Батюшка, вы спать хотите? услышал он участливый голос Ивана Сергеевича, может, тогда в следующий раз договорим? вежливо спросил он, но Елизарий распознал в его голосе надежду, что он всё-таки дослушает его.
Нет, нет, не обращайте внимания, распахнул глаза пошире священник, а давайте-ка ещё чайку поставим. Так и сон отгоним
Давайте, обрадованно кивнул гость, вы сидите, я помогу
Пока Иван Сергеевич суетился над самоваром, отец Елизарий усиленно вспоминал, какой же вопрос он забыл задать своему новому знакомому.
Иван Сергеевич, а вы к кому на кладбище-то ходили? Кто у вас там лежит?
Гость замер с чашкой в руках, но тут же повернулся.
Родные по матери у меня здесь похоронены. Моя матушка из Нижнего Новгорода. Это уж отец увёз её в Москву отсюда.
Вот как? оживился отец Елизарий, а как фамилия ваших предков будет?
Савельевы Садитесь поближе, батюшка, давайте я за вами поухаживаю.
Вот спасибо, уважили старика, закряхтел Елизарий, хитро поглядывая на барина, не часто у меня бывают такие важные гости да ещё и философы.
Не прибедняйтесь, батюшка, помню я наш разговор, усмехнулся Иван Сергеевич, помню и речь вашу грамотную, и книжек вон у вас полно. Меня не проведёте своей простотой. Я человек опытный, много где побывал и людей вижу хорошо.
Насквозь?
Ну уж не насквозь, но гость вдруг смутился и замолчал.
Чего же вы остановились?
Понял, что ерунду говорю, Иван Сергеевич отвёл взгляд в сторону и вздохнул, ни себя не понимаю, ни других
Кстати, а вашу бабушку не Лизаветой звали?
Лизаветой, удивлённо поднял глаза гость, а вы помните её?
Помню, ваша милость, приятная женщина была. В деревне о ней хорошо отзывались. Но мне, как священнику, запомнилась она тем, что незадолго до кончины стала каждый день в храм приходить. Я как-то не удержался и спросил: а чего это ты, мать, каждый день на литургию ходишь? Тогда я ещё ежедневно служил обедню Она помялась и отвечает, мол, старая я стала, немощная Смерти боюсь, а пуще мытарств этих Какая ты старая, говорю, тебе ещё жить и жить. Но самым удивительным было то, что, действительно, через месяц она умерла, а вскоре и муж её Но тот только перед смертью исповедоваться и причаститься успел. Тоже хорошо христианская кончина. Не то что нынешние крестьяне напьются и помрут. Родственники меня позовут на отпевание, так пока я молюсь, сами уже к бутылке прикладываются. Да
А чего это вы вспомнили мою бабку-то?
Так праведница она была, мил человек, праведной жизни, поэтому, видать, Господь ей кончину открыл. Не каждый такой милости сподобится Вот и вы, Иван Сергеевич, у меня оказались не иначе как по её молитвам.
Да она меня почти не знала. Мы редко приезжали сюда.
Тогда не знала, а сейчас следит за вами и молится.
Эх, хорошо бы, если так провёл пятернёй по волнистым от сырости волосам Иван Сергеевич, а то я совсем запутался.
Говорите, что опять жениться надумали? Похвально. А в чём проблема-то?
Не могу решить, на ком
Вы меня всё больше поражаете, Иван Сергеевич, даже сон пропал, поставил чашку батюшка. Рассказывайте всё по порядку.
Если не надоело, слушайте.
Он тяжело вздохнул и начал говорить.
Узнав о смерти жены, я бросился в Саратов, сходил на могилу, отслужил панихиду. Потом уехал в Москву
А что же ваша новая возлюбленная? Не поехала с вами?
Иван Сергеевич помолчал.
Нет, я был не готов к новой женитьбе, да и неприлично сразу-то Попытался жить прежней жизнью, но внутри словно что-то обломилось. В душе поселилась тоска. Ещё днём, на людях, это было незаметно, а ночью, в одиночестве, лезли в голову разные мысли
О самоубийстве?
Откуда вы знаете? ошеломлённо взглянул Миронов.
Опыт жизненный имею, улыбнулся Елизарий, вы философствуете, а я практикую.
Да-да, ощущал я что со мною происходит что-то необычное и страшное. То ли от раскаяния за Татьяну, то ли от одиночества казалось мне, что Бог и чёрт за мою душу борются Знаете про рябинные ночи, отец Елизарий?
Рябинные? У нас деревенские говорят воробьиные. Сегодня как раз такая и есть: дождь, гроза, ветер, а главное молнии. Страх берёт от всполохов этих