Словно поняв мою хреновую позицию, автоматчик закричал что-то на мове, но я понял, что он обращается к своим друзьям. Требует обходить меня. Чуть высунувшись из ямки влево, замечаю за ближайшим большим деревом движение. Вот он где сидит. Держа дерево под прицелом, смещаюсь дальше, яростно вслушиваясь в происходящее. За спиной пока никого, надо убирать автоматчика. Посылаю очередь в дерево, в надежде спугнуть бандита, но мне это не удается, не повелся он и не вылез. Тогда выхватываю запасной магазин и стучу им о тот, что в автомате. Сработало. Услышав лязг металла, бандит решил, что я «пустой», и высунулся, получив от меня «подарок» в виде трех пуль прямо в грудь. Кстати, автомат, выплюнув их, заткнулся сам. Странно, вроде я меньше тридцати выпустил Пружина от времени ослабла и патрон не подается? Падаю на землю и пытаюсь поменять магазин, но вижу, что не успеваю. Прямо на меня бегут двое с винтовками в руках и до них остается всего несколько метров.
Курва москальская, на ремни пущу! кричит тот, что бежал впереди.
Второй молчал, пытаясь не отстать от товарища. Магазин в приемнике, щелчок, но затвор дернуть не успеваю. Видя приклад, устремленный в мою грешную голову, вскидываю ногу, стараясь если не выбить оружие из рук врага, так хотя бы отвести его в сторону. Удар по винтовке проходит, она как раз уже летела в меня. Противник теряет равновесие, и этого хватает для того, чтобы все же взвести затвор. Очередь, перенос оружия вправо, второй бандит уже рядом с первым, и падают они одновременно, причем на меня.
Осознав, что враги кончились, вспоминаю о ране, лежу-то на спине, и завываю от боли и злости. Мудак, не смог все сделать лучше? Черт, эти два трупа еще придавили к земле, не давая пошевелиться. На лицо течет что-то теплое, выгляжу, наверное, как упырь из кино.
Поднимаюсь с трудом, но не от ран, от усталости. Просто с ног валюсь, толком еще ведь не выздоровел, а тут еще новые приключения. По ранению решил, что не опасно, иначе болело бы сильнее. Саднит кожу и руку поднимать немного больно, думаю, все же просто зацепило. Осмотрев поле боя, понимаю, что не смогу утащить куда-либо здоровых мужиков со снарягой, принимаю простое, на первый взгляд, решение. Отстегиваю у одного из бандитов чехол с лопаткой и просто начинаю срезать дерн. Лес тут довольно мокрый, мох кругом, снимается легко. Рядом с каждым трупом, медленно, но верно, на земле образовалась проплешина, в которую я перекатываю тело и прикрываю снятым дерном, вполне нормально, тут много таких кочек, на первый взгляд и не разберешь, лежит там кто-либо или это и правда кочка.
Умаялся, что звездец. Часа два убил на закапывание тел и сбор трофеев. Оружия много, все один хрен не утащу, возьму только автоматы и патроны. Ну еще пару гранат, на всякий случай. Но тащить даже один автоматы было тяжело и пришлось бросать. Взял в итоге два, к каждому по четыре полных магазина и четыре гранаты, хватит, не надо жадничать.
Тетя Капа встречала меня с надеждой на лице и, увидев, как тяжело я иду, закрыла рот ладонью и бросилась навстречу.
Живой я, живой, тетя Капа, все хорошо, обнял я женщину, а она меня.
Как же ты меня напугал, мальчик! она плакала. Услыхала далекий бой, думала, все, больше и не увижу.
Мне повезло, а им, я кивнул за спину, нет.
Тебя опять ранили? вскрикнула она, увидев свои руки. Ну да, пока обнимала меня, видимо, испачкалась.
Зацепили, суки, немного, посмотрите?
Пошли скорее в дом, буквально потащила меня Капитолина Георгиевна.
Там ведь у вас еще один гость незваный? напомнил я.
Да отмучился уже, надо как-то вынести будет. Ты этих-то как, всех на тот свет переправил?
Всех, кто был, кивнул я с облегчением.
Ну, значит, и хоронить не станем, раз о нем никто не знает. Оттащить бы в лес, конечно, там зверье быстро его «спрячет» навсегда.
Чуть отдохну и утащу, кивнул я.
Капитолина Георгиевна уложила меня на ту же кровать, где я уже столько лежал до этого дня, и, сняв одежду, принялась хлопотать. Рана саднила, тетя Капа промыла ее, а потом начала смазывать своими травяными мазями. С перевязочным у нас было плохо, но бандиты, оставляя своего командира, заодно оставили и несколько упаковок немецкого бинта. Вот им меня и перевязала тетя Капа. От усталости или от общего напряжения я отключился. Сколько пробыл без сознания, без часов не поймешь, но проснулся не сам.
Эй, ну ты как тут, живой? надо мной стояли двое.
Один был здорово похож на Кузьмича из известного в будущем фильма об охоте и рыбалке. Прям копия, только глаза грустные, а не такие хитрые.
Вы кто? насторожился я.
Захарка, это ж спасители твои, Иван со Степаном, за тобой вот пришли, хотя я уже их мысленно похоронила.
Захар, ты идти сможешь? спросил Иван, который и был похож на Кузьмича.
Думаю да, а далеко? осмотревшись и покрутив головой, проверяя, где больно, ответил я.
Далековато, брат, кивнул «Кузьмич».
Ничего, доведем, подал голос второй.
Тетя Капа, у вас ничего нет перекусить, есть хочется, аж живот болит.
Ты спал почти двое суток, вымотался, конечно, теперь хочешь есть. Я обед сейчас разогрею, покушаете, а потом идите.
Ладно, убедила! ответил Иван.
Ели в тишине, но вскоре я сам завел разговор. Вспомнил о командире бандитов, что помер в доме у Капитолины Георгиевны, его же нужно вытаскивать, воняет небось давно. Но мне сообщили, что пришедшие за мной партизаны его давно утащили, так что волноваться не о чем. Обед был скромный, мы и так тут ели что придется, в основном картошку пустую, но сегодня партизаны принесли Капе рюкзак с консервами, вот она и открыла нам две банки тушенки к картохе. Наевшись, выпил стакан воды и сообщил, что готов. Партизаны собрали все оружие, и прошлое, что сами оставили тут, и мое прибрали. Немного насторожило это, даже ножа не дали, пришлось немного возмутиться.
Товарищи, втроем-то, если что, легче отбиться, чем вдвоем.
Партизаны явно замешкались, переглянулись, но все же дали мне один автомат и два магазина.
Тетя Капа провожала меня как родного сына, чем-то я приглянулся ей, видимо. Как рассказывала, сама не смогла завести детей и очень по этому поводу переживала всю свою жизнь. В отличие от многих бездетных людей, Капитолина Георгиевна не озлобилась, а напротив, стала относиться к людям с еще большей любовью, особенно к детям. Вот и меня она обнимала перед расставанием, минут пять, и никак не могла оторваться. Партизаны уже прямо говорили о необходимости скорейшего выхода, а она все ревела и никак не могла оторваться. Хорошая женщина, настоящий человек, с большой буквы.
Топали мы с партизанами в ту же сторону, где я недавно смог ликвидировать бандеровцев. Я сначала думал, что они просто хотят оружие забрать, да проверить, правду ли я вообще сказал, но мужики не стали приближаться к покойникам, тем более в этом месте уже прилично воняло. Забрав оставленные мной автоматы, раз уж шли в этом месте, грех было оставлять, двинулись дальше к дороге. Иван Матвеевич, тот, которого я мысленно Кузьмичом называл, заметил по ходу движения, что один из холмиков с трупом бандита вскрыт и тело валяется невдалеке, явно кем-то обглоданное.
Веселится лесной хозяин, пояснил он, увидев, что я открыл рот для вопроса. Ясно, мишка откопал, он любит тухлячок.
Идти долго, товарищи? спросил я через пару часов.
Долго, Захар, долго, ответил «Кузьмич» и посмотрел на солнце. Он вообще часто поднимал глаза к небу, благо сегодня погодка отличная, солнце светит и тепло.
Тяжеловато мне пока такие марш-броски делать, присядем на пару минут? спросил я, чувствуя себя неловко. Они втрое старше меня, а идут и не пищат, а я Понятно, что после ранения, но все же.
Как нога? по-своему понял мою просьбу «Кузьмич».
Да, махнул я рукой, тянет чуток, да покалывает. Тетя Капа что-то о сухожилии объясняла, куда-то там пуля неудачно залезла.
Присядем минут на десять, попьем и отдохнем, остановившись, кивнул партизан, думаешь, парень, мы не устали?
Не думаю, уверен, что устали, твердо сказал я.
Мы ж сюда топали почти без остановок. Раньше не могли, в рейде были, а как вернулись, приказ доставить тебя в отряд.
Не томите, товарищи, долго идти? еще раз попытался вызнать я хоть что-то.
Почти сутки пути, заключил «Кузьмич», а я обалдел.
Да уж, тяжела партизанская доля. С такими переходами на войну приползешь, а не придешь. Нет, я понимаю, что отряд должен находиться в укромном месте, иначе быстро уничтожат, но ведь и воевать как-то надо. Так получишь приказ пустить какой-нибудь эшелон под откос, и что, топать до железки два-три дня? Дела
К вечеру остановились на привал у маленькой речушки. До этого долго пересекали поле, открытая местность, опасно, партизаны указали направление и побежали! Пришлось и мне поднажать так, что, когда поле закончилось, плюхнулся перематывать портянки. Ноги в порядке были, просто раны ныли ужасно, а просить о привале стыдно. Партизаны покачали головами, но деваться им было некуда, ну не могу я пока ходить, как они, дайте раны нормально затянутся, я вам еще фору дам, но пока вот так.
Нужно переправляться, ты как, плавать умеешь, парень? «Кузьмич» вопросительно взглянул на меня.
Конечно, кивнул я уверенно, проблемка только есть, на той стороне сможете мне спину заново намазать? Мне тетя Капа с собой мази дала, а то рана свежая, не хотелось бы, чтобы гнить начала.
Конечно, намажем, и перебинтуем наново, у нас и бинт есть, вражеский, ответил «Кузьмич».
Только, товарищи, нельзя нам здесь переправляться, вдруг перевел я тему, видите, на той стороне полянка вытоптанная? Наверняка сюда часто кто-то ездит, следы от машин вижу
Ха, наблюдательный, подал голос Семен, он вообще чаще молчал, чем говорил.
Точно, поддержал его Иван. Мост рядом, и село немалое. Здесь, ты правильно заметил, фрицы часто бывают, машины моют, видели несколько раз.
И все равно хотите здесь плыть? удивился я.
Вечер уже, наверняка сегодня их тут не будет, поэтому можно и здесь, дальше речка шире становится, опасно.
Понял, кивнул я. Но надо плыть по одному.
Ты откуда такой сообразительный? вдруг спросил Семен.
А вам что, обо мне ничего не известно?
Известно, хмыкнул Семен, инструктор, говорят, ты, но что-то я не верю, что мальчишка может быть инструктором, даже простым солдатом.
А покойнички в лесу не свидетельство моих возможностей? понимаю его, но мне даже нравится, что всерьез не воспринимают.
Ну, мало ли, из засады, неожиданно напал протянул Семен, а «Кузьмич» все это время внимательно слушал и смотрел на меня.
Да хоть бы и так, мертвый враг лучше живого.
Уж это точно, кивнул, соглашаясь Семен.
А «Кузьмич» внезапно взял и швырнул в меня какой-то предмет. Ловить как в кино я не стал, показал все еще красивее, уклонился настолько элегантно, насколько это вообще возможно. Стоял я к нему боком и смотрел соответственно не на него, но легким движением корпуса пропустил мимо себя летевший предмет, спичечный коробок, как оказалось.
Ты гляди, Семен, раненый, а выправка-то какова, а?!
Не говори. Деваха много рассказывала о нем, да я не верил.
Какая деваха? заинтересовался я.
Так твоя вроде как подчиненная, вот же, малец, а командует взрослыми!
Анна жива? воскликнул я.
Жива-жива, та еще оторва, усмехнулся Семен, от эвакуации отказалась, пока, говорит, командира не верну, никуда не поеду. Боец наш хотел ее скрутить и в самолет загрузить, она ему руку сломала и два зуба выбила. Двухметровому бойцу!
Молодец девочка, умничка! похвалил я Анну и улыбнулся, девочкой назвал, ха. А про бойца так скажу, чем больше шкаф, тем громче упадет.
Посмеялись. Отдохнув немного, за это время партизаны сходили в обе стороны по берегу и поглядели на предмет нахождения рядом врага. Все было тихо, и мы решили плыть на противоположный берег. Партизаны показали свои умения в изготовлении маленьких плотиков для вещей. Зачем тащить в одной руке оружие и одежду, если можно соорудить плот и положить на него все нужное? Сухих толстых веток много в лесу, собрали, переплели меж собой тонкими прутиками и все, готово.
Вода сейчас уже холодная, попросился первым, не пустили. Сначала в воду залез Семен, долго фыркая, погрузился по шею и, толкая перед собой плотик с вещами, поплыл. Он уже был на середине речки, когда слева появился шум мотора. «Кузьмич» подскочил как ошпаренный и понесся в сторону источника шума. Я наблюдал вокруг, взяв автомат на изготовку, готовый открыть огонь буквально на звук. Наконец, с противоположного берега просигналил Семен, докладывая, что он готов и наблюдает.
Какие-то залетные на грузовике проехали, не остановились, вернувшийся «Кузьмич» рассказал о том, что видел у моста. Давай ты сейчас, готов?
Да, кивнул я и, раздевшись, связал вещи в узел. Уложив их и оружие на свой плотик, вошел в воду. Ух! А водичка-то и правда пипец какая холодная! Внутри мгновенно все сжалось, да и снаружи тоже. С трудом переставляя ноги под водой, я наконец погрузился по шею и поплыл. Сразу стало понятно, почему Семен плыл так медленно, тут и холод, ноги руки буквально сводило, так еще и нельзя плескаться, нарушать тишину.
Давай помогу! подал мне руку Семен, как только я оказался на его берегу. Не противясь, вытянул свою левую и меня дернули из воды. Пока растирался полотенцем, его мне с собой тетя Капа дала, к нам присоединился «Кузьмич». Мужики, признаться, были очень худыми, плохое питание сказывается или то, что они все время на ногах, не знаю, но партизаны реально тощие. Откуда и выносливости столько, даже не поймешь.
Отходим вправо на километр, там большой овраг и густой еловый перелесок, можно будет костер развести и нормально согреться.
Я удивился, конечно, как это, костер рядом с немцами, на что мне ответили без ложного стеснения, что это еще ерунда. Бывало, рассказывали партизаны, зимой сидели в засаде, холодно, мороз градусов двадцать, немцы в сотне метров, а они костер разводят и греются. Даже не поверил вначале, но, когда мы прибыли к оврагу и партизаны начали устраивать кострище, обалдел. Да, такому в немецкой школе почему-то не учили. Там все было заточено на действие, а тут Партизан должен уметь прятаться и греться в любом месте. Костер без малейшего дымка был разведен очень быстро. Выкопали ямку, прямо в низине оврага, развели костер, вокруг все закрывали растущие очень плотно елки, настолько плотно, что мы сюда еле пробрались.
Ночь сидеть не станем, нужно идти. Еще пяток километров на север и можно будет расслабиться. Там редко кто-то бывает, да и боятся немцы. Слухи среди деревенских разносятся быстро и обрастают домыслами, поэтому враги считают, что нас тут тысячи. Может, потому и боятся лишний раз малыми группами соваться в лес.
Нормально так вы немчуру закошмарили, восхитился я.
Так давно уже здесь, еще в прошлом году обосновались.
Понятно, кивнул я, раздеваясь.
Иван Матвеевич, он же «Кузьмич», ловко обработал мне спину и перебинтовал, я покрутился, нормально, и не сваливается, и не мешает. Нагрелись, перекусили и вновь двинули в путь. То ли свежая мазь как-то по-другому работала, то ли холодная вода подняла тонус, но усталость ушла, и брел я, наравне с мужиками. Остановились лишь когда совсем рассвело, Матвеич скомандовал привал. Место выбрали хорошее, березовая роща, за ней луг широченный, красота, да и только. Я посчитал примерно, а нехило мы топаем. Если взять хотя бы три километра в час, выкинуть час отдыха Километров двадцать прошли, это точно, а ведь еще и днем шли.
Ложись спать, в приказном порядке произнес Матвеич, блин, ему бы плащ еще, как в кино, Кузьмич, копия просто. Полдня я сижу, полдня Семен, вечером выходим. Думаю, к утру придем куда нужно.