бить? Он хмуро тряхнул головой.
Значит так. В епархии твоей не все «служивые» такие как у тебя часы носят, вот к ним докладная и попадет про выкрутасы твои «церковные» Он улыбнулся нехорошо А тебе смерть слаще вериг, отче. Будешь в железе на столбе стоять, с проповедями, да кресты деревянные за корку хлебную продавать.
От кого докладная? Вызверился поп.
От взводного моего Спокойно ответил Ерофей. Ты его не отпел, на погост без креста положил, не отпел, не упокоил, а про то, что в душе смерти нет ты каждый день с клироса поешь Он пожал плечами.
Не, хочешь, чтобы он докладные в епархию носил, так он их тебе носить будет, в полночь. Каждую ночь, сам Он посмотрел своим черным взглядом прямо под клобук священника.
Веришь, что будет как сказал? Поп крестил свой живот и трясся. Ох, и тяжел был взгляд у Ерофея.
Не хочу на столб Заныл поп.
Это уже дело житейское Вздохнул Ерофей Ты божьей службы хотел, ты ее и получишь. Всю до последней капли, как и полагается служителю церкви.
Изделаю! Вдруг, брякнулся в грязь на колени перед Ерофеем церковник.
Не губи! Ерофей посмотрел в небо. А, в тебе губить уже нечего. Только черное да золотое. Даже пачкать об тебя сердце не хочу.
Под крест положи воина святого, как полагается, по вере его, а тебе наука наперед будет Он подумал секунду, взялся за тяжесть золотую на животе поповском.
Это в чеканку отдашь пусть чашу сделают для крови христовой, и до смерти крест деревянный будешь носить. А, не то Ерофей качнул головой не добро Всех тобою обиженных из гробов подниму.
Верю, Ерофеюшка. Зарыдал поп Верю На звоннице ударили в колокола.
К обедне тебе, Онуфрий, по паспорту. Исполняй, давай Поп суетливо поднялся. Не вытирая с колен ни грязи, ни остатков травы, припустил, мелко, переставляя ноги к луковкам звонницы. Перешел на шаг, только когда избушка Ерофея скрылась из глаз.
# # #
Ерофей поднялся на ноги. Не снимая тельника, опустил голову в бочку с дождевой водой. Не ждал такого скорого развития событий. Даже осмотреться не успел завертело как в водовороте.
Высунулся из бочки. Вытер лицо ладонями.
Съесть бы чего мелькнула мысль.
Добрый день дому вашему Вдруг раздалось от калитки снова. Ерофей удивленно повернулся на голос.
У той же лужи стояла, скромно сложив руки, молодая красивая женщина лет тридцати. Поглядывала по сторонам тревожно.
Пустите, Ерофей Иваныч. Поговорить бы нам Ерофей быстро набросил на плечи полевую куртку в маскировочной «ляпке», из гражданского так ничего прикупить и не успел.
Да, проходите, конечно Озаботился тем, что она в коротких сапожках «на выход». Быстро подскочил, подхватил на руки, перенес через баламутную лужу, и посадил на скамейку.
Сам сел рядом.
Простите. Грязно в доме. Не освоился еще. Лучше здесь.
Я вдова Якова, Ерофей Иваныч Она отвернулась в сторону.
Взводный ваш Ерофей скрипнул зубами Вспомнил с трудом, что жену Якова Клавой зовут, а вот отчество наотрез.
Не помню отчества вашего, простите, Клавдия Женщина махнула рукой.
Отплакалась я уже. Ерофей Иваныч. Платок свейский видите? Она сняла с головы цветастую шаль.
Подняла к лицу Ерофея голубые глаза.
Клавой зовите. Не успели мы с Яковом ничего. Пустая я. Ерофей покрутил головой. Не силен был в делах полюбовных.
Не, ко мне, Клава, разговор, пожалуй.
К вам, к вам Вдруг, заулыбалась Клава. Спасибо, что с батюшкой уладили, а то в общине мне все пеняют хоть из города беги. Она склонила голову.
Матушка перехоронит, как положено, а мне и вам уходить надо Она качнула головой горько.
Мне житья все равно не дадут, а про вас я от батюшки слышала разорение будет. Обозлился он. Я мимо шла. Даже не гадала, что увижу все. Он с нашими Она замялась Я не знаю как это По телевизору их «быками» называют. Вот уж глупость совершенная. Ерофей вздохнул тяжко, баламуть по городку шла еще гуще, чем в его луже, даже суток не минуло.
Что говорят? Клава всплеснула руками Обычное дело колом дверь подопрут да запалят. Избушка старая, печка в дырьях вся. Никто ничего и писать не будет. Сгорела и сгорела Она помолчала секунду.
За вас ведь и заступиться некому. Одинокий вы Ерофей удивленно поднял брови Хорошая девушка, славная подумалось недолго.
Идите ко мне Она молитвенно сложила руки Избушка у меня не велика, вроде вашей Она передохнула. Говорила быстро, словно боялась, что Ерофей ей откажет.
Всего-то через три дома. Печь затопите отдыхаете будто. А сами ко мне я вас на чердаке спрячу. Ерофей жестко протер лицо.
У вас ни мешка, ни рюкзака. Ни на веревках не висит ничего. Посмотрела по сторонам тревожно Не, жалуют у нас, таких как вы Она снова прикрыла руками губы.
Простите Ерофей улыбнулся. Все-таки нравилась ему эта женщина Ну, или девушка Ерофей снова окинул ее взглядом Почти, женщина.
Каких? Клавдия замолчала. Потом сказала, словно по секрету Вы глаза не опускаете. Гордый. Силу имеете.
Хорошо, красавица. Есть у нас кому поклоны бить. Сделаю, как просишь. Нет, у тебя мысли меня обманывать, это уж точно Посидел. Подумал секунду.
Скрувился совсем, значит, батюшка Выпрямился на скамейке.
Знаю я где твоя избушка, только нельзя вместе нам Посмотрел на нее глазом черным хитровато Ты мне, печь затопи, да иди домой потихоньку, словно и не было ничего. А на чердак я к тебе сам проберусь. И не заметишь даже.
Хорошо, Ерофей Вдруг, запнулась Клавдия.
Чего замолчала? Клава подсела чуть ближе.
Покойно мне рядом. Осеклась снова, посмотрела Ерофею в лицо. Набралась храбрости.
А можно мне с вами? Да не по отчеству звать? Положила руки сомкнутые на колени. Опустила голову виновато.
Лишнего спросила? Ерофей Иванович Ерофей задумался, потом ответил негромко.
Сердце у тебя чистое, только ведь не знаешь, чего просишь Клава вскинулась, словно воевать собралась.
Ну, вот лет сколько вам? Я вдовая. Защиты и заботы никакой мне здесь. Ушли бы куда да и все. Нашли бы место себе. А? Мир большой, есть в нем и люди добрые, кто ни будь да и поможет место себе найти.
Ладно, Клава Встряхнулся Ерофей Не простой разговор.
Давай, мы на твоем чердаке все и решим ладом да складом. Хорошо? Девушка кивнула головой и быстро вошла в избушку. Печь топить.
Ерофей зашел за угол. Посмотрел на колодки свои орденские, и поднялась пестрая птица в небо.
Крыльями машет часто, но, ни шума, ни звука. На то он и филин. Мышь за сто шагов под подстилкой лесной услышит. Над головой пролетит только волос шевельнется. Захочет в когтях собаку унесет.
Но, вот солнце в зените, вроде бы не ко времени, да еще и в городе лесной птице быть.
# # #
Антонина Ивановна! Что это такое? крупная женщина с красивыми чертами лица, одетая в белый халат и такую же белую круглую шапочку, отчитывала практикантку.
По имени отчеству молодых девчонок работающих после университетов на практике, она называла специально.
Ей казалось, что официальное обращение, как то дисциплинирует ее подчиненных.
Событие произошло обычное для больниц небольших городов. Но, путаницы и неразберихи, нервов и криков оно доставляло множество и врачам и практикантам.
Слово простое, не замысловатое, но для кого-то и страшное. Особенно, если после этого для кого-то наступали последствия, наказания, выговоры и увольнения.
На белом столе, с толстой пластиковой столешницей лежали груды стопок исписанной, испечатанной бумаги.
От, каких то бумаг нужно было избавиться, какие то согласовать, какие то исправить.
Ревизия.
На полу, разваленными, лежали такие же бумаги, какие лежали и на столе.
Молодая девушка, которую главный врач больницы называл Антониной Ивановной, собирала бумаги с пола и едва не плакала.
Да, не знаю, я, Тамара Васильевна! Она собрала стопку исписанных листов и положила на стол. Присела на стул.
Не знаю! Жарко же вот я и открыла окна настежь. Архив тем более старой бумагой пропахло все. Давно проветрить надо!
Птица говоришь. Сова. Тамара Васильевна тоже присела на стул и подперла подбородок полным кулачком.
Филин может быть? Большая птица?
Да, откуда знать, то мне? Практикантка всплеснула руками Я же их только на картинках и видела. Это вы в лесу всю жизнь живете, а я приехала две недели назад всего. Откуда мне? Она странно посмотрела на своего начальника.
Большая птица, спрашиваю? Вопрос в архиве морга был совершенно странным. Практикантка развела руки в стороны, полностью разогнув локти.
А что?
Большая птица Вздохнула Тамара Васильевна Ты, девочка чайник пока поставь Мне подумать надо. Не торопись с бумагами. Мне самой тут кое, что поискать придется.
Она присела на корточки, порылась в папках, и положила на стол, в сером переплете толстую папку с историей болезни Якова Перельмана.
Хороший был мальчик Негромко сказала врач, и задумчиво стала перекладывать листы внутри папки Жалко его.