Оркестр, туш! сказал я, когда мы с Ладой вошли в комнату.
Общий восторг. Девушки принялись обниматься, я пожал всем руки. Бобошко изобразил свинг в мою левую скулу. Я ему хук в челюсть. Мы оба остались довольны.
Тут же явились Ямпольский и Серж. Серёга был в строгом двубортном костюме и при галстуке. Он всегда был франтом и следил за своей внешностью. Однажды я видел, как Серж укладывает волосы маминой плойкой.
Серёга подошёл к нам и, галантно наклонившись, поцеловал Ладе ручку.
Ты мил, как всегда, жеманно сказала Лада.
Я заметил, что у Сержа покраснели уши. Света при этом метнула в их сторону убийственный взгляд. Я удивился, почему у Серёги не загорелись волосы.
Светлана беззвучно пошевелила губами. «Вертихвостка!» прочитал я.
После объятий и приветствий мы перешли в большой зал. Это была библиотека Серёгиного отца. Одна стена комнаты, от палубы до потолка, была заставлена книжными полками. В детстве мне удавалось заполучить оттуда редкую книгу.
В центре комнаты, под хрустальной люстрой, был накрыт праздничный стол. Белая скатерть, салфеточки, салаты оливье и винегрет, сельдь и малосольные огурчики с рынка. За этим столом я впервые попробовал сервелат.
В президиуме заседали Сергей и Светлана. Мы с Ладой захватили стулья рядом с ними. Игорище устроился в торце стола, потому что ему требовалось много места. Остальные как попало.
Я всегда переживаю, хватит ли еды, сказала Света, обращаясь к Сержу.
За это не волнуйся, ответил он. Абинский легко порежет яблоко на двадцать частей. Он профи и всю еду называет закуской.
В самом деле?
Опыт не пропьёшь, сказал я, наливая себе полную рюмку. Трудное детство, недостаток витаминов, деревянные игрушки, все друзья собутыльники.
И Серёжа тоже?!
Серёга совсем другое дело, говорю, он знает название всех планет и все марки коньяка. Также может начислить с одной бутылки четверым по сто и себе сто пятьдесят. Ведь правда, Лада?
Ответ Лады сразил Светку наповал:
Да, когда мы бухали, Серый всегда был на разливе.
Лада сделала большие глаза, а Света брезгливо поджала губы.
Я понял, что наша репутация упала ниже ватерлинии. Сказал Ладе на ушко:
Саидова, будь осторожней! Серж и так сверлит тебя глазами. Его невеста зарежет тебя кухонным ножом.
Инка Данчич сказала тост. Он был неприлично длинным и освещал биографию нашего героя с младых ногтей. Упоминались имена первой учительницы (гордилась Серёжей), завуча (Серж отличался примерным поведением), директора школы и математика (одни пятёрки) и даже нашего тупого физрука.
Инка и в школе, и в институте была комсомольским вожаком и умела говорить на публику.
После тоста я сказал Ладе:
Посмотри, у Сержа за плечами не выросли крылышки?
Уже прорезались, ответила девушка, коснувшись его плеча.
Тост следовал за тостом. Между тостами вспоминали учителей, свои детские шалости и строили наполеоновские планы на будущее.
Потом сдвинули стол в угол и Бобошко с Инкой танцевали твист. Мы с Ладой обнялись в танго под «Венеру» Лили Ивановой. Ямпольский с кудрявой Ритой изобразили «Семь сорок».
Курили на балконе. Светлана манерно держала в пальцах тонкую сигарету. Спросила меня:
Андрей, как вам наша компания?
То, что надо! говорю, Хозяйка прелесть, стол мечта, водка холодная. Драку не заказывали?
Только этого нам не хватало! засмеялась Света.
Тогда в другой раз
Вы любитель?
Обижаете, Света, профессионал.
А Лада она ваша девушка?
Мы с ней школьные друзья. Не более того.
Красивая, сказала Света, и, чувствуется, с характером. Серёга давно её знает?
Не в курсе, соврал я. Надо у него спросить.
Я спрошу, ревниво сказала Света.
Девушка стряхнула пепел с сигареты. С её руки сорвался и упал в темноту жёлтый браслет.
Увидев это, Пашка Суходол крикнул: «Я Ихтиандр!» Потом нырнул вниз со второго этажа. Рита испуганно завизжала. Вся компания повисла на планшире, пытаясь в темноте разглядеть пропавшего Ихтиандра.
Бобошко сказал с тихой грустью:
Хороший был человек!
Инка Данчич поддержала его:
Пашка был верным товарищем.
Испортил себе некролог, добавил Игорь.
Помогите же ему! завопила Пашкина Рита.
Там, внизу, клумба с цветами, успокоил её Серж.
Вооружившись фонариком, мы нашли в клумбе сначала Пашку, а потом золотой браслет. Ихтиандр вывихнул себе левую ногу и с помощью Бобошко доковылял до праздничного стола.
Разошлись за полночь. Я провожал Ладу домой. Спросил её:
Как тебе Светлана?
Красивая и есть за что потрогать, цинично ответила Лада. Правда характер не позавидуешь. Ты заметил, какие у неё глаза?
Глаза, как глаза
Взгляд иногда, как у дикой кошки!
Это ты из ревности, милая.
Вовсе нет, милый. Мне его жалко.
Мне всегда грустно, когда знакомая девушка выходит замуж. Могла бы быть моей.
Не жадничай
Лада вошла в свой подъезд, подарив мне воздушный поцелуй.
Глава 7
В школьном сочинении на тему «Кем быть», я написал: «Хочу стать диверсантом». Учительница зачитала мой опус одноклассникам и все засмеялись. Кто мог подумать, что эти слова окажутся пророческими?
Два года я носил сапоги в Покровском десантном взводе и питался армейской кашей. Совершил три отважных прыжка с парашютом. Мог бы и больше, но у вертолёта отпали лопасти и его списали в утиль. В основном мы занимались рукопашным боем, маскировкой и стрельбой по бегущим мишеням. Патронов не жалели. Умели палить из АКМ, СКС, Драгунова, Макарова, ТТ и т. д. Также изучали полевую армейскую рацию и долбили морзянку. Самые крутые бойцы рубили горбыль одним взмахом руки и кололи на голове силикатные кирпичи. Мне голова пригодилась, когда я решил стать радистом и поступил в мореходное училище.
Боевые инструкторы гоняли нас, как сидоровых коз. Марш-броски с полной выкладкой улучшали аппетит перед ужином. Три взвода соревновались между собой и раз в неделю сравнивали свои результаты. Кто лучше стреляет, резвее бежит и более скрытно ползёт. Наш взвод обычно занимал первое место. Это потому, что командовал нами старлей Иващенко афганец, хохол, амбал и садист. Но самое жуткое в армии это проснуться за пять минут до подъёма. А уж когда завертелось, жалеть себя уже некогда.
Через год за успехи в боевой и политической подготовке мне объявили отпуск. С выездом на родину и оплатой билета в жёстком вагоне. А перед этим меня вызвал к себе командир роты, майор Дергач. Жилистый и худой, как велосипед, Дергач был мастером своего дела. Он мог убить противника, взглянув на него одним глазом. Второй глаз у майора был стеклянным.
Майор посмотрел на меня стеклянным глазом и сказал:
Поздравляю, раздолбай Покровский, вчера у тебя родилась дочь!
Абинский, поправил я майора.
Командир протянул мне синий бланк срочной телеграммы.
Я остолбенел и только поэтому не упал. В конце телеграммы стояла подпись: «ТВОЯ ЖЕНА ЛЮБА».
Чушь какая-то, товарищ майор, едва вымолвил я, во-первых, я не женат, а во-вторых в армии уже больше года.
Жизнь полна неожиданностей, сказал командир, улыбнувшись во всю ширину плеч. В отпуске и разберёшься со своими бабами. Только не вздумай укокошить соперника. Он не виноват.
И поехал я разбираться.
Люба Крапивина, резкая, решительная и незнакомая, встретила меня на вокзале. И, выражаясь фигурально, приставила нож к горлу.
Ребёнку нужен отец, жёстко сказала она.
А причём здесь Абинский? обиженно спросил я.
А кто же ещё? сказала молодая мать, глядя на меня честными глазами.
Люба, не гневи Бога! Только индийские слоны вынашивают потомство больше года. А мы с тобой не виделись уже полтора.
Не сравнивай меня с дикими тварями! возмутилась моя подруга, Закон всегда на стороне матери! Будь, наконец, мужчиной!
Я он и есть, говорю, но, милая, ты меня с кем-то спутала.
Суд решит! сказала милая, резко повернулась и зашагала прочь.
Даже её острые плечи выражали жуткое презрение к несостоявшемуся родителю.
Дело в суде я выиграл. Правда, потребовалась справка из военкомата и телеграмма из в/ч 62681, в том, что боец АС Абинский не отлучался из части и в самоволке замечен не был.
Редкий случай в моей практике, сказал мне седой адвокат. Обычно, Фемида грудью стоит на стороне матери.
Фемида, она тоже баба! ответил я.
Мама, глядя на мои похождения, грустно вздыхала:
Ох, сынок, погубят тебя эти барышни.
Первым делом самолёты, мама, ну а девушки потом!
Папаша мой докрашивал забор в Старовской зоне и обещал «откинуться» по УДО. Мать с опаской ждала его возвращения.
Серж Гладышев с Игорем Столетовым загорали в Алтайских степях строили ангар для колхозной МТС. Их строй-отряд вернётся домой только осенью. Пашка Суходол сменил квартиру и я его потерял. Инку Данчич угораздило родить двойню. Оба мальчики. Её Бобошко похудел и выпить со мной отказался. Лада Саидова прислала мне открытку с московским адресом.
Точно в срок я вернулся в родную казарму, пропахшую гуталином и паркетной мастикой. Всю ночь в тоске и слезах просидел на подоконнике и выкурил пачку сигарет. До демобилизации оставалось служить ещё год.
«Дембель неизбежен, как крах капитализма», шутили наши бойцы. До дембеля я дожил. Капитализм, ко всеобщему удивлению, устоял, а через десять лет рухнула надежда на светлое будущее и наша великая держава, с болью и кровью, рассыпалась на несколько суверенных кусков.
К этому времени я выучился на радиста и побывал во многих портах и странах. Однако, мама сказала, что я совсем не повзрослел.
Когда ты станешь серьёзным? спрашивала она. Мужчина должен посадить дерево, построить дом и родить сына.
Мама, дерево я посадил ещё на пришкольном участке, оправдывался я, и не один куст, а целую рощу. И квартира имеется, хотя и далеко на Острове сокровищ. Тебе бы она понравилась однокомнатный пентхаус с видом на море. А внуки дело наживное. Главное, подыскать приличную тёщу.
Жизнь даётся человеку один раз, наставляла меня родная.
И то, как правило, случайно
Дурачок
В нашей семье тоже произошли большие перемены. Отец, вернувшись из северного курорта, переселился за город, в цыганскую слободу. Там у него появилась своя Кармэн. «Страшная, как моя жизнь», говорила о ней моя старшая сестра. Она часто навещала папашу и оба любили выпить. И за встречу, и просто так.
Серж Гладышев работал главным инженером прокатного стана и владел акциями металлургического комбината. Его отец, Вадим Валерьянович, закрепился в совете директоров и успешно продвигал сына по служебной лестнице.
Но, у богатых свои проблемы. Вадим Валерьянович, красавец и жизнелюб, поменял ЗоПу на свою юную секретаршу. Он купил дорогие апартаменты в новострое и ушёл из семьи.
Лада Саидова, закончив учёбу в Москве, сбежала с проезжим гастролёром из Казахстана. Её покровитель, Рашид Краснобаев, был перспективным режиссёром на местной киностудии и обещал снимать актрису в каждом своём фильме. Причём, обязательно на главных ролях. Однако, через год Лада вернулась в родные пенаты одна и даже без ребёнка. «От дебилов не рожают», потом сказала она мне.
Паша Суходол работал у Серёги оператором прокатного стана. Он хвалился, что зашибает деньгу покруче, чем эти очкастые инженеры.
Глава 8
В июле я приехал на родину. Там многое изменилось. И город, и люди. В Уйке возвели несколько высотных зданий и построили мост через речку. На окраинах полуразрушенные бараки зияли пустыми окнами. Казалось, они печально смотрят мне вслед. Улицу Карла Маркса переименовали в Сибирскую. Однажды, шагая по ней, я услышал тихий оклик: «Андрюш-а-а». Оглянулся, вокруг ни души. Только старые тополя шумели листвой.