А тот кряхтит, упираясь локтями в пол, и воздух хватает по-рыбьи. Вроде я и не сильно его приложил, оттолкнул просто.
Давай, держись за меня, девушка пытается поднять отца с пола, но у нее слабо это получается.
Отойди. Давай помогу.
Не подходи, шипит она мне и, наконец, помогает отцу на ноги встать. Убирайся из этого дома! Из моего дома! Пошел вон, Ратмир!
Какие громкие слова, птичка.
Только это теперь и мой дом тоже. Может, обрадовать девочку?
Сейчас-сейчас, бормочет отец, дрожащими пальцами набирая чей-то номер. Сейчас все будет отец! Ты и правда вписал этого в завещание? Да, Ратмира! Сорок процентов?
На отца смотреть неинтересно. Все-равно, я знаю, что дед выйдет победителем из этой схватки, как и всегда. А вот на Вику на нее можно и поглядеть.
На то, с каким сожалением она оглядывает устроенный погром в гостиной.
А какое осуждение сквозит в ее глазах!
Твой рисунок, птичка? киваю на мольберт, и добавляю Был?
Мой.
Прости.
Она лишь отмахивается, и морщится при выкрике отца, который пытается доказать деду, что мне и ломаного гроша достаться не должно. Как его накрыло, просто песня.
Ну у вас и семейка, качает девушка головой. Что же вы за люди такие? Деньги, деньги, деньги всюду эти деньги. И никого они счастливым не сделали. Никого из вас.
Я счастлив, спорю из чувства противоречия, хотя Вика права.
Я не несчастен, но и не счастлив. Пожалуй, мне никак, и это самое отвратительное.
Кстати, Вика, ночевать я останусь здесь, подмигиваю ей. Вступаю в права главного наследника, скажем так.
Но девушка не реагирует на подначку. Она смотрит на отца, у которого вместо слов невнятное мычание вырывается.
Тимур? она подходит к отцу, обхватывает его голову своими маленькими ладонями, и пытается поймать взгляд. Тим Ратмир, звони в скорую, быстро!
ГЛАВА 5
ВИКА
Это ужасно, но когда я смотрела на мужа, который не в силах был произнести ни единого слова, на мужа, рот которого перекосило, а лоб покрылся испариной, я
я о рисунке испорченном думала.
Что его не исправить.
И по памяти такой багряно-сиреневый рассвет, который неожиданно поймала на днях, я не нарисую.
Обидно.
Но Тимуру, наверное, обиднее было бы, узнай он о моих мыслях. Жена о ерунде мыслит.
Сыну, судя по каменному выражению лица, вообще плевать на здоровье отца.
Микроинсульт, сообщает нам Иосиф Евгеньевич, выйдя из палаты реанимации. Смотрит на меня и Яна, вскочивших при его появлении, и выставляет вперед руку: Жить будет, успокойтесь.
А а говорить он сможет? решаюсь спросить. Или Тимур так и останется таким?
Если да я не вынесу этого.
Изо дня в день смотреть на мужа, который не в силах сам о себе позаботиться, и знать, что этого избежать можно было. Останься я с Тимуром и Ратмиром в гостиной беды бы не случилось.
Сможет, нужно переждать кризис, отвечает врач, но смотрит при этом на привалившегося к стене Ратмира, весь облик которого демонстрирует, насколько ему все-равно. Пару дней Тимур Давидович будет находиться под нашим наблюдением, а затем вы сможете забрать его домой. Пока съездите за необходимыми вещами: смена белья, зубная щетка, и далее по списку.
Я съезжу, Ян останавливает рванувшую было по коридору меня, и сжимает ладонь сочувственно. Вика, отдохни пока, сходи в кафе, прогуляйся в сквере. Здесь тебе нечего делать, в ближайшие пару часов к Тимуру Давидовичу тебя точно не пустят.
Какое кафе?
Какая прогулка в сквере?
Будто я смогу наслаждаться поздней весной, зная, что Тимур в реанимации.
Я позабочусь о своей мачехе, произносит Ратмир первые за этот час слова, и почти силой отрывает меня от Яна. А ты езжай.
Прикрываю глаза, пытаясь заставить себя не стряхнуть руки Ратмира, нагло обнимающие меня это выглядело бы странно. Но объятия его болезненные для меня невыносимо рядом находиться после всего того, что случилось.
Вика? с нажимом спрашивает Ян, но взглядом обменивается с Ратмиром.
И взгляды у обоих мужчин странные, непонятные мне. Будто они без слов общаются о чем-то неведомом женскому уму.
Мужчины
Все в порядке, отпускаю я Яна. Не забудь взять халат Тимура тот, коричневый в полоску.
И тапочки с ночным колпаком и кальсонами, едко добавляет Ратмир, но Ян оказывается умным человеком, и пропускает подначку мимо ушей.
Убери руки, шиплю я, и сбрасываю с себя мужские ладони, едва Ян скрывается за поворотом больничного коридора. И вообще проваливай отсюда!
И оставить тебя одну? Мы ведь семья, Вика, улыбается парень. А в такие моменты семья рядом должна быть, поддерживать друг друга.
Ты уже натворил дел!
Вика-Вика, качает он головой, и подталкивает за плечи в сторону лестницы, отец сам двинулся на теме наследства. Я здесь при чем? Драться полез на старости лет, распереживался вот. Этого следовало ожидать, что жадность рано или поздно долбанет его по мозгам. Но ничего, хмыкает Ратмир невесело, сейчас этот твой поклонник привезет любимый папочкин стариковский халат с тапочками, и ему полегчает.
Вот прицепился с этим халатом!
Я и сама люблю укутаться в пушистый банный халат, и нежиться в нем. Только Тимуру не особо нравится меня видеть в таком облике растрепы, потому возможность выпадает лишь когда муж в командировках.
Побыть самой собой, расслабиться.
Эй, вскидываюсь я, выплывая из омута своих мыслей, куда ты меня ведешь? Я останусь
Не останешься. Мы идем в кафе, подмигивает упирающейся мне Ратмир, и резко становится серьезным. И Вика, не советую со мной спорить.
Значит, боксер? Кулаками машешь?
А ты картинки малюешь? в пику отвечает мне Ратмир, и придвигает мерзкий на вид смузи поближе к моим лежащим на столике рукам. Пей.
Я из твоих рук больше никакую выпивку не приму!
Парень глаза закатывает, и плечами пожимает. Мол, как хочешь.
А я сама не знаю, что хочу. Сидеть с ним вот так просто дико. И если задуматься как следует, вся эта ситуация в пятнах грязи.
Вот только что мне делать? Истерику устроить со слезами, с посыпанием головы пеплом?
Юля права, по сути: дело сделано, назад не повернуть.
Ну, мачеха, расскажи мне сказку, паясничает Ратмир, отпивая крутой, исходящий паром чай, как так вышло, что ты вышла за старика?
Тимур не старик! спорю с ним.
Хотя еще два года назад я сама в ужасе была, когда отец заговорил об этом. В восемнадцать лет мне и тридцатилетние казались пожилыми. А уж Тимур, которого я не иначе как дядя Тим не называла, и подавно.
В волосах седина.
В уголках глаз морщины.
Брыли, опять же
Но притерпелась. Может, рядом с ним я и сама постарела душой?
Значит, великая любовь, м? предполагает парень, и голос его недобро звучит.
Да, любовь. И уважение, добавляю я чистую правду.
Ну да, уважение, кривит Ратмир губы. Именно оно и толкнуло тебя на измену? Как и великая любовь?
Резко поднимаюсь со стула, и Ратмир тут же вскакивает. Давит на плечи, чтобы я обратно села. Зачем?
Выслушивать его колкости? Так я сама себя корю, и корить буду всю жизнь.
Юля бы сказала, что жизнь длинная, и голоса совести обычно хватает на пару месяцев.
Ладно, не кипятись, колючка. Пей смузи, оздоровляйся. Вылечится твой любимый, и будете душа в душу жить ближайшие пару лет, или сколько там ему осталось, Ратмир снова придвигает ко мне опостылевший смузи.
А у меня перед глазами картина, как я вскакиваю.
Швыряю в него противный напиток.
И от стекает по черным волосам, в которые я с таким наслаждением зарывалась в ту сумасшедшую ночь.
А затем влепляю хлесткую пощечину, оставляя на его лице клеймо-удар. Чтобы не смел больше никогда никогда
Ты и сам когда-нибудь пятидесятилетним станешь, беру этот мерзкий напиток, который хотела выплеснуть на него, и отпиваю. Или не станешь. Судя по тому, какой ужасный из тебя боксер это тебе, Ратмир, пара лет осталась.
Ужасный? смеется парень, но на подначку реагирует. А то надоело выслушивать едкие замечания о моей неверности. А приходи на бой, детка. Там и посмотришь на меня в деле. Я лучший.
В селе своем ты лучший. А здесь, вожу пальцем в паре сантиметров от его лица, здесь ты никто. Вон как отделали, личико попортили. Не хочется мне на избиение младенца смотреть, фыркаю, и добавляю, передразнивая его: Мы ведь семья.
Задевает.
Глупая, детская подначка его задевает.
Сидит, бесится от мысли, что лучшим я его не считаю. Сбитыми костяшками постукивает по столу, выбивая рваный ритм, как набат.
А у меня сердце каждый раз замирает от взгляда серых глаз, когда он смотрит на меня. И все время та проклятая ночь перед глазами встает ночь, которую я в мельчайших деталях помню.
Никогда с Тимуром такого не было. С ним нет, не противно, но и не хорошо. Спокойно и предсказуемо, ровно по часам.
Да и сравнить мужа мне не с кем было.
До недавнего времени.
А знаешь, тебе придется прийти на бой, с веселой злостью в голосе бросает Ратмир после долгого молчания. Считай, это одно из моих условий. Чтобы я держал язык за зубами. И если избиения младенцев не случится с тебя желание.
Никакого желания, хмурюсь, но парень качает головой.
А если проиграю желание с меня. Любое.
ГЛАВА 6
РАТМИР
Странная девочка.
Злит, раздражает своей колючестью.
И непохожестью своей на тот образ, что в голове сложился охотница за деньгами. Что-то не видна по Вике особая расчетливость.
Но ведь вышла за отца, а значит
внешность обманчива.
Можете войти к пациенту, вежливо, но чуть устало выдыхает врач, и Вика подскакивает.
Ну уж нет!
Я пойду, опережаю ее. Я ведь его сын.
Она в таком раздрае, что молча соглашается, позабыв, что жена в приоритете.
Жена поверить не могу. Мачеха.
Обхватить бы ее лицо, как той ночью, едва мы номер отеля переступили. К стене прижать, вырывая рваные всхлипы
Хватит! И чего я о ней думаю постоянно? Были у меня девушки красивее, чем она.
Намного красивее.
Жив? вхожу в палату к отцу, видеть которого неприятно, и больно. Родная кровь ведь не водица. Молчи, врач сказал, что говорить тебе пока нельзя. Ты ведь понимаешь, что я тебе говорю?
Он моргает.
Понимает, в овощ не превратился уже хорошо.
Или плохо
Интересно, осталась бы с ним Вика? Осталась бы, превратись он в инвалида?
Надеюсь, ты осознаешь, что бессмысленно спорить с дедом по поводу наследства. И переживать из-за этого тоже бессмысленно, говорю, и ненавижу себя за то, что успокоить его пытаюсь.
Отец смотрит на меня в упор, и снова моргает. Медленно и выразительно, словно говоря: понимаю, но не сдамся.
И жить я буду с вами. Пока. Дом ведь дедов, не так ли? отец моргает, и начинает пыхтеть. Успокойся. Я просто присмотрюсь к наследству. Или ты хочешь, чтобы я сразу все маме передал?
Он напрягает скулы, которые пугающе выступают, делая черты лица еще более заостренными, чем они есть. И моргает дважды не хочет.
Мама ведь приедет сразу, если шанс представится.
Поселится в доме, и унижаться начнет. И перед отцом, и перед Викой.
Чтобы не гнали.
Хм, а что бы ты сказал, предложи я тебе такой вариант, сам не знаю зачем, предлагаю я. И всерьез ли предлагаю непонятно и мне самому. Ты разводишься с Викой, а я отказываюсь от наследства в твою пользу. Ты бы согласился?
Гляжу в его глаза отражение моих и с замиранием сердца ответа жду. И он смотрит также напряженно, не моргая. Уже слезу текут из уголков глаз, а отец все держится.
Да?
Нет?
Сам не знает?
Оскорблен моим вопросом?
Пошел вон, неразборчиво и медленно шепчет он. Вон!
Подумай над моим предложением, легко вскакиваю со стула, и оборачиваюсь к лежащему, неприятному мне мужчине. Мачеха у меня зачетная.
ВИКА
Тим, сажусь на кровать рядом с лежащим на ней мужем, и легонько сжимаю его ладонь. Как же так? Ты ты обязательно поправишься.
Только бы не разреветься.
Не устроить истерику.
Тимур ненавидит женские слезы, наверное, как и все мужчины.
Но он выглядит таким слабым, беспомощным на больничной кровати. Палата обставлена как номер-люкс, но пахнет ведь больницей. И ни муж, ни я ни на минуту об этом не забываем где мы находимся, и почему.
Ты
Не говори ничего, решаюсь приказать Тимуру. Врачи запретили.
Ты, упрямо хмурится муж, и пальцы его подрагивают, и Ратмир ты
Я.
Он знает!
Мышцы сводит от ужаса, как будто я стою перед мчащимся на меня автомобилем, и не могу пошевелиться. Сердце панически бьется в груди, гоня дикую кровь по венам.
Я сейчас закричу.
В обморок упаду от страха и стыда.
Тим, бормочу онемевшими губами, я не ты все не так
Замолчи! муж делает над собой усилие, и приказывает привычным властным голосом. Ратмир и ты будете пока жить вдвоем. Держись от него подальше, он вовсе не обиженный сиротка, каким хочет предстать. Поняла?
Я поняла, Тим, киваю радостно, что мой обман не раскрылся.
Наш обман.
И нужно бы уйти, дать мужу отдохнуть, восстановиться, но проклятое любопытство заставляет меня открыть рот, и спросить:
Милый, а что Ратмир тебе сделал?
Много чего, морщится муж, и приподнимает голову, позволяя мне поправить плоскую подушку.
А что именно?
Не сходится у меня картинка. Да, я знаю, что мужчины разные бывают, и некоторые считают своими детьми лишь тех, кто от жены родился. Не от любовницы.
Но Тимур ведь много лет был рядом с матерью Тимура Лианой. Видел, как сын растет, становится похожим на него. Даже несмотря на все разногласия, разве мог он его не полюбить?
Матери иногда завидуют молодости дочерей, отцы успехам сыновей, но в ненависть это выливается крайне редко.
А у Тимура и Ратмира именно взаимная ненависть, которая в каждом взгляде выражена.
Он плохое семя, говорит, наконец, муж, когда я уже думала, что не ответит. В детстве диким был совсем, в чужие дома залазил со всеми вытекающими. Участковый его ловил столько раз не счесть. А затем я приехал к Лиане с крупной суммой денег, которую кое кому передать должен был
Тимур начинает натужно кашлять, и я приподнимаю его голову, а затем подношу стакан с водой. И пока муж пьет, я осознаю, что именно он не договорил.
Можно и не продолжать, но Тимур откидывается на подушку, и заканчивает рассказ:
Утром я не обнаружил ни денег, ни Ратмира.
Вор, значит.
И большая была сумма?
По тем временам огромная, хрипит Тимур устало. Да и по этим временам тоже. Иди, не нужно сидеть со мной рядом, будто в вечный путь провожаешь.
Поднимаюсь, целую Тимура на прощание, и выхожу в коридор, где меня ждет Ратмир.
Ненавижу воров. Их мало кто любит, но для художников воровство бич профессии. На такой поступок присвоить чужое может пойти только подлый человек.
Надеюсь, ты не решила ночевать на коврике у его ног? Ратмир кивает на дверь палаты. Даже если решила придется передумать. Мы едем домой. Пошли.
Парень бесцеремонно хватает меня за руку, и тащит по коридору.
А мне представлять невыносимо: как это мы будем находиться дома наедине? Ночью
Может, ты в отеле остановишься? предлагаю парню, когда мы выходим на улицу. Я оплачу любой номер.
Я в деньгах не нуждаюсь. Вон наше такси, указывает на подъехавшую «Камри» машину Ратмир, и снова берет за руку.
«Ян, можешь сегодня переночевать у меня?» набираю смс помощнику мужа, едва мы с Ратмиром садимся в такси.
Мне с ним неуютно.
Некомфортно.
Неправильно.
Как невежливо, едко замечает Ратмир, и я отправляю сообщение Яну, а затем поднимаю на парня взгляд.
Что невежливо?
Сидеть, уткнувшись в телефон, блонди. Это невоспитанно. А ты еще и меня «селом» называла.
Это, верчу в руке телефон, лучшее изобретение двадцать первого века. С телефоном интереснее, чем с большинством людей. Так что Ратмир, поработай над навыками общения.
«Ян, ответь, пожалуйста. Ты приедешь? набираю я еще одно сообщение. Я не хочу оставаться наедине с Ратмиром!»
С Ратмиром, оказавшимся ворюгой.
Вика, убери телефон. Иначе я его заберу!
Вот привязался!
Пообщаться хочешь? сжимаю смартфон в руках в ожидании ответа Яна, и смотрю на парня в упор. Ну так расскажи мне о том, как отца обокрал!