Вздрагиваю, кожа под его пальцами горит.
Смотрю ему в глаза, я этот взгляд из памяти стереть до сих пор не могу. Такие глаза только у него светло-карие золотистые, в глубине словно вспыхивают искорки.
Я помню.
А он меня забыл, кажется.
Здравствуйте, Сергей, за моей спиной радуется ректор. Отец на счёт вас как раз звонил. Приехали уже? отмечает он очевидное. Проходите скорее. Ева, а ты зайди минут через пятнадцать, у нас собрание.
Ева, значит, повторяет Сергей. Немая?
Кто? Нет, отмахивается ректор. Проходите.
Быстро отворачиваюсь, молча сгребаю справки. Смотрю на ноги Сергея в зауженных темных брюках, на коричневые лоферы с кисточками и краснею до меня медленно доходит суть.
Сегодня его ждали он наш новый препод.
Но на парковке было две машины. Испортили газон, бордюры, саженцы.
То есть
они оба здесь.
Сын прокурора. И сын главы автоинспекции.
В нашем университете.
Эти циники, эти лжецы.
Мои первые мужчины.
Мое стыдное прошлое.
Глава 11. Сергей
Утро добрым не бывает, особенно в последнее время. Какой-то дятел настойчиво звонит в дверь, а у меня похмелье.
Впрочем, как обычно и бывает в последнее время.
Котик, может, откроешь? писклявый голос девицы раздражает.
Как и смятое белье, и ее размазанный по лицу макияж. И глупые глаза, с напускным обожанием уставившиеся на меня. Как там ее?
Открой сама, а я в душ, поднимаюсь с кровати, отбрасывая ступней дешевые китайские стринги. На столе портмоне, вся наличка, что найдешь твоя.
Может, потереть тебе спинку?
Сам справлюсь, уходи.
Девица что-то обиженно бурчит, но я, уже закрываясь в душе вижу, как она подхватывает портмоне со стола. Пусть называет оплату своих услуг расходами на такси, если ей будет проще, лишь бы свалила.
Делаю напор воды более сильным, заглушая звонок в дверь. Нет уж, пока не приду в себя, никаких бесед.
Достали!
Ополаскиваюсь, умываюсь, и оборачиваю полотенце вокруг бедер.
Ты скоро там? доносится голос отца, и я закатываю глаза воспитывать приехал.
Привет, батя, выхожу, хлопаю своего старика по плечу, и направляюсь на кухню. Кофе будешь?
Сын, это не дело. Что за девушка, отец привычно проглатывает ругательство, открыла мне? И ты снова пил?
Ну погудели немного, а девушка, пожимаю плечами, ты что, сам молодым не был? Повеселились, и разбежались.
Ты уже год веселишься! Год! Сколько можно гробить свою жизнь?
Ну, началось!
Бать
Нет, послушай, кипятится отец, и отодвигает кружку с кофе так, что половина ароматной жидкости выливается на стеклянный стол, я понимаю, бизнес рухнул, с лучшим другом поссорился, но сколько можно?
Поссорился? Это он так называет?!
Ссорились мы с Яром, когда школьниками были. А год назад он просто меня кинул.
Хватит разговаривать со мной так, будто я еще малолетка! Жизнь моя, и я буду делать с ней все, что захочу, раздраженно отвечаю отцу, заведшему привычную, заезженную пластинку.
Оскомину набил своими нравоучениями. Сейчас стопудово будет спич про алкоголизм, от которого рукой подать до наркоты и смерти от передоза. Будто я такой кретин.
Жизнь-то твоя, но распоряжаться ею буду я, батя обманывает мои ожидания, сменив привычную пластинку. Ты ведь все настаивал на самостоятельности? Чтобы я доверил тебе дела? Увы, сын, но никакого наследства тебе не видать. И бизнеса тоже, как и банковских карт, которые я, пожалуй, заморожу.
Это уже что-то новенькое!
Да остынь ты, сажусь напротив отца, и обхватываю кружку, от которой исходит сумасшедший аромат кофе лучший антипохмелин. У тебя, вроде, других детей нет кроме меня. Ну хочешь, я приторможу немного? Признаю, увлекся гулянками, завяжу скоро.
Считай, что уже завязал, холодно, будто подчиненному выговаривает отец. Других детей у меня нет, но я лучше на племянников все перепишу, чем тебе доверю. Они хоть не просрут все так, как это умеешь делать ты.
Сжимаю кулаки не был бы передо мной батя врезал бы.
Как же он меня достал, сил нет!
Спасибо на добром слове.
Пожалуйста, сынок, едко парирует отец. Если хочешь продолжать хорошо жить, и войти в бизнес не как шавка, а как будущий глава, то тебе придется доказать, что ты не дерьмо. Не захотел по-хорошему, будет по-моему! Завтра ты выходишь на работу.
Захлопываю черную дверь авто, вымещая свою злость.
Ну и помойка!
Заштатный универ заштатного городишки, и мне здесь преподавать.
Спасибо, папочка. Большое спасибо!
Удружил!
А это еще что? На парковку, забитую Ладами и Киа Рио, въезжает знакомая машина. И водитель мне хорошо известен: бывший друг, который был мне ближе брата.
Ярослав, мать его, Воронцов.
Думаю, батя не обрадуется, если я, не дойдя до ректора устрою мордобой на потеху студентам, которым не посчастливилось учиться в этой дыре. Легко взбегаю по ступенькам, и захожу в эту убогую Альма Матер.
Сергей Штерн, представляюсь худому доходяге-охраннику. Новый преподаватель. Как пройти в ректорат?
Второй этаж.
Весьма лаконично. Жаль, что в кофейню не заехал, без дозы кофеина я не выдержу свой первый рабочий день. Подхожу к автомату, опускаю найденные в кармане мелкие монеты, и беру американо.
Бурда, но сойдет. Старбакса нет не только в этом жалком университете, но и во всем нашем городе. Пора привыкать к такой жизни.
Привыкать пришлось сразу, едва я успел дойти до ректората.
Это наша Ева вас так? Аркадий Олегович кивает на мою некогда белую майку. Ваша будущая студентка, кстати. Гордость университета! Вы уж не сердитесь на нее, девочка загружена учебой.
Не сержусь, фыркаю, припомнив испуганные, полные паники глаза студенточки.
Вроде, ничего особенного: серая водолазка, строгие, почти мужские штаны, русые волосы, зализанные в высокий хвостик, но вот глаза у нее красивые.
Ева, значит. Гордость этого универа. Какой университет, такая и гордость, видимо.
Уверен, вам понравится работать в нашем дружном коллективе, ректор лебезит, но при этом старается не терять достоинства. Давайте сначала изучим учебный план по уголовному праву, а затем уже познакомитесь с коллегами. К тому же, мы ждем
Аркадий Олегович прерывается, услышав, как дверь кабинета открывается. Резко, во всю ширь, впуская Яра. Вот его, видимо, мы и ждали.
Кажется, я готов убить своего отца!
Добрый день! Ярослав, представляется он, и проводит ладонью по темным волосам. Ваш новый преподаватель юридической психологии.
На меня бывший лучший друг не смотрит. Ну что ж, в конце первого рабочего дня нужно будет встретиться с ним, и отправить на больничный. Надеюсь, батя не станет слишком зверствовать из-за этого, но он сам учил меня решать проблемы по мере их поступления, и исключать дестабилизирующие элементы из своей жизни.
Вот я и исключу.
Глава 12. Ева
Бегу по коридору, запинаюсь, оглядываюсь на двери ректората.
Через пятнадцать минут меня ждут?
Я туда и через час не зайду.
И завтра.
Я заболела.
Как можно было взять на работуэтого? Ему зарплаты даже на бензин для его BMW не хватит.
А второй "преподаватель"?
На парковке был ещё Bentley.
День ведь так хорошо начинался.
Выгнать народ на субботник, готовить концерт на майские праздники, заставлять одногруппников в этом балагане участвовать сладкая жизнь.
Да, сегодня я заболею. И пусть обязанности старосты берет на себя кто-нибудь из прогульщиков.
А мне нельзя здесь появляться. Сергей меня не узнал, но может узнать Ярослав.
Выруливаю за угол и налетаю на кого-то.
Вижу, словно в повторной съёмке стаканчик, как из него на рубашку плещется кофе, и неловко шарахаюсь в сторону.
Твою ж мать! на весь коридор ругается брюнет в черном костюме. Горячо, блин.
В ужасе прикрываю глаза.
Сквозь ресницы смотрю на него.
Это он.
Второй.
Точно.
Тот же голос приятный баритон, ему бы под гитару петь, он с музыкой сольется, по голосу я и отличила его от Сергея в ту ночь.
И лишь потом увидела зачёсанные назад темные волосы, как и сегодня. Стрижка "принстон" в лучших традициях престижного американского университета за год ничего не изменилось.
Он морщится и отряхивает выкупанные в кофе пальцы. Мажет по мне недовольным взглядом и
Всё.
Он плюхается на лавку возле стены, отмахивается от нависающих листочков хлорофитума в подставке над его головой.
Достает из кармана белый платок. И черный литой телефон.
Новый костюм, говорит он. Вроде сам с собой, а, может, и мне предъявляет такой у него обвинительный тон. Он куда-то звонит, прижав телефон плечом. Вытирается платком.
Сжимаю журнал и пячусь, смотрю, не могу оторваться.
Белая рубашка, залитая кофе. Лимонно-жёлтый галстук-бабочка. Он будто в насмешку такой нарядный, ведь саженцы у забора не пожалел, раздавил.
Плевать он хотел на наш универ.
Напыщенный сноб.
Мужчина, лишивший меня покоя.
Я так долго оправиться не могла.
После того, что они сделали.
Это я, представляется он в трубку.
Я. Отлично.
Ярослав, добавляет он.
Качаю головой. Он с сотового звонит, там уж наверняка определили, кто это, номер высветился.
Мы так не договаривались, о чем-то торгуется он. На парковке я видел Сергея. У нас тут не Москва, но и не деревня, универов полно. Я с этим кидалой работать вместе не буду.
Кидалой?
Быстро моргаю.
А мне казалось они друзья. Очень дружно мне наврали. Разделили меня тоже по-братски. Иколлективно забыли.
Ярослав ведь меня сейчас не узнал?
Может, и не надо мне тогда сбегать никуда?
Неуверенно подхожу ближе. Из динамика до меня долетает мужской лающий голос. Яр хмуро слушает. На полуслове отключает вызов и поднимает глаза.
Замираю на месте. Жалею, что очки остались в сумке, а сумка в кабинете.
Но и без очков он ничего интересного для себя не отмечает, взглядом скользит по моему лицу без косметики, тихим хмыком оценивает серую водолазку и свободные брюки.
Ты извиниться хочешь? он встаёт с лавки. Бросает на нее мокрый платок. Чего тут трешься, м?
Я тут учусь, сдержанно отвечаю. Смотрю на него, поджимаю губы, и меня вдруг прорывает. Лучшая студентка курса, на стипендии, вон там на доске висит моя фотография.
Аплодирую стоя, бросает он свысока на мое хвастовство. Сует телефон в карман, и на его красивом лице такая отчаянная скука написана, что я оскорбляюсь.
Той ночью они со мной не скучали. А сейчас просто забыли.
Они выкинули из жизни ненужный эпизод.
А у меня теперь память искалечена. Этими двумя.
Где тут у вас ректорат? врывается он в мои мысли. Меня ждут.
Подождут, нагло отрезаю, на что он удивлённо вскидывает бровь. Отвожу глаза, и пока не растеряла запал быстро перехожу на официальный тон. Меня зовут Ева, и я ответственна за внеучебную деятельность университета. Я видела из окна, как вы потоптали кустики. И вынуждена об этом доложить
Что я потоптал? переспрашивает Яр с недоверчивой улыбкой. Кустики?
Да. Мы высадили вдоль забора саженцы, а вы на своем Bentley
Он длинно, с огоньком, материт наш газон, нашу дыру, наши окна и меня, кажется.
Под этим речитативом краснею, закрываюсь журналом, слушаю, как его шаги удаляются, он сам пошел искать ректорат.
Из журнала на пол сыпятся справки.
Сажусь на корточки, исподлобья слежу за Яром.
Расправленные плечи, прямая спина, стремительные, широкие шаги излишне самоуверен, непомерно красив.
Вздыхаю. К концу пар у студенток только одно желание останется, и это будет не "Ева, ради всего святого отстань со своим субботником", нет.
Как запрыгнуть в кровать к кому-нибудь из этих мажоров вот о чем все будут думать, уверена.
Поднимаюсь с пола.
Яр читает таблички. Резко тормозит перед кабинетом и, рванув на себя дверь, скрывается в ректорате.
Глава 13. Ярослав
Отцу всего лишь сорок семь лет, а с головой уже непорядок.
Во-первых, эта его идиотская идея отправить меня на «перевоспитание» в университет преподавателем. Сначала я лишь посмеялся: ну универ, ну студенты, впахивать я не собирался, зато сколько девочек будет выбирай любую.
Но то, что папа явно сговорился со Штерном-старшим, планируя помирить нас с Серегой это слишком!
Помирить будто мы школота какая-то. Не из-за девки ссора и не из-за тачки. Не из-за ерунды. И посадив нас в одну песочницу дело не исправишь.
Лучше бы не лез.
«Одряхлеет, сдам в дом престарелых» мрачно решаю я, и со всей дури толкаю кабинет в ректорат.
Добрый день! Ярослав, издевательски бодро представляюсь отстойной компании. Ваш новый преподаватель юридической психологии.
Всей кожей чувствую взгляд бывшего лучшего друга. Мышцы на руках непроизвольно сокращаются, и я еле сдерживаю себя, чтобы не врезать ублюдку.
Ничего, лестниц в этой позорной шараге много, и с переломанными костями «коллега» вряд ли сможет посещать любимую работу.
«Интересно, а ему отец тоже угрожал лишением наследства, если за ум не возьмется?» ни с того ни с сего приходит в голову мысль, которую я отбрасываю.
Какая мне разница?!
Хм, продолжает болтун-ректор свою речь, это у молодежи мода такая сейчас: кофе обливаться? Или вы тоже на нашу Еву нарвались?
Тоже?
Впервые за весь поганый день оглядываю развалившегося на стуле Серегу, и не могу сдержать довольной улыбки. Значит, и он с этой чокнутой стипендиаткой встретился.
Хорошо у вас новых преподавателей встречают, присаживаюсь на другой конец стола с брифингом. Традиция?
Ева, пожимает плечами ректор, словно имя и есть ответ. Забавно вышло, на самом деле.
Очень забавно. Как-нибудь потом я обязательно посмеюсь, но не сейчас.
Мы об этой стипендиатке говорить будем? едко интересуюсь я.
О ней в том числе. Итак, вот ваши учебные планы, ректор кладет передо мной и перед Штерном по серой папке. Студенты упустили очень большой пласт материала. Уголовное право вела Зинаида Алексеевна, и до декретного отпуска было еще далеко, но женские проблемы, Аркадий-как-там-его краснеет как мальчишка, нужно будет нагнать. А с юридической психологией вообще не сложилось: все вели этот предмет в качестве, так сказать, общественной нагрузки. Дети, как вы понимаете, мало что усвоили, а скоро экзамены на которые, кстати, обещали явиться ваши многоуважаемые родители.
Прекрасно, то есть мне придется реально учить студентов?!
А отец приедет, знаю я его. Проверять будет, может и на пары начнет являться, в надежде не увидеть меня спящим на кафедре, терзаемым похмельем.
Когда начинать? хмуро спрашивает Штерн.
Видимо, он тоже понял, что влип. Какие из нас преподы?
Нет, юридическую психологию я знаю. Но одно дело знать, а другое учить.
Завтра. Сегодня обсудим кое какие нюансы, получите методическую литературу, познакомитесь с коллегами по кафедре, ректор подмигивает, и я понимаю, кого он мне напоминает: Дамблдора, только в дешевом коричневом костюме, сшитом в году этак семьдесят первом. Новеньких мы встречаем пирогами.
Пирогами, повторяю за Дамблдором. Прелесть какая.
Пожалуй, мерзость этого дня искупает лишь удовольствие наблюдать, как Штерна передергивает от звуков моего голоса. Стопудово, не было бы здесь этого добрячка-боровичка попытался бы выкинуть меня из окна.
Кидала хренов!
Трудовые ваши уже у нас, словно самому себе рассказывает ректор, как и прочие документы. Пару подписей поставите, и вы, в общем-то, свободны. Завтра жду вас с новыми силами и с боевым духом! И кстати, о Еве
Закатываю глаза, и вижу то же выражение на мерзкой роже Штерна.
Интересно, эта защитница кустиков и газонов любовница ректора? Странно, что он все время ее припоминает: мышка есть мышка, чего о ней трепаться?!
Хотя голос у девчонки красивый. Таким хорошо цыганские романсы петь темными вечерами у осенних костров.
Бред, и о чем я думаю?!
советую уделить девочке особое внимание, ее ждет большое будущее, Дамблдор разливается соловьем, расхваливая свою мышастую любовницу, Наша Ева глава профкома студентов, староста группы, стипендиатка Ученого совета и Губернаторской стипендии. Просто удивительно, как она всего за год смогла добиться того, к чему иные дети идут долгим путем. Так вот, спохватывается ректор, стерев мечтательное выражение со своего покрытого пигментными пятнами лица, условия у нас для всех студентов одинаковые, и внимание должно уделяться каждому, но