А тебе не кажется, что ты суешь свой нос не в свое дело?
Нет, не кажется. Или отвечай, начинаю я говорить, и понимаю, насколько глупо будет звучать моя следующая фраза, или я никогда не скажу тебе ни единого слова!
Детский сад какой-то.
Надуюсь, и буду молчать, как дитя пяти лет от роду.
Мда
Те деньги я один раз сказал отцу, что не брал их. И повторяться не буду. Не хочешь не верь.
Какая разница, во что верю я?
Может, не одна я себя как ребенок веду? Ратмир тоже вот «один раз сказал», и ожидал, что ему поверят.
Глупо.
Отворачиваюсь от хмурящегося парня, когда мы проезжаем здание вокзала. На улице дождь, но мне даже сквозь его густую пелену видно, как на огромном экране торгового центра рекламируют предстоящий бой.
Ратмир Ревазов и Карлос Рей.
Ладно, прости, это не мое дело, поворачиваюсь к Ратмиру, чувствуя странные угрызения совести.
Хотя дело это мое. И я ему не верю.
«Уже подъезжаю. Буду рядом столько, сколько нужно» читаю я сообщение Яна, и опускаю плечи от облегчения.
Лучше уж с двумя мужчинами под одной крышей, чем с одним.
С кем ты переписываешься?
С Яном, честно отвечаю я, не успев подумать.
Ааа, с этим твоим безответно влюбленным, насмешливо тянет Ратмир, а я глаза закатываю презрительно.
Ох уж мне эта кривая мужская логика!
Повзрослей, Ратмир, и мысли шире. Если мужчина общается с девушкой, это не значит, что он обязательно хочет затащить ее в постель, снисходительно произношу я.
Наивная девочка, недобро улыбается парень. Если бы ты была страшна, как атомная война, то я бы тоже не поверил в чистую и светлую дружбу. Скорее, я бы поверил, что этот Ян извращенец. Но ты не страшная
Спасибо, раздраженно перебиваю я. Спасибо на добром слове.
К дому мы подъезжаем в молчании, и машина Яна уже стоит у входа.
Это ты его позвала?
Да, нагло отвечаю, и выхожу из такси.
И иду к дому не оборачиваясь.
Скорей бы закончился этот жуткий день, а завтра мы, наконец, будем рисовать с натуры.
Хоть это радует.
Вика, бедняга-Ян, которого мы сегодня загоняли, выходит из своей белой Инфинити, и направляется ко мне. А затем смотрит мне за спину.
Лицо его остается прежним, приветливым, но я, как художница, отлично вижу оттенки. А в глазах правой руки Тимура оттенок неприязни смешан со штрихами опасения и украшен градиентом злости.
Красивая темная палитра.
Ратмира я чувствую, даже не видя. Спину покалывает от его взгляда, и я не понимаю неприязнь я к нему испытываю, смущаюсь, радуюсь от этой странной близости?
Очень остро.
И капельку стыдно.
Запретно.
Никогда в жизни я не признаюсь в этих своих смутных чувствах никому, даже Юле.
Даже себе так, чтобы до конца.
Входите, открываю дверь, и оставляю мужчин за спиной.
С большим удовольствием я бы осталась в одиночестве.
Прелесть какая.
Оба, и Ратмир и Ян будут ночевать сегодня у меня. И оба не взяли вещи.
Нет, ну ладно Ратмир от него я ничего путного не жду, но Ян хоть бы зубную щетку захватил!
Я просто спешил, пожимает он плечами. Ты же сама попросила приехать.
А голову включить не догадался?
Езжай домой, дает совет Ратмир. За вещичками. Можешь возвращаться потом, можешь нет.
А тебе не нужно тоже за сумкой съездить, м? интересуется Ян, скрестив руки на груди. Та может ты уедешь, а я пока побуду с Викой.
Побуду с Викой.
Звучит так, будто я немощная.
Ратмир качает головой, и хмурится. И это означает, что он уперся, как баран. Тимура я неплохо изучила, а сынок весь в него пошел.
Тебя одного я с ней не оставлю, Ратмир кивает на меня, но обращается к Яну. Блюду честь своей мачехи.
Блюдет он.
Честь, да.
Мачехи.
Бесит! Из-за ерунды ведь сцепились.
Ратмир, тогда придется тебе переодеваться в вещи Тимура, ласково-преласково обращаюсь к парню. Зубную щетку я, конечно, новую выдам, но вот вещи тапочки, ночной колпак, кальсоны и халат ждут тебя, пасынок.
Интересно, а он может меня ударить? Кажется, своего я добилась, и Ратмира довела.
Стоит, сжав челюсть, скулы судорогой свело, а в глазах дикая злость.
Если ударит я костей не соберу.
А затем Ратмир меня удивляет, и искренне смеется, взъерошивая короткие темные волосы.
Ну пойдем, покажешь мне отцовский гардероб, бросает он, и первым шагает в сторону нашей спальни.
А я быстро поворачиваюсь к Яну, и кручу пальцем у виска.
В гостевой есть пара комплектов одежды, забыл?
Мужчина ойкает, и делает виноватое лицо.
Вообще, по-хорошему бы распределить одежду между Яном и Ратмиром, но пасынку мне хочется насолить, вырядив в вещи нелюбимого отца.
Настоящая злая мачеха, почти как из сказки.
Вот только я забыла, что мы окажемся в моей с Тимуром спальне наедине. И видеть здесь не мужа, а его молодую копию странно.
Ратмир оглядывает комнату с любопытством и неприязнью, почти с ненавистью смотрит на нашу кровать, а я подхожу к гардеробной.
Скучновато здесь, голос парня вибрирует. Ты ведь художница, да? Неужели не хочется обставить дом поинтереснее. Ну хоть спальню. Или обстановка соответствует содержимому?
В смысле?
В том смысле, что со стариком интересно быть не может, а значит и обстановка должна соответствовать: серо-бежевое унылое нечто, выплевывает Ратмир.
Мне нравится, защищаюсь я, и трясущимися руками достаю новый, ни разу не ношеный Тимуром спортивный комплект.
На самом деле, мне не нравится.
Ратмир прав, и здесь скучно. Уныло. Разреши мне Тим, я бы все поменяла, добавила бы красок, милых мелочей, создавая уют. Но муж невысокого мнения о моем вкусе, и боится, что
Я не желаю видеть в своем доме шторы из монет и неоновые вывески, сказал мне Тимур, отвечая на мое предложение.
Ты врешь! Ратмир читает мои мысли, и я швыряю в него одежду.
Держи, родственничек!
ГЛАВА 7
РАТМИР
Нужно ли мне ненавидеть эту девчонку?
Нужно.
Или нет.
Даже когда я решил проследить за ней, ненависти я не испытывал, лишь неприязнь, и любопытство. В конце концов, что бы там мама не думала, как бы ни ругала «эту малолетку», мужчина не баран, которого легко увести.
Отец сам так решил уйти.
А девчонку можно понять, в столице все такие за старый денежный мешок хотят выйти, только благодаря деду, мешок этот заметно прохудился.
Держу в руках мягкий спортивный комплект, и усмехаюсь.
Иди, и переодевайся, командует Вика.
Как скажешь, блонди. Мачеху положено слушаться!
И я стягиваю с себя футболку, зашвыривая на эту их супружескую кровать. Тяжело представить, что они на ней вдвоем
Отвратительно!
Ты что вытворяешь? Вика бледнеет, и пятится от меня спиной. Иди к себе, и там переодевайся. Что за стриптиз?
А я тебя не стесняюсь, весело отвечаю, и стягиваю джинсы.
А Вика, как маленькая, зажмуривается.
В ту нашу ночь она была смелее. Так цеплялась за меня, вжимала в себя.
Отпускать не хотела ни на секунду.
Я все хотел спросить, с кем из нас тебе было приятнее? С отцом или со мной? сам не знаю зачем, продолжаю я давить на девчонку. И с внезапно, как всегда, проснувшейся злостью дополняю вопрос: Или с Яном?
Девчонка вспыхивает.
Оскорбляется, и оскорбляется искренне.
У меня с Яном никогда ничего не было. И не будет! выпаливает, а я снова смеюсь.
Напоминание о нас ее уже не смущает.
А этот Ян Вика может сколько угодно делать вид, что не замечает его взглядов, но я все вижу. Думаю, и она видит, но это ведь так удобно купаться в любви другого человека, знать, что можешь на него рассчитывать.
И ничего не давать взамен.
Так было у мамы к отцу.
И так у Яна к Вике. Прилетел ведь по первому зову, про вещи забыл, лишь бы не оставлять меня с ней наедине.
А у нас с тобой будет? ложусь на кровать, и улыбаюсь. Хотя с большим удовольствием бы сжег ее. Я могу заменить отца, хочешь? Ты ведь хочешь, Вика
Я ожидал всего, чего угодно: скандала, обвинений в безнравственности, злости. Но не слез, маленькими хрусталиками покатившихся из глаз Вики.
Ты чего? подскакиваю с этой проклятой кровати, и одеваюсь по-армейски быстро. Вика, я пошутил, не плачь
Подхожу к ней, и не понимаю, что делать. Девушка глядит в одну точку, словно там нечто важное и нужное, и плачет. Тихо, без всхлипов и подвываний. Так, что я чувствую себя беспомощным ничтожеством.
Прости, вырывается у меня, и я тянусь к девушке, чтобы
Сам не знаю.
Но смотреть на ее слезы я не могу.
ВИКА
Ратмир бестолково суетится, по плечу меня похлопывает
Дурак! Какой-же он дурак!
Да пошутил я, раздражается парень, и непонятно, на кого на себя или на меня, Вика, не плачь
А мне плевать на то, пошутил он или нет.
Я просто устала.
Вымоталась за этот жуткий день, и издевки Ратмира стали последней каплей.
Уйди, всхлипываю, и киваю на дверь, видеть тебя не могу.
Ратмир делает неуверенный шаг к двери, и я немного расслабляюсь сейчас он оставит меня одну, и я выплачусь в свое удовольствие. А потом пойду в свой кабинет, и буду всю ночь рисовать.
Уйду, когда успокоишься, глухо говорит парень, и крепко обнимает меня. Ненавижу слезы.
Так не смотри
Вырваться пытаюсь, но сил не хватает. Этот громила не из хлюпиков, и мои трепыхания для него как слабый ветерок. И я
позволяю себе расслабиться на краткий миг.
Утыкаюсь мокрым от слез носом в его шею, и вдыхаю знакомый запах. Ратмир пахнет костром и осенью.
И немного кровью.
И почему ты такая неженка? шепчет парень, и проводит ладонью по моим волосам. Обидчивая, плачешь вот. Нет бы ответить, как следует. Совсем не умеешь за себя постоять, Вика, и пора бы научиться этому.
Я могу за себя постоять.
Могла. Раньше.
Отцу ты тоже позволяешь себя унижать? допытывается Ратмир, и я вырываюсь из ставших неуютными объятий.
Ну вот что ему стоило молча меня поддержать?
Нет, Тимур меня не унижает.
Ложь.
Врешь, это чудовище будто мысли мои читает. Я ведь на него похож, Вика, не только внешне. К сожалению. И я видел, как он с мамой обращался, а она тоже слабая как и ты. И слабость эта раздражает, вызывает желание добить. Ну и, Ратмир садится у меня в ногах рядом с кроватью, как с тобой обращается муженек?
Хорошо, раздражаюсь от этих бесконечных вопросов.
И снова ложь.
Не совсем это ложь. Тимур никогда не проходится по мне грубыми оскорблениями, он слишком хорошо воспитан. А тонкие остроты по поводу моей бесплодности, неизящности, происхождения на это он горазд. И бьют эти остроты больно.
Ну и откуда ты взялась такая? Ратмир не отчаивается добиться от меня ответов. Расскажи!
Хочу послать его куда подальше.
Не понимаю, что именно Ратмир хочет от меня услышать.
И уже открываю рот, чтобы выпроводить его, но
Мне было одиннадцать, и меня похитили, тихо произношу я, глядя на сидящего на полу парня. А люди Тимура спасли. Полиция они работали, конечно, но слабо, и готовили родителей к худшему. Утверждали, что с каждым часом шансов найти меня живой становится меньше. А люди Тимура меня нашли, и
и именно к нему на руки я прыгнула около того дома на окраине, где меня держали. А по пути домой мы заехали в торговый центр, где Тим купил мне молочный коктейль.
Я думала, что он будет хорошим мужем.
Так именно поэтому ты такая, Ратмир хмурится, и пытается подобрать не слишком обидное слово, чтобы я снова не разрыдалась, неженка?
Наверное, фыркаю, и потираю лицо ладонями. У мамы после того случая то панические атаки, то депрессии, а отец совсем помешался на моей безопасности. И я даже скандал устроить не могла, боясь расстроить маму.
Но безопасность папа мне не обеспечил, ведь это невозможно в нашем мире.
И в нашей стране.
Мне было тринадцать, когда я снова попрощалась с этой жизнью, вспоминаю я вслух страшные события семилетней давности. Я гостила у тети. И глубокой ночью случился пожар.
Каким чудом я проснулась не понимаю, но вскочила с кровати, как в тумане. Гарью несло так, что дышать было больно, а не дышать невозможно.
Я разбудила дядю с тетей, и мы выскочили на улицу, договариваю я, не решаясь рассказать историю до конца.
Как я, в суете пожара поняла, что пушистая, ласковая Маня теткина черная кошка с белым воротничком и кончиком хвостика, осталась в квартире. И я понеслась обратно на второй этаж, не замеченная перепуганными родственниками.
В подъезде было черно и от дыма, и от темени. Из звуков лишь страшный хруст и далекий вой пожарных сирен, а я наощупь поднималась по лестнице, зажмурив слезящиеся от страха и гари глаза.
И на половине пути поняла, что не дойду ни в квартиру, ни на улицу.
Не выберусь.
Дуреха, раздался чей-то голос, и я не поняла мужской или женский. К носу прижали мокрую тряпку, и я провалилась в совсем уж непроглядную темень.
А открыла глаза уже на улице, жадно вдыхая воздух.
И глядя на парня на пять-шесть лет меня старше.
На парня, который меня спас.
И снилась мне та самая ночь некрасивая, на самом деле.
Люди, стоящие у пятиэтажки, от которой валит едкий дым. Все были одеты как попало: на ночные рубашки кто-то догадался накинуть пуховики, но на большинство людей были накинуты колючие шерстяные одеяла и пледы, принесенные сердобольными соседями.