Но искусство Насколько выше оно всех наших суетных проблем! Всех наших бесконечных негодований, всей нашей пошлости и алчности, выше нашего невежества, под которым оно оказывается похоронено в наш век. Но будет время, и наш век закончится. Закончатся войны, недовольство, и печаль иссякнет, когда для ненависти не останется причины. Всё закончится рано или поздно. И тогда мы погибнем. Потому что вся наша жизнь была войной, пустой и нелепой. А то, что мы сохраняли как святыни, оказалось гнилью или стало ею с течением лет. То, что мы называли искусством, оказалось фальшивкой, на которую мы молились, надеясь, что сохранимся в нём Когда я смотрю из окна и вижу то, что творится вокруг, я не могу не грустить. Потому что остро сознаю всю противоречивость, незаконность, непозволительность того, что происходит, чему мы сами потворствуем. Но всё-таки после дождей бывают ещё радуги на небе, а небеса ещё бывают безмятежно чисты и голубы Цветы цветут, а юноши и девушки улыбаются друг другу. Моя религия Слово. Искусство служит ему во всех своих формах. И я надеюсь, что могу хотя бы в своих книгах дать кому-то надежду, рассказать о мечте, чтобы ни я одна встречалась на радуге с мечтателями нашего мира. Чтобы мы все встретились на ней когда-нибудь Для этого и есть искусство для того, чтобы мы все однажды встретились на радуге. Разве нет?
7.04.**
О сумерках и времени
Ненавижу рассветные сумерки! Я люблю закатные. Есть у меня такое право. И ничего личного к рассвету. Просто закатные сумерки ближе к свету. Истинному свету. А рассветные дальше. Может быть, потому что столь очевидно идут перед ним? А свет нельзя так просто принимать. Его нужно уметь находить. Его нужно уметь видеть и различать. В закатные сумерки.
Так и о человеке. Как о сумерках. Каков он, спрашивает он себя (сколько ни наблюдаю постоянно): добрый он или злой по сути. Тень или свет? Не те вопросы. И мне снова грустно. Он человек. И этим всё сказано. Зло и добро, тень и свет так же нераздельны в нём, как тень и свет в сумерках. И я не устану повторять, что именно на них и ни на что больше не похожа душа человеческая на сумерки. Очевидные, если идут перед рассветом, и мудрые, если учат ждать. Впрочем, странно, должно быть, полагать, что и самые тёмные ночи не полны света. Но мне лучше успеть поставить точку, пока «мой свет в ночи» и тысячи и тысячи «сумеречных» историй не встали у меня между пером и листом и вконец не завладели мной. Ведь я никогда не посмею мешать им
Так остро вдруг начинаешь чувствовать течение лет с годами. Не так, как 10, не так, как 100 или 1000 лет назад. Время перестаёт скакать, перестаёт шутить над тобой, потому что однажды, как тебе кажется, ты перерастаешь его. (Но это, конечно же, всего лишь иллюзии.) С возрастом ты начинаешь больше обращать на него внимания. Винить его в утратах. Потом понимаешь, что всего лишь не умеешь обращаться с ним. И, приглядевшись, начинаешь вдруг замечать (не совсем без удивления), что оно совершенно живое. И может петь и, что самое милое, танцевать. Выделывать такие коленца, что не выкинет влюблённый танцор ни на одном фестивале! И ты понимаешь, что что-то есть в этом танце Шивы
Оно, оказывается, ещё более разумно, чем ты можешь вообразить, а стало быть разумнее тебя, потому что ты можешь придумать себе сколько угодно образов а его не узнать ни в одном!
И что самое скверное с ним не поспоришь, потому что оно, как угорь, выходит из-под удара! Проходит сквозь тебя! И моргнуть не успеешь. А век уже другой. И ты сегодняшний не чета себе вчерашнему. А лучше или хуже время рассудит.
Единственный час, когда глупа всякая вражда и непозволительна между вами (так я и завершу своё рассуждение), это сумерки. Особенно, как мне кажется, вечерние. Волшебная пора. И порой мне кажется, я разгадала, в чём её волшебство! Это пора, когда время садится рядом с тобой на корточки, и вы, тихо и вредно переглядываясь, встречаете ночь на равных. На равных. Если это, конечно, возможно
18.05.**
Пусть книга будет
Мир полнится злом, и, чувствуя это, пытается сердце найти утешенье. И силу найти, и веры источник, чтобы припасть к нему и силы набраться. Но отравлены все источники, иные далече. Что сердцу ты скажешь, обречённому в битве? Без крепкой руки и с ослабшей верой? Без корней сердце погибнет, потому что не найдёт силы и некому будет дать ему силы для жизни. Без веры погибнет, без любви и надежды. И без мечты усохнет прежде цветка любого!
Примечания
1
Даю, чтобы ты сделал (лат.).
2
Поэтико-религиозная система, обуславливающая функционирование кельтского общества (и предположительно являющаяся основой современных европейских культур, имеющих кельтские корни). Прим. И. Коложвари.
3
«Я мыслю, следовательно, существую» (лат.). Декарт.
4
Сим победиши, досл.: под этим знаменем ты победишь (лат.).
5
«Да здравствуют профессора» (лат.) цитата из гимна «Gaudeamus igitur».
6
Из «Божественной комедии» Данте.
7
Дословно «танец смерти» (маскарад), популярная в Средние века феерическая забава, когда люди собирались на кладбищах и своими плясками изображали танец мёртвых, танец сил хаоса. Прим. И. Коложвари.
8
Норны богини судьбы в скандинавской мифологии, соединяющие Прошлое, Настоящее и Будущее и ведающие судьбой человека. Прим. И. Коложвари.
9
«А, кроме того, я утверждаю, что Карфаген должен быть разрушен» (лат.). Настойчивое напоминание, неустанный призыв к чему-либо. Римский сенатор Марк Порций Катон, о чём бы ему ни приходилось высказывать своё мнение в Сенате, прибавлял: «А, кроме того, я полагаю, что Карфаген не должен существовать». Прим. И. Коложвари.
10
Увы! (лат.)
11
Миссионер Теобальд Мэтью в своё время своими яростными проповедями против виски нанёс непоправимый урон имиджу ирландского виски в мире. Прим. И. Коложвари.
12
Многие книги, а также статьи К. наводят на мысль о том, что К., возможно, не является в полном смысле слова «человеком», как это может показаться. Я же, склонная верить словам К., буду придерживаться авторской версии о «своей правде» и «праве выбора», тем самым не ставя под сомнение мысль о том, что К. была человеком. Прим. И. Коложвари.