Должно быть, на моем лице отразились истинные эмоции, потому что он вдруг застыл и теперь хотя я с трудом разбирал отдельные слова явно судорожно пытался исправиться. «Поэтому перестали писать романы?.. У вас был такой узнаваемый стиль» Он еще что-то бормотал о том, как важно «не торопиться в работе над романом в наш век сиюминутных удовольствий».
Послушайте, Джейк, прервал я его. Было очень приятно с вами поболтать, но мне пора не то я опоздаю. Давайте вы пришлете мне все свои вопросы и я постараюсь на них ответить если, конечно, еще не разучился печатать.
Он будто бы сжался, заметно пристыженный.
Майкл, я
Да-да, было очень приятно. Присылайте вопросы, я на них отвечу.
Я
Щелчок по маленькой телефонной трубке на экране и его лицо пропало. Сейчас мне обязательно придет гневное сообщение от Клариссы если, конечно, у него хватит смелости ей рассказать. Вздохнув, я перевел взгляд вниз серебристый тачпад был весь заляпан свежей ярко-красной кровью. Ее капли срывались из-под ногтя большого пальца на правой руке, а ладонь была влажной и липкой. Я машинально встал, чтобы взять салфетку, и подумал: заметит ли Лия, когда придет?
3
Лия
Если бы не очередной деморализующий день в кафе, я бы, наверное, нашла какой-нибудь не слишком правдоподобный предлог и вообще не пошла бы на эту сомнительную встречу. Вел он себя, мягко говоря, странно, и вдобавок его жена теперь явно точила на меня зуб. Эмма которую я расспросила позже поведала, что когда-то та была моделью, потом стала фотографом, добилась определенного коммерческого успеха, но у критиков признания не снискала. Коллега Эммы, остроумный и язвительный Реми, затянувшись сигаретой, лениво заметил, что перед объективом она смотрелась куда органичнее, чем за ним.
Однако, невзирая на тревожные звоночки, я чувствовала, что нужно идти до конца. После личного знакомства с ними можно было не сомневаться, что эта вакансия заслуживает внимания. Не бояться, к примеру, что он окажется автором каких-нибудь эротических фанфиков по «Гарри Поттеру» или доморощенным биографом Дениса Тэтчера. Майкл Янг настоящий писатель, и не из последних. Уже в конце семидесятых, с выходом романа «Ричард. Падение», его слог стал неотъемлемой частью английского литературного ландшафта. До самого начала нового тысячелетия он стабильно выдавал на-гора циничную современную прозу, завоевав сердца и старой гвардии истеблишмента, и эрудированных бунтарей-позеров, с которыми я училась в университете, тех, что ходили в киноклубы на просмотр «Апокалипсиса сегодня» и имя Дэвида Фостера Уоллеса обозначали как ДФУ. В свой обеденный перерыв я написала университетской подруге, работавшей в лондонском издательстве, и спросила, знает ли она его. Та ответила, что лично никогда с ним не встречалась, но ее начальник был с ним знаком еще до его добровольного изгнания и «выхода на пенсию». «Не из тех, кто терпит идиотов» довольно устрашающая характеристика.
Чуть позже от нее пришло еще одно сообщение: оказывается, наш общий знакомый работал вместе с его дочерью и отзывался о той весьма туманно «в точности такая, как можно представить». Я спешно порылась в соцсетях, опасаясь, что могла нечаянно добавить ее в друзья или, хуже того, лайкнуть какую-нибудь ее публикацию. Выяснилось, что у нас трое общих друзей: парень из моего студенческого общежития, с которым мы едва не начали встречаться и которого я слегка побаивалась (эдакий самозваный денди, выпускник школы-пансиона и звезда драмкружка); девчонка, которую я почти не знала, с семинара по литературе раннего Нового времени; и, наконец, «знакомый знакомого» из Колледжа Святого Мартина[25], ныне (исходя из беглого просмотра его страницы) редактор журнала Dazed & Confused[26]. Пока что никаких сюрпризов.
Майкл с женой снимали квартиру возле Данфер-Рошро «в немодной части 14-го квартала», с гордостью заявил он («Интересно, а где же тогда модная», подумала я). Здесь в самом деле было чуть менее «дорого-богато», чем в районах к северу и западу. Данфер представлял собой уцелевший уголок настоящего Парижа. Его главная артерия улица Дагер длинная череда бессчетных брассери с красными козырьками, и, петляя на велосипеде между старушками в платках и макинтошах, я ощущала острый аромат сыра и солоноватый дух рыбной лавки. На тротуаре перед цветочным магазинчиком сидел на табуретке скучающий старичок в зеленом фартуке, окруженный ведрами с увядшими ландышами. От кого-то я слышала, что это была любимая парижская улочка Боба Дилана.
Майкл жил на улице Булар между табачной лавкой и букинистическим магазином. Я припарковала свой велосипед и выудила из кармана пальто клочок бумаги с кодом от двери. Руки у меня сделались липкими, и я судорожно вытерла их о джинсы, попутно глянув на часы: еще десять минут. Прошла улицу из конца в конец. Пять минут. Что ж, пять минут это некая грань между педантизмом и вежливостью. За дверью оказался небольшой дворик, утопающий в глициниях. Пронизанное зеленоватым светом пространство пересекали веревки для белья, густо пахло кондиционером для ткани. Я в сотый раз перечитала инструкции.
«Пятый этаж, корпус Б». Внутри обычная широкая лестница с ковровой дорожкой в персидском стиле и лифт с изящной решеткой, которым я решила воспользоваться, пока, чего доброго, опять не вспотела.
Он открыл не сразу и медленно словно учитель, решающий про себя, пускать ли ученика в учительскую. Однако при виде меня выражение его лица смягчилось, и он распахнул дверь пошире, отчего тонущая в полумраке лестничная клетка озарилась ярким светом. С секунду-две он молча смотрел на меня, потом вздохнул («что ж, входите») и отступил в сторону, пропуская в дом.
Ого!
Да, просторно тут, правда? заметил он, сунув руки в карманы. Чаю или кофе?
Чаю, пожалуйста.
Кивнув, он исчез на кухне, оставив меня одну. Я прислонилась к подлокотнику огромного дивана семидесятых годов цвета томатной тапенады[27]. Комната была просторной, полной воздуха и света благодаря огромному балкону.
Мы здесь уже, кажется, лет пять, крикнул он из кухни. Когда мы только приехали, Анне хотелось жить в каком-нибудь модном районе вроде 11-го, но я не терял надежды вернуться на Левый берег, где провел свои студенческие годы, и это место некая золотая середина. Мне здесь нравится: не так много экспатов с золотыми кошельками.
Он вновь возник в дверях с чайничком и двумя чашками.
Перейдем в кабинет?
Я послушно последовала за ним.
Вообще-то, у нас остался дом в Хайбери[28], а эту квартиру мы просто снимаем. Каждый год говорим себе, что вернемся, но почему-то снова продлеваем аренду.
Кабинет был заставлен книгами и завален всякой всячиной кроме одного большого окна со старинной рассохшейся рамой, откуда открывался вид на внутренний дворик. Майкл поставил чайник на письменный стол и широким жестом пригласил:
Присаживайтесь.
Я опустилась на краешек видавшей лучшие дни кушетки, среди потертых валиков и подушек.
Почему вы сюда переехали? я так давно не раскрывала рта, что теперь мой голос казался какой-то пародией на самого себя.
Даже не знаю. Устал от Лондона, хотел отдохнуть. Да и Анне нужны были новые впечатления. Дети разъехались То есть они и раньше жили не с нами (а со своей матерью в Кембридже) но тем не менее У нас имелось жилье в Сен-Люке, и мы подумывали просто собрать все вещи и уехать туда но Анна испугалась, что так мы станем похожи на типичных представителей английской богемы, уставших от городской жизни, перебравшихся на Средиземное море и постепенно разлагающихся, как гниющие фрукты. Вот так мы и приехали сюда. И оказалось, это неплохой компромисс. А вы как сюда попали?
Окончила университет и поняла, что не вижу своего будущего в Лондоне. Друзья предупреждали, что признаваться на собеседовании в отсутствии амбиций крайне нежелательный со стратегической точки зрения прием. Но я сделала ставку на эксцентричность Майкла. Подписала договор на работу в школе, а когда он закончился, каким-то образом зацепилась здесь. Сейчас я, похоже, просто копчу небо.
Он улыбнулся и пристально посмотрел в глаза.
Что ж, такие юные коптильщики нынче редкость.
Да, согласилась я, про себя радуясь правильному выбору тактики. Кажется, мы на грани вымирания.
Мы еще немного поболтали о моей учебе, о пестром послужном списке, о предпочтениях в литературе. Наконец, изобразив барабанную дробь ладонями о колени, он произнес:
Да. Да, думаю, вы мне подходите. Мне кажется, как раз вы мне и нужны.
Подхожу? робко переспросила я.
Да, вполне.
Он встал и, подойдя к окну, облокотился о перила французского балкончика. В мягком полуденном свете я наконец смогла как следует его рассмотреть. Он был очень высокий и жилистый, с густыми седыми волосами и темными глазами.
Вы наверняка знаете, что мой последний роман вышел на рубеже веков, сказал он, не глядя в мою сторону. Однако вряд ли вам известно, что сейчас я работаю над новой книгой. Он помолчал, будто ожидая моей восторженной реакции. Я послушно охнула. Не успеваю разгребать работу и потому ищу кого-нибудь, кто мог бы ежедневно обрабатывать мою корреспонденцию. Редакторы заваливают меня пробными изданиями в надежде получить лестный отзыв на форзац или рецензию для печати. Было бы неплохо, если бы кто-нибудь их сортировал, отбирая те, что стоят моего времени. Еще приходит множество приглашений на разные мероприятия, которые мне приходится отклонять а я не очень-то умею делать такие вещи. И еще мой новый проект требует некоторой исследовательской работы. К тому же этим летом мне нужен человек, который перепечатает мои дневники. Тут он несколько смущенно прокашлялся. В моей жизни был период пара лет в конце шестидесятых (я был примерно вашего возраста), на котором я буквально застрял. Нужно сделать из этих записей связный текст
Я попыталась изобразить на своем лице нечто среднее между непринужденностью и заинтересованностью.
Вы ведь сказали, что пишете? спросил он.
Н-ну нет, то есть да, конечно, но ничего серьезного, промямлила я, стараясь сохранять спокойствие.
Он снова пристально на меня посмотрел.
Господи, это и в самом деле поразительно.
Правда? отозвалась я.
Но он не слушал.
Имя Кристин Паркер ведь ни о чем вам не говорит? Нет, ничего страшного, не беспокойтесь, добавил он, когда я ответила непонимающим молчанием.
И снова улыбнулся, как будто я вдруг сказала что-то смешное или остроумное, хотя я по-прежнему не произносила ни звука.
Уехав из Лондона, мы забрали большую часть вещей с собой в Сен-Люк, чтобы сдать дом в аренду. Так что вот куда занесло мои старые дневники. Обычно мы проводим там большую часть августа это большая ферма, которую мы делим с моими старинными друзьями, Дженни и ее мужем. Знаете, эдакая типичная английская семейка богемных буржуа с непрекращающимся хороводом гостей, детей и пьяных друзей, не знающих ни слова по-французски. Ближайшие пару месяцев вы будете работать неполный рабочий день обрабатывать почту, просматривать рукописи, а потом, если мы сработаемся, поедете с нами на лето и займетесь моими дневниками он пожевал заусенец на большом пальце правой руки. Я уж и не надеялся кого-то найти. Кого-то из друзей моих детей просить не хотелось слишком уж они близки к семье; к тому же перед ними и так богатый выбор ослепительных карьерных возможностей. Я поместил объявление в FUSAC, повинуясь какому-то дурацкому порыву, но не ожидал, что из этого выйдет что-то путное
Я не перебивала его только кивала с нужными интервалами, хотя он, кажется, почти что не осознавал моего присутствия.
Никогда не был суеверным, продолжал Майкл между тем, но потом увидел вас, и что-то что-то как будто бы щелкнуло.
Он отошел от окна, приблизился и сел рядышком на кушетку, так что колени наши почти что соприкоснулись. Пристально вглядываясь в мои черты секунд пять, но мне показалось, целую вечность, он положил руку мне на бедро и улыбнулся. Выражение его лица (без малейшего намека на угрозу, как будто бы специально натренированного внушать доверие) поразительно диссонировало с непрошеным касанием. Я убедила себя, что это лишь попытка наладить дружеский контакт, и словно в подтверждение его горячая ладонь приподнялась в приятельском похлопывании. Должно быть, всему виной был возраст.
В общем, я прочел ваше резюме и письмо и думаю, вы мне подходите, тут он снова убрал руки в карманы. Что скажете?
Я посмотрела ему прямо в глаза и храбро проигнорировала все предупредительные сигналы, звучавшие в голове.
По-моему, просто замечательно.
Сноски
1
«Сегодня холодно» (фр.).
2
«Эта мелодия никак не выходит из головы!» (фр.)
3
Объявления о работе (фр.).
4
Чашечку кофе, пожалуйста (фр.).
5
У тебя акцент (фр.).
6
Английский (фр.).
7
Да это же замечательно! (фр.)
8
Магазине канцтоваров (фр.).
9
Мсье и мадам консьержи (фр.).
10
Комнатка в мансардном этаже (в прошлом комната прислуги) (фр.).
11
Кондоминиум, совместное владение (фр.).
12
Скорее всего, имеются в виду слова из песни I Know Its Over группы The Smiths: «Its so easy to laugh / Its so easy to hate / It takes strength to be gentle and kind» («Так просто смеяться, / Так просто ненавидеть, / Но для нежности и доброты нужна сила») (англ.).
13
Да, я звоню по объявлению о работе. Будьте любезны, могу ли я поговорить с Майклом? (фр.)
14
Значит, вы американка? (фр.)
15
И как тебе? (фр.)
16
«Можно ли быть революционером и любить цветы?» название инсталляции Камиль Энро (2012), отсылающее к книге Марселя Либмана «Ленинизм при Ленине» (1973), которая приписывает этот вопрос одному из сподвижников последнего.
17
Замерзла? (фр.)
18
Что ж (фр.).
19
Оно и к лучшему (фр.).
20
Славная у тебя попка (фр.).
21
Да (фр.).
22
Славная, замечательная попка (фр.).
23
Районы Лондона на южном берегу Темзы, объединенные почтовым индексом SE1.
24
Cool Britannia («клевая Британия») термин, характеризующий период повышенной гордости в культурной среде Великобритании, продолжавшийся на протяжении большей части 1990-х годов.
25
Центральный колледж искусства и дизайна им. Святого Мартина в Лондоне.
26
Британский журнал о стиле, моде, культуре и искусстве, также освещает экономические и политические вопросы. Выходит с 1991 года.
27
Густой соус (паста) прованской кухни (особенно Ниццы) из оливок, анчоусов и «тапен» (каперсов на прованском языке), давших название этому блюду. Другие распространенные ингредиенты: оливковое масло, чеснок, сок лимона, травы и специи, вяленые помидоры.
28
Район Лондона.