Плохо тебе, Ева? тут же поворачивается на мой голос Сергей. Зато в изоляторе сидеть здорово. Тепло, сухо, еда есть опять же, библиотека, находишься на гособеспечении, сказка, он усмехается.
Ну это я, наверное, в трусы к Лиле лезла, да? еле сдерживаюсь, чтобы не закричать. На меня заявление, написали, я виновата? Но как же классно, что у Ярослава есть ты. С такими друзьями и врагов не надо, поговорку слыхал?
Какая ты дура! он отталкивает стул с дороги, подходит вплотную. Его руки словно не принадлежат ему, на моих плечах оказываются, он меня встряхивает. Ева. Я даже на Богдана забил, я чуть в аварию не попал, когда на вокзал за тобой летел, я просил гребаную малость, не отталкивать, а ты что сделала?
Запрокидываю голову. Его глаза блестят, горят, он завороженно смотрит в ответ и вдруг наклоняется. Успеваю ощутить легкое касание, губы перышком, едва уловимо, кратким мазком, и внутри все переворачивается с ног на голову.
Сережа! к нам фурией подлетает Настя. Оттаскивает его руки от меня. У нас свадьба через четыре дня. Ты скандала хочешь? Отцепись же от этой девки. Боже, на нас все смотрят, я тебя ненавижу! она бьет его в грудь.
Замахивается на меня.
Коктейль плещется из бокала, макушке мокро. Чувствую, как алкоголь стекает по моим волосам.
Настя! Сергей оттесняет ее от меня.
Трогаю мокрые щеки, и это не коктейль, глаза щиплет, вытираю слезы. Слышу, как орет Настя и понимаю, что никакой он не мой, он ей принадлежит, а я лезу к ним, как последняя идиотка.
Все, что у меня есть моего это ребенок. И ему сейчас плохо вместе со мной.
Пойдем, негромко прошу растерянную подругу. Пусть они
Пробираюсь к выходу, быстро стираю слезы и шепотом повторяю:
Мой ребенок. Это главное, мне этого хватит.
Глава 10. Ярослав
Галстук намотан на руку он в измятую, грязную тряпку уже превратился. Странно было бы стирать его. Вообще, стоит выкинуть, это так убого: пальцами водить по своей же вещи, и думать, думать, думать
Хотя, чем еще заняться в СИЗО?!
Слышь, мажор, зачетная у тебя баба была. Жаль, дружок увел, хмыкает Вепрь.
Он, как всегда, сидит за столом. И курит. Сигарета зажата во рту, а толстыми пальцами Вепрь водит по дисплею смартфона. В СИЗО запрещено многое, но за деньги достать можно все.
Эй, мажор, че молчишь?
Какая баба? спрашиваю, все равно ведь не отвяжется.
Мажорка, с которой женихался. Красивая она, люблю таких, сисястых. И дерзких, Вепрь покатывается со смеху, но смех длится недолго кашель душит его. Мордобой устроила в клубе знатный, с бабой какой-то подралась с любовницей своего жениха, всем наваляла. Их охрана выставила, но засняли все красиво.
Настя и мордобой?
Странно. На людях она всегда старалась представать чинной, почти тургеневской барышней. А вот в узком кругу был и алкоголь, и кое-что более взрослое. Но все это среди тех, кого в нашем кругу принято друзьями считать, а не на виду у толпы.
Дай, взгляну, протянул руку, и Вепрь, довольно оскалившись, протянул мне смартфон с отпечатками жирных пальцев на дисплее.
Лента открыта, и я понимаю, почему сокамерник так радуется. Такие зрелища любят, особенно, если они касаются богатых и знаменитых: вот Настя орет на Серого, вот они уже втроем с глуповатой блондинкой, на следующем фото девушки отчаянно портят прически, вцепившись друг другу в волосы.
Хоть комикс рисуй по этому походу в клуб знакомый клуб, к слову. «Да Винчи». Листаю фотографии, под которыми почти тысяча лайков, и перед глазами общая картина Настиной больной ревности.
Серого жаль.
Интересно, он забыл о Еве, и эта сахарная блондинка и правда та, с кем он теперь спит?
Налюбовался? Давай, Вепрь прищелкивает пальцами. Зря уступил эту телку, драться за таких надо. Таких боевых баб я уважаю.
И только я хотел вернуть телефон, все равно все фото однотипны, как наткнулся на ту, которая начала разгонять застоявшуюся кровь по венам: Ева.
Ева среди толпы. Она всегда выделялась, даже когда в идиотские балахоны одевалась, а сейчас она красоты не скрывает подчеркивает, наоборот. И светится вся, внутренним светом наполнена, хотя на лице обида и разочарование. Кадр размыт, она не в фокусе, но теперь я ни за что ее не спутаю ни с кем.
Ева
Спасибо, заставляю себя вернуть смартфон, не смотреть на Еву.
Неприятно, да? Слышь, понять не могу, ну нахер ты насиловал ту курву, когда этакая принцесса под боком была? Вепрь принимается за старое, все признание хочет из меня вытянуть.
Идиот. Об этом говорит и то, что ему Настя так приглянулась. Но да, неприятно.
О Еве думать неприятно, о Еве и Богдане. Она умеет врать, но и Богдану тоже веры нет, и понять, что к чему я смогу, лишь выбравшись отсюда. Если получится.
Воронцов, на выход.
Что? Опять свидание? интересуюсь, выходя из камеры.
Привычно делаю нужное количество шагов вперед, привычно замираю. Гребаные тюремные привычки, они в кожу въелись, как рыбный запах.
Адвокат, снисходит охранник до ответа. Вернее, адвокаты.
Странно, но ладно. Былой запал, когда Еву увидел, пусть и на фото, схлынул. Уже мало что интересно, однообразие меня сожрало не сломался, всего три месяца прошло, но просто да, я просто привык. И от этого тошнотно.
Три стука в дверь, как закончите, обращается конвоир к Олегу адвокату, которого отец нанял, и тот кивает.
Кивают и двое смутно знакомых парней, которые с ним пришли. Они в костюмах Бриони, кажется, в туфлях начищенных, но все это сидит на них странно на юристов не смахивают.
Скорее, на меня и Серого такими мы были совсем недавно. Или на любого из нашей тусовки той тусовки, в которую мне больше дороги нет.
Вау! Ну точно, Ярослав Воронцов, присвистывает один из них, и я узнаю.
И одного «адвоката» и второго.
Вадим, Артем. Надо же, криво улыбаюсь обоим. Что здесь забыли сыновья банкиров? И какие из вас, мать вашу, адвокаты?
Это мои стажеры, уныло поясняет Олег, но на него никто не обращает внимания.
Думал, будет скучно. Отец заставил работать, приумножать семейное состояние. Банкиру нужен свой адвокат, сам понимаешь, подмигивает Вадим, и руку пожимает без брезгливости. Мы не особо хотели по тюрьмам таскаться, да еще и за бесплатно, а про то, что ты присел забыли.
Сейчас не скучно, а очень даже интересно, хохочет Артем, взъерошивая русые волосы, и хлопает меня по плечу. Только без обид. Короче, мы не верим, что ты ту телку насиловал, нахер она тебе, если бабы сами на член прыгали?
Да, и это мои адвокаты. Но видимо, Олегу их навязали влиятельные отцы. Наши с Серым ведь тоже и на стажировку нас пристраивали, и ректору буквально навязали.
Вы ведь будете просто учиться у Олега? Дело вести не будете, с надеждой спрашиваю я.
Мы знаем, как тебя вытащить! Пара дней, и ты выйдешь на свободу, уверенно заявляет Вадим.
Глава 11. Ева
Ева, а Ева, доносится за спиной мужской игривый голос, когда я иду по тропинке от общежития до универа. А пойдем сегодня на свидание?
Не оглядываюсь, но невольно поправляю распущенные по плечам волосы. И чувствую нечто похожее на удовлетворение, стоило перестать наряжаться в мешки из-под картошки, снять очки и не завязывать волосы в высокий хвост как сразу появились толпы поклонников.
Парням важна внешность, увы и ах, неглубокие они люди.
Хотяесть двое мужчин, которым я понравилась будучи в желтом платье, а потом и в юбке до пола, сложно представить, что те ночи притворство, что меня хотели не по-настоящему, зачем им это было нужно, нарезать вокруг меня круги, если им противно?
Только из-за того проекта?
Нет ведь.
Я в поцелуях чувствовала любовь.
Ева, позади не оставляют попыток добиться от меня свидания, я отмахиваюсь, возвращаюсь к мыслям.
Если Сергей и Ярослав любили, почему тогда все так вышло? Это очень сложно и путано, я умная, а ответа у меня нет.
Ну я тебя просто узнавать перестала, по-мальчишески присвистывает Оля, когда я равняюсь с ней. Раньше ты меня ждала, пока я часами собиралась. А теперь наоборот, одобрительным взглядом она окидывает мой узкий брючный костюм и качает головой, шикарно. Мисс Элегантность.
Да ладно, смущенно хихикаю. Пальцами веду по мягкой ткани пиджака. Этот костюм мне родители из командировки привезли, когда читали лекции в институте за границей. И наряд шикарный, его выбирала мама, а у нее отличный вкус.
Но раньше я стеснялась, казалось, что заучке нельзя выряжаться, а теперь перестала себя чувствовать дурнушкой и ежедневно нападаю на гардероб. Меня изменили Сергей с Ярославом или ребенок главное, что я наконец-то ощущаю себя женщиной.
Ты на сегодня договорилась квартиру смотреть?
Киваю и оглядываюсь по сторонам.
Первое сентября, первый день осени, на улице теплынь, прохладный ветерок ласкает лицо. В парке установили сцену, расставили стулья для учителей. Студенты группками кучкуются рядом.
А ты потом на совет старост?
Снова киваю.
Вот-вот начнется линейка, и мы с Олей шагаем к своему курсу наше место возле деревьев, от сцены далеко. Подруга могла бы и не приходить, линейка для новичков, в основном, но Оле просто хочется поглазеть на девчонок, какими вернулись с каникул, кто потолстел за лето.
Слышала, что Кристина учудила? со вкусом сплетничает Оля. Она же год с тем старшекурсником встречалась, и его летом забрали в армию. Он позвал ее в ресторан и сделал ей предложение. А она сначала поела, а потом отказала. А знаешь, к кому ушла? К его другу. Которого тоже в армию забрали через пару дней. Дура, скажи?
Дура, соглашаюсь и обозреваю толпу. Вспоминаю Сергея, фамильное кольцо, которое ему бабушка дала и к горлу подступает горький комок.
Вчера в клубе его Настя скандал устроила, за волосы оттаскала какую-то девицу, мы с Олей уже уходили, и лучше бы я не останавливалась, и не смотрела на это, я так бороться никогда не смогу, хоть и кажется, что сильнее его люблю, чем она.
Салют, звучит над ухом высокий жеманный голос, и я вздрагиваю.
Поворачиваюсь.
Рядом останавливается Лиля. Смотрит на сцену, на учителей, что рассаживаются на стульях, кто-то выносит и ставит микрофон.
Как отдохнули, девочки? Лиля поправляет развевающиеся на ветру волосы.
Она повыше, плотнее, в короткой кожаной юбке и кофточке с глубоким вырезом. На губах переливается розовый блеск.
Я машинально сравниваю нас. И молчу. В мыслях одна за другой проносятся картинки, как Ярослав заламывает ей руки, наваливается на нее, не давая вырваться, как он расстегивает брюки, и
Чудесно, сладким голосом говорит Оля и пожимает мою руку. С сочувствием смотрит на Лилю, а ты как, дорогая? Тяжело тебе было сюда вернуться? Ужасно, конечно, мы с Евой пока сюда шли, слышали все только о тебе и сплетничают, обсуждают, какая ты дрянь. Совести у них нет. Бедняжку изнасиловали, а они? Да, Ева?
Лиля краснеет, бросает на Олю злой взгляд.
С благодарностью сжимаю руку подруги в ответ. Оля раньше с нашей королевой красоты подружиться мечтала, чтобы та ее на тусовки с собой брала, а теперь не боится в лицо ей смеяться.
И меня опять разъедают сомнения.
Ярослав не мог, он не стал бы, доказательства ведь и подтасовать можно. Лишь их с Сергеем образ все портит, сын прокурора города и сын начальника автоинспекции, неужели такие отцы позволили бы Яру за решеткой сидеть, если он не виноват?
Ректор уже начал приветственную речь, в микрофон поздравляет студентов с началом нового учебного года, Лиля, высокомерно задрав подбородок, делает вид, что внимательно слушает.
Такая она овца, шепотом говорит Оля. Все-таки приперлась.
Не отвечаю, пытаюсь уложить бурю внутри. Ладони вспотели, я снова разволновалась, а это вредно, представляю, что еще почти год ее лицо будет маячить в универе, я каждый день на нее наталкиваться буду и меня трясет.
На сцене высказываются учителя, я почти ничего не слышу, лишь невнятный бубнеж. Невидяще смотрю на нашего философа Максима, а потом
Между сценой и стульями, держась за спинки, наклоняясь и здороваясь, пробирается высокая мужская фигура.
Синие джинсы, черная футболка он одет так, словно не на торжественную линейку явился, а в магазин за хлебом вышел.
Наглый, невозмутимый, испорченный.
Он хочет присесть на свободный стул, но ректор качает головой, что-то быстро ему говорит.
Не могу поверить. Растерянно смотрю на Лилю. Она еще больше покраснела, вцепилась в свою сумочку, глаз не сводит с него.
А Сергей поднимается на сцену. Останавливается у микрофона. Взглядом шарит по толпе, выхватывает меня, Лилю рядом. Улыбается. И по парку разносится его спокойный уверенный голос:
Я речь не готовил, но всех поздравляю. Желаю сил и терпения. Усердия. В общем, всего. И обещаю вам. Этот учебный год вы запомните надолго.
Глава 12. Сергей
Стою на сцене, смотрю ровно на нее на Еву, которая растерянно с подругой переглядывается. И на меня также поглядывает, но в глазах изрядная доля возмущения.
Поняла меня, поняла, к кому я обращаюсь.
Неглупая девочка ведь.
Ээээ спасибо, Сергей Георгиевич за такое теплое напутствие, ко мне подходит ректор, и я дополняю его, говоря в микрофон, чтобы все слышали.
Чтобы она слышала:
За искреннее напутствие. Еще раз: успехов всем вам в учебе!
Чуть было не поклонился всем собравшимся, вспоминая себя прежнего: веселого, буйного и дерзкого Сергея Штерна. Таким я и во время учебы был, выводя из себя преподавателей и более скромных соучеников, зато девчонки все мои были; таким и оставался до определенного момента.
Не удержавшись, подмигнул собравшимся, поймав пару привычных взглядов от студенток кокетливых и зазывных, и один высокомерный и злой от Евы, и пошел к компании преподавателей. Зазвучала музыка, ребята из профкома начали привычно подогревать позитив, а я стал уставать от коллектива, едва к нему присоединившись.
Я рад, что вы снова с нами. Это было весьма неожиданно, подбирает слова ректор.
Вы хотели сказать «некстати»? поправляю я, и понимаю, что попал в точку.
Возвращаться в универ я не думал. Не увольнялся, но все понимали работа моя окончена. Все решилось буквально за день, и причиной тому стала
Эта дрянь! Это все она! вопит Настя. Папа, скажи ему! Неужели ты не понимаешь, зачем ему этот мухосранский универ? Там шлюха эта, к ней рвется. Надо было надо было ее прибить, прихлопнуть
Настя! устало прерывает ее Игорь Валентинович. Уймись, дочка.
С чего вдруг? Он позорит меня, она всхлипывает слезы настоящие, как и истерика, но она продолжает играть в оскорбленную невинность. Ты сам видел новости? Газеты видел? Он опозорил меня!
Настя тычет в меня пальцем, и поза эта, и истерика лишь смех вызывают. Вот ведь дура! Чего ждала от меня: любви? Так ничего она не сделала для этого. А потому я сижу, перекатываю в бокале коньяк, и гляжу мимо невесты и ее отца губернатора.
Если бы я был не я, но с таким же разочарованием, которое Ева во мне разбудила, и встретилась бы мне девушка не такая идиотка, как Настя. Девушка с разбитым сердцем, которая заполнила бы мою пустоту, и которой также нужна была бы моя помощь, чтобы раны залечить я бы смог полюбить.
Смог бы, если бы этой девушкой была не Настя.
И не было бы Евы.
Но обе они есть, и пусть обе катятся в преисподнюю!
Я тебя не позорил. Это ты, дорогая, устроила безобразную склоку, и мне пришлось разнимать бабскую драку, лениво бросил я, а Настя возмущенно на отца взглянула, ища поддержки.
И не находя ее, ведь я прав.
Пусть работает. Преподавать в университете престижно, итак про нас говорят, что коррупционеры, и все родственники в бизнесе, ворчит Игорь Валентинович. А по поводу новостей вот какое дело, дорогая: свадьбу отложить нужно.
НЕТ! выкрикивает Настя, и уже спокойнее повторяет: Нет, папа, зачем?! Платье готово, ресторан заказан всего пара дней осталась, меньше недели, мы не можем
Мы можем. И перенесем. Тебе нужна свадьба, на которой все будут на тебя пальцем показывать, гадая, со сколькими твоими подругами переспал твой жених? Ты сама выставила его в дурном свете, рявкнул Игорь Валентинович, впервые симпатию во мне вызывая за данную отсрочку такого подарка судьбы я не ожидал, а потому наливаю второй бокал, добавляя себе настроения. Если свадьбу сейчас играть, вас полоскать будут долго и со вкусом, а если перенести эта история с клубом, и с любовницей Сергея забудутся. И моя репутация не пострадает.