Пока удел женщины дом и дети, ничего не изменится. В голосе Изабель зазвучали нотки презрения.
Эмма кивнула.
Избирательное право женщин должно наконец стать партийной программой.
Основание Второго Интернационала в прошлом году было первым шагом. Как бы я хотела сама оказаться в Париже! А ведь Клара Цеткин сыграла в произошедшем большую роль. Лицо Изабель приобрело мечтательное выражение. Она говорила о Международном социалистическом конгрессе; Вильгельм Либкнехт возглавлял немецкую делегацию. Она была самой сильной на всем конгрессе, хотя законы о социалистах запрещали ее участие. Но поскольку Либкнехта все равно уже изгнали из Германской империи, это его, вероятно, не слишком беспокоило. Похоже, что меры кайзера по подавлению социалистов имели обратный эффект: сопротивление становилось все сильнее и сильнее.
В маленькой квартирке Марты и Изабель фотография Либкнехта висела над обеденным столом рядом с фотографиями Клары Цеткин и других социалистических деятелей, закрывая собой трещины на цветочных обоях.
Изабель снова встала она никогда не могла долго усидеть на месте.
Вчера вечером в пивнушке я слышала тираду одного мужчины. Он просто кипел от энтузиазма, в какой-то момент даже запрыгнул на стол! Остальные слушали его. И ему было все равно, что он ведет запрещенные речи!
Женщины проводят вечера дома у плиты, вмешалась Марта. Нам до них не добраться.
Тогда надо пойти туда, где мы сможем до них добраться! заявила Изабель.
Единственное место, где собираются женщины, это рынки. Отправиться туда было бы настоящим безумием, обеспокоенно сказала Эмма. Нас тут же арестуют.
Но только представь, до скольких мы сможем достучаться! возразила Изабель, оставив опасения Эммы без внимания.
Не будь наивной! Эмма встала, упершись руками в стол. Тебя уже арестовывали, и ты едва смогла сохранить работу. На что ты собираешься жить, если останешься без дохода?
Мы найдем способ!
Мы никому не поможем, если нас вышлют из страны.
Либкнехта тоже выслали! И посмотрите, чего он достиг
Он мужчина, Изабель. Мне неприятно это говорить, но ты знаешь, что разница есть. Либкнехта поддерживает множество политиков со всего мира.
Тогда я буду работать в подполье, как Лили. Ты и сама знаешь. Как здорово, что она снова собирается писать! Лили никому не позволит заткнуть себе рот.
Эмма кивнула.
Что есть, то есть. Но Генри ничего об этом не знает. Лили играет с огнем. Если Генри узнает правду, то заберет у нее Ханну и превратит ее жизнь в ад. Женщины с ребенком особенно зависимы.
Однако Лили не сдается! Изабель вздернула подбородок.
Эмма посмотрела на нее.
Да. Я просто не знаю, понимает ли она Какую цену ей придется заплатить тихо закончила Эмма.
Изабель обвела рукой убогую каморку.
Что ж, все мы платим свою цену.
Чарли камнем пошел на дно. Резко потемнело, вода окружила его со всех сторон. До чего ужасное ощущение погружаться в холодные глубины, не имея возможность ничего изменить.
Что там Бреннер говорил? «Погружаться легко!»
Собственное дыхание гулко отдавалось в голове. Чарли опускался все глубже и глубже. Это должно скоро закончиться! «Ни за что не поверю, что здесь всего пять метров», подумал он в панике. Он дышал слишком быстро, он слышал, как бьется его сердце. Неужели это вода попала в шлем? Чарли быстро нащупал шланг. Нет, показалось. Внезапно он с силой ударился о землю, удивленно ахнул и чуть было не перевернулся. Казалось, он стоит по колено в грязи. Вокруг царила кромешная тьма. Чарли вытянул руки, пытаясь что-нибудь нащупать.
Ты спятил, Куинн, совсем спятил, пробормотал он, старательно выравнивая дыхание. Держись, старина, половина дела уже сделана. Хуже стать не может! пытался подбодрить он себя. Но это, конечно, было глупостью.
Может стать гораздо хуже. Трос может порваться, и тогда он застрянет здесь. Шлем может лопнуть, и тогда Чарли затопит водой. Внезапно он заметил, как тихо здесь внизу. Ни звука, кроме его собственного хрипловатого дыхания и стука сердца. «Теперь понятно, каково это быть погребенным заживо», подумал Чарли, и дрожь пробежала по его телу, когда он понял: так и есть он заживо погребен в Эльбе. Чарли вспомнил легенды, которые рассказывали мужики в порту. О прекрасных женщинах, своим пением заманивающих рыбаков в воду. Об утонувших моряках, мстящих живым. О коварных водных духах, которые своим плачем сбивают путников с пути. О гигантских рыбах с острыми как бритва зубами. Что, если они действительно существуют? Что, если они живут здесь и захотят забрать его? В безмолвной темноте все казалось возможным. Черт побери! Он должен найти этот ящик с оборудованием, пока не сошел с ума.
Чарли медленно ставил одну ногу перед другой, вытянув руки, как сомнамбула. Он снова и снова спотыкался: земля была неровной. Видимо, за долгие годы на дне скопилось множество вещей, которые выбрасывали в воду. Ничего удивительного. Когда жители Гамбурга хотят от чего-то избавиться, то сбрасывают это в Эльбу. Чарли даже думать не хотел о том, что у него сейчас под ногами.
Ящик должен быть где-то рядом.
Мы опустим тебя прямехонько на него, сказал Бреннер, прежде чем Чарли сбросили в воду. Но чертова ящика нигде не было видно. Ладно: здесь вообще ничего не было видно. В следующее мгновение Чарли ударился обо что-то коленом и тихо вскрикнул. Ящик! Он нашел его! От облегчения Чарли почти впал в эйфорию.
Теперь осталось обвязать его веревкой и можно подниматься наверх, к свету, к теплу. Чарли никогда не думал, что будет так сильно скучать по гавани. Он быстро нащупал доски и закрепил веревку. Пришлось действовать на ощупь. Убедившись, что веревка держится, Чарли снял с пояса крюк для лебедки и закрепил на ней.
Вдруг он услышал голос. Чарли замахал руками, дернул головой. Задыхаясь, огляделся, но с таким же успехом мог бы просто закрыть глаза настолько было темно. Но ведь кто-то произнес его имя?
Кто здесь? хриплым голосом крикнул Чарли. А потом понял, что делает.
Он находится на глубине пяти метров. Здесь никто не может его звать.
Это все твоя тупая голова, Квинн. Опиум лишил тебя рассудка, пробормотал он.
Чарли!
Он повернулся на голос. В темной воде перед ним появилось лицо. Оно шло рябью и блестело, как лучи солнца на реке. Оно было там и в то же время не там. Чарли закричал. Клэр.
Действительно ли он ее видит? Или это все-таки игра света, проникающего сюда? Чарли почувствовал головокружение, кровь громко стучала в ушах. Лицо Клэр расплывалось, когда он пытался вглядеться в него. Однако он его все же видел.
Чарли Останься со мной! послышался ее голос, тихий и умоляющий. Что происходит? «Может, это эффект опиума?» подумал он. Или давление воды? Накануне вечером он хорошенько приложился к бутылке, может, у него в крови до сих пор слишком много спиртного? А может, это из-за кислородного голодания?
«Может, подумал Чарли, внезапно осознав, что его чувства угасают, может, вся боль последних нескольких лет была ее способом позвать меня к себе?»
Может, ему стоит остаться здесь По крайней мере, здесь спокойно. Мирно и спокойно. Больше никакой рутины. Никакого одиночества. Это сразу показалось ему заманчивым. «Может, здесь миры пересекаются? подумал он и моргнул. Может, здесь миры пересекаются, и мертвые могут говорить с живыми?
Клэр не может быть здесь. Где-то на краю своего сознания он это прекрасно понимал. Однако она здесь.
Черт возьми! Я же говорил тебе, да? Говорил, что это безумие!
Голоса. Чарли услышал крик чаек у себя в голове. Моргнул. Во рту появился странный привкус. Закашлявшись, он повернулся на бок, и из него хлынул целый поток воды. Чарли беспомощно отплевывался, хватая ртом воздух, желудок скрутило, и его содержимое оказалось на причале. Казалось, все органы перемешались и теперь находятся не на своих местах. Чарли почувствовал страшную слабость.
Бреннер, я подам официальную жалобу! Это было безответственно. Он чуть не погиб!
Йо, чего ты раскричался, выдавил Чарли. Он снова перевернулся на спину и упал на доски, вытянув руки и ноги. Рядом стояли мужики из команды водолазов. Чарли скользнул взглядом по их бледным лицам. Йо и Бреннер выглядели не менее обеспокоенно. У последнего в уголке рта торчала сигарета, а брови сведены.
Живой, Квинн? Какого хрена ты вытворяешь? спросил он, но это прозвучало не сердито, а испуганно.
В смысле? спросил Чарли. Его голос звучал грубо, и он чувствовал вкус своей рвоты.
Йо отодвинул остальных в сторонку, опустился на колени рядом с Чарли и осторожно, но тщательно вытер воду с его лица.
Привет, сказал он.
Привет, ответил Чарли, и они с Йо обменялись кривыми ухмылками.
Что там случилось? поинтересовался Йо тем же тоном, что и Бреннер. Его лицо снова стало серьезным, темные глаза изучающе сверлили Чарли. Он выглядел взволнованным.
О чем вы вообще? Я ничего не помню. Это была не совсем правда. Перед внутренним взором промелькнуло лицо но сейчас он предпочитал об этом не думать. Над Йо сияло серое зимнее небо. При виде него Чарли испытал странное облегчение.
Шланг оказался вырван, Чарльз, тихо сказал Йо. Мы заметили это вовремя и вытянули тебя. Шлем уже почти полностью залило. Еще минута, и Он покачал головой, поджал губы и потуже затянул воротник своего толстого матросского свитера, как будто хотел защититься от этой мысли.
Шланг оказался вырван? Чарли откинул голову. Но как это могло случиться?
Вот и нам интересно, проворчал Бернхард. Дело в том, что Он вообще не мог оторваться. Он был прикручен. Я сам его вкручивал. Резьба была тугой. Я точно знаю.
Чарли моргнул. Окружающие смотрели на него, ожидая объяснений.
Ты где-то застрял? спросил Йо. Он все еще стоял на коленях рядом с ним. Чарли увидел, что его свитер, а также брюки и рабочие ботинки полностью промокли. Должно быть, Йо помогал вытащить его из воды.
Резьба бы не сорвалась, даже если бы он застрял проворчал один из мужиков.
Что ты пытаешься этим сказать? повернулся к нему Йо, внезапно разозлившись. Мужики смущенно переглянулись. Никто не ответил.
Хватит уже этого дерьма. Кому какое дело, что там произошло? Куинн жив, ящик у нас. Что тебе еще нужно? хмыкнул Бреннер.
Йо поднялся.
Чтобы он получил недельный оплачиваемый отпуск, сказал он резко.
Бреннер замешкался.
Что-что? переспросил он неуверенно. Куинн даже на меня не работает!
И тем не менее он чуть не умер из-за тебя, бесстрастно возразил Йо. Неделя отпуска. Оплаченная.
Ему не нужно было произносить угрозу, которая витала в воздухе. Они с Бреннером были равны по положению, но все в порту знали, что Йо водит дружбу с Людвигом Олькертом, самым богатым человеком в городе.
Обычно они ладили, но сейчас Бреннер возмущенно шагнул к Йо.
В последнее время ты слишком много на себя берешь, Болтен. Тебе не кажется? Он медленно затянулся сигаретой. Оба напряженно смотрели друг на друга.
Что ты хочешь этим сказать? Йо выглядел совершенно невозмутимым.
Я хочу сказать, что твоя репутация уже не та, что прежде. Твой босс, возможно, пока ничего не заметил, но все мы знаем, что ты стал частенько прикладываться к бутылке.
Йо сохранил невозмутимое выражение лица.
Неделя отпуска, Бреннер.
Бреннер с минуту смотрел на неподвижное лицо Йо, потом смачно сплюнул в воду.
Договорились, сказал он презрительно. Иди домой, Куинн. Жду тебя во вторник. Будешь выполнять ту работу, которую я тебе поручу, и беспрекословно. Понятно?
Чарли кивнул.
Да, пока мне не скажут спуститься туда снова, пробормотал он.
Бреннер бросился прочь, и его люди последовали за ним. Йо протянул Чарли руку и помог ему подняться. Они на мгновение замерли друг перед другом, и взгляд Йо пронзил Чарли до глубины души.
Что там случилось? тихо спросил он.
На секунду у Чарли возникло искушение рассказать обо всем Йо. Но как можно выразить происходящее словами? После появления рисунка у Чарли возникло ощущение, что солнечные лучи, падающие через окно, больше не освещают комнату как следуют. Воздух в комнате искривился, свет луны поглощал мрак, царящий в углах. Словно реальность растворялась, сливаясь с мечтами. С желаниями. Когда Чарли стоял перед потускневшим зеркалом, подстригая бороду, ему казалось, что в зеркале мелькает чья-то тень.
Как будто реальность больше не отражалась должным образом.
Ничего не случилось! сказал он хрипловато, не глядя Йо в глаза.
Йо молча кивнул. Затем похлопал его по плечу.
Пойдем, нам нужно поскорее согреться.
С этими словами он стремительным шагом направился в сторону складов, на ходу прикуривая сигарету.
Идешь? позвал он, приостановившись, когда заметил, что Чарли не двигается.
Да, иду, тихо прошептал Чарли и бросил взгляд на темные, поблескивающие воды Эльбы. В голове он услышал голос. Дрожь охватила его тело. Чарли повернулся и последовал за другом.
Глава 5
Где ты была днем?
Лили подняла взгляд от своей тарелки.
В книжной лавке, как обычно. Я же тебе говорила.
Генри скривился.
Ты почти не проводишь времени со своим ребенком.
Лили глубоко вздохнула. Упрек был таким несправедливым, что она с трудом удержалась чтобы не закричать, но вместо этого положила ложку, взяла салфетку и задумчиво вытерла рот.
Думаешь? медленно спросила она. Если тебе так кажется, то я немедленно прекращу работать с Кейт. Но тогда ты должен пообещать, что я смогу сама воспитывать Ханну. Может быть, нам стоит уволить Конни?
Генри прищурился, мгновенно раскусив ее замысел. Лили намеренно показывала, насколько противоречивы его заявления.
В этом нет необходимости. Ребенок должен учиться быть самостоятельным. Няня останется. Ханна и так слишком привязчива. Я просто хотел сказать, что тебе не стоит проводить все свободное время вне дома. В конце концов, у нас есть своя библиотека. Зачем тебе ходить в книжные лавки?
Лили тихонько вздохнула.
Я беру там уроки английского, ты же знаешь. Посмотри, как хорошо я научилась говорить! Но как уже было сказано, я сделаю то, что ты скажешь; если хочешь, чтобы я проводила больше времени с Ханной, то я буду меньше работать.
Генри фыркнул наполовину презрительно, наполовину удивленно.
Конечно, ты сделаешь то, что я скажу. Ведь я твой муж.
Лили невинно захлопала ресницами.
Тебе не нужно напоминать мне об этом, ответила она. Просто мы оба знаем, что мне нельзя сидеть целыми днями без дела. Если я перестану работать, то захочу больше времени проводить с Ханной. А уроки пропускать мне нельзя: в конце концов, должна же я выучить английский. Хотя бы один из нас должен знать язык, ты не находишь? не сдержавшись, поддела супруга Лили.
Генри побелел. Он резко встал.
Можешь не бросать работу. Она идет тебе на пользу. Делает тебя менее капризной. Но ты можешь брать уроки и здесь. Я найму учителя, который будет приходить на дом, сказал Генри, и Лили с трудом сдержалась, чтобы не вскочить и не наброситься на него.
Она судорожно сжала вилку.
В этом нет необходимости, ответила она так спокойно, как только могла.
Не тебе решать! Генри бросил салфетку на стол и вышел из комнаты.
Ханна следила за разговором, широко распахнув глаза. Она посмотрела вслед Генри, ее маленький ротик был открыт от удивления. Лили осторожно взяла дочь двумя пальцами за подбородок, закрывая ей рот.
Ешь спокойно, сказала она с любовью, и Ханна снова начала жевать.
Папа сердится, сказала она, накалывая кусочек жаркого на свою маленькую вилку.
Лили отодвинула от себя тарелку. Она больше не была голодна.
Да, сказала она, папа сердится. Но ничего страшного. Он успокоится. Лили улыбнулась. Мама сейчас с ним поговорит. Он что-то не так понял.