Kalli? позвал он.
А? рассеянно ответила Аннабель и тут же смутилась.
Он называл ее этим словом. Тем словом, которое у его народа означает «любимый» или «любимая».
Хочешь пойти поесть? спросил Айвин.
Давай подождем, пока дождь закончится? Осталось минут двадцать.
Он кивнул.
Можно спросить?
Конечно, Аннабель кивнула.
В резиденции Эйрика живет так много людей художники, писатели, скульпторы, задумчиво проговорил Айвин. Это очень странно. Они постоянно говорят. Спорят. Обсуждают. Сплетничают.
Это наш эволюционный механизм, ответила она. Айвин прищурился, склонив голову. Когда-то мы жили небольшими группами и нам нужно было понимать, кому можно доверять, а кому нет. Кто обманывает, а кто ведет себя честно. Кто кому изменяет, а кто верен. Сейчас мы живем в больших городах, но внутри них мы собираемся в те же племена. Как десятки или сотни тысяч лет назад. И поэтому мы обсуждаем друг друга[6]. Аньесхеде не такой большой, здесь все друг друга знают. Или почти все.
Да, я бывал в городах-миллионниках, кивнул Айвин. Но даже сто тысяч это как бы сказать? головокружительно много. Впрочем, то, что ты говоришь, звучит логично. Мы не живем большими группами. У нас нет городов. Мы душим друг друга своим присутствием и магией.
Это тоже логично. Вы можете проходить между мирами. Мы нет. Вам не нужно бежать от хищника, потому что вы можете просто перейти. Другой эволюционный путь.
Да. Но в детстве мне было очень одиноко из-за этого. Я ведь говорил, что жил в полуразвалившемся замке? В окнах не было стекол, поэтому в мою комнату залезал плющ. На камне что внутри, что снаружи был мох. Зеленый, коричневый, красный. И везде пробивались цветы.
Аннабель подвинулась ближе к Айвину, и он тоже подвинулся к ней.
Nüüd pole sa üksi, прошептала она на его языке.
«Теперь ты не один».
Я не один.
Они поцеловались, а Аннабель почувствовала на себе несколько косых взглядов.
Айвин, видимо, ощутил нечто подобное, потому что сам отстранился.
Это библиотека. Тут не принято громко разговаривать, прошептала она и хихикнула. Целоваться тоже.
Он кивнул и сказал:
Есть целый мир-Библиотека. Там в принципе можно все.
Стой. Целый мир, в котором только книги?
Айвин улыбнулся и добавил:
Библиотека это не только книги. Это и фильмы, и наскальная живопись, и первые свитки о том, сколько налогов нужно платить царю. Это истории, которые стали воспоминаниями.
Ты был там?
Несколько раз. Искал материалы для книги.
И как выглядит этот мир?
Люди живут там всю жизнь среди стеллажей и залов с экспонатами. Уйти можно, только если ты умеешь пользоваться порогами. Там пахнет старыми книгами, а до новых я и ни разу не дошел. Библиотека это лабиринт. Никогда не знаешь, куда выведут тебя указатели они постоянно меняются. Но даже если ты не найдешь то, что ты ищешь, ты всегда найдешь то, что тебе нужно.
Идеальный мир, прошептала Аннабель.
Айвин улыбнулся.
А как он называется на твоем языке?
Maailmaraamatukogu, отозвался он.
Какое странное слово. Длинное, певучее. Тягучее.
Дождь закончился через двадцать минут. Как она и говорила.
* * *
Ратушная площадь пропитана магией. Древней кровавой магией, которой пользовались предки тысячи лет назад, когда миры стояли друг к другу ближе, чем можно представить. Когда люди еще не понимали, где один мир, а где другой, когда любой порог действительно был порогом. Именно сюда и пришли первые поселенцы двенадцать тысяч лет назад. Именно здесь начали строить свое поселение, но разрастаться оно начало всего триста лет назад, когда королева Лаэта дала приказ построить в Аньесхеде университет. Первые четыре факультета медицинский, математический, алхимический и астрономический, на котором училась Аннабель были построены при ней, а уже ее сын, Карл V, приказал построить мост. Говорят, он нанял для этого алхимиков. В это было легко поверить. По крайней мере, маг или два точно провели несколько кровавых ритуалов. Аннабель чувствовала это. Чувствовала кровь. Чувствовала боль. Смерть.
Мост давно уже разобрали и сделали из него площадь, по которой ежедневно ходили сотни людей. Большинство было студентами и академическим персоналом, еще немного туристов, которые приехали посмотреть на город на рельсах. Некоторые обладали надпороговым восприятием магии. Их тянуло сюда, а они даже не понимали почему. Но в плохом или подавленным настроении они шли сюда, на Ратушную площадь.
Айвин говорил, что ему нравилось среди людей. Нравилось жить в большом городе.
Говорил, что семья не хотела его отпускать. Его удерживали, убеждали, запугивали. Говорили, что в городе он задохнется.
Не задохнулся.
Аннабель и Айвин долго смотрели на белое здание ратуши из крупного кирпича, на красные и коричневые черепичные крыши домов, на бесконечные переплетения рельсов под ногами. Скоро Аньесхеде начнет меняться, убегать от зимнего океана выше, выше, в горы.
Я люблю города, сказал Айвин. Но иногда меня так тянет домой. Иногда кажется, что это физически больно. Наверное, это все магия моей старшей сестры.
Ты не хочешь их навестить? спросила Аннабель.
Я не могу вернуться.
Она кивнула и взяла его за руку.
Нужно было что-то сказать. Но что?
Ты знаешь легенду, что под Аньесхеде спит дракон? спросила Аннабель, сжав его руку.
Айвин рассеянно кивнул.
Как ты думаешь, это правда?
Я не знаю.
А ты не чувствуешь? тихо спросила она.
Про его народ рассказывали разные небылицы. И про поедание случайно или не случайно попавших в их владения людей, и про похищения детей, и про вечную тягу к океану или лесу, и про танцы на освещенных луной полянах. И, конечно, про необычайную связь с драконами, которые считались такими же древними, как и народ Айвина.
Драконы не мой профиль, но нет, он прищурился, затем мотнул головой. Здесь нет драконов. В вашем мире их ближайшие родственники вымерли миллионы лет назад. Есть кости, но
Аннабель нарочито тяжко вздохнула. Ей нравились легенды. Возможно, поэтому ей нравился и Айвин. Она не знала точно.
Почему она ему нравилась, она тоже не понимала.
Иногда ей казалось, что она видит его глазами. Или, вернее, видит так же, как он.
Этот мир был ему чужим, но и его родной мир тоже. Он, как и она, пока не нашел своего места.
Возможно, когда-нибудь у них получится это сделать. Но Аннабель сомневалась, что ей есть место в этом мире.
У нее был дар. Неоформившийся и неуклюжий. Дар, которому не суждено стать чем-то настоящим. Слишком долго ей не позволяли его использовать. И теперь она, как и многие другие, оказалась в каком-то междумирье, где магия вроде и существует, но ее нельзя использовать в полную силу. Иногда казалось, что это сродни тому, чтобы не научиться ходить или говорить. Не научишься делать это вовремя не научишься вообще. Такой порядок вещей существовал веками, и лишь несколько лет назад обладающие даром начали выходить из тени.
Она читала про совсем маленьких потерявшихся детей, случайно зашедших за порог и пойманных другими существами. Она читала про похищенных детей, которых забирали другие виды. Чаще всего детей возвращали, но случалось это слишком поздно, чтобы те социализировались в обществе.
Саншель писала статью о двоих таких похищенных. Им обоим было уже за сто лет, они так и не научились нормально говорить и даже передвигаться, выглядели дряхлыми, но были живы и даже бодры. Магия наделила их долголетием. Они напевали песни без слов, только ритм. Песни далеких миров.
Сейчас, с появлением электричества, такое случалось все реже и реже. Слишком много света стало в мире, а свет залезает во все углы и уменьшает магию порога.
Эй ты! услышала Аннабель. Узкоглазая!
Конечно, слово было обращено к ней. К кому еще? Вряд ли здесь была какая-то другая женщина с эпикантусом[7].
Тощий парень, который обозвал ее, попытался затеряться в толпе. Не успел.
Айвин заставил его стоять на месте. Люди отхлынули, словно испуганная стая рыб.
Аннабель потянула его за руку.
Не надо, прошептала она Айвину на ухо. Пойдем.
Парень подошел к ним сам. Ну, как сам С небольшой помощью Айвина.
Я просто ненавижу таких, как вы, прошипел он через силу. Вы должны сидеть в резервациях, а не ходить среди людей!
Он продолжал говорить. Аннабель отпустила руку Айвина и завороженно смотрела на обливающуюся потом человеческую особь, захлебывающуюся словами, которые не хотела говорить.
Люди проходили мимо, отводя глаза. Лишь некоторые пялились, частично попадая под действие разума Айвина.
Ты должен извиниться, со всей присущей ему вежливостью сказал он.
Я не буду! выкрикнул парнишка. Не перед этой!
Аннабель вздохнула. Она предпочитала не спорить. Она считала, таких не переубедить. Особенно силой.
Саншель бы, наверное, высказалась бы по поводу его роста или телосложения.
Извинись. Будет проще. Тогда тебе не придется идти к родителям и говорить, что тебя выгнали из университета за неуспеваемость. А так поживешь спокойно еще полгода.
Тот побагровел.
Айвин улыбнулся.
Ты не лучше меня, сказала Аннабель парню. Твои слова говорят больше о тебе, чем обо мне. Она тоже улыбнулась, обнажив свои зубы, и парень попятился. Пошли, Айвин.
Когда он убежал, толпа из тонкого ручейка вновь превратилась в мощный поток. Через пару секунд это место уже забыло, что произошло.
Ты зачем? тихо спросила Аннабель.
Айвин не ответил.
Я сама могу за себя постоять. А ты ведешь себя, как все эти Она неопределенно взмахнула рукой.
Как все эти мужчины, которые были до меня? Да? спросил он. Ты это имеешь в виду?
Думаешь, правильно применять силу? В его голове все равно ничего не поменяется.
Айвин встал рядом с ней. Осторожно поднял глаза и встретился с ней глазами.
Я не все понимаю в вашем обществе, проговорил он.
Тебе не нужно все понимать. Тебе нужно не вмешиваться, отрезала Аннабель. Я же просила.
Я ничего не мог сделать. Я это не контролирую.
Она хотела отпустить какой-нибудь неприятный комментарий про контроль, но вдруг разглядела кое-что новое. Дар Айвина был не неуклюжим или неоформившимся. Он был просто искалеченным.
Почему? она нахмурилась. Что с тобой случилось?
Когда-то давно у меня была способность. Очень опасная способность. Именно поэтому ее попытались вырезать из меня. Уничтожить. У них не получилось.
Кажется, стало даже хуже, и она приняла не слишком приятную форму.
Поэтому ты сбежал?
Айвин не ответил.
Но отвечать было и не нужно.
* * *
Аньесхеде перемещался. Медленно, всего на шестьдесят сантиметров в час, по сантиметру в минуту. Но ландшафт неуловимо менялся. Здания передвигались по маршруту, который знали лишь городские архитекторы и рабочие. И, конечно, Эйрик.
Аннабель читала, изредка поднимая глаза на черепичные крыши, готические шпили, конические башенки. Она сидела на лоджии в квартире Эйрика, пока он и Саншель орали друг на друга в гостиной. Стоило бы вмешаться, наверное, но Аннабель не знала, что сказать.
Конечно, она выступала против жестокого обращения с существами из других миров. Она знала, что где-то там обсуждаются эти законы. Но это происходило слишком медленно, а иномирные существа умирали здесь и сейчас.
Особенно остро этот вопрос стоял касательно существ, разумность которых все еще была под вопросом.
Последний случай, из-за которого как раз и ругались Эйрик и Саншель, пойманная где-то в глуши пикси. И не просто пикси, а обладательница особых мутаций, которые делали ее чуть ли не богиней ее народа. Поймавшие пикси охотники продали ее в музей естественной истории, и какое-то время журналисты, юристы, экоактивисты и обыватели обсуждали, что делать с пленницей. А потом ее выкупил один из самых богатых и влиятельных людей Аньесхеде Аннабель слышала о нем краем уха и даже не знала его имени. Саншель, конечно, не могла остаться равнодушной. И на одном из званых приемов выпустила пленницу.
Эйрик и Саншель ругались в гостиной уже больше часа. Аннабель пришла ровно в три, как они и договаривались, но он попросил подождать и не вмешиваться. Так что она ждала. Сначала они спорили о том, что Саншель сделала. Потом перешли на более личные темы.
Обрывки фраз доносились до Аннабель сквозь приоткрытую дверь.
Это почти невозможно замять, ты понимаешь?! орал Эйрик.
Так и не заминай! вторила ему Саншель. Никто не просит тебя вмешиваться в мою жизнь.
И какой была бы твоя жизнь без меня?
Явно лучше, чем сейчас. Мне от тебя ничего не нужно!
Так уж и не нужно, хмыкнул Эйрик.
Уж точно не твои деньги. Я могу сама о себе позаботиться, так что отвали.
Аннабель чувствовала себя лишней и думала, что пора бы уйти, но постепенно стало слишком поздно, поэтому она сидела и пыталась отвлечься. Пыталась думать о работе начинался новый семестр, и ей дали вести два курса: космологию и теорию света.
Не помогло.
Она снова посмотрела на город, который уже успел немного измениться.
С севера наползали тучи. Приближалась гроза. Хотя настоящая гроза уже пришла.
Входная дверь хлопнула.
Эйрик вышел на балкон. Выглядел он усталым.
Ну как? спросила Аннабель.
Он злобно зыркнул на нее, а потом опустился рядом в кресло.
Она меня бесит, сказал Эйрик.
Нет, не бесит.
Иногда.
Иногда, согласилась Аннабель. Так зачем ты меня позвал?
Она вообще не думала о последствиях. Я вел переговоры, я мог выкупить эту дурацкую пикси для нее.
Аннабель почувствовала, как внутри что-то закипает.
Ты сейчас говоришь про живое потенциально разумное существо.
Эйрик промолчал, стиснув зубы, но Аннабель кожей ощущала его негодование.
Если бы какие-нибудь альвы похитили тебя, как бы ты к этому отнесся?
Я понимаю, к чему ты клонишь. Но Саншель могли посадить, и надолго. Я пытался помочь.
Я знаю. Аннабель положила руку ему не колено.
Раньше я бы поступил так же. Но сейчас у меня появилась ответственность. Репутация. Я не могу делать то, что вздумается. Может, я и хотел бы. Но я просто
Его глаза покраснели.
Думаешь, я не скучаю по тем временам? тихо проговорил он. Но я просто не могу. Я столько лет мечтал сделать что-то. Остановить таяние льдов или спасать вымирающие виды. А теперь я двигаю этот город на север.
Впервые за долгое время он говорил об этом. По первому образованию Эйрик был экологом. И уже после этого стал инженером.
Ты действуешь глобально, а Саншель локально, мягко сказала Аннабель. Это просто разные способы помочь. Вы оба по-своему правы.
Да уж, мрачно произнес Эйрик. Кстати, тебе не кажется, что в последнее время их все больше? Я имею в виду существ из других миров.
Я об этом и не думала, но, наверное, ты прав. В универе стали чаще об этом говорить.
Хорошо. Как там у вас с Айвином?
Охрененно ты меняешь тему, Аннабель приподняла бровь.
Не только же тебе обсуждать мои отношения.
Мне кажется, это не твое дело, ответила Аннабель.
Я твой старший брат.
Четвероюродный старший брат. Значит, у нас около полутора процентов общих генов. Считай, не родственники.
1,5625 %, уточнил Эйрик. И все же я предупреждал, что это не самая хорошая идея. Но ты решила пойти на поводу у страсти. Видимо, тебе показалось, что это неизбежно.
На поводу у страсти? Неизбежно? Ты начитался любовных романов, что ли? Откуда эти стремные клише?
В моей резиденции есть разные люди. Да, некоторые пишут что-то такое. Но чаще это не любовные романы, а попытки деконструировать жанр.
Это что-то вроде «когда барышня в беде на деле оказывается принцем и спасает дракона»?
Что-то вроде того. Так что у вас с Айвином? Вы помирились? Ваш медовый месяц кончился? Что-то рановато. Обычно первые пару лет у людей все отлично.