Леви смотрит на меня со странным выражением лица, потом прикусывает губу в ухмылке и говорит:
Мне кажется или я слышу нотки заботы?
От его слов мои щеки вспыхивают в ту же секунду.
Тебе кажется. Я разворачиваюсь и направляюсь к знакомому валуну.
Сначала он стоит на месте, затем я слышу его шаги позади меня. Бросив свою тряпичную сумку на землю, я опускаюсь на нее и облокачиваюсь на спину. Мама всегда говорит, что холод враг женщин и их яичников. Мне остается только поверить ей, поэтому я не собираюсь проверять свои органы на прочность, сажая зад на холодную землю. Леви стоит напротив меня, не зная, куда присесть.
Я смотрю ему в глаза и вскидываю брови. Он отвечает мне тем же жестом.
Боже, он невыносим.
Сядь уже, Леви. Я не кусаюсь. Закатываю глаза и указываю взмахом руки на место рядом. Ему будто нужны были эти слова: не успеваю я договорить, как он уже усаживается около меня.
Знаешь, в следующий раз нам нужно обговорить точное время, говорит он, повернув голову и заглянув мне в глаза.
На секунду я позволяю себе потеряться в глубине его глаз. Даже в вечернее время они ярко-голубые кажется, что такой цвет не может быть настоящим. Солнце уже почти село, поэтому с каждой минутой становится все темнее. Но его глаза зажигают во мне что-то, благодаря чему все вокруг не кажется таким темным.
Бель, безусловно, я красив собой и все такое, но если это диалог, то желательно на него отвечать.
Черт.
Кхм прочищаю я горло. Да, было бы неплохо назначить точное время в следующий раз. Только когда я это произношу, осознаю смысл сказанных слов. Стоп, следующий раз?
Да, ты пришла сюда, следовательно согласилась быть моим другом. На его лице появляется улыбка.
Он улыбается. Шок. Продано.
Поэтому у нас будет следующий раз. Много следующих разов, Бель. говорит он своим томным голосом, и у меня бегут мурашки. И они появляются не от холода или страха. Это те сучьи предательские мурашки от, господи-боже, возбуждения. Я никогда раньше не испытывала ничего такого, да и не знаю, как это работает. Моя сексуальная грамотность начинается с того, что я знаю, как появляются на свет дети, и оканчивается тем, что презервативы никогда не бывают лишними. По словам мамы.
Ага. Единственное, что удается выдавить из себя хриплым голосом.
У тебя есть с собой блокнот? спрашивает он. И на мгновение я теряюсь, не понимая, что он имеет в виду. А затем приходит осознание. Переписка.
Да. Встаю на ноги, но моя стопа наступает на какую-то неровность, и я отправляюсь в полет.
Второй раз за день.
Теплые ладони обхватывают мою талию, и через секунду я уже оказываюсь на чем-то мягком. Мои глаза закрыты, и мне не хочется их открывать, чтобы подтверждать свои догадки. Медленно открываю один глаз и смотрю вниз. Я сижу на его коленях, вернее на бедрах. Мышцы груди Леви соприкасаются с моим плечом, и мне нужно всего лишь повернуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Моя смелость убежала в кусты, потому что открыв второй глаз, я в шоке смотрю в даль перед собой.
Может ли этот момент быть более неловким?
Сегодня ты слишком неустойчивая. Тебе не кажется? спрашивает он, и мое ухо нагреватся до температуры горения от столь близкого контакта. Я чувствую каждый его чертов вдох и выдох на своей коже.
Кажется. Но если бы кто-то не играл в супермена, то первого падения не случилось бы, тихо говорю я, пытаясь вырваться из его хватки, но у меня ничего не выходит.
Останься. Там холодно. Я обещаю, что не сделаю ничего лишнего. На этих словах он медленно убирает руки. И я бы никогда не подумала, что скажу это, но они настолько естественно там лежали, что теперь кажется, словно с меня сняли слой одежды. Без его прикосновений стало холоднее.
Я стараюсь, действительно стараюсь заставить себя встать и пересесть на свое прежнее место, но стоит мне повернуть голову и посмотреть ему в глаза, все мои аргументы рушатся.
Хорошо.
Блокнот, напоминает он.
Да. Я откашливаюсь. Точно, я же для этого и встала. Чувствую, как грудь Леви вибрирует от сдерживаемого смеха.
Дерьмо, он знает, какое влияние оказывает на меня.
Поддавшись вперед, беру сумку и достаю блокнот с ручкой. Леви берет из моей левой руки сначала блокнот, рисуя большим пальцем какой-то символ на ладони. Затем вытаскивает ручку из правой руки, сжатой в кулак от нервного напряжения. Разжимает мои пальцы, опять рисуя что-то на ладони.
Боже, дружить всегда так сложно?
Леви кладет блокнот ко мне на колени и, не говоря ни слова, начинает писать. Я опускаю взгляд вниз, чтобы посмотреть, но он останавливается, берет меня за подбородок и поднимает его вверх.
Не смотреть, приказывает он. Можешь продолжать рассматривать кусты или меня. Я не против. Он самодовольно ухмыляется.
Интригует. Кусты достаточно неплохи, если тебе интересно, отвечаю я и наклоняю голову, делая вид, что пытаюсь лучше их рассмотреть.
Я тоже неплох, если тебе интересно, поддразнивает он.
О, я заметила.
И, что самое главное, скромен, говорю я с улыбкой и наконец-то чувствую себя расслабленно.
Все, молчи, тихо шепчет он мне на ухо.
Я жду, пока он допишет, и думаю о том, как комфортно себя ощущаю. Безусловно, чувствуется напряжение, но оно какое-то приятное, не похожее на то, что возникало раньше. Во мне нет переживаний или постоянного волнения, с которыми я привыкла жить двадцать четыре часа в сутки. Я чувствую себя свободной? Не знаю, можно ли так это назвать, но рядом с ним мне не приходится контролировать каждое свое действие. Он будто зажигает во мне то, что я неосознанно тушила всю свою жизнь.
Странные мысли, странная ситуация, странная дружба.
Леви выдергивает меня из мыслей, отдает блокнот и опять проводит большим пальцем по моей ладони. Я опускаю взгляд и смотрю на страницу.
«Все это кажется странным, но мне хочется, чтобы ты знала, что мои намерения прозрачны. Я хочу быть твоим другом, Аннабель Андерсон, и приму от тебя все, что ты готова мне дать. Мне жаль за то, что я делал. Но больше всего мне жаль за то, чего я не сделал. Бездействие это то, чего не будет в наших отношениях. Какими бы они ни были. Возможно, ты считаешь меня Чудовищем, но поверь: я буду им для всех, кроме тебя».
К тому моменту, когда я дочитываю последние слова, мне становится трудно дышать. Серьезно, я не могу сделать вдох, словно бетонная плита лежит на моей груди. Но в то же время я чувствую невероятное покалывание, разливающееся по всему телу от его слов, которое придает легкость. Так необычно испытывать столько эмоций разом.
Повернув голову к Леви, смотрю на него сквозь занавес волос. Он поднимает руку и заправляет прядь мне за ухо, открывая доступ к моим глазам. Не прерывая контакта, пальцем руки ведет вниз, очерчивая челюсть, и переходит на шею, задерживаясь на ключицах. Мы все еще смотрим друг другу в глаза, мои щеки горят, как и все тело. Слышно лишь наше дыхание.
Леви продолжает свой путь и ведет от ключицы вниз к запястью. Обхватывает его, опять рисуя этот непонятный символ, затем вкладывает мне в ладонь ручку и кивает на блокнот.
Никогда еще передача ручки не была такой интимной.
Я стараюсь обуздать свои эмоции и трясущиеся руки, прежде чем написать ответ:
«Не могу поверить, что говорю это, но я тоже хочу быть твоим другом, Леви Кеннет.
У меня два вопроса:
Почему ты не сказал мне это вслух?
Что ты рисуешь на моей ладони?».
Я делаю вдох и отдаю ему блокнот, наблюдая за его реакцией. Медленно, но верно по его лицу расползается улыбка, и он закрывает глаза. Затем открывает, переводит на меня взгляд и снова возвращается к чтению. Видимо, дочитав до последнего вопроса, он усмехается.
Леви касается моей ладони, чтобы взять ручку, но, пристально смотря мне глаза, снова начинает медленно рисовать. Я хмурюсь и сосредотачиваюсь на его прикосновениях. У меня есть предположение, что это, но не могу сказать наверняка, потому что в этом символе нет абсолютно никакого смысла.
Он быстро пишет ответ и возвращает блокнот мне.
«Мы придумает какое-нибудь название для нашей дружбы? Что-то типа Белеви или Лебель?»
Я смеюсь вслух, качая головой, после чего пишу:
«Нет, звучит ужасно! Вообще, мое полное имя Аннабель, используй его уже наконец. И ты не ответил на мои вопросы».
Отдаю ему блокнот. Он читает, смотрит на меня и качает головой в знак отрицания. Выхватывает у меня ручку, подносит мою ладонь ближе к себе и рисует. Я опять пытаюсь сосредоточиться на каждой линии и прикосновении. Мои ощущения подтверждают предыдущие догадки.
Звезда. Но почему она?
Он пишет ответ и отдает мне блокнот.
«Для меня ты Бель, нравится тебе это или нет».
Я поворачиваюсь к нему и говорю:
Ты так и не ответил на мои вопросы.
Всему свое время, Бель, улыбаясь, отвечает он.
Глава 9
Аннабель
Всю неделю Леви действительно ведет себя как мой друг: он помогает с учебой, а в особенности с математикой, в которой разбирается намного лучше, чем я. Ждет меня после тренировок и убивает взглядом Лиама. Пару раз мы были на ущелье, общались устно или письменно. Несмотря на всю странность нашей дружбы, мне комфортно. Он замечает мои изменения в настроении и спрашивает причину, на что получает одинаковый ответ: «Все в порядке, просто встала не с той ноги». Но правда в том, что я встала не с той ноги и наступила на своего отца.
Пока что мне удается не раскрывать всех подробностей своей жизни, потому что я не хочу выглядеть сумасшедшей, обвиняя папу в каких-то мелочах, которые на мне сказываются. Никто в это не поверит. На мне нет ни синяков, ни травм просто моральное истощение. И, наверное, это мелочи, с которыми я просто не научилась жить, поэтому необязательно ими с кем-то делиться. Мне приходится скрывать от папы появление Леви, иначе он накинется на нас, как на свежий кусок мяса. Я не готова подвергать своего нового-старого друга его нападкам. Или просто мне не хочется знать, что Леви может быть согласен в чем-то с отцом.
В свою очередь я тоже замечаю, что иногда он слишком сильно уходит в себя. Это настораживает, потому что с моей стороны было множество попыток узнать причину, но все заканчивалось еще большей отстраненностью. Возможно, нужно попробовать другой подход: писать ему в блокноте намного проще, чем говорить. Странная вещь мы вроде знаем друг друга достаточно хорошо, но в то же время будто узнаем заново. В моей голове крутятся два вопроса: к чему это все приведет и почему он захотел стать моим другом?
Вчера Леви предложил мне прийти на какие-то соревнования по плаванию. Я ответила, что подумаю. И вот я здесь сижу на трибунах школьного бассейна. Мне не пришлось погружаться в раздумья так глубоко, как Леви только что погрузился под воду. Ответив, что подумаю, я размышляла лишь о том, почему для него так важно мое присутствие. Раньше никто не нуждался в моей компании настолько сильно.
Леви приходит вторым. Он выныривает из воды, и его голова сразу же поворачивается в сторону трибун, сканируя зрителей. Наши взгляды встречаются, и я не знаю, что делать. Помахать рукой? Нет, это будет слишком глупо.
Он улыбается. И я машу ему рукой.
Ты так прекрасно контролируешь себя, Андерсон.
Леви вылезает из бассейна и Гребаный младенец Иисус, прикрой мне глаза, потому что сейчас совершается грех в чистом виде. А я все еще хочу попасть в рай. А может, это и есть рай? Если бы я сравнивала его с каким-то произведением искусства, чего определенно не собиралась сейчас делать, то сравнила бы с античной статуей «Дискобол Ланчелотти». Я не уверена, кто из них был бы лучше. Это освежает.
Леви стоит ко мне спиной, но через несколько секунд разворачивается вполоборота и смотрит на меня. Он подмигивает, и я чувствую, как щеки заливаются краской. Чертов ловелас знает, что я его разглядывала. Да тут все этим занимались.
Стоя в коридоре, я жду Леви, чтобы поздравить его со вторым местом. Да, не с первым, но он определенно хорошо выступил и вложил в это немало сил. Мне хочется сказать ему, что он молодец и я горжусь им.
Крепкая рука обхватывает меня за плечи и притягивает к себе. Боже, я никак не могу привыкнуть к близости с этим человеком. С одной стороны, это так волнующе, но с другой полностью умиротворяюще. Мне хочется каждый раз отстраниться, но в то же время я не могу этого сделать. В такие моменты чувствую, как мое эмоциональное напряжение притупляется, клубок нервов распутывается, и я могу сделать полноценный вдох.
Скучала, Бель? шепчет он мне на ухо.
Я видела тебя пятнадцать минут назад.
Так поэтому я и спрашиваю. Этого времени достаточно, чтобы соскучиться. Соблазнительная ухмылка появляется на его лице.
Кхм Ты хорошо выступил, поздравляю. Я искренне улыбаюсь ему, и Леви буквально начинает сиять. Правда, я рада за тебя. Хоть ничего не понимаю в плавании, но искренне считаю, что ты молодец.
Я сжимаю его руку в знак поддержки. Он переплетает наши пальцы, рисуя на тыльной стороне моей ладони знакомый символ.
Спасибо. Его голос отдает небольшой хрипотцой. И мне кажется, что на секунду Леви не знает, что сказать дальше, но затем он продолжает: Ты первая, кто сидел на трибунах ради меня после смерти мамы. Мне важно слышать твои слова и видеть тебя здесь. В его взгляде смешиваются боль и такая искренняя благодарность, хотя я не сделала ничего особенного.
Но меня пронзает понимание его ситуации. Я не сталкивалась со смертью близких, но знаю, как важна чья-то поддержка в начинаниях или достижениях. Мои родители сторонились моих выступлений, я всегда была одна. Смотрела в заполненный людьми зал, но для меня он был пустым. Очень важно найти точку опоры глазами, чтобы не упасть. У меня ее не было, и я удивлена, почему до сих пор стою на ногах.
Не за что. Спасибо, что позвал.
Я одергиваю руку и поправляю сумку. Слишком длительный контакт с ним ускоряет мое сердцебиение. Не стоит изнашивать свое сердце.
Мы можем пойти сегодня на наше место? спрашивает Леви с надеждой в глазах. И мне действительно хочется отложить все дела и пойти с ним, но я не могу.
Прости, но нет: у меня вечерняя тренировка. Скоро просмотр, и я обещала Лиаму помочь в подготовке к его поступлению.
Его поступлению? Его тон становится резче, чем обычно.
Ну да, а что?
Он хмурит брови.
Ты говоришь не вашему поступлению, не твоему, а его.
А Да, нашему. Наверное. Я опускаю взгляд в пол.
Ты не собираешься связывать себя с балетом, не так ли? Он приподнимает мою голову за подбородок.
Собираюсь, но не могу.
Я смотрю на него и не нахожу слов. Если потребуется, папа запрет меня в подвале Гарварда, лишь бы я не связала себя с балетом.
Все слишком неопределенно. Я еще думаю, лгу я, лишь бы избежать темы отца.
Ладно, я знаю, что сейчас ты мне врешь, но в конце концов тебе придется все рассказать. Он отступает на шаг и движется к выходу. И я буду ждать тебя у школы, он не повезет тебя домой.
С этими словами Леви разворачивается и уходит.
Во что, черт возьми, я ввязалась?
Я смотрю на партию Лиама и Эми, и мне хочется плакать. Сколько бы мы не пытались, это все еще ужасно. На утренних тренировках Лиам репетирует в паре со мной. Иногда по вечерам мы пытаемся повторить то же самое с Эми девушкой, которая с детства занимается вместе с нами балетом. Лиам отказывается менять партнершу на обязательных репетициях, потому что все еще надеется, что я пошлю все к черту и поступлю вместе с ним. Иметь бы мне его надежду.
Лиам, ты поднимаешь Эми так, словно она весит тонну. Я выключаю музыку и вздыхаю. Эми хмурит брови и выпячивает нижнюю губу. Эми, ты не весишь тонну, это метафора.
Что? спрашивает она.
Ничего. Я потираю переносицу. Говорю, что все хорошо.
Не знаю, как мне им помочь. Мне все равно на Эми, но я переживаю за Лиама. Знаю, что он сможет поступить благодаря сольной партии или даже с плохой техникой, если его родители приложат к этому руку, но также знаю, что Лиам не воспользуется их помощью. Он много раз предлагал мне поступить без просмотра с помощью своей семьи, но каждый раз я отказывалась. Если когда-то мне будет суждено достигнуть своей мечты, то я сама пройду все круги Ада. И даже сделаю это несколько раз, если понадобится.