Я оглянулась назад, где, кажется, только за последние несколько минут собрались сотни людей.
Может, стоит пропустить их вперед? прошептала я, чувствуя, как паника сжимает сердце. Проклятье, что я вообще делаю?
Нет, ответила Мира. Чем дольше ты будешь ждать на этих ступеньках, она показала в сторону башни, тем больше у твоего страха будет шансов вырасти и окрепнуть. Пройди парапет, пока ужас полностью не овладел тобой.
Очередь продолжала двигаться, и снова раздался звон колокола. Было уже восемь часов.
К этому моменту многотысячная толпа позади нас полностью разделилась по выбранным квадрантам, и все уже выстроились, чтобы расписаться в ведомости и начать службу.
Сосредоточься, рявкнула Мира, и я судорожно кивнула в ответ. Это может прозвучать жестоко, но не ищи там дружбы, Вайолет. Создавай союзы.
Теперь впереди нас остались только двое. Одна девушка с набитой сумкой. Ее высокие скулы и овальное лицо напомнили мне Амари, королеву богов. Темно-каштановые волосы были заплетены в несколько рядов коротких косичек, которые едва доставали до середины такой же темной шеи. Второй мускулистый блондин, тот, по которому плакала мать. Он тащил рюкзак, который был намного больше моего.
Я посмотрела поверх их голов, разглядывая стол регистрации, и широко распахнула глаза от удивления.
Он, что?.. прошептала я.
Мира проследила за моим взглядом и сдавленно выругалась.
Ребенок отступника? Да. Видишь мерцающую метку, которая начинается на верхней части его запястья? Это след со времен восстания.
Я удивленно подняла брови. Единственные следы, о которых я когда-либо слышала, возникали на коже, если дракон использовал магию, нанося метку на кожу своего всадника. Но эти следы символ чести и власти, и обычно они имели форму дракона, того, что их подарил. А метка, на которую я сейчас смотрела закручивающийся вихрь шрамов, больше походила на грозное предупреждение, чем на славное признание.
Это сделал дракон? шепнула я.
Мира кивнула:
Мама говорит, что дракон генерала Мельгрена сделал это со всеми детьми, когда казнил их родителей. Она не любит говорить на эту тему. Нет ничего лучше, чем наказать детей, чтобы удержать их родных от предательства.
Это казалось жестоким, но первое правило жизни в Басгиате никогда не задавать вопросов дракону. Они были склонны кремировать любого, кто покажется им грубым.
Большинство детей, которые носят метки отступников, конечно, из Тиррендора, но несколько семей из других провинций тоже оказались предателями
Тут кровь отхлынула от лица Миры, и она резко ухватилась за лямки рюкзака, поворачивая меня к себе лицом и притягивая как можно ближе.
Только сейчас вспомнила, ее голос превратился почти в шепот, и я шагнула ближе, чувствуя, как подпрыгивает сердце слишком уж серьезным тоном она говорила. Держись подальше от Ксейдена Риорсона.
Воздух резко вырвался из моих легких. Это имя
Того самого Ксейдена Риорсона, подтвердила Мира, и теперь во взгляде ее сквозил страх. Он на третьем курсе, и он убьет тебя, как только узнает, кто ты.
Но ведь его отец был Великим Предателем. Он возглавлял восстание, тихо ответила я. Что Ксейден тут вообще делает?
Всех детей командиров призвали в армию в наказание за преступления их родителей, продолжала шептать Мира, а очередь несла нас все ближе к столам. Мама рассказала мне: они не ожидали, что Риорсон преодолеет парапет. Тогда они решили, что один из кадетов убьет его во время Молотьбы, но, когда дракон выбрал его она покачала головой. Ну, дальше уже ничего нельзя было поделать. В итоге он поднялся до командира крыла.
Да что за бред, прорычала я.
Он присягнул на верность Наварре, но я не думаю, что это остановит его, если речь зайдет о тебе. Поэтому, как только переберешься через парапет а ты переберешься, найди Даина. Он возьмет тебя в свой отряд, и, будем надеяться, ты окажешься от Риорсона подальше.
Мира все сильнее тянула меня за лямки рюкзака, сжимая их в кулаках.
Держись. От него. Подальше.
Принято к сведению, кивнула я.
Следующий, раздался голос из-за деревянного стола, на котором были ворохом свалены ведомости квадранта всадников.
Меченый всадник, которого сегодня я увидела впервые, сидел бок о бок с хорошо знакомым мне писцом. Седые брови капитана Фитцгиббонса высоко поднялись, обветренное лицо выражало явное удивление, когда он спросил:
Вайолет Сорренгейл?
Я кивнула, взяла перо и быстро вписала свое имя в ведомость, заняв пустую строку.
Но я думал, что ты собиралась в квадрант писцов, мягко проговорил капитан Фитцгиббонс.
В этот момент я страшно завидовала его кителю кремового цвета, но не могла подобрать слов, чтобы ответить.
Генерал Сорренгейл решила иначе, сообщила Мира.
Печаль наполнила глаза старика.
Жаль. Ты подавала такие надежды
Клянусь богами, воскликнул всадник рядом с капитаном Фитцгиббонсом. Вы Мира Сорренгейл?
У него отпала челюсть, и я натурально почувствовала запах его восхищения через весь стол.
Да, кивнула Мира. Это моя сестра, Вайолет. Она будет первокурсницей.
Если выживет на парапете, хмыкнул кто-то позади меня. Ветер может просто сдуть ее.
Вы сражались в Страйтморе, с трепетом проговорил всадник за столом. И получили орден Талона за то, что уничтожили батарею в тылу врага.
Смешки позади тут же прекратились.
Как я и говорила, Мира положила руку мне на плечо, это моя сестра Вайолет.
Вы знаете дорогу? капитан кивнул и указал на открытую дверь, ведущую в недра орудийной башни.
Там было ужасно темно, и я с трудом сдержала желание бежать прочь отсюда.
Я знаю дорогу, заверила его Мира и увлекла меня подальше от стола, чтобы хмыкающий засранец позади смог расписаться в ведомости.
Мы остановились в дверях и повернулись друг к другу.
Не умирай, Вайолет. Не хочется стать единственным ребенком, Мира ухмыльнулась и направилась прочь, вдоль очереди из восхищенно глазеющих кандидатов.
Слухи о ней и ее подвигах уже явно дошли до них.
Круто дослужиться до такого, гулко прозвучал голос девушки впереди.
Она уже зашла в башню.
Угу, согласилась я, вцепилась в лямки рюкзака и шагнула в темноту. Однако глаза быстро привыкли к тусклому свету, проникающему сюда через окна, расположенные вдоль изогнутой лестницы на равном расстоянии друг от друга.
Сорренгейл как?.. спросила девушка, оглянувшись через плечо, когда мы начали карабкаться вверх по сотне ступенек, ведущих к возможной смерти.
Ага.
Здесь не было перил, поэтому я держалась рукой за каменную стену, пока мы поднимались все выше и выше.
Генерал? спросил блондин впереди нас.
Она самая, ответила я, коротко улыбаясь ему.
Тот, кого мать совсем не не хотела отпускать, не может быть таким уж плохим, верно?
Ух ты. И кожа отличная, он улыбнулся в ответ.
Спасибо. Это подарок от моей сестры.
Интересно, сколько кандидатов свалились с лестницы и умерли, даже не дойдя до парапета, проговорила девушка, глядя в центр закручивающейся лестницы, а мы всё шагали вверх.
Двое в прошлом году. Когда она посмотрела на меня, я качнула головой. Или трое, если считать девчонку, на которую приземлился один из парней.
В карих глазах девушки промелькнуло настороженное выражение, но она тут же развернулась и продолжила подниматься.
Сколько здесь ступенек? спросила она через некоторое время.
Двести пятьдесят, ответила я, и мы шли в тишине еще около пяти минут.
Не так уж все и плохо, сказала она, широко улыбнувшись, когда мы приблизились к вершине, и кандидаты впереди замедлили шаг. Кстати, я Рианнон Маттиас.
Дилан, отозвался блондин и приветливо махнул рукой.
Вайолет, я одарила их напряженной улыбкой, откровенно игнорируя совет Миры всеми силами избегать дружбы и создавать только союзы.
Кажется, я всю жизнь ждал этого дня, Дилан поправил рюкзак на спине. Ты веришь, что мы действительно сможем сделать это? Это же мечта, ставшая явью!
Естественно, все остальные кандидаты, кроме меня, рады были попасть сюда. Это единственный квадрант в Басгиате, который не принимал призывников, в него брали только добровольцев.
Я, блядь, не могу дождаться, улыбка Рианнон стала еще шире. Кто бы не хотел оседлать дракона?
Я, например. В теории-то, конечно, звучало весело. А вот на практике мизерные шансы дожить до конца обучения вызывали у меня раздражение. Легкое раздражение.
Твои родители одобряют? спросил Дилан. Потому что моя мама несколько месяцев подряд умоляла меня передумать. Я все твержу ей, что у меня будет больше шансов на лучшую жизнь в качестве всадника, но она хотела, чтобы я поступил в квадрант целителей.
Мои всегда знали, что я хочу этого, поэтому они меня очень поддерживали. Кроме того, у них осталась моя сестра, близняшка, в которой они души не чают. Мечта Рейган уже исполнилась, она замужем и ждет ребенка, Рианнон оглянулась на меня. А как насчет тебя? Дай угадаю. С таким именем, могу поспорить, в этом году ты заявилась первой.
Скорее, это меня заявили. В моем голосе было гораздо меньше энтузиазма, чем в ее.
Хм, ясно.
Кстати, всадники и вправду получают куда больше льгот, чем другие офицеры, сказала я Дилану, когда очередь снова двинулась вверх.
Тем временем меня догнал тот самый кандидат любитель похмыкать, вспотевший и красный. Глядите-ка, похоже, теперь кому-то уже не так смешно.
Им лучше платят, и с униформой не так жестко, продолжила я.
Всем наплевать, что носят всадники, лишь бы одежда была черной. Единственные правила, которые применимы к всадникам, это те, что я запомнила из Кодекса.
И право называть себя крутыми ублюдками, добавила Рианнон.
И это тоже, согласилась я. Почти уверена, что самомнение выдают вместе с летными шмотками.
А еще я слышал, что всадникам разрешено жениться раньше, чем другим военным, добавил Дилан.
Ага. Сразу после выпуска. Если мы выживем. Думаю, это как-то связано с желанием продолжить династию.
Большинство успешных всадников продолжают семейное дело.
Или потому что мы умираем раньше, чем другие воины, задумчиво проговорила Рианнон.
Я не умру, заявил Дилан с гораздо большей уверенностью, чем я ощущала в себе. И вытащил из-за ворота туники цепочку, чтобы показать нам кольцо, висевшее на ней. Она сказала, что делать предложение до отъезда это плохая примета, так что мы подождем до выпускного.
Он поцеловал кольцо и отправил его обратно под тунику.
Следующие три года будут долгими, но они того стоят.
Я сдержала вздох, хотя это, возможно, самая романтичная вещь из всех, что я когда-либо слышала.
Можно сократить ожидание, усмехнулся парень позади нас. Если прыгнуть с парапета, то до дна ущелья рукой подать.
Я молча закатила глаза.
Заткнись и думай за себя, огрызнулась Рианнон.
Мы снова поднимались, и ее каблуки звонко щелкали по камню на каждом шагу.
Наконец показался выход дверной проем, наполненный мутным светом. Мира была права. Облака собирались обрушить на нас стену дождя, и мы должны оказаться на другой стороне до того, как хляби разверзнутся.
Шаг, еще шаг. Подошвы Рианнон все так же стучали.
Покажи мне подошвы, тихо проговорила я, так, чтобы не услышал придурок позади.
Она вздернула бровь, и в ее карих глазах появилось замешательство, но через мгновение она все же показала мне подошвы. Гладкие, точно такие же, как те, что были на сапогах, которые я хотела надеть сегодня с утра. В желудке потяжелело, будто я проглотила камень.
Очередь снова начала двигаться, и в следующий раз мы остановились уже почти у самого выхода.
Какой у тебя размер ноги? спросила я.
Что? Рианнон растерянно моргнула.
Твои ноги. Какой у них размер?
Восьмой, ответила она, и две морщинки нарисовались между ее бровями.
У меня седьмой, быстро сказала я. Это будет очень больно, но я хочу, чтобы ты взяла мой левый сапог. Потому что в правом у меня кинжал. Поменяйся со мной.
Не поняла.
Она посмотрела на меня так, будто я сошла с ума, и возможно, так оно и было.
Это сапоги всадника. У них лучше сцепление с камнем. Ты обдерешь и в хлам собьешь пальцы на ноге, но, по крайней мере, у тебя появится шанс не упасть, если пойдет дождь.
Рианнон посмотрела в открытую дверь на темнеющее небо, а затем снова на меня:
Ты готова поменяться сапогами?
На той стороне махнемся обратно.
Я тоже заглянула в открытую дверь. Три кандидата уже шли по парапету, широко раскинув руки.
Но надо быстро. Уже почти наша очередь.
Рианнон на секунду поджала губы, как будто хотела поспорить, но потом согласилась, и мы поменялись левыми сапогами. Я едва успела затянуть шнуровку, как очередь снова начала двигаться, и парень, стоявший сзади, толкнул меня в спину. В итоге я пошатнулась и вылетела на открытый воздух.
Давай уже шевелись. Некоторым есть чем заняться на той стороне.
Его голос словно оборвал мои последние нервы. Из тех, что еще остались.
Так, успокойся, еще не хватало силы на него тратить, пробормотала я, восстанавливая равновесие.
Ветер хлестал по щекам, а утренний летний воздух был густо напитан влагой. Хорошая идея насчет косы, Мира.
На верхней площадке башни было пусто. Каменные зубцы доставали мне примерно до груди и никак не заслоняли открывающийся вид. Ущелье и река внизу внезапно показались очень, очень далекими. Сколько пустых повозок ждут там, внизу? Пять? Шесть? Я знала статистику. На парапете отсеивалось примерно пятнадцать процентов кандидатов во всадники. Каждое испытание здесь, включая это, было предназначено для проверки способности кадета ездить верхом. Если кто-то не может прогуляться с ветерком по тонкому каменному мосту, то он уж точно не сумеет удерживать равновесие и сражаться на спине дракона.
Что же касается показателя смертности половина всадников считала, что риск стоит славы, а вторая половина самонадеянно думала, что уж они-то точно не упадут.
Я же не относилась ни к тем, ни к другим.
Тошнота заставила меня согнуться, прижав ладонь к животу, я осторожно вдыхала через нос и выдыхала через рот, идя по краю площадки вслед за Рианнон и Диланом и ведя кончиками пальцев по каменной кладке. Парапет был все ближе.
Три всадника ждали у входа на мост, который представлял собой просто зияющую дыру в ограждении башни. Один, с оборванными рукавами, записывал имена тех, кто уже ступил на коварный парапет. Другой с узким ирокезом по центру бритого черепа давал инструкции Дилану. Тот готовился выступать, похлопывая себя по груди, словно спрятанное за пазухой кольцо могло принести удачу. Я надеялась, что так и будет.
Третий повернулся ко мне, и мое сердце просто остановилось.
Он был высокий, с развевающимися на ветру черными волосами и темными бровями. Смуглая кожа теплого оттенка, сильная линия челюсти, тронутая щетиной. Когда он сложил руки на груди, мышцы на его торсе и предплечьях задвигались так, что я невольно сглотнула. А его глаза Его глаза были цвета золотистого оникса. Контраст поразительный, у меня даже челюсть свело все в нем поражало просто навылет. Черты его сурового лица казались высеченными из камня, и в то же время они были поразительно совершенны, словно творец работал над его скульптурой всю жизнь И по меньшей мере год ушел на то, чтобы создать идеальный рот.
Он самый роскошный мужчина, которого я когда-либо видела.
А я, живя в военной академии, видела много мужчин.
Даже шрам, рассекающий его левую бровь по диагонали до самой скулы, делал его только горячее. Пламенно-горячим. Обжигающе. Горячим до уровня ты-попала-детка-и-тебе-это-по-вкусу. Как-то внезапно я забыла, почему Мира запрещала мне трахаться с парнями с других курсов.