С Серым я дрался много раз, но то были мальчишеские потасовки. Гормоны кипели, максимализм крепчал, и тестостерон довершал начатое ударом в челюсть лучшего друга.
Но никогда я не хотел сделать ему больно всерьез.
А вот сейчас хочется. Очень.
Звуки исчезают, сливаются с гулом-набатом в ушах, бьют по обнаженным нервам. И я глаз не могу отвести, как Серый целует мою янтарную девочку.
Девочка-мед. Гречишный, горько-сладкий, попробовать бы хоть кончиком языка
Какая ты сладкая, стонет Серый, на миг оторвавшись от пухлых губок. И набрасывается на них с новой силой. Упивается, пробует на вкус, зарывается в ее блестящие волосы руками.
С*ка.
Впервые такое. Вроде обычная девка ведь, и не должно меня штырить от очередной бабы, которая в клуб пришла искать приключений. Но есть в ней что-то не только красота.
А то, что в глубине глаз скрыто, и проскальзывает в сотую долю секунды, перед тем как она прикрывает их длиннющими ресницами.
Чистота.
Испуг.
Горечь.
И страсть.
Настоящий коктейль «Хиросима».
Подожди, она слабо отстраняется от друга, который, кажется, готов отыметь ее прямо у клуба. Так нельзя
Можно, Серый притягивает слабо упирающуюся, раскрасневшуюся девушку к себе.
И меня это бесит.
Почти ненавижу своего лучшего друга.
Даже не почти.
Остынь, кладу руку на его плечо. Ты что творишь? Поехали домой.
Пусть она сбежит.
Пусть окажется не обычной давалкой, а сладкой янтарной девочкой, в глазах которой плещется горечь.
Хер с ним, пусть не со мной, но пусть и с Серым не уезжает!
А потом я найду ее
Поедешь со мной? Есть хороший отель, десять минут, и мы там.
Она молчит. И мысли ее неприкрыты, легко читаемы: и хочет, и нет. Сейчас разум возьмет верх, и она откажется.
Ну, давай же, девочка моя, пошли Серегу нахер!
Она глубоко вздыхает, и улыбается вежливо. А я расслабляюсь она откажется.
Смотрит на меня, а затем вправо, и взгляд ее неуловимо меняется. Оборачиваюсь, но там ничего интересного: какой-то хмырь выводит из клуба девку с размазанной по лицу помадой.
Поеду, вдруг отвечает она. Вызовем такси?
Нахер такси, пошли, с ветерком прокатимся, Серый тащит ее на парковку.
А я, как в третьесортном водевиле, иду следом за парочкой. Третий лишний.
Если бы монетка упала другой стороной, ее рука была бы сейчас в моей.
Наши тачки рядом: его черная, моя белая. И моя янтарной девочке явно нравится больше, даже дыхание задерживает, проходя мимо.
А почему нет, собственно?
Мне просто нужно увидеть все собственными глазами, чтобы не думать о ней.
Увидеть, как ее трахает Серый.
Я подвезу, садитесь, открываю перед нашей спутницей дверь, и она садится.
А следом и Серый, которому ничего иного не остается. Не вытаскивать же девчонку из тачки силой.
Тебе же в другую сторону, с намеком произносит друг.
Я тоже в отеле заночую.
А перед этим увижу все. И выкину девчонку из головы.
Ей, незнакомой мне, там не место.
Алкоголь под влиянием этой ночи полностью выветрился из моей головы так, что никакой гаишник не найдет с помощью любых тестов. Только меня и не остановят: не с моими номерами.
Тебе понравится, отель высший класс, шепчет друг смущенной девушке. И, если ты не захочешь
Ну да.
Не захочет.
Уже захотела, и согласилась. А значит, все будет.
На ресепшен нам просто вручают ключи, не спросив паспорта ни у нас, ни у девушки, которая глаза перед администраторами опускает.
Глупая.
Может, сбежит, все же? Нужно дать ей этот шанс.
Ну все, нам сюда, Серый кивает на номер-люкс. Утром увидимся, пока, брат.
Разговор есть. На минуту.
Подождать не может?
Нет, хмыкаю, не сдержавшись.
До того у Серого рожа недовольная.
По работе, добавляю я, пока друг прикладывает ключ-карту к двери, и открывает ее перед девушкой.
Заходи, я через минуту приду, Серый раздражающим и собственническим движением притягивает ее к себе, и легко целует в губы. Весь мини-бар в твоем распоряжении. Если хочешь что-то заказать не стесняйся. Сегодня все можно.
Это представление для меня.
Девчонка не поняла, а вот мне все ясно.
Ну?
Ходить вокруг да около я не привык. Пусть Серый считает меня извращенцем, но я скажу.
Отказать не посмеет.
Не в такой мелочи.
Не находишь, что это несправедливо? киваю на закрывшуюся за нашей девочкой дверь. Она без проблем бы уехала и со мной, брат. Ты видел, что я ей понравился.
Монетка, Яр, довольно улыбается Серый. Твоя монетка, твоя идея. Что тебе нужно? Хочешь траха, так Настю вызвони. Или на ресепшен, они быстро организуют тебе телку.
Только мне это нахер не надо. С гораздо большим удовольствием я бы сейчас врезал Серёге, вошел в этот номер, и забрал бы девчонку.
Которая должна быть моей.
Я хочу посмотреть. На вас. Хочу увидеть, как она стонет.
Псих, кривится друг, и собирается уже уйти.
Не так быстро!
Что, стесняешься? Так лажаешь в кровати, что боишься передо мной опозориться? бросаю ему в спину. Девки не кончают, наверное. Могу как-нибудь мастер-класс дать, я не из стеснительных девочек. Как ты.
Серый медленно оборачивается ко мне. И я знаю своего добился.
Хочешь посмотреть? Без проблем, Яр. Надеюсь, тебе понравится.
Глава 7 Ева
Ну вот.
Огромная кровать.
Из окна открывается вид на южный район города, там низкие домики на окраине почти у самого горизонта и огни.
Отталкиваюсь от подоконника, прислушиваюсь к разговору в коридоре.
Ничего не слышно.
Сбрасываю туфли возле кровати, ноги гудят. Трогаю губы, опухшие от долгих поцелуев в машине.
Я кроме Димы и не целовалась ни с кем, мой первый раз.
В присутствии зрителей.
Потому, что Ярослав подглядывал в зеркало.
Я так думаю.
Он всю дорогу надсажено кашлял, он или простудился, или просто не хотел, чтобы мы забывались, что не одни.
А я голову уже потеряла.
И пока не пришла в себя, надо
Изгибаюсь, сзади по платью тяну молнию вниз. Выскальзываю из прохладной ткани, она лужицей растекается у ног.
Стою по центру номера, в одном белье, и мелко дрожу.
Слишком светло.
На низеньких тумбочках по обеим сторонам кровати в керамических подставках торчат розовые свечи.
Клацаю зажигалкой, и клацаю выключателем.
Подумав, приоткрываю дверь ванной, чтобы ещё немного света падало сюда, а то как-то уж слишкомпошло.
Торможу возле двери, прижимаюсь ухом к косяку.
Он придет или нет?
Замок в ответ на мои мысли щелкает.
И дверь распахивается.
Сливаюсь со стеной.
Он заходит в номер, меня не видит, высокий, плечистый, на ходу стягивает футболку, наступает на мое платье.
Смотрит вниз.
А я вдруг пугаюсь. Что же я делаю.
Он меня позвал в отель, не домой. Это любых слов прозрачнее, это заранее обозначенные границы.
Сегодня все можно так он сказал.
Про завтра не заикнулся.
Он поднимает с пола мое платье, подносит к лицу. Будто по запаху определяет, где я, и оглядывается.
Я замерла, он замер. Я от сомнений, а он уставился на мое тело. Которого даже Дима не видел целиком и сразу, так, голые коленки, чашечку бюстгальтера, ложбинку с родинкой, выпирающие косточки таза.
Вау, кратко выдыхает Сергей.
Под его взглядом жар искрами, вспышками, языками пламени с ног до головы меня охватывает.
Смотрю на его крепкую раскачанную грудь, живот, дорожка темных волос прячется под поясом брюк, свободно сидящих на бедрах.
Шумно втягиваю носом воздух.
И решаюсь.
Я хочу.
Он идёт ко мне, я отлипаю от стены, подаюсь навстречу ему.
Два моих маленьких шага и его широких три, и мы сталкиваемся, опасно, словно две лодки в море ночью, я тону, глубоко, я дрожу, его руки везде, его губы на коже, он уже во мне, в моей голове, себе подчиняет мысли.
Он подхватывает на руки, над полом лечу, он бросает меня на кровать, и я лишь сейчас замечаю, что голая почти, остались лишь трусики, черные, тонкие, мокрые.
Он быстро сдергивает брюки вместе с трусами. Мельком вижу эрекцию, в страхе жмурюсь, что же это такое, почему там так много.
Он нависает сверху, его дыхание опаляет щеку. Рука сдавливает подбородок, голос звучит глухо, как из-под воды.
Давай поиграем.
Разлепляю ресницы, встречаю его взгляд, потемневший, он затоплен желанием, заражает меня, с трудом сглатываю.
Мы не играть пришли, шепотом отвечаю.
Играть, он тоже шепчет. Что-то наматывает на кулак. Смутно знакомое, бледно-желтое, с терпким ароматом парфюма.
Это галстук Ярослава.
Точно.
Сергей расправляет узкую ткань. И прикладывает к моим глазам.
Вздрагиваю.
Нет света. Свечей, длинных теней по стенам, его взгляда, лица в полумраке.
Не бойся, он приподнимает меня, на моем затылке завязывает галстук.
Я вся трясусь.
Как не бояться.
Это первый раз, ещё и с галстуком на глазах.
Так и не скажешь? он осторожно, словно я стеклянная, опускает меня обратно в подушки. Его дыхание на шее, на груди, он дует на затвердевший сосок, касается его языком. Как тебя зовут?
Без понятия.
Есть кровать, скользкий шелк простыней, тяжесть мужского тела на мне, треск свечей.
Снова вздрагиваю, почувствовав его губы внизу живота, он кратко целует, неторопливо раздвигает мои ноги. Языком ведёт по бедру с внутренней стороны, дыханием опаляет промежность.
И накрывает ртом складки.
Выгибаюсь струной от сдерживаемого стона, пальцами цепляюсь в его волосы, судорожно сгребаю, тяну.
Проваливаюсь в забытье куда-то, эта повязка на глазах от стыда спасает, мне страшно, приятно, невозможно, тягуче хорошо.
Кровать чуть поскрипывает. Он что-то делает, шелестит, одной рукой держит мои бедра, отрывается от меня.
Сейчас продолжим, говорит хрипло.
Сознание путается. Хочется еще, чтобы он целовал, и сказать надо, наверное, что у меня пока
В промежность тычется твердая плоть.
По смазке плавно скользит, слегка погружается в меня.
Кусаю губы. Знаю, что больно должно быть, но останавливать его не хочу, не могу.
Хочешь меня? он медлит, словно дразнит, чего-то ждёт.
В темноте вспыхивает картинка, как он сдергивал брюки, представляю в себе его член и шепотом соглашаюсь:
Да-да.
А погромче, он раскрывает меня, по чуть-чуть совсем, невыносимо готовиться, бояться рывка, он мучение тянет, я выкрикиваю:
Да хочу!
И в одну секунду захлёбываюсь воздухом, словно из самолёта без парашюта выпала, в меня на огромной скорости что-то врезалось, и внутри застряло.
Бл*ть, голос Сергея полон испуга. Черт. Подожди, чувствую его пальцы на лице, он хочет галстук с меня сорвать, и верчу головой, запоздало доходит боль, остро, в каждой клеточке отдается.
Тише, тише, он шепчет, поглаживает мои разведенные бедра, между которых так резко ввинтился. Я не знал. Потерпи, сейчас пройдёт.
Кусаю губы, повязка на глазах мокрая от слез.
Кажется, что потрясений сильнее этого в моей жизни не было. И меня тут же, следом, накрывает ещё одной неожиданностью.
Совсем рядом, возле моего уха, звучит голос. Бархатный, чуть севший.
Серый, слезь. Дай я ее успокою.
Глава 8. Сергей
Она сладкая, моя безымянная малышка. И чуть терпкая, с привкусом текилы.
Настоящее лакомство, не оторваться.
Но член пульсирует, болит даже, так в нее хочет. Вбиться одним махом, вырывая всхлипы наслаждения, натянуть на себя, и брать всю ночь.
Чтобы она на всю жизнь ее запомнила.
И чтобы Яр запомнил, что она сама выбрала меня. Не его!
Хочешь меня?
Скольжу своим патроном по скользким от желания складочкам, надавливаю на клитор так, что девочка губы кусает.
Хочет.
И я хочу.
С намеком смотрю на потемневшее лицо Яра, взглядом говоря: я победил, пошел вон! Но он не уходит.
Жадно впитывает всю ее ту, что подо мной извивается. Облизывает губы, лаская глазами ее набухшие соски: розово-коричневые, манящие, созданные для моих губ.
Ну, пусть смотрит. Жаль, меня надолго не хватит я уже на пределе, но ночь длинная.
Наша ночь.
Резкий рывок, и я в ней полностью, и без остатка, и какого хрена?
Девственница?
Замираю в ней в дрожащей, сжавшейся от испуга крошке, стараюсь не причинять ей новой боли. Глажу, сжимаю, массирую разведенные бедра, шепчу какие-то глупости, сам не понимая: как это возможно, что я у нее первый?
И от этого знания, что до меня не было никого, стоит еще крепче. В моей голове взрыв кратный большому, с которого человечество и зародилось, на ее глазах повязка, под которой слезы боли, но девочка не отталкивает меня. Зато так сильно и сладко сжимает член, что я не в силах и сам отстраниться.
Серый, слезь. Дай я ее успокою.
Проваливай! огрызаюсь я, задыхаясь от того, что сдерживаться приходится. К себе иди.
Моя девочка пугается еще сильнее, медленно протягивает пальцы к повязке, но Яр ловит ее ладошку, и целует. И на кровать ложится рядом, стараясь на меня не смотреть.
Лишь на нее: на дрожащие от обиды губы, на покрасневшие щечки. Любуется ею, как произведением искусства античности.
Тише, девочка, расслабься, шепчет он ей. Представь, что здесь только ты и я. Вдвоем.
Но мы не вдвоем. Это вас двое
Не думай об этом, Яр прижимается к ее губам, приоткрытым в попытке закончить фразу, и она отвечает на его поцелуй.
Жадно.
Словно в омут с головой.
И в это время я делаю первое движение. Снова погружаюсь в нее, и влажные стенки так туго сжимают мой член, словно противятся его движениям.
Не нужно, она жадно хватает воздух приоткрытым ртом, и выгибается на кровати.
Тебе будет хорошо
Заткнись, обрывает меня Яр, и прикусывает розовую горошину соска. Нас двое, ты помнишь?
Д-да, всхлипывает в полуотчаяньи-полубреду.
Ей так легче: думать, что нас двое. Я и она, или Яр и она. Но получилось так, как получилось.
Ты самая красивая на свете, Яр зажимает между пальцев возбужденные соски, и говорит с ней так, словно в любви признается.
А я с упоением двигаюсь в жарком женском лоне, в котором я первый, и этого не изменить. Она откликается так неумело, но от того божественно ярко чуть рвано двигается мне навстречу. Разбуженная чувственность этой девочки бьет по мне вспышками, посылает электрические разряды, и нам обоим хорошо.
Троим.
Тебе хорошо? Ответь, милая, хрипловато спрашивает Яр.
Хорошо, да мне хорошо. Я хочу
Кого?
Тебя, она зарывается в волосы друга, тянет его к себе, словно эта ночь без него невозможна.
Яр жадно целует мою девочку в припухшие губы, приоткрытые от стонов и всхлипов, и она тянется к нему.
И ко мне.
К нам обоим.
Забываю про ее боль, про то, что нужно быть нежнее. Долблю сильнее, кайфуя от накатывающих волн оргазма. Я в экстазе, и он ослепительный ни разу не было такого единения, чтобы кричать хотелось.
А девушка подо мной кричит, бьется в сладких судорогах, царапает ноготками запястье Яра, который ловит ее стоны, как любимую музыку.
Кончаю так бурно, что забываю, как дышать. Почти валюсь на хрупкое женское тело, но Яр отталкивает меня.
И раздевается.
Какого хрена? хриплю я.
Моя очередь, вот какого. Она меня хочет, нагло отвечает друг, рывками разбрасывая одежду.
Нет, девушка сводит подрагивающие колени, и приподнимается на локтях. Не нужно, хватит и того, что было.
Я успеваю схватить ее руки до того, как она снимет повязку. Это все испортит, она не готова к этой честности.
Честности на троих.
Пусти!
Нет, прижимаюсь к ее губам, которые еще пару минут назад просили меня не останавливаться.
И которые так охерительно сексуальны, что у меня снова крышу рвет. И член встает опять, готовый брать эту девочку снова и снова.
Но Яр меня опережает.
Пожалуйста, всхлипывает моя наша девочка, пытаясь удержать крохи скромности.
Яр разводит ее бедра, с легкостью преодолевая слабое сопротивление. Дышит жадно, рассматривает ее, и придвигается ближе.
Меня корежит от жгучей, как кайенский перец ревности, но сейчас не время отношения выяснять. Да и если нам хорошо втроем, зачем все портить?
Не нужно-о-о-о, она всхлипывает от плавного толчка, с которым Яр погружается в нее.