За нашей партой мы сидели молча, в столовке давились неловкой тишиной, и даже домой она предпочитала уходить без меня. Любые мои попытки заговорить с лучшей подругой заканчивались напряжённым молчанием, в лучшем случае она могла лишь отвернуть взгляд и ответить холодное «понятно». Я всё никак не могла понять, что же происходит, пока однажды, стоя у доски, не заметила, сидящего за второй партой Ягелева. Как дурачок, он радостно улыбался в экран своего телефона и увлечённо строчил кому-то сообщение. С любопытством я перевела взгляд на последнюю парту, за которой сидели мы с Дашей. Какого же было моё возмущение, когда я увидела, что та время от времени поднимает жужжащий от уведомлений смартфон, что-то печатает в нём и вновь откладывает на край стола. Лицо её при этом не пропускало никаких эмоций и оставалось неизменно равнодушным.
«Вот же стерва! подумала тогда я. Переписывается со своим дружком и думает, что я не замечу!»
Последней каплей стал день, когда Даша в очередной раз без объяснений отказалась идти домой вместе со мной. Алексеева который день уже сидела во внутреннем дворике школы, укрывшись вместе с рюкзаком в тени карниза крыши спортивного зала. Ледяной ноябрьский ветер трепал её куртку, и, вся съёжившись от холода, она сидела так, чтобы из окон школьных этажей её не было видно.
Я появилась в дверях трудового класса, ведущих на улицу, и сначала Даша меня даже не заметила.
От меня прячешься? равнодушно произнесла я, глядя на неё исподлобья и стараясь скрыть в голосе раздражение.
Даша вздрогнула и перевела на меня испуганные голубые глаза.
Можешь не отвечать, вздохнула я, устало опершись одной рукой о дверной косяк. И ничего мне не объяснять. То, что я не отличница, как некоторые ещё не значит, что я глупая.
Я сделала несколько размеренных шагов по направлению к Даше, очерчивая подошвой осенних сапог круги по песчаной дорожке. Взгляд мой был устремлён на землю, в то время как Даша следила за мной, не отрываясь ни на секунду. С каждым моим шагом она всё сильнее вжималась в спинку скамьи.
Да, я может, не пишу все контрольные на «отлично», монотонно продолжала я. Не езжу на олимпиады и не разбираюсь в квантовой физике, да и в целом не такой я интересный собеседник, чтобы переписываться со мной даже на уроках
Я поравнялась со скамьёй и одним рывком плюхнулась рядом с Дашей, едва не придавив собой её рюкзак. Алексеева вздрогнула и отпрянула в сторону, прижав к своей груди портфель и смущённо отводя взгляд прочь. Я помолчала мгновение, а затем повернула голову на подругу и произнесла негромко, но очень вкрадчиво:
Но я хотя бы не предаю тех, кто мне дорог и кому дорога я.
Алексеева, испуганно съёжившись, осторожно подняла на меня голову. Я смотрела на подругу с нескрываемой обидой в глазах.
Или я тебе уже не так дорога? дёрнула я бровью. Нашёлся кто-то дороже?
Даша молчала. Обняв руками портфель и вжавшись боком в холодные стены здания, она устремила потупленный взгляд в землю и ничего не отвечала. Осенний ветер трепал ветви высоких школьных берёз, на головы нам сыпались последние жёлтые листки. Крики школьников, несущихся с уроков домой, уже давно стихли. А значит, мы остались одни.
Я взглянула на экран телефона. Часы показали без пяти четыре.
Пойдём домой, устало вздохнула я, подняв голову к небу и прикрыв глаза. Поздно уже. Мне вечером на тренировку.
Иди без меня, подала жалобный голос сидящая ко мне спиной Даша. Я потом пойду.
Тут уже я не выдержала и подскочила со скамьи на ноги. Гнев одним толчком разлился от моего сердца к кончикам пальцев, кольнул в живот и окрасил кожу. Я побагровела от злости, до скрипа стиснула зубы и сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.
Снова «потом»?! закричала я. Снова «без меня»?!
Даша резко подскочила на ноги и в панике попыталась меня успокоить.
Ася, тихо! Не кричи! взмолилась она, боязливо оглядываясь по сторонам.
Ну конечно, чего бы мне кричать! взревела я и стала размахивать руками так, что едва не ударила Дашу по голове. Моя лучшая подруга всего лишь променяла меня на какого-то учительского подпевалу! Нашла себе, так сказать, напарника по разуму!
Ася, пожалуйста, успокойся!
Даша в панике бегала вокруг меня, пыталась взять за плечи, но я с остервенением отбрасывала от себя её руки.
Это тебе надо успокоиться, предательница! зло прошипела ей я, глядя в самые глаза, сразу после того как Даша в очередной раз получила по пальцам. Если ты больше не хочешь со мной общаться, то так и скажи! Зачем меня игнорировать?!
Я закинула на плечо рюкзак и, вновь оттолкнув от себя подругу, собралась было уходить, как вдруг голос Даши, оставшейся позади, дрогнул и сорвался на слёзы:
Да не предавала я тебя!
Ягелеву будешь это рассказывать! не оборачиваясь, бросила я.
Просто дай мне всё объяснить!
Разум требовал от меня идти дальше, не оборачиваться, не задерживаться, знать, в конце концов, себе цену. Голос собственного достоинства велел не вестись на глупые отмазки. Забыть о том, что между нами с Дашей вообще что-то было, оставить и переступить. Но сердце
Сердце скулило о том, то нужно остаться. Оно верило что то, что всё это одно большое недоразумение, и что нужно остановиться и выслушать. В конце концов, ведь все совершают ошибки, а те, кто их не совершают нагло об этом врут, притом не только окружающим, но и сами себе.
Я остановилась. Медленно развернулась, закатывая глаза и делая вид, что мне совершенно всё равно, взглянула на трясущуюся от холода и страха Дашу.
Ну? скептически дёрнула бровью я. Объясняй. Только не думай, что я поведусь на обыкновенное «ты просто всё не так поняла».
«Господи, хоть бы я просто всё не так поняла!» умоляюще пронеслось у меня в голове. Лицо же моё при этом оставалось абсолютно безразличным.
Ася, я схватилась за голову Алексеева. Я понимаю, я поступила неправильно
Я бы даже сказала «ужасно», перебила её я. А ещё «подло» и «цинично».
Даша виновато поджала губы.
Я осознаю, как это выглядит со стороны, пролепетала она. Выглядит так, будто я променяла лучшую подругу на парня, но всё совсем
Ну да, всё именно так и выглядит, саркастически подметила я. А как ты догадалась?
Если ты продолжишь меня перебивать, то я никогда не договорю до конца!! завопила вдруг Даша, да так, что голос её едва не превратился в свист.
Я замолчала, выжидающе глядя на подругу.
Спасибо, выдохнула, наконец, она, и сдвинула брови. Мы с Артёмом и вправду хорошо общались. Он оказался очень милым и интересным человеком, много рассказывал, мы постоянно что-то обсуждали, переписывались а потом он стал вести себя странно.
Даша съёжилась и заробела. Мой яростный пыл резко начал угасать, и я понемногу стала приходить в себя.
Странно? сперва я не поняла, к чему она клонит.
Глядя подруге в глаза, я видела в них смятение и робкую боязнь сказать чего-то лишнего. Чего-то, за что придётся нести ответственность им обоим, а быть может даже и мне.
Даша всё молчала.
Говори же, решительно потребовала я.
Алексеева мялась ещё какое-то время, а я терпеливо ждала. Наконец, она молвила:
Мы с ним отлично общались, но как друзья, понимаешь?
«Отлично понимаю» язвительным тоном подумалось мне.
И всё было хорошо до тех пор, пока однажды он не позвал меня после уроков за школу и не
Она с силой выдохнула и отвернулась, обняв саму себя руками.
В общем, он признался мне в любви.
Где-то глубоко на подсознательном уровне я догадывалась о таком исходе событий, но виду не подала. Слегка нахмурившись, я попыталась заглянуть стоящей ко мне спиной подруге в лицо.
А ты? голос мой звучал обеспокоенно, и уже совсем не грубо, как прежде.
Что я?! не оборачиваясь, немного даже сердито Даша тряхнула головой. Я растерялась. Долго мялась, стеснялась, не знала, что ему ответить. В конце концов, взяла себя в руки и сказала, что он для меня просто друг, и я не могу и не хочу быть с ним.
А потом?
А потом он стал таким навязчивым, что спасу от него не было нигде! я не видела, но по голосу слышала, как она хмурится. На переменах, в столовой, за школой, у туалета он преследовал меня повсюду! Я попыталась прекратить общение совсем, но всё без толку: он даже на уроках умудряется мне писать!
Меня словно током обдало.
Так вот оно что произнесла я, ошеломлённо прокручивая в голове недавние события, которые после слов Даши, надо заметить, заиграли совершенно новыми красками. А я-то думала я думала, что ты
Забыла о тебе?
Она стояла напротив, в нескольких шагах от меня. Сжавшись всем телом от холода, она смотрела куда-то вниз, стыдливо уводя взгляд, и волосы её подхватывал на лету ледяной ветер. Вдруг Даша стала медленно поворачиваться в мою сторону, всё ещё сжимая себя за плечи. Только сейчас она, наконец, взглянула мне в глаза.
Никогда, почти прошептала она. Никогда я о тебе не забывала.
Тогда почему? я и сама знала, что ответа не последует, но зачем-то спросила. Быть может, я спрашивала вовсе даже не Дашу. Может, я спрашивала саму себя.
Губы Даши вздрогнули, глаза наполнились слезами, и она повесила голову, закрыв лицо руками. В два шага я оказалась рядом с ней, сгребла подругу в охапку, прижала её к себе всем телом и закрыла этого маленького невинного ребёнка собой от всего мира, что мог ей навредить.
Да почему ты сразу мне не сказала? почти плача от жалости и отчаяния, простонала я, гладя подругу по голове и раскачиваясь с ней из стороны в сторону, словно убаюкивая. Я никогда не простила бы себе, если б потеряла тебя!
Прости меня! скулила Даша мне в грудную клетку. Я на самом деле отодвинула свою лучшую подругу на второй план, и я это признаю! Но это получилось не со зла! Этот идиот заполонил собой всё свободное пространство! Я даже пряталась здесь не от тебя, а от Ягелева, чтобы он не увязался за мной следом до самого дома! А потом, когда я, наконец, опомнилась и поняла, как обидела тебя, мне сделалось так стыдно! Мне было так совестно даже в глаза тебе смотреть, не то, что разговаривать. Пожалуйста, прости меня, я так виновата!
Ты невиновата тихо шептала я ей в макушку. Такое могло произойти с кем угодно. Тебе нужно было сразу обо всём мне рассказать. Ты ведь знаешь, как дорога мне.
Даша продолжала всхлипывать мне в толстовку, а я успокаивала бедняжку, прижимая её к себе всё крепче. И стало мне на душе тогда вдруг так тревожно, глаза мои забегали, и сердце замерло, когда я увидела его стоящего вдалеке и наблюдавшего за нами, с маленьким букетом школьных цветов в одной руке и портфелем в другой. Он стоял очень далеко, но я отчётливо понимала, как нехорошо он на нас смотрит. Взгляд его разъедал нас словно кислотой, и тогда-то я впервые подумала: добром это дело не кончится.
Подай красный маркер, пожалуйста.
Спокойный сосредоточенный голос Даши выдернул меня из омута воспоминаний, и я вновь оказалась в нашем стареньком классе, наедине со своей лучшей подругой, классухой и стенд-газетой. Всё также раздражающе, средь полной тишины, тикали настенные часы, и красные ногти Наталии Владимировны клацали по клавиатуре.
Эй, ты чего? заметила моё смятение Даша.
Я резко дёрнула локтём, едва не столкнув маркер на пол, но вовремя успела подхватить его налету. Фломастер прокрутил несколько «сальто» в воздухе, неуклюже приземлился в мои ладони, и я дрожащими руками протянула его Даше.
Н-ничего, буркнула я в ответ. Так, вспомнилось.
Ничего не понимаю, негодовала у компьютера классная руководительница. На кнопку жму, и ничего не происходит. Чёрт бы побрал эти электронные дневники с их нововведениями! Почему он ничего не распечатывает?!
А вы стукните по принтеру, как следует, усмехнулась Даша. Вдруг поможет? У меня папа с телевизором постоянно так делает.
Да этой рухляди уже ничего не поможет! раздосадованная учительница и вправду пару раз несильно шлёпнула принтер ладонью, но ничего не произошло. О, видали? Ну, великолепно просто
Я потихоньку вошла в рабочий ритм и вновь принялась вырисовывать цветы в углу ватмана, пока Даша старательно выводила спортивные кричалки аккуратным ровным почерком. Классуха ещё немного повозилась со старой школьной техникой, но, в конце концов, и это ей надоело, и Наталия Владимировна устало обмякла в учительском кресле.
Бесполезно, измученно процедила она. Не хочу я ничего печатать. Пусть директриса сама разбирается со своей волокитой. Я устала.
Берегите себя, Наталия Владимировна, не отрываясь от газеты, протянула я, и, кажется, учительница не расслышала в моём голосе нотки сарказма. Не перенапрягайтесь так сильно.
Ой, Настюшка, молчи, махнула рукой классуха. «Не перенапрягаться» это точно не про нашу школу. Ты бы видела, сколько мне ещё отчётов заполнять.
«Настюшка» резанула по уху не только мне: мы с Дашей переглянулись, украдкой одарив друг друга ошеломлённым взглядом, но, тут же, Алексеева вновь погрузилась с головой в работу.
Не называйте меня так, пренебрежительно процедила я почти себе под нос. Меня Асей все давно зовут.
Ладно тебе, вновь отмахнулась Наталия Владимировна. Последние дни вас вижу, сжалься над старой учительницей. Вот-вот экзамены сдадите и поминай, как звали, извините уж за каламбур. А я ведь вас с четвертого класса ещё во-от такими помню! Ты вот, Ася, помнишь, как в пятом классе Клавдия Птолемея4 «пельменем» назвала?
Даша вдруг прыснула, не в силах сдержать издевательский смешок. Она тыкала в меня указательным пальцем, пока лицо моё выказывало высшее математическое негодование.
А ты, Дашуня, продолжила Наталия Владимировна. В четвертом классе грызла ручку, а у неё стержень надломился, и весь рот тебе чернилами измазал! Ты помнишь?
Остатки смеха Алексеевой завершились неловким стоном гласной «э». Улыбка слетела с лица Даши, как только я передразнивающе рассмеялась ей в ответ, указывая на подругу пальцем.
Очень смешно, равнодушно процедила она и вернулась к работе.
Эх, школьные годы чудесные мечтательно протянула Наталия Владимировна, откинувшись на спинку своего кресла и заламывая руки за голову. Как же летит время. И вы вот теперь совсем взрослые. Ещё чуть-чуть и самостоятельная жизнь.
Да уж, скорей бы, недовольно пробурчала я.
А ты так время не гони! классуха качнулась на сиденье и принялась потягиваться. Всё ещё успеется. Ещё скучать по школе будете.
Мы с Дашей вдруг остановились, переглянулись друг на друга не многозначительно и ответили училке хором:
Вот ещё.
Будете-будете, уверяла нас Наталия Владимировна. И уроки ещё вспомните, и одноклассников, и пирожки из школьной столовой
О, это те самые, которыми я траванулась вначале года, и у меня неделю живот болел? радостно улыбаясь, подняла руку Даша.
Не-ет, подыгрывая, протянула я, и мы с подругой вновь встретились взглядами. Это те, об которые Козырев зуб сломал!
Обе мы рассмеялась, а раздосадованная учительница шикнула на нас.
Так, девочки! Наталия Владимировна нахмурилась, подавшись вперёд и опершись сложенными в «замочек» руками о стол. Учитель в классе, в конце-то концов! Тем более, ну не так уж всё и плохо
Ага, не считая гнилого линолеума в каждом классе, бросила я.
И неровных парт, на которых писать всё равно, что по сельским дорогам ездить! добавила Даша.
Мы вновь рассмеялись, а Наталия Владимировна одарила нас неодобрительным взглядом.
Господи, скорей бы вы уже выпустились, мрачно протянула она, подперев щеку кулаком. Ещё одного года в вашем классе я не переживу.
Вот-вот, давясь смехом, я потрясла маркером в воздухе. Это уже больше похоже на правду, без этих ваших «с дружбою, с книгою»5. Давайте уже признаем, что в школьном времени нет ничего романтичного. Это просто девять-одиннадцать лет строгого режима, от звонка до звонка, в одном помещении с кучей чужих людей и горой ненужных знаний, а на выходе что?