Синхронный стон отдается в моем члене вибрацией. Развернуть бы ее, и присоединиться к ним в этой страсти. Чтобы по-настоящему, по-честному.
Сорвать повязку, и долбить ее всю ночь
успеется.
Вместо этого слушаю ее всхлипы и стоны, скрип кровати, и наслаждаюсь подрагивающим от удовольствия женским телом. Яр агрессивнее меня, долбит почти с яростью, но малышке это нравится.
И мои поцелуи ей нравятся то жесткие, прикусывающие нежную, чуть вспотевшую кожу, то мягкие и нежные.
Извиняющиеся за грубость.
Еще, сильнее, она вскидывает бедра навстречу, ищет мои губы своими, пожалуйста, пожалуйста
И мы оба даем ей то, что просит.
Сегодня наша ночь, и она только началась.
Ты ох*ительная, Яр на миг отталкивает меня, и пьет стон экстаза с ее губ, а затем валится рядом. Лучше секса у меня не было никогда.
И у меня.
Дадим ей отдохнуть, и
Через пару минут продолжим? лениво предлагает Яр, и проводит по вспотевшему лбу ладонью.
Ревность не отпускает, но я киваю.
Продолжим.
Только сегодня, а потом она должна будет выбрать
Меня.
Я сейчас приду, тихо говорит наша сладкая девочка, садится на кровати, и медленно опускает желтую повязку-галстук на шею. Через пару минут.
Да, наверное, ей нужно дать время на отдых. Первый раз, все же.
Пара медленных шагов по комнате, а затем она срывается на бег. И через секунду дверь в ванную захлопывается с громким стуком, и до нас доносится женский всхлип.
Вряд ли от наслаждения.
Глава 9. Ева
....мы же были в номере вдвоем, я и Сергей, больше никого.
А потом у меня на глазах оказалась повязка.
Поиграем сказал он.
И вот они поиграли.
Я только что стала женщиной.
А они тамчего они там делают, почему так тихо?
И тут же, в ответ на мои мысли раздается голос Яра:
Детка. Давай выходи. Или мы сейчас вскроем дверь. И сами тебя оттуда вытащим.
Молчу, с места не двигаюсь.
За дверью раздается треск, брякает какая-то железяка, монотонно мне по мозгам.
Мутным взглядом обвожу ванную, не понимаю уже, что со мной, где я, как моя жизнь за одну лишь ночь перевернулась с ног на голову.
Я жезаучка, медалистка, стипендиатка, я Ева Снежинская, дочь профессоров, внучка доктора наук, правнучка академика.
Нет, нет, нет, это просто сон, я проснусь.
Дверь с грохотом бьётся в стену.
На пороги они.
Оба в одних трусах, два здоровых мужика, а я с ними, валялась в кровати, стонала под ними, они по очереди меня
Отойди, Яр толкает плечом Сергея, цедит. Видишь, она белая все. Напугали.
Сергей не спорит даже, отступает обратно в номер.
Все хорошо, Ярослав неторопливо шагает на меня.
От его ласкового голоса пячусь назад, как от яда, как от бомбы, как от урагана.
Спиной налетаю на душевую кабину.
Стою перед ним почти голая, в одном полотенце, чувствую себя маленькой и мне страшно, лишь всхлипывать могу.
А он не успокаивает.
Он просто вдруг. Бухается на колени.
Передо мной. Берет меня за руку. И губами касается пальцев, ладони, на запястье целует венку.
Ты танцевала там на стойке, говорит он между осторожными поцелуями. На тебя весь клуб смотрел. Ты нам просто понравилась. Мы не хотели. И, он смотрит снизу вверх, в глазах мое отражение, вытянутое, неподвижное. Предложение о набережной в силе. Май, ночи теплые. Скоро рассвет. Встретим его вместе. Хочешь?
Кто-то громко стучится в дверь номера. И женский, чуть визгливый голос спрашивает:
Вы там? Открывайте. Администратор.
Меня словно током бьет. Рванувшись с места, на этот голос бегу. Выскакиваю в номер, попадаю в объятия Сергея.
Я здесь! кричу.
Ноги отрываются от пола, сильные руки крепко держат талию, он затягивает меня обратно в ванную.
Что вы там устроили! из коридора откликается администратор. Тарабанит сильнее. Открывайте!
Меня ставят на пол, полотенце падает, я приседаю за ним.
Присмотришь? над головой звучит голос Яра. Его шаги отдаляются, вижу его в номере, он натягивает брюки.
Заматываюсь в полотенце и упорно пру туда.
Маленькая, тут постой, дорогу преграждает Сергей, его пальцы сжимаются на моем локте.
Отпусти, встряхиваю рукой. Встречаю его взгляд, глазами бегаю по красивому серьезному лицу и не выдержав, замахиваюсь, отвешиваю ему сочную пощечину. Бабушка у тебя умерла? Судьбу ты свою встретил?
Он молча сглатывает, на шее дёргается кадык. Неотрывно смотрим друг на друга, где-то на фоне звучат голоса, по босым ногам дует сквозняк, дверь в коридор открыта.
Слушай, я не врал, он так же, как у клуба, мягко за подбородок поднимает мое лицо.
А что ты делал? вырываюсь, сбрасываю его руку. Ты мне глаза завязал. Ты в номер друга позвал. У него тоже судьба? Так это диагноз.
Он слушает. Трёт красную щеку с отпечатком моей ладони, отступает в номер.
Я сейчас вернусь. Через пять минут. Клянусь. Не уходи, он влезает в брюки, с пола хватает футболку. Не уйдешь?
Качаю головой.
Я не знаю.
Куда мне идти теперь, что мне, вообще, после такого делать.
Он хлопает дверью, я остаюсь одна.
Смята постель, ещё горят свечи, в воздухе запах остался, тот самый.
Машинально наклоняюсь за жёлтой кляксой платья, натягиваю его на голое тело. Собираю волосы, кручу шишку, в тишине топчусь у окна, смотрю на огни.
На востоке алеет небо.
Прошло пять минут, может, десять, почему же я тут стою.
Все же ушли. Зачем им ко мне возвращаться. К девчонке из клуба. Они сняли меня. И номер в отеле.
Выглядываю в коридор. Взглядом его меряю, из одного конца в другой.
Пусто.
Мы просто поиграли.
Гейм Овер.
Глава 10. Ева
Сажусь на корточки и лезу под стол.
Сгребаю рассыпанные по полу справки.
Вечно они из журнала выпадают.
А под столом-то что творится. Трехлетний слой пыли и шелуха от семечек, а в мусорном ведре
Так, хватит, пусть преподы здесь хоть контрацептивы использованные складируют, не мое дело.
Выпрямляюсь и сдуваю упавшую на лоб прядку.
Старенький телевизор в углу транслирует вечерние новости.
На столе пристроилась тарелка с фруктами. Рядом стоит ополовиненная бутылка вина.
Кто-то решил отдохнуть.
Жалюзи открыты, и за окном уже темнеет, но здесь все-таки не ресторан, а юридическая кафедра.
Хотя, не удивляюсь. Эти новые преподы и студенток сюда запросто водить начнут, если ещё не начали.
Кстати, где они.
Сами вызвали, и сами ушли.
Пары давно кончились, все по домам сидят, пьют чай с пирогом. Почему-то у других старост нет такой нагрузки.
А у меня группа прогульщиков и нарушителей, полный комплект.
Складываю справки стопочкой, убираю в журнал. Замечаю под столом ещё один белеющий кусочек бумаги и наклоняюсь.
Громко хлопает дверь.
Мышь не пришла ещё, звучит низкий голос с сексуальной хрипотцой.
Мышь?
Это он обо мне?
Подождем, отзывается другой голос приятный мужской баритон. Сыр, наверное, точит.
Они посмеиваются.
Сергей Георгиевич и Ярослав Мечиславович.
Наши новые преподы.
Руководители регионального проекта, в котором я им должна ассистировать.
Ну, как, я.
Мышь.
Так они сказали?
В глазах собираются слезы. Слушаю шаги по кабинету и тихонько ползу дальше под стол, я больше не могу.
Видеть этих двоих.
Думать о них.
Я помню их руки. И все, что они со мной делали.
Свои крики. И как тело сотрясалось от наслаждения.
А они не помнят.
Они за спиной меня называют мышью.
Яр, Сергей чем-то брякает, кажется, стеклянной дверцей стенки. Камеру, может, сюда засунем? Между вот папками поставим.
А обзор нормальный?
Они замолкают, шуршат.
Диктор в телевизоре на низкой громкости тараторит: госдума приняла новый закон, бу-бу-бу, бла-бла-бла.
Рекламная пауза.
Весь мир как-то вдруг утрачивает четкость.
Поджимаю ноги под себя, вытираю мокрые щеки, сдерживаюсь, чтобы не шмыгнуть носом.
Нужно вылезать. И гордо и высоко подняв голову. Послать их обоих к черту, и плевать, что они мои преподаватели.
Я не буду им ассистировать в проекте. Я переведусь в другой университет.
Забуду о них.
Через год пройду мимо и не узнаю.
Нет, здесь не то, бархатный голос Яра вплетается в мои мысли. Давай вон туда, на шкаф. А мышь как раз на столе разложим.
Шаги, ещё шаги, мне открывается обзор на коричневые туфли с кисточками, замершие у шкафа.
Это Сергей.
Мышь на столе разложим.
Это что значит?
Сергей чихает.
Тьфу ты, хлопает ладонями, отряхивая руки от пыли. Ты уборщицу здесь хоть раз видел?
Неа, Ярослав что-то жуёт.
Не трогай яблоки, по столу у меня над головой двигается тарелка. Так, а вино ты открыл? Подождать не мог?
Она заучка, ей одного бокала хватит, стол покачивается, на него сел Яр. Пара глотков. И поплывет сразу. А яблокинадо было все-таки сыр к вину.
Они хмыкают.
Задерживаю дыхание.
Они тут не проект собирались обсуждать, а напоить меня? Зачем?
Такс, шаги, скрип двери, голос Яра отдаляется. Начинаю я. И ты подключишься. Даже пары минут записи, где мы ее трахаем, хватит. Сразу покажем ей камеру. И прижмем.
Может, мне понравится, усмехается Сергей. И я тут на ночь остаться захочу.
Развлекаться в клуб буксуй. А мы работаем.
Где она там? Сергей зевает. Реально, лучше в клуб.
Учебник поди читает. Жвачки со стульев отдирает. Хвост свой мышиный зачесывает. Хрен ее знает. Подождем.
В рекламе говорят, что у супермаркета день рождения.
Я слышать перестаю. Зажимаю рот рукой, внутри клокочет истерический смех, рвется из меня.
Что они хотят?
Трахнуть меня вдвоем?
Опять?
Мне надо встать. И каждого по затылку бутылкой огреть, память освежить.
Наорать.
Придушить их обоих, во имя любви ли, ненависти не знаю уже, просто, за то, что они двое, вообще, на свете есть, в мою жизнь влезли.
А если она не захочет? обрывает молчание Сергей.
Захочет.
Голос Яра тихий и убежденный, звучит на грани угрозы.
Медленно задвигаю обратно под стол ногу. И перевариваю новую, оглушающую мысль.
Универ пуст.
Здесь есть я Ева Снежинская, студентка третьего курса, стипендиатка, приезжая.
И есть они.
Сергей Штерн и Ярослав Воронцов. Наследники двух самых влиятельных семей города, двух полуцарств.
Манипуляторы. И лжецы. Они сводят меня с ума, который день морочат мне голову. И сейчас со мной все что угодно сделают, безнаказанно, как только вылезу.
На столе разложат. И отымеют. На камеру.
Зачем? Чего им от меня надо?
Сижу. Под столом. Тихо, шевелиться боюсь. И, правда, мышь.
И они сидят.
По полу стучит подошва, по телевизору идёт фильм.
Хрустит яблоко.
У меня затекла нога.
Нет, мы долго ее караулить будем? раздражается Сергей.
Придет, голос Яра ленивый, убежденный. Она обязательная.
Дура я. Вот кто. Послушно поперлась вечером. На кафедру к этим хищникам.
Стоп, а это не ее?
Навостряю уши. Шелестят страницы. Сергей хмыкает:
Журнал посещаемости, группа триста три.
Да-а, после паузы тянет Яр. Ее тетрадка. Она с ней везде таскается.
Они замолкают.
Я покрываюсь холодным потом.
Журнал! Бросила его на столе, когда наклонилась за справкой.
Молчание затягивается.
Ни скрипа пола, ни шагов, словно все вокруг замерло, ничего, только жизнерадостная реклама, звучит остро-громко.
Мое сердце уже в горле бьётся.
И тут я слышу.
Краткий вопрос, заданный тем же бархатистым, до мурашек, тягучим тоном:
Ева, ты здесь?
***
Некоторое время назад
Жара и солнце, день чудесный, парковку возле университета на всех парах рассекает черный BMW.
Одиннадцать миллионов собственной персоной таких машин в нашем городе пара штук, от силы.
Качаю головой в окно.
За рулём либо внезапно кто-то ослеп, либо там обезьяна, авто паркуется прямо на зелененьком газоне, на свежей травке, грязными колесами пачкает белый бордюр.
В стекло впечатываю средний палец.
Мы этот бордюр лишь на прошлой неделе побелили, неужели нельзя аккуратнее.
И кто там приехал, вообще, такой борзый. У наших студентов транспорт поскромнее, а я так, и вовсе, без колес, пользуюсь автобусом.
Носом прижимаюсь к стеклу.
Может, преподаватель новый?
Явление водителя дождаться не успеваю.
В открытые ворота вдруг влетает вторая икона автомобильной индустрии белый Bentley, по кругу тонированный.
Тихо охаю.
Ещё один сумасшедший.
Он тоже, прямо по газону проносится. Тпру, резко тормозит в миллиметрах от забора, по пути давит свежепосаженные кустики.
Отшатываюсь от окна.
Не могу больше на это смотреть.
Существует три вещи, которые меня из себя выводят.
Первое просьбы одногрупников не ставить Энки за прогулы, второе некоторые передачи по ТНТ, и третье хамы на дороге.
А эти двое точно. Некоронованные короли. Те, кто из лужи обольет с ног до головы, и сделает вид, что так и было.
Гуляю по коридору, кручу наручные часики, бросаю взгляды на двери ректората.
Сабантуй в кабинете затягивается.
Топчусь у дверей, постучать не решаюсь у преподов какое-то оперативное собрание, а мне уже пора на пару, звонок давно был.
А у меня сегодня ещё студсовет на счёт первомайских праздников. А ещё надо умудриться как-то выгнать всех завтра на субботник.
Прижимаю к себе журнал, и кусаю губы. Зачем меня вызвали, я в конце концов, волнуюсь, уже минут пятнадцать тут в коридоре телепаюсь.
Приоткрываю дверь кабинета, заглядываю.
это последний на сегодня вопрос, вещает ректор. У одного отец прокурор города, у второго начальник автоинспекции, гм, да, он суетливо разбирает документы на столе. Отцы очень переживают. У парней есть дипломы юридического, поработают пока в нашем университете. Весь педсостав прошу проявить максимум внимания к новым преподавателям. И сильно не нагружать ребят.
Он вздыхает. И накручивает усы.
Мысленно присвистываю ребят!
Это он о тех двоих, слабовидящих, что парковку нашу разнесли?
Новые преподы?
Блин.
Прокурор это Штерн что ли? ахает зафкафедрой. Чешет большую родинку на щеке. Это его сын к нам преподавателем? Да чему этот мажор студентов научит? Как в клубах таблетки глотать?
Штерн и Воронцов ещё приедут, продолжает ректор, не обращая внимания на шушуканье. И проконтролируют нашу работу. И как тут сыновей приняли, как мальчики справляются.
Мальчики! Отлично они справляются, с кустиками вон живо разобрались.
А что, нас надо контролировать? наш любимый препод по философии, раскачанный брутал с бритой головой даже сейчас достоинства не теряет, неодобрительно морщится, мы-то, вроде, не маленькие.
Максим, есть люди, с которыми надо дружить, устало поясняет ректор. Штерн и Воронцов как раз под категорию "друзей" попадают. Пусть проверяют, нам не жалко. Главное с сыновьями их контакт найти. Надолго ребята вряд ли у нас задержатся, так что
Что там такое интересное? в ухо забирается насмешливый шепот.
Отскакиваю от двери, налетаю на чью-то крепкую грудь в светлой футболке. Кофе в стаканчике, который мужчина перед собой держит плещется украшает белоснежную ткань коричневым, и, похоже, горячим пятном.
Ну ё-маё, цедит он сквозь зубы. Позавтракал, косится на меня, усмехается, чего застыла? Пошли в туалет, стирать будешь.
Смотрю на него и внутри все переворачивается.
Я его знаю.
Это он.
Он, он.
Здесь.
Не может быть.
Где тут у вас ректорат, мне сказали, что на втором этаже, он крутит головой.
Завороженно слежу за ним, в себя прийти не могу.
Перед глазами оживает ночь, этот мужчина, его светловолосая макушка между моих ног, пальцы покалывает, до сих пор помню, как цеплялась в его волосы, мягкие, короткие.
Он сменил прическу, на лоб падает растрёпанная челка.
Или все-таки в туалет с тобой пойдем? он оттягивает футболку, мокрой тряпкой обтягивающую рельефную грудь. Я Сергей.
Я в курсе.
И уже готова шлепнуться в обморок.
Как же так, откуда он тут взялся?
Рванувшись мимо него, налетаю на стену, журнал падает, по полу рассыпаются справки.
А с тобой лучше не сталкиваться, одни аварии, оценивает Сергей мою координацию. Трётся рядом, с треском мнет в руках стаканчик из-под кофе. Эй, ты немая что ли? он наклоняется и перехватывает мою руку. Я с кем разговариваю?