Его улыбка стала доброй, почти нежной. Темные глаза Эда смотрели куда-то поверх моей головы, но я все равно чувствовала себя так, будто греюсь в лучах его взгляда.
От шуток мы перешли к воспоминаниям о самых забавных случаях из собственной жизни. Так, развлекая друг друга байками и посмеиваясь, добрались до дома, поднялись на пятый этаж.
Возле двери Эд остановился. Вынул из кармана связку ключей, передал мне:
Самый длинный ключ от нижнего замка. Единственный желтый от верхнего. Обычно я закрываю только на нижний: там электрический замок. Вращать ключ вокруг оси не нужно, сделаешь пол-оборота вправо.
Ага. Я приняла связку, отперла дверь, пропустила Найджела и его хозяина вперед, потом вошла сама. Сейчас помою твои очки!
Вернула ключи Эду. Вынула из сумки сверток, босиком побежала в ванную. Через пару минут вернулась. Эдуард и его пес ждали меня там же, у дверей. Эд снова был невесел. Он успел скинуть куртку, разуться, отстегнуть поводок и перехватить Найджела за ошейник, чтобы тот не сбежал и не разнес грязь с лап по всей гостиной.
Твои очки, Эд, окликнула я мужчину.
Он подставил ладонь. Потом нацепил линзы на нос и сразу как-то отдалился, замкнулся. Стал уже знакомым мне хмурым и суровым дельцом. Только теперь я точно знала: там, за маской внешней сдержанности, Эдуард Скворцов совсем другой живой и ранимый.
15. Эдуард. Музыка нас не связала
Людям слепым и слабовидящим нельзя расслабляться и отвлекаться на посторонние мысли, когда они куда-то идут, даже если в одной руке поводок-трость, а в другой ладонь провожатого. Тот, кто движется наощупь, обязан быть бдительным каждое мгновение. Я позволил себе замечтаться, и тут же получил щелчок по носу от жизни: не забывайся, помни кто ты!
Вспомнил. Осознал в тот самый момент, когда очки со смачным чавкающим звуком плюхнулись в грязь. Сам я не растянулся в этой вязкой жиже только потому, что под руку меня держала Ника.
Вероника причина и источник моих отвлеченных размышлений. Очень символично! Вся эта ситуация как знак, как предсказание будущего. Ника может стать причиной моего падения, и она же может оказаться той, кто не позволит мне упасть. Если пожелает.
Стоп! Не слишком ли много власти над собой я приписываю девчонке? От нее будет зависеть ровно столько, сколько я позволю! Зря, что ли, с восемнадцати лет вкалывал, не спал ночами, мотался сначала за товаром, а потом с товаром по покупателям?
К тридцати двум я стал одним из тех, кого называют хозяевами жизни. И намерен оставаться хозяином по крайней мере, свой собственной жизни! Я все спланировал. Все предусмотрел. Никто не собьет меня с пути к намеченной цели!
Вероника забавная. Умеет пошутить. Но я слишком увлекся этим знакомством. Пора остановиться. Слишком близкое общение с собственной домработницей ни к чему хорошему не приведет. Мне нужно привязать девчонку, а не привязываться самому.
Еще раз спасибо за помощь, Ника. Я забрал очки из ее рук, нацепил на нос и потащил Найджела в ванную мыть лапы. Впрочем, парень особо и не сопротивлялся.
Отпустив собаку, я сходил переоделся, а потом заперся у себя в кабинете. На почту упало несколько писем, в том числе от контрагента, поставлявшего на мой завод смеси для производства плитки. Новое предложение. Это предложение можно было скинуть директору и начальнику отдела закупок, а потом выслушать краткий отчет о плюсах и минусах. Но я решил ознакомиться с документом лично. Попытка контрагента пересмотреть договоренности выглядела подозрительной.
Включил ноутбук, с помощью голосового управления вошел в почту, отыскал нужное письмо, активировал озвучку. Разглядывать картинки с помощью бокового зрения я кое-как мог. Читать текст нет. Приходилось сосредоточенно вслушиваться в механический голос программы.
И тут Ника, которая я видел отправилась хлопотать на кухне, включила музыкальный канал. Громко! Так, что телевизор почти заглушил речь компьютера. Что вытворяет эта девчонка?! С чего она взяла, что может устраивать у меня в квартире дискотеку?
Я остановил программу и отправился наводить порядок.
Вероника! я постарался приглушить вспыхнувшее раздражение, но сам услышал, как громко и недовольно прозвучал мой окрик.
Да? Ника приглушила звук.
Ты мне мешаешь работать. Пока я дома телевизор включаю только я! Как и любую громкую музыку. Это понятно?
Девчонка ответила тем, что выключила телевизор.
Буду признательна, Эдуард Евдокимович, если вы озвучите все остальные запреты. Списком и по пунктам! заявила звенящим от обиды голосом. Даже на «вы» перешла. И не надо повышать на меня голос!
Я пока не повышал. И, надеюсь, не придется. Если не знаешь, как обязана себя вести домашняя прислуга погугли! Думаю, в интернете найдется список рекомендаций. Завтра утром проверю, что ты прочитала и усвоила! я развернулся и ушел в кабинет.
В гостиной воцарилась кладбищенская тишина. Я чувствовал недовольство Вероники и ее молчаливое несогласие, но ничего менять не собирался, и просить прощения тоже. Домработница обязана знать свое место! Ничего оскорбительного я в ее адрес не сказал, а скрывать свое недовольство считал лишним и неправильным. Не знаю, почему Виктория пригласила девчонку, наплевав на отсутствие опыта и рекомендаций, но мириться с непрофессионализмом своих работников я точно не готов!
Отбросив в сторону бесполезные мысли, снова сосредоточился на изучении предложения. Прослушал его дважды и пришел к выводу, что поставщик затеял какую-то свою игру то ли надумал взвинтить цены, то ли получил более выгодное предложение от конкурентов из другого региона.
Кварцевого песка хватало и в Яснодаре, а вот каолин до недавних пор мы завозили с Донецкого месторождения. О том, чтобы поискать запасной вариант, я задумывался еще пару месяцев назад. Даже начал работать в этом направлении пока в одиночку, не привлекая никого из сотрудников. Но тут резко упало зрение на левый глаз. Спустя полмесяца на правый, и мне стало не до смены поставщика. Видимо, пришло время вернуться к этой теме и обсудить ее со своими специалистами.
Я встал из-за стола, намереваясь подойти к окну: у меня была привычка размышлять, глядя на улицу. На ходу опомнился: вряд ли я что-то увижу, кроме размытых разноцветных пятен. Потоптался у стола, опустил крышку ноутбука и пошел в гостиную. Кажется, моя домработница обещала мне кофе и кусок шарлотки, но исполнять свои обещания она как-то не спешила. Придется поторопить.
Вышел из кабинета. Приласкал Найджела, который спрыгнул с любимого кресла и подошел поприветствовать хозяина. Перевел взгляд в сторону кухни. Вероника была там: стояла возле мойки и, судя по звукам, что-то нарезала.
Ника, окликнул я негромко.
Ноль внимания. Надеюсь, со слухом у девчонки все хорошо? А то славная бы вышла из нас парочка: слепой наниматель и глухая домработница.
Вероника! добавил громкости.
С тем же результатом. Домработница не обращала на меня внимания.
Это что показательное выступление? Так она решила продемонстрировать мне свою обиду? Глупо. Слишком по-детски. Несмотря на вчерашнюю истерику по поводу перепутанного контракта, девушка показалась мне неглупой и серьезной. Выходит, ошибся? Разочарование горьким запахом осеннего костра защекотало в носу.
Наверное, следовало развернуться и уйти обратно в кабинет. Хочет человек остаться без работы его право. Две недели и свободна. Удерживать не стану.
Я уже почти решился убраться прочь, но ноги сами понесли меня вперед.
Подошел поближе, похлопал ладонью по столешнице, рявкнул как прапор на плацу:
Вер-ро-ника!
Девчонка дернулась, уронила нож, потянулась руками к своим ушам я, было, подумал, что она сейчас закроет их ладонями от испуга. Но нет она сделала жест, будто вынимая из ушей затычки, потом отступила на шаг и спросила подчеркнуто-вежливо и равнодушно:
Что случилось, Эдуард Евдокимович? Зачем вы опять кричите?
Я набрал в грудь воздуха, чтобы высказать Нике все, что думаю о глупых женщинах, которые воображают, что смогут манипулировать мной с помощью обид и молчания. И тут моя домработница сделала жест, будто снимая что-то с шеи, вынула из нагрудного кармашка смартфон и принялась обматывать его Нет, тонких проводков я не видел, но вполне мог себе представить их по прежней, зрячей жизни.
Так ты была в наушниках?! то, насколько просто объяснялось поведение Вероники, стало для меня одновременно и облегчением, и издевательской усмешкой судьбы.
Я-то себе напридумывал, накрутил! Вся злость схлынула. Запал, с которым я рвался построить Нику, резко угас. Вместо этого в очередной раз подкралось и начало накрывать ощущение своей полной непригодности к совместной жизни хоть с кем-нибудь пусть даже с наемной прислугой.
Зря мама Вика настаивала на том, чтобы я нанял помощницу по хозяйству с проживанием. Хватило бы приходящей. Потерпеть пару раз в неделю визит одной-двух женщин, которые протрут пыль, помоют полы, сантехнику и перестелют постели, куда проще, чем
Вы запретили слушать музыку через колонки, Эдуард Евдокимович, поэтому я взяла телефон и наушники. Холодностью тона Ника могла бы моментально заморозить целое озеро. Не помню, чтобы в договоре был пункт, запрещающий выполнять работу под музыку.
Ну да, там много чего еще нет, в договоре. Невозможно предусмотреть и прописать каждый шаг. А мне с моими теперешними проблемами, похоже, придется расширить перечень требований к домработнице в несколько раз.
Выдвинув ближайший стул, я устало присел, обхватил голову руками.
Вот куда мне такому еще и жена?! спросил тоскливо в пространство, мысленно продолжая разговор с мамой Викой. Разговор, в котором ни я, ни она не поставили точку.
Простите? Точно! Ника же рядом.
Это мысли вслух. Я вдруг понял, что объясняться с Вероникой придется в любом случае, вздохнул и заставил себя говорить. Ника, ты уже знаешь, что я плохо вижу. Настолько плохо, что почти не вижу букв, даже сильно увеличенных. По этой причине мне приходится управлять компьютером и смартфоном с помощью голосовых команд, а все письма и документы слушать в озвучке. Слишком громкая музыка мешает
Да. Я поняла, Ника воспользовалась паузой в моем признании, чтобы вставить пару слов. Простите, больше подобное не повторится.
Правильно. Ты нашла выход наушники, я нехотя кивнул. Но каким образом, по-твоему, я могу до тебя достучаться, когда ты заткнула уши и ничего вокруг не слышишь?
Вероника замялась, потом предположила:
Позвонить мне на телефон? Звонок-то я точно не пропущу!
Звонить человеку, который находится в одной комнате с тобой? странная идея.
Я взялся обдумывать эту мысль с одной стороны, с другой, и вынужден был согласиться, что это выход. Не запрещать же Нике вообще слушать музыку! Превращаться в самодура мне не хотелось.
Идея как идея, проворчала Ника и пошла к кофеварке. Вы, наверное, кофе хотели, Эдуард Евдокимович?
Да. И ты вроде бы говорила, что у нас еще кусок шарлотки остался. Спасибо, Ника! Напомнила, зачем я вообще из кабинета вышел.
Вам разогреть?
Шарлотку? Да, давай. И Ника. Хватит «выкать». Мы же договорились на «ты».
Если я надеялся на перемирие, то напрасно. Вероника сдаваться не спешила.
Эдуард Евдокимович, давайте вы сразу определитесь, каких отношений мы с вами будем придерживаться формальных или дружеских, потребовала она. Иначе я определюсь в одностороннем порядке.
Справедливо, но сегодня я не готов ответить. Мне нужно подумать, Ника. О том, как строить отношения с тобой, и о твоем договоре. Возможно, круг твоих обязанностей придется расширить Похоже, обычная помощница по хозяйству не совсем то, что мне нужно.
Угу. Скорее, сиделка, ответила Вероника задумчиво.
Что? Сиделка?
Мне молодому, дееспособному мужчине сиделка?! Да что она такое несет, эта девица?!
Слова Ники полоснули по душе раскаленным кинжалом.
Я вскочил так резко, что стул опрокинулся и с грохотом завалился на пол. Не обращая внимания на идиотскую мебель, я обезумевшим носорогом ломанулся к себе в кабинет.
Найджел, со мной! рявкнул на ходу.
Рванул дверь, пропустил парня вперед и со всех сил дернул ручку, желая как можно скорее отгородиться от женщины и ее жестоких слов.
Никогда я еще не хлопал дверями так громко и ожесточенно.
Никогда раньше мне не было так дерьмово!
16. Вероника. Раскаяние
Ой! Кажется, я ляпнула что-то не то и ведь совершенно не со зла!
Просто сказался опыт работы в социальной службе. Там к слову «сиделка» относились так же спокойно, как к слову «медсестра» и «соцработник». Просто еще одна вспомогательная профессия. Еще один формат работы с людьми, нуждающимися в поддержке и защите государства.
Насчет музыки я тоже как-то не сообразила. Привыкла, когда муж и свекровь уходили, врубать на всю громкость что-нибудь убойное. Особенно нравилось слушать «Апокалиптику», «Лакримозу» и «Нирвану». От их мощных композиций содрогались стены, и порой мне мечталось, что прутья золотой клетки, в которую я влезла по собственной глупости, рухнут. Когда родился сын, я на время отказалась от рок-концертов, а когда малыша не стало, только музыка меня и спасала.
Что до клетки, то она стояла прочно, и надежды на освобождение, казалось, не было. Дверцы неожиданно приоткрылись, когда у моей дорогой мамочки приключился инсульт. Смерть внука подкосила ее. А свекровь не могла, не потеряв лица перед людьми, запретить мне ухаживать за родной матерью.
Я почти переехала в мамину квартиру, даже ночевала там. В дом мужа ходила, как на работу: помыть, почистить, приготовить. А потом снова спешила туда, где меня ждали усталые родные глаза и перекошенная, но такая ласковая улыбка.
Беги от них, дочка, говорила мама. Уезжай, пока они не спохватились и не заперли тебя снова.
Как я тебя брошу, мам? спорила я.
Не думай обо мне! Договорись, чтобы меня забрали в интернат для лежачих, и уезжай! Ты ведь несчастлива с мужем.
Бросить маму я так и не решилась, но заявление о разводе тайком написала и отнесла куда надо. Ах, как орала свекровь, когда узнала! Какими словами меня обзывала! Требовала, чтобы я забрала заявление, обещала, что испортит мне жизнь. За маму я не боялась: ей свекровь уже ничем навредить не могла. За себя после смерти сына я тоже бояться как-то перестала, поэтому заявление так и не забрала.