Плохая примета, сбавь скорость, посоветовал Игорь водителю.
Серж, наоборот, добавил газу. У склона горы Лысухи Серёга затормозил.
Лысуха самая крутая гора в нашей округе. На лыжах скатиться с её склона решались самые отчаянные сорванцы. Серж не стал этого делать из благоразумия, Игорь из трусости. «Абинскому море по колено!» сказал Серж, после того, как я вихрем скатился с горы. Тогда я и не подозревал, что стану моряком.
Место пристреляно, сказал Серж и заглушил мотор, дрова слева, закуска справа. Девочки дальше, в пионерском лагере.
За дорогой начиналось колхозное поле. Там Серж с Игорем нашли пару жёлтых огурцов и несколько спелых помидоров.
Надо помыть овощи, сказал Игорь.
Оботри о штаны, посоветовал я.
Я уже запалил костерок. Похвастался:
Настоящий таёжник тот, кто в течение месяца разжигает костёр одной спичкой.
Серёга разлил коньяк в гранёные стопки:
За дружбу!
Компай симасё! сказал я на японском.
Коньяк был хорошим. Старший Столетов знал в этом толк.
Клопами пахнет, сказал Игорь.
Когда ты их пробовал в последний раз? спросил Серж.
Бог миловал, ответил Игорь. Мне больше нравится «Цинандали».
Мы выпили снова и захрустели огурцами.
Коньяк надо закусывать сыром, сказал Игорь.
Из летающих не едим самолёт, из ползающих трактор! Всё остальное годится.
Теперь, каждый о себе, сказал Игорь, всё-таки два года не виделись
Чего рассказывать? От сессии до сессии живут студенты весело, сказал Серж. Зимой учёба, летом строй-отряд. Воздвигли зимний коровник в Ольховке. Кстати, там я научился водить трактор.
Девушки в антракте? спрашиваю.
Ну, это по ходу, ответил Серёга. Мы с тобой начали шалить ещё в школе.
В Гладышева была тайно влюблена одноклассница Лида Шварц. На выпускном вечере нам разрешили выпить по стакану портвейна. Захмелевшая Лида насмелилась подойти ко мне:
Андрей, будь другом, скажи Гладышеву, чтобы он пригласил меня на вальс.
При этом девушка покраснела, как помидор. Я передал её просьбу Серёге. Во время танца Лида светилась от счастья, как Наташа Ростова на первом балу.
Твоя Света красивая девушка, сказал я Серёге. Где такие водятся?
На медицинском, ответил Серж. Она феномен. В уме умножает трёхзначные числа.
Красивая и умная редкое сочетание, сказал Игорь. Потом смущённо добавил: У меня ещё не было девушки
С моё поплаваешь! сказал я.
Какие твои годы?! пошутил Серж. Андрей, например, общался с гейшами.
Ты был в Японии?! Как там? спросил Игорь.
Нормально. Помаленьку загнивают. Но работают, как черти.
Скажи что-нибудь на японском.
Фнэ, например, это пароход. Онна женщина. Онна кудасай хочу женщину. На японском говорить легко. К примеру, как сказать плохое пальто?
Откуда я знаю?!
Кимоно-то-херовато! А гулящая женщина?
?
Я сука-само-то!
Посмеялись. Потом Игорь спросил:
Ты и в Корее был?
Два раза. Возили цемент в Напхо и Хыннам.
Правда, что корейцы собак жрут?
Жрут.
И ты ел?!
Я не успел ответить. На тропинке метнулся луч фонарика и на поляну вышли три фигуры.
У нас гости, сказал я.
К костру подошли два здоровенных амбала и третий мелкий, метр с кепкой. Самый длинный, с фонарём, посветил нам в глаза и спросил:
Пацаны, закурить есть?
Обычный вопрос, перед тем, как подраться. Я протянул ему пачку сигарет. Длинный взял сигарету и сунул пачку в карман.
А выпить?
А нету, кончилось, я кивнул на пустую бутылку.
Мелкий взял бутылку, оценил этикетку:
Секи, братва, здесь был коньяк.
Луч света упал на лицо другого парня. Я его сразу узнал:
Шая?!
Боксёр?!
Один из наших гостей был Костя, по кличке Шая. С ним я познакомился в детстве. К нашей улице примыкал беспокойный район, который дразнили Уйка. По названию мелкой речки, которая протекала рядом. Там, в старых дощатых бараках, обитали сплошь хулиганы и бандиты. Пацаны кучковались в шайки, на досуге играли в ножички и пристенок, забавлялись картами. Если чужак случайно появлялся в Уйке сто процентов он получал добрых оплеух. Через эти бараки я ходил к своей бабушке, матери моего отца. Однажды мне путь преградили двое пацанов с обычным вопросом: «Ты кто? Чего здесь шаришься?» Остальная ватага сидела на завалинке у барака.
Спиной я прижался к столбу и успешно отбивал атаки налётчиков. Одному расквасил нос, второй получил добрый хук в челюсть. С лавочки напротив поднялся рослый парень:
Ша, чинарики, брэк! Не по понятиям это двое на одного.
У шпаны был свой кодекс чести: драться один на один, лежачего не бить, лупить кулаками, без ножа и кастета, не пинать ногами. Но если заваруха возникала между бандами, в дело шло любое оружие.
Мои противники отступили. Один держался за челюсть, другой размазывал кровь из носа.
Ты откуда, боксёр, нарисовался? спросил меня парень.
Абинский, говорю, с Измайловки
Дядь Степан, художник, не твой батя?
Мой.
Ого! Как он?
Нормально. Мотает двушку в Старове.
Мой отче умел изготавливать печати и делать липовые документы. Вероятно, он оказал какую-то услугу Шае. А братва умеет ценить добро.
Уважаю, сказал парень и протянул мне руку: Шая.
Так я познакомился с Костей Шаиным, узнал клички его приятелей и получил право свободно гулять по Уйке.
Мелким был парень с погонялом Козырь. Рыжий, пронырливый и жуликоватый в любой игре. В прошлом, было дело, я преследовал рыжего, чтобы навесить ему люлей за какие-то козни. Не догнал.
Шая присел у костра, сказал длинному:
Сигареты отдай.
Курите на здоровье, сказал амбал и вернул мне пачку.
Далеко собрались? спросил я Шаю.
В лагерь, к пионеркам. У Козыря там сестра пионервожатая. А у ней подруги
К девушкам и без цветов?
Перебьются, ответил длинный.
Хотите анекдот про пионеров? подал голос Козырь.
Давай, разрешил Шая.
Секи, братва. Откинулся зэк из колонии, едет радостный в автобусе. Рядом шкет в пионерском галстуке. Зэк его спрашивает:
Пацан, тебя как зовут?
Алкашка.
О, и меня алкашка! Откуда едешь?
Из лагеля.
И я их лагеря!
А куда?
К бабе
И я к бабе! Свой кореш!
Посмеялись.
Как там наша братия? спросил я.
По-разному, ответил Шая. Клыпа утонул, Димакрат крышей поехал в школу милиции поступил. Одиножды-один в стройбате.
Одиножды-один толстый Сёма. Так его прозвали, за любимый стишок:
Одиножды-один, приехал господин,
Одиножды-два, приехала жена,
Одиножды-три, в комнату зашли
Пацан по кличке Клыпа был отличным пловцом и ныряльщиком. В озере он исчезал под водой, как гусиный поплавок, потом появлялся далеко и всегда в неожиданном месте.
Клыпа рыбачил на резиновой лодке, сказал Шая. Ну и перевернулся с неё в воду. А дурак, был в резиновых сапогах. Один сапог снять успел, а во втором, за голенищем, у него был фонарик. Тот и утащил его на дно. А глубина там всего три метра
Печально, говорю. А как Димакрата угораздило?
Димакрат это Дима Краев. Светловолосый симпатичный крепыш и любитель подраться. Он был влюблён в мою старшую сестру,
Димакрат, он же детдомовец, сказал Шая. Вечно драл глотку за какую-то справедливость. Псих, в натуре. В ментовке как раз меньше всего справедливости. А ты, говорят, наладился в море?
Моряк загран-заплыва, сказал я.
Во, ты мне и нужен! Фирменные джинсы привезёшь?
Не обещаю, Костя, светит мне казённый дом, то бишь, армия.
Ну, если
Костя бросил окурок в костёр.
Бывайте, сказал он, увидимся ещё.
Вся компания двинулась вниз по тропинке.
Мы затушили костёр. Пора было возвращаться в город.
Абинский, где тебя черти носят? спросила Люба при моём вторжении: Два часа ночи!
Крапивина, выбрось свои часы. Когда бы не пришёл, у тебя всегда два часа ночи!
Ты пахнешь дымом, сказала Люба, когда я упал в постель.
Я ещё не остыл после пожара, говорю, и докажу тебе это.
Глава 5
Утром я выпил чашечку кофе и пошёл домой. «Вернулся твой блудный сын», сказал я маме. «Вернее блудливый», уточнила она. Однажды маман застукала нас с Любой в постели, тёпленькими, на месте преступления. Люба была смущена и потом я рассказал ей байку:
Папа с мамой неожиданно вернулись с дачи в самый неподходящий момент. Парень думает:
Говорил же я ей, надо подождать. Предки должны скоро вернуться
Девушка:
Теперь он точно на мне женится.
Папа думает:
Сын, как он быстро вырос.
Мама:
Боже мой, как она держит ноги! Мальчику же неудобно.
Теперь мама сказала мне: «За самовольную отлучку, матрос Абинский, объявляю тебе наряд вне очереди! Надо покрасить окна и двери».
Мама почему-то считала, что на гражданском флоте у нас военные порядки.
За две бутылки я приобрёл полведра белой эмали на ближайшей стройке. Там же меня снабдили кистью из щетины дикого кабана. При этом деловой мужичок спросил:
Унитаз не нужно? Есть трубы, три дюйма, клапана бронза, почти задаром!
У нас можно достать всё, что угодно. Чего нет в магазинах. При этом надо знать к кому подойти. А водка в этом случае лучшая валюта.
В двухкомнатной квартире я насчитал шесть дверей и три окна с двойными рамами.
Мама оценила мой труд:
Молодец, моряк, красить ты умеешь. Отец твой вечно спешит, как на свадьбу. Так окна замажет, что стёкла приходится менять.
Тут мама слегка покривила душой. Мой отче был художник и мастер на все руки. Сейчас, в колонии Старова, он красил забор, увитый ржавой колючкой, и на кумаче изображал актуальный лозунг: «С чистой совестью на свободу!»
Я заканчивал красить шестую дверь, когда звонок пропел букву «К». Гладышев явился в джинсах местного пошива, в чёрной водолазке с дырой на локте и с мотоциклетным шлемом подмышкой. Мама буквально растаяла. Она считала Серёжу пай-мальчиком и всегда ставила мне в пример.
Я на секунду, сказал Серж, после дружеских приветствий. Если не забыл, в субботу мне стукнет двадцать один.
Конечно, помню, соврал я, потому что забыл. В Америке тебе можно будет покупать виски.
Есть идея отметить. Сбор в шесть. сказал Серж. Можно без смокинга, но обязательно с дамой.
Это ещё зачем? удивился я.
Чтобы без пошлости. Чтобы не получился мальчишник.
Чего-чего, а этого добра у него хватает, с укоризной заметила мама.
Ассортимент на любой вкус, сказал я с видом завзятого барыги. Кто тебе больше нравится? Люба Крапивина, Вера Левченко, Лада Саидова, Шурочка По
Стоп! сказал Серж. Пусть будет Саидова.
А-ха! А не рискуешь? спросил я. Они со Светкой сожрут друг друга глазами.
Думаю не подерутся, ответил Серж. Зато будет весело.
Кого ещё пригласил?
Будет Инка Данчич со своим Бобошко, Саня Ямпольский, Пашка Суходол, Игорище. Короче, все наши.
А родители?
Родители в Ялте, ответил Серж и тут же попрощался.
Из автомата я позвонил Ладе Саидовой:
Привет, Красная шапочка! Давно не виделись, как насчёт дружеской попойки?
Андрей, с превеликим удовольствием, ответил девушка. Но не раньше субботы.
В субботу ты мне и нужна. Только не вздумай отказаться.
Что ты снова придумал? спросила Лада.
Это не я. Серж Гладышев празднует день ангела. Мечтает увидеть тебя и меня. Тебя в первую очередь.
Серёга? Вот сюрприз! Он же наверняка будет со своей кралей. А, впрочем, почему бы и нет?
Значит, уговорил?
Уболтал, красноречивый! Встретимся у фонтана.
Глава 6
В субботу я начистил ботинки, погладил шнурки и вылил на голову флакон «Шипра». Серёге заготовил презент шикарный темно-синий галстук с японским бисером. Вообще-то, галстук я привёз отцу, но ему атрибут мужской красоты был пока не к лицу.
С Ладой мы встретились у фонтана.
Лада была в облегающем красном платье с жёлтыми искрами. Черный пояс подчёркивал осиную талию и плавную линию бедра. Стройные ножки удлинял высокий каблук. А главное её походка! Казалось, девушка летит, не касаясь земли.
По тебе можно сверять часы, сказал я, хотя Лада опоздала минут на пятнадцать.
В цирюльне задержалась, сказала Лада. Содрали два рубля за причёску.
Волосы красавицы были уложены медной копной, где каждый локон был на своём месте.
Смотришься изумительно, говорю, теперь Джина Лоллобриджида очень похожа на тебя.
Куда им обоим!
Я взял девушку под руку.
Мы красивая пара!» сказала Лада, когда наш дуэт отразился в стеклянной витрине.
Дуракам везёт, заметил я и тут же добавил, это я о себе.
Дом Гладышева был сталинской постройки, с высокими окнами, и напоминал букву «Г». Фронтон занимали два магазина: «Мебель» и «Культ-товары». С тыла располагался скверик с детскими песочницами и деревянными качелями. В углу, под кустами акации, пряталась брезентовая палатка. Летом в ней жил Леонид Адамович, наш чудаковатый учитель рисования. В юности он воевал, получил контузию и был со странностями. Сейчас Леонид Адамович прогуливался по периметру сквера. Через каждые три шага у него подёргивалось плечо.
Здравствуйте, Леонид Адамович, сказал я, когда мы поравнялись с учителем.
Художник остановился, выставил перед собой указательный палец и вопросительно посмотрел на нас.
Андрей Абинский, сказал я, и Лада Саидова. Ваши талантливые питомцы.
Ваш портрет я бы написал, сказал художник, обращаясь к Ладе. А этот франт рожей не вышел
Сказал и пошёл дальше.
Иногда грустно возвращаться в детство, сказал я. Когда-то Леонид Адамович устроил мне персональную выставку в школе
У подъезда стояла красная «Ява» Ямпольского. Саня Ямпольский, Серёгин приятель и сосед, был старше нас, работал кем-то на шахте и недавно купил себе чешский мотоцикл.
Когда мы вошли в подъезд, я спросил Ладу:
Почему, входя в дом, мужчина идёт впереди дамы?
Из вежливости?
Потому что дама не знает, где живёт мужчина.
Я знаю, где живёт Гладышев, ответила Лада. Второй этаж, квартира девять.
Тогда я буду за тобой, на полшага сзади.
Где тебя этому научили?
В мореходке у нас была эстетика.
Я нажал кнопку звонка.
Дверь открыла хозяйка бала, будущая Светлана Гладышева. Она была в чёрной короткой юбке и розовой блузке. На плечах светилась паутина цветных бретелек. Желтый крестик с прозрачным камушком сиял на высокой груди.
Света приветливо улыбнулась:
Здравствуйте! Славно, что вы пришли!
На правах старого знакомого я представил девушек друг другу:
Лада. Светлана.
Милости просим, сказала Света. Все в сборе. Не хватает только виновника торжества.
Где его носит?
Пошёл в магазин за абсентом.
Тогда я понятия не имел, что такое абсент.
Затевая банкет, Серж спросил меня:
Хватит по бутылке водки на брата?
Сколько бы ни взял, всё равно придётся бежать за добавкой.
Тогда берём ещё по бутылке вина.
Гладышевы занимали целиком коммунальную квартиру. Четыре комнаты, кухня, ванная и отдельно туалет. В коридоре можно было гонять на велосипеде. На дверях бархатные портьеры, на стенах дорогие обои с яркими цветами.
В малом зале, в кожаных креслах, сидела праздничная публика.
Одноклассница Инка Данчич, смуглая рослая красавица. Активная комсомолка и спортсменка, она и в десятом классе выглядела взрослой женщиной. А сейчас и вовсе смотрелась, как настоящая дама. Инка была в чёрном официальном костюме и белой блузке с кружевными рюшами.
Рядом сидел её Бобошко, красивый здоровенный парень. Я видел его на ринге, когда занимался боксом. Он был в джинсах и сером свитере. Под свитером играли мощные мускулы. Инка дружила с Бобошко с детского сада и они едва дождались восемнадцати лет, чтобы пожениться.
Игорище, в синей рубахе и мешковатых брюках, по-домашнему развалился в кресле и листал какой-то журнал.
Пашка Суходол стоял возле пианино и смотрел, как его подруга двумя пальцами изображает «Собачий вальс».
Учительница русского языка часто хвалила Суходола за его сочинения. «У Павла богатая фантазия», говорила она. Его подругу, пианистку Риту Пахомову, я помнил по школе. Миниатюрная цыпочка с голубыми глазами. Губки бантиком, бровки домиком. Казалось, у девушки всегда удивлённый взгляд.