Ты их убьешь?
Собачка зажмурилась.
Да. Прости меня, но да. Я обещаю, что с тобой ничего не случится. Я позабочусь о тебе, о твоих будущих детях. Я клянусь тебе, Селена, ты проживешь счастливую вечную жизнь, только без Шинджи. Моя месть свята. Я слишком часто умирала неотмщенной.
Он мой отец! помотала головой Селена. Если убьешь его убивай и меня!
Он отнял тебя у меня!
Но я люблю его! Откуда мне знать, вдруг ты все врешь? Может, тебе отца вообще заказали? У него полно врагов!
Дита замерла на мгновение, потом развернулась на каблуках и пошла к лестнице. Селена, помедлив, догнала ее. Они спустились молча.
Ни на ресепшн, ни на улице не было и следа их спутников, равно как и машины. Собачка раскрыла зонт и оглядела залитую дождем улицу.
Вы ищете того красивого лиса? по-французски спросила их белая пуделиха в белом пальто, чересчур теплом для лета, и черных очках, неуместных в дождь.
Я его жена, хмыкнула Дита.
Пуделиха ухмыльнулась:
Месье лис со своими друзьями уехали. За рулем черного ретро автомобиля был морж. Они заказывали еще машину отдельно для багажа, но там долго укладывали чемоданы, произошла небольшая ссора С ними были еще конь в чалме и старый заяц Видимо, ваш муж, мадам?
Селена оскорбленно тряхнула ушами:
Отец, вообще-то.
Ну, видимо, мальчики решили устроить день непослушания, рассмеялась пуделиха и добавила по-английски с сильным акцентом: Простите, я тороплюсь. Мой багаж уже погрузили в машину.
Куда едете? поинтересовалась Дита.
В Париж, мадам.
Не возьмете к себе двух пассажирок? Мы заплатим. Просто мы очень спешим, и если ехать на вокзал, то это займет
Увы, не могу. Может, ваши спутники еще вернутся за вами.
Они даже не знают точного адреса нашего друга, к которому мы едем, усмехнулась хохлатая собачка. Будет занятно, если они вернутся, а нас уже нет, не находите? По-моему, они заслужили Поймите меня, как собака собаку.
Пуделиха сняла очки.
Вы очень интересная, мадам. Вы не местная?
Я родилась во Франции, но почти здесь не жила.
О, понимаю. А ваша подруга?
Не местная, но язык знает.
Пуделиха протянула лапу.
Тереза Диссолю.
Дита протянула свою, в черной перчатке.
Дита Плот. А это Селена Мун. Сел, нас любезно подвезут.
Зайчиха помрачнела, но села в машину. Когда они отъехали, пуделиха, крутя руль лапами с маникюром, спросила:
Дита, в какую часть города вы едете? Может, я подскажу дорогу.
В пятый округ.
А, Латинский квартал! Там много студентов. Ваш друг, наверно, студент?
Нет, наоборот. Одинокий старик. Мы едем его навестить.
Как это трогательно.
А вы?
О, я возвращаюсь домой. Я снимаю квартиру в районе Биржи Продала на днях дом покойной матери в Марселе, теперь буду искать жилье. Кстати, Дита, а вы не в Марселе родились? У вас явный южно-французский акцент.
Почти. В Арле.
О! Арль! Чудный городишко. Любимый уголок Ван Кота Сто лет там не была.
Не поверите, но я еще дольше.
В такой милой беседе и продолжалась поездка. Селена не участвовала в разговоре. Она мечтала оказаться подальше, но отец, уехав, вынудил ее терпеть компанию сумасшедшей жены Плотника.
Дита же, убирая в карман перчатки, не нащупала там блокнот. Сердце ее замерло от ужаса: видимо, он выпал. Но где, где? Однако ни один мускул не дрогнул на ее точеной мордочке.
Глава 2
Собачка с секретами
1
То есть как это ты не можешь сократить дорогу?! взревел Мун. Всю жизнь колдовал, а тут не можешь ни ускорить нас, ни портал сварганить! Ты, Аремезд, просто
И посыпался поток ругательств на смеси английского, японского и итальянского.
А итальянский-то ты откуда знаешь? недоумевал Ник, оборачиваясь на них с переднего сиденья.
Уж точно не от тебя.
Конечно, нет. Я никогда не ругаюсь по-итальянски. Только по-французски. Французские ругательства красивы уже своим звучанием, тем более, когда едешь в Париж.
Вам так сложно помолчать? кипел меж тем Аремезд. Вся моя магия будто испарилась, ясно вам? Это сработало проклятье Меруерт! Это ее месть, месть моей жены! Еще утром все было нормально, а после того, как один заяц порвал мой халат
За что ей мстить, за то, что она сбежала от тебя? Сама, насколько я помню, хмыкнул заяц. У Ника отвисла челюсть:
А я думал, твой рог бутафорский.
Аремезд кинул в него барсеткой всем, что у него было при себе, но лис поймал ее на лету и забрал себе. Внутри обнаружился кошелек.
Не ссорьтесь, обстоятельно посоветовал Морж, медленно поворачивая руль. Лучше скажите, куды поворачивать-то?
Налево, любезный.
Расслабьтесь, не ссорьтесь, покурите, съешьте чего-нибудь
У нас нет зажигалок, раздраженно сообщил Мун.
Ну, сейчас чиркнем спичечкой
У нас нет спичек, милейший, развел лапами Ник. И даже сигарет нет. В спешке забыли в чемоданах. А машина с багажом, кажется, поехала длинной дорогой.
Морда Моржа непроизвольно вытянулась.
Тогда что вы, балбесы, брали? Ни спичек, ни сигар, ни даже еды не взяли. Я вас не понимаю, ребята! Кстати, а как мы найдем этого Перле без точного адреса? уточнил Морж.
Во всем Париже есть лишь один Перле, скупающий проклятые штучки, усмехнулся Ник.
Лис сжимал в лапах книгу в кожаной обложке. Заяц поинтересовался, что это. Ник пожал плечами:
Я вернулся в номер за Дитой и нашел это на полу. Видимо, она хотела ее взять, но не успела. Или уронила. А теперь мы еще и оставили наших милых дам одних по милости ну, не будем пальцем
С ними ничего не случится, шипел Мун. Они были бы обузой, особенно твоя женушка. Мне не понравилось, как она говорила с Пропле. К тому же, им с Селиной не стоит знать всех тонкостей ситуации с Баннименом Ты ведь тоже Дите не доверяешь, я прав? Она для тебя лишь инструмент.
Все же надо позвонить им из ближайшей гостиницы, дражайший. Хотя бы ради приличия.
Ник откинулся на сиденье и бережно раскрыл книгу.
Это оказался нелинованный блокнот. К внутренней стороне обложки был приклеен большой конверт, куда вложили тонкую красную тетрадь, «Дневник Лю Даи-Тай» на китайском. Блокнот был наполнен рисунками карандашом и тушью с подписями на французском.
На первой странице был портрет коня в маске змеиной кожи и написано: «Это Эйгуо. Мы с ним работали какое-то время Коллеги по несчастью, можно сказать. Рубились по ночам в карты, все такое Он слегка не в себе, поэтому именно к нему я обратилась, когда кошмары, наполненные бессвязными воспоминаниями о веках и странах, что я не могла видеть, стали особенно сильными. Его методы жесткие, но действенные. Он пробивал меня несколько раз электрошоком. А мопс Яозу, умеющий читать воспоминания, окуривал воздух вокруг меня благовониями и проводил сеансы гипноза. Не знаю, чьи методы лучше, но помогло»
Стоило лису увидеть второй рисунок, и сердце замерло у него в груди.
Это был портрет молодой лисицы, обыкновенной на любого другого зверя, но только не для Ника: эту мордочку, эти глаза он сам нарисовал когда-то на своем сердце.
Подпись гласила: «Катлин. Цыганка. Моя самая первая ипостась. Родилась на юге Франции. Названа в честь матери, которая вскоре бросила дочь и мужа, сбежав с цыганом из другого табора. Катлин так и не смогла простить мать, поэтому мечтала о более-менее стабильной жизни. Когда юнец Николя, красивый и несерьезный, как его отец, пообещал на ней жениться Нет, она его ждала. Она очень верила, но с каждым годом, с каждым днем эта вера таяла. Но когда Николя вернулся в ее жизнь, богатый и прекрасный, она соврала, что уже замужем. Она спасовала, она боялась испортить лису жизнь. Если он богат, зачем ему какая-то цыганка?.. Катлин прожила довольно долгую жизнь и покинула сей бренный мир, вернее, сие несовершенное тело, почти в шестьдесят. Весь табор считал ее сумасшедшей, помешавшейся от несчастной любви. И только мы знаем правду, Николя, ты и я: когда в нашем сердце угасает любовь, мы засыпаем. И лишь новый свет любви способен нас разбудить»
Лис несколько раз перечитывал эти строчки, раз за разом, и в его собственной голове вспыхивали воспоминания, одно ярче другого. Катлин, которую он веками жаждал забыть, пришла к нему снова ниоткуда, такая же легкая и прекрасная, как была.
***
Конец 15 века, Франция
Рыжий лис с желтыми глазами сорвал белый, будто фарфоровый ландыш, на лепестках которого еще блестели жемчужинки росы. Было ясное утро; солнце большая золотая птица, еще не успела взлететь совсем высоко, чтобы осушить на траве и цветах ночные слезы луны.
Николя! послышалось из-за деревьев, оттуда, где примостились цепочки кибиток и доносился запах костров. Николя, где ты?
Голос был звонкий и принадлежал юной худенькой лисичке в синем платье.
Я здесь, Катлин!
Где?
Здесь, Катлин, здесь! отозвался лис, пряча ландыш за спину.
А я уж думала, куда ты запропастился, делано сердито сказала подошедшая лисичка, сминая весеннюю траву босыми лапками.
Искал тебе подарок! серьезно ответил Николя.
Подарок? В лесу?
Да. Смотри!
Лис протянул Катлин драгоценную находку.
Первый ландыш в этом году, такой же нежный и красивый, как ты!
Ну ты скажешь! смутилась лисичка и приколола цветок к корсажу. Я просто цыганка, а это просто цветок.
Нет, не просто. Это моя к тебе любовь. Помяни мое слово, когда-нибудь именно ландыш станет символом счастья!
Ай, еще один предсказатель на наши головы!
И нечего смеяться!
Ах, нечего? Тогда погадай мне! Ну, давай!
Катлин протянула переднюю лапку. Лис погладил ее ладонь пальцами и начал тем же тоном, каким говорили в таборе все лисицы, умеющие гадать:
Ну-ка посмотрим Линия жизни широкая, как река это значит, ты сильная. К тому же, она двойная это сулит успех и богатство. Ой, ты посмотри! Ай-ай-ай, с ума сойти
Николя поцокал языком, и Катлин насторожилась.
Что?
Твоя лапа уже в моей лапе, а я даже не просил значит, ты, хочешь или нет, будешь моя.
Дурак! вскрикнула лисичка и отняла лапу.
Сегодня я пойду к твоему отцу, серьезно сообщил Николя.
Ты итак ему с детства глаза вечно мозолишь там твой золотой хвост мелькнет, тут, здесь Ник напроказничал, там набедокурил.
Это давно было. А нынче я жених, ты невеста, и мы поженимся с тобой по цыганскому обычаю. Буду я богатый, и куплю тебе все, чего не попросишь: и жемчужные бусы, и коралловые серьги, и вообще все. Будут у нас лисята мальчик и девочка, а лучше мальчик и две девочки, чтобы в семье было три красавицы вместо двух, и умрем мы в один день Нет, мы никогда не умрем. Я даже на тот свет тебя не пущу, так ты мне по нраву.
Какой прыткий! фыркнула Катлин. Так-таки лисята?
Да.
Так-таки не умрем?
Да!
Никто не обманет Смерть, дурачина.
А я обману, клянусь, что обману, если ты поклянешься тогда быть моей.
Размечтался! Сначала ты обмани, а там поглядим.
Нет, поклянись!
Ай, дурак! Ну, клянусь, клянусь, отстань
И клянешься, что не выйдешь за другого, не дождавшись меня?
Клянусь, сумасброд!
И, не дожидаясь ответа, лисичка убежала. Николя ухмыльнулся ей вслед.
***
Через несколько лет
Покажите еще сережки. Нет-нет, вон те, изумрудные. Вы бы купили такие своей жене?
Бобр-ювелир подал покупателю серьги и почесал в затылке.
Она у меня не больно серьги носит, ежели только бусы, и то недорогие. Потерять боится. Она у меня, понимаете, из простых
Понимаю. Сердцу не прикажешь.
Есть такое. Она и платьями особо не щеголяет. Только вот кулон с иконой и колечко носит обручальное
Зеленые глаза лиса лет тридцати, облаченного в так называемое «бургундское» платье, состоящее из нескольких слоев дорогой ткани, загорелись.
А какие у вас есть кольца? Перстни? жадно спросил лис. Что угодно. Я ищу нечто особенное для особенной девушки. Денег не пожалею.
Бобр и сам видел, что клиент зашел не просто языком трепать: одна темно-синяя куртка котарди с рукавами-буфами чего стоит, а про роскошную шляпу с пером и говорить нечего!
Господину нужно порадовать супругу или сделать предложение? лукаво уточнил бобер, сразу заметив, что обручального кольца у покупателя нет. Есть рубины, изумруды. С гравировкой в виде сердца и надписями. Например, «Я не могу жить и не могу выжить без тебя». А еще модные нынче кольца из желтого золота. Вот, взгляните, прошу вас услужливо предложил ювелир. Изволите видеть, они искусно сделаны
Это потрясающе.
Правда, они очень дорогие.
Я же сказал, цена не играет роли. Но это изумительная идея показать, что супруги одно целое. Жаль, мой дед родился и умер раньше этих новшеств.
Уверен, дед господина оценил бы эти милые вещицы.
Меж бровей лиса пролегла горькая складка.
Он подарил бабушке в честь их помолвки жемчужную нить
О, жемчуг нынче в моде! подхватил бобр и крикнул в боковую дверь: Пнина, милая моя, какие там придумали правила для дам? Не больше одного жемчужного колечка на одной лапе или на двух?
Его жена, немолодая, но свеженькая толстенькая бобриха в опрятном фартуке, высунулась из-за двери и строго отрезала:
Откуда мне знать, ты ведь ювелир.
Вас зовут Пнина? спросил лис. «Жемчужина», да?
Да, зарделась бобриха и уточнила: А вы ищете подарок?
Для невесты.
О, никто не подскажет вам лучше, чем женщина! заявила Пнина и по-хозяйски посоветовала: Возьмите вон то колечко с жемчужинкой, оно очень мило будет смотреться на лисьей лапке, просто и со вкусом. И какую-нибудь брошку. Но главное не забудьте про свою любовь к этой счастливице и про самые нежные слова.
Благодарю вас, улыбнулся лис и купил и кольца, рекомендованные бобром, и кольцо, указанное бобрихой, и на свой вкус, золотую с эмалью брошь в виде аиста.
Путь лиса лежал за город, в степи. Туда пару дней назад прибыл цыганский табор, и карты подсказали, что это те самые кибитки, в которых он вырос.
Как все изменилось за эти годы! Он обрел Бессмертие, обманув Смерть: целых сто лет ему ничто не страшно. Меньше, чем за год, лис сколотил приличное состояние на картежных вечерах и теперь, когда ее величество Фортуна пригнала кибитки родного табора к окраине Арля, лис не мог не пойти туда.
Потому что его любовь осталась неизменной.
Узнает ли его Катлин? Жив ли ее отец? Теперь-то он точно отдаст за Николя дочь, ведь тот небеден и не будет держать ее в клетке, как птицу, потому что сам намерен путешествовать.
С этими мыслями лис дошел через бурелом до костров, вокруг которых резвились босоногие дети, и притаился за деревом невдалеке. У кибиток, на жухлой августовской траве сидели старики лис узнал старушку-чернобурку, умеющую гадать, и отца одного задиры, очень Николя не любившего.
Он заметил и других знакомых, постаревших или повзрослевших. Были и новые мордочки все больше малыши.
Лис вдруг остро почувствовал, что жизнь здесь идет своим чередом, а ему в ней места нет. Что он сделает? Придет к ним в своем нелепо щегольском наряде? Задарит Катлин драгоценностями? А если она и вовсе умерла?
Наконец, он разглядел знакомую острую рыжую мордочку, миндалевидные ореховые глаза и ушки, в которые звенели все те же серьги.
Ах, Катлин! Все так же хороша, только совершенно по-иному, не как девочка, а как взрослая лисица. Семнадцать лет только прибавили ей красоты и грации, которых не могли испортить ни залатанные юбки, ни старая блуза, ни стеганое одеяло, которое она теперь драпировала поверх одежды не как подросток, а как взрослая женщина. У нее были проколоты оба уха, и в них поблескивали серебряные сережки, а голову покрывало подобие вуали глубокого зеленого цвета. А задние лапки, стройные ножки были так же босы
На счастье, к дереву приблизился лисенок лет пяти. Лис схватил его за шкирку и прижал палец к губам:
Не бойся меня. Вот тебе монетка. Позови мне Катлин.
Малыш подозрительно сощурился:
А откуда вы ее знаете?
Во сне видел.
Правда?
А то! Ну, позовешь?
Лисенок попробовал монетку на зуб и кивнул: