И не отвечала.
Золотое кольцо
В пятилетнем возрасте мама пережила еврейский погром в Ельце.
Из окна своего убежища она видела, как казак потребовал у ее тетки золотое кольцо с руки.
Кольцо туго сидело.
Не желая ждать, казак, сверкнув шашкой, отрубил палец.
Вспоминая, мама волновалась и плакала.
Гриша, ты все еще рисуешь?
Папа в праздники и в дни рождений патриархально собирал родственников.
Мама на следующий день рассказывала кому-нибудь по телефону:
Были только свои. Человек сорок.
Появлялись мои бабушки и тетки с накрашенными губами, в шелковых платьях с брошками.
Приезжала из Малаховки тетя Муся и, умиляясь, норовила больно по-еврейски выкрутить мне щеку. Я спасался от нее в дальних углах квартиры.
Как в детстве, так и когда мне было уже лет за тридцать, Муся не забывала спросить:
Гриша, ты все еще рисуешь?
Небесная красота тети Сарры
Бывали: сумасшедшая тетя Бэлла с лицом короля Лира и седым «мелким бесом» на голове; коллекционер марок дядя Давид; непутевый адвокат дядя Йоська; честный морской офицер дядя Боря, любивший принципиально поговорить об искусстве.
За дверью слышались мелкие шаркающие шажки прибывающей на больных ногах малюсенькой тети Розы младшей бабушкиной сестры.
Наведывалась из Ленинграда моя любимая тетя Ханна, и так до бесконечности.
Дедушка Иосиф зачитывал специально к случаю написанные стихи.
Отец тамадой восседал во главе стола. Вспоминали небесную красоту тети Сарры, которую, по общему мнению, можно было бы «за деньги показывать в Израиле».
Родственники, бывало, любили к моему ужасу спеть что-нибудь на идиш.
Осколки еврейской Помпеи
В юности я не любил эти вечера.
Стесняясь местечковости гостей, не чувствовал с ними ничего общего и норовил смыться из дома.
Позже с удовольствием бывал на этих собраниях «осколков еврейской Помпеи».
Общего так и не появилось. Но я стал взрослым, и меня заинтересовала сама «Помпея».
Я оказался в роли этнографа-исследователя.
Когда моя жена впервые пришла на очередной родственный «шабаш», тетя Дора, узнав, сколько ей лет, воскликнула:
Вы что, все это время в холодильнике пролежали?
Я не такая дура
Когда я обратился к тете Розе с предложением написать ее портрет, она сказала:
Ты не думай, что я такая дура и соглашусь.
Евреи и жиды
Одним летом мы снимали дачу в Кратово.
В том же доме жила полная девочка Софа. К нам на участок приходил играть рыжий мальчик по имени Исак.
Однажды Софа отвела меня в сторону и сказала:
На свете есть евреи и жиды. Мы с тобой, Гриша, евреи. А Исак жид.
Я очень удивился.
Умирая от страха
Тем летом, начитавшись Конан Дойля, я убедил себя, что собака Баскервилей, как Вечный жид, скитается по свету и может запросто забежать к нам в Кратово.
Я просыпался ночью. Выходил в одних трусах в сад.
Умирая от страха и дрожа от холода, всматривался в темноту, ожидая увидеть светящиеся глаза чудовища.
Синяя рука
Я с другими мальчишками подсматривал в окно.
Тяжелая штора отошла, образовав щелку.
Мы увидели отрезанную руку без кожи.
Решив, что там поселился живодер и людоед, я с ужасом убежал домой.
«Синяя рука» повсюду кралась за мной. Я забил тревогу. Взрослые легкомысленно не прислушивались к гласу вопиющего в пустыне.
Позже, во время учебы в институте, нас повели в анатомический кабинет Института физкультуры.
Я узнал злополучное окно.
Вскарабкавшись по стене
Наше внимание привлекало и другое окошко, замазанное белой краской. Вскарабкавшись по стене, мы глазели в форточку: в душе мылись ядреные спортсменки-дискоболки и прыгуньи после тренировки на стадионе.
Девушки засекли нас и грозили оторвать уши.
Понимая, что для этого им надо сначала одеться, мы не спешили убегать.
Слепой
После войны всем чудились шпионы.
Рассказывали истории.
Например: шпион, переодетый милиционером, вошел в трамвай. Он не знал, сколько надо заплатить за проезд. Граждане вокруг мгновенно его раскусили и сдали куда надо.
Повсюду были калеки и инвалиды.
На нашей улице каждый день в одно и то же время появлялся слепой в круглых синих очках. Он медленно продвигался вперед, постукивая палочкой перед собой.
Мы, мальчишки, решили, что он точно шпион. Нашли дядю милиционера и все ему рассказали.
Вспоминая, я до сих пор сгораю от стыда.
Спустя много лет в моих картинах появился образ слепого.
На краю
Мы приехали с отцом в Ленинград.
Двоюродный брат Илья позвал меня в парк на Васильевском острове попрыгать с парашютной вышки.
По мере восхождения на башню мужество меня потихоньку покидало. Наконец мы оказались на головокружительной высоте среди облаков.
Храбрый Илья, не мешкая ни минуты, пристегнул ремни, разбежался и исчез.
Я подошел к краю и, сделав шаг, замер.
Подлые авторучки
1957 год. Международный фестиваль молодежи и студентов.
Говорили, что иностранцы разбросают повсюду красивые привлекательные авторучки. Доверчивый русский прохожий поднимет приманку и тотчас взорвется.
Родители увезли детей на Рижское взморье.
Подальше от подлых авторучек.
Мотать на ус
Одной из форм воспитания детей в семье были назидательные истории.
Мама, как бы невзначай, вспоминала дальнего родственника.
Родственник в юности встретил молодую, хорошую, веселую русскую девушку Марусю. Поженившись, они прожили вместе душа в душу двадцать пять лет. Раз он приходит домой, а Маруся ему вдруг ни с того ни с сего:
Жидовская морда.
Родственник, ни слова ни говоря, берет зубную щетку, рубашку и уходит от нее.
Ночью. Навсегда.
Дети должны были мотать на ус.
Жизнерадостный Денис
Или, например.
В юности отец дружил с отличным, жизнерадостным, талантливым парнем по имени Денис.
Денис подавал надежды. Но, имея слабый характер, попал в дурную компанию и спился. Надежды рухнули. Денис опустился.
Однажды раздался звонок. За дверью стоял сморщенный легендарный пьяница.
Мама выразительно на меня посмотрела.
Свидетельство очевидца
По уверениям моей мамы, в пору ее юности в комсомол шли только проститутки.
Стесняясь произнести страшное слово «проститутка», мама подыскивала подходящий эквивалент, например: персонаж из фильма «Ночи Кабирии».
Шляпка
У меня были две двоюродные бабушки, родные сестры тетя Дора и тетя Рахиль.
Одна жила в Ленинграде, другая в Москве. Обе были очень старые.
Горячо любя друг друга, сестры обменивались подарками в дни рождений.
Однажды Дора послала в подарок Рахили красивую соломенную шляпку. Когда наступил черед сестры, она, забыв, откуда шляпка, передарила ее назад тете Доре. На следующий год, то ли в отместку, то ли запамятовав, тетя Дора отправила ее в дар обратно.
Так они и обменивались шляпкой, пока одна из них не умерла.
Кто в это поверит?!
Дальний родственник, высокий старик Ошер, недоверчиво рассуждал:
Русские! Непорочное зачатие! Кто в это поверит?!
Подруга на всю жизнь
Я повел мою будущую жену Алесю знакомить с двоюродными дедушкой и бабушкой.
Дедушка Иосиф в красивой жилетке и при галстуке открыл дверь. Ему показалось, что он недостаточно элегантно выглядит. Едва поздоровавшись, мгновенно исчез, через минуту выйдя «комильфо» в добротном пиджаке.
Оказалось, что мы, перепутав, пришли днем раньше, и дедушка не успел приготовиться.
Появилась бабушка Ревекка, его жена, в кофточке, схваченной у ворота камеей. Увидев Алесю, бабушка строго без улыбки спросила:
Гриша, это подруга на всю жизнь?
Я подтвердил.
Ой, какая хорошенькая! тотчас подобрев, воскликнула она.
Свет луны
Спустя несколько лет Ревекка и Иосиф, прожившие жизнь в любви, в возрасте девяноста четырех лет решили уйти в мир иной.
На римский манер, приняв яд.
Их светлой памяти я посвятил свою картину «Свет луны».
Главсахар
У моей жены Алеси были родственники по фамилии Магарас.
Все как один работали в «Главсахаре»:
Гидя, известная своим дурным характером;
Зяма, который ее терпел;
Ида, чей возраст сто семь лет никогда не менялся;
Давид, у которого был постоянный запор;
Павлуша, громко певший русские народные песни на кухне в надежде, что у Иды случится инфаркт;
Пишерке Мэри самая молодая;
Александр, чьим единственным занятием было чтение «Еврейской энциклопедии»;
Ме́ня с русской женой Таньком;
Броня, про которую ничего не известно.
И, наконец, Киса, которую все презирали, потому что она не работала в «Главсахаре».
Однажды Магарасы зарыли клад в саду на даче. От большевиков. Но со временем забыли, где именно.
Сколько время?
Зяма постоянно спрашивал:
Сколько время?
Сто, отвечал Ме́ня.
Тепла или холода? не унимался Зяма.
Нечего из жизни делать праздник, негодовала Гидя, когда ее сын Ме́ня собирался в кино.
Давид внимательно следил за тем, что делается в коридоре. Если кто-то запирался в туалете, он тотчас выходил и дергал ручку двери.
Когда Павлуша, так и не дождавшись Идиной смерти, умер сам, парализованная Ида попросила провезти гроб под окнами, чтобы убедиться в смерти врага.
Неужели все живы?
Спустя много лет у Алеси состоялся разговор с дядей.
Алеся А как Магарасы?
Ме́ня Отлично.
Алеся Неужели Ида жива?
Ме́ня Нет, Ида давно умерла.
Алеся А Броня?
Ме́ня Броня тоже умерла.
Алеся А Давид, Мэри?
Ме́ня Умерли.
Оказалось, что никого нет в живых.
Старый пердун Моисей
Еще у Алеси был двоюродный дед Моисей, антиквар.
В его единственной комнате было штук восемнадцать часов с кукушками и без. Спать было невозможно: часы били в разное время.
Однажды Моисей послал моей теще поздравительную открытку на старый Новый год: «Дорогая Сафочка, никакие большевистские указы не могут изменить ход природы».
И подписался: «Твой старый пердун Моисей».
Когда мы собрались эмигрировать в Израиль, он позвал Алесю к себе и сказал:
У меня кое-что еще сохранилось. Я тебе дам с собой.
Совет
В детстве мою жену Алесю очень любила соседка по коммуналке Таисия Петровна, которую муж называл «моя боевая подруга».
Таисия Петровна спросила Алесю:
Тебя еврейкой-то дразнят?
Нет, ответила она.
Будут дразнить, скажи «сам еврей», а еще лучше, скажи «жид», посоветовала боевая подруга.
Полукровка
Однажды Алесин брат Миша, вернувшись от соседей, важно сообщил, что, оказывается, он полукоровка.
Встав перед зеркалом, Миша делил свое отражение то по вертикали, то по горизонтали, пытаясь определить, где спряталась коровка.
Страшное слово
Миша пришел со двора и поведал Алесе на ухо, что знает страшное слово «ёбать».
Говёновна
Алесин родственник Иосиф жил в Польше.
Семья погибла, когда немцы вошли в город.
Он, маленький мальчик, находился в летнем лагере и спасся.
Не говоря ни слова по-русски, Иосиф скитался, прятался и в конце концов попал в детдом.
Моя теща разыскала его в 60-е годы в Москве.
Когда настало время его приемной дочери получать паспорт, она закатила истерику, что не хочет быть Иосифовной.
Рассерженный отец бегал по дому и восклицал:
Она не хочет быть Иосифовной! Она Говёновной хочет быть!
Третьего, по мнению Иосифа, было не дано.
Творческое вдохновение
Мне попался в руки журнал «Польша».
Листая, я наткнулся на фотографию голой девушки со спины. Под картинкой стояло название «Весенний акт».
Воодушевившись, я быстро срисовал девушку.
Мне показалось этого явно недостаточно.
Силой творческого вдохновения юный художник-исследователь проник вглубь пространства и в волнении смело взглянул на девушку спереди.
Создав вторую версию «Весеннего акта», я припрятал альбом.
Моя старшая сестра Люся обнаружила криминальный тайник и пригрозила рассказать родителям.
Прелести побледнели, но не исчезли
Собираясь показать работы в художественной школе, я извлек «Весенний акт».
Мастерство второй версии было очевидным. Я был в нерешительности.
Наконец, взяв резинку, скрепя сердце, я стер девушкины прелести, оставив голову.
Прелести побледнели, но не исчезли.
Пришлось пустить в дело ножницы.
У Диды на дне рождения
У Диды на дне рождения я встретил мальчика, Гришу Дорфмана.
Гриша важно сообщил, что ходит в художественную школу. Я загорелся и стал просить взрослых отвести меня туда.
Школа находилась далеко, возле московского Планетария. Родителям было не до того.
Прихватив папку с рисунками
Через пару лет, прихватив папку с рисунками, я тайком от взрослых отправился к Планетарию.
Увидев рисунки, директор школы, бывшая вхутемасовка Наталья Викторовна, улыбнулась и погладила меня по голове.
Я был принят.
Свежесть искусственного винограда
Первый мой преподаватель в художественной школе, старичок Владимир Иванович, был, видимо, поклонником голландской живописи семнадцатого века.
Он ставил нам задачу передать акварелью поверхность шелковой драпировки в складках, блики на стеклянных бокалах, наполненных подкрашенной водой, служившей вином, свежесть сбрызнутого водой искусственного винограда в фарфоровой вазе.
Преподаватель ушел на пенсию, и появился новый Гурвич Иосиф Михайлович.
Пришелец лихо прикладывал руку, исправляя мои рисунки и живопись. Когда он отходил, стоило труда восстановить все, как было.
Я хранил верность Владимиру Ивановичу.
Один раз я решил показать Гурвичу, что при желании легко могу сделать, как ему хочется.
Иосиф Михайлович, показав на наиболее удавшийся кусок в новой работе, сказал:
Дай Бог, чтобы ты всегда так писал.
Я ему поверил.
Что пережили Рина Зеленая и Наталья Викторовна
Обстановка в школе, располагавшейся в красивом старом особняке, была домашняя.
Я ходил в любимчиках.
Когда у меня получался рисунок, Наталья Викторовна в накинутой на плечи шали подходила и целовала меня в лобик.
Если ей казалось, что я плохо выгляжу, она звонила родителям и просила, чтобы меня получше кормили.
Подруга директрисы актриса Рина Зеленая с неизменным орденом Ленина на платье обычно приходила на просмотры работ учащихся.
Однажды я услышал, как, глядя на мои акварели, она сказала:
Да, все это мы пережили в начале века.
Я терялся в догадках: что именно пережили Рина Зеленая и Наталья Викторовна?
Ненадежная профессия
Мой отец хотел, чтобы я пошел по его стопам, занялся серьезным делом и стал доктором технических наук.
Испытывая пиетет перед искусством, он тем не менее считал, что художник ненадежная профессия для сына.
Мне же с детства хотелось делать все вопреки ему: я изменил ударение в фамилии с Бруски́н на Бру́скин, придумал категорически другую подпись.
Терпеть не мог технические науки.
Решив, что дело далеко зашло, отец пришел в школу и попросил Гурвича объяснить мне, что у меня нет способностей заниматься искусством.
Преподаватель отказался.
После уроков
Я учился в восьмом классе художественной школы.
На занятиях нам позировала для портрета высокая девушка со свежим цветом лица лет восемнадцати. Учитель обратил наше внимание, что натурщица очень красива.
Она мне приветливо улыбалась.
После уроков я вызвался проводить ее домой.
На прощание она вдруг по-настоящему поцеловала меня в губы.
Получив первый в жизни поцелуй, взволнованный, я вернулся домой и тотчас побежал в ванную.
До утра я беспрерывно чистил зубы и полоскал рот марганцовкой. Мне казалось, что с поцелуем в меня вселились ужасные чужие девушкины микробы.
Я был достойным внуком бабушки-фармацевта.
Гриша, ты слышишь?
Как-то вечером я пришел в гости к матери моей соученицы Галине Григорьевне, давшей мне впервые в жизни почитать Библию.
Стены дома украшали египетские обереги из раскопок и русские иконы. Приглушенно звучала музыка. «Страсти по Матфею» Иоганна Себастьяна Баха.