Традиционно феминистская география как и в целом академический феминизм стремится «добавить женщин» в преимущественно мужские области. Заголовок классической работы Дженис Монк и Сьюзен Хэнсон 1982 года громко заявляет о неравенстве в этой области: «О том, чтобы не исключать половину общества из общественной географии»[27]. Однако добавлению как методу борьбы с эксклюзивностью всегда недоставало преобразующей силы.
В 1970-х и 1980-х темнокожие феминистки и феминистки цвета, такие как Анжела Дэвис, Одри Лорд, и Коллектив Кэмби-ривер пытались заставить мейнстримное женское движение принять тот факт, что небелые женщины за пределами страты гетеросексуального среднего класса сталкиваются с иными формами угнетения. Их труд привел к созданию того, что мы сейчас называем теорией интерсекционального феминизма, основываясь на термине, сформулированном темнокожей исследовательницей феминизма Кимберли Креншоу в 1989 году и позднее развитом в 1990-х темнокожими феминистками, такими как Патриция Хилл Коллинз и белл хукс[28]. Интерсекциональность привела к радикальному изменению того, как феминизм понимал отношения между различными системами привилегий и угнетения, включая сексизм, расизм, классовую дискриминацию, гомофобию и эйблизм.
Феминистские географини оказались на особенно неблагодатной почве, поскольку работали с дисциплиной, корнями уходящей в историю империализма, научных и географических открытий. Маскулинное колониальное представление о бесстрашных исследователях, наносящих на карты «новый мир», нет-нет да и замаячит в области географии. Урбанисты находятся в поисках, какой бы интересный район им исследовать и какую социальную группу классифицировать, в то время как градостроители стремятся к принятию максимально удачных технических, рациональных и объективных решений о том, как люди должны жить в городах. Феминистские урбанистки требовали, чтобы женщин начали воспринимать как значимых и в некотором роде уникальных обитателей городов. Однако их ранней работе недоставало интерсекционального анализа переплетений власти, существующих между гендерными отношениями и расой, классом, сексуальностью и физическими возможностями здоровья.
Повторяя траекторию академического феминизма на пересечении нескольких дисциплин, феминистские урбанистки часто опираются на собственный опыт, исследуя, каким образом гендер сцепляется с другими видами социального неравенства и какую роль играет пространство в выстраивании систем угнетения. Ранние работы Джилл Валентайн, например, начали с исследования страха женщин перед насилием в общественных местах, но быстро переросли в изучение опыта гомосексуальных женщин в повседневных пространствах, таких как улицы. Валентайн годами подвергалась притеснениям в профессии из-за своей гомосексуальности, однако ее работы и подобные им проложили дорогу для создания таких областей науки, как география cексуальностей, лесбийская география и квир- и трансгеография. Лора Пулидо и Одри Кобаяси опирались на собственный опыт небелых женщин в области географии, чтобы указать на белокожесть этой науки и заставить феминисток обратить внимание на подразумеваемый цвет кожи, стоящий за темами их исследований и концептуальными основами. Сегодня работы таких ученых, как темнокожая феминистская географиня Кэтрин Маккиттрик и коренная американка феминистская географиня Сара Хант, продолжают бросать вызов сохраняющимся расистским и колониальным настроениям, которые время от времени появляются в феминистской и критической урбанистике через наши дискурсы, методы и выбор пространств для исследований[29].
Для меня занять феминистскую позицию по отношению к городам означает бороться с переплетенными отношениями власти. Задавать «женские вопросы» о городе означает спрашивать о гораздо большем, чем просто о гендере. Я должна задаться вопросом, каким образом мое желание быть в безопасности может привести к увеличению присутствия полицейских в небелых сообществах. Я должна задаться вопросом, как моя потребность легко перемещаться по городу с детской коляской работает в солидарности с потребностями людей с ограниченными возможностями здоровья и пожилых людей. Я должна задаться вопросом, как мое желание «заявить права» женщин на общественные пространства может поддерживать колониальные практики и дискурсы, которые сводят на нет те усилия, которые коренные американцы и американки прикладывают, чтобы вернуть однажды отнятые у них и колонизированные земли. Для того чтобы задавать эти вопросы, нужен интерсекциональный подход и определенный уровень саморефлексии относительно своего собственного положения.
Начинать с моего собственного тела и опыта означает начинать с достаточно привилегированной позиции. Будучи белой цисгендерной женщиной без ограничений возможностей здоровья, я знаю, что в большинстве случаев мое тело подходит для перемещения по современному постиндустриальному городу, ориентированному на развлечения и потребление. Я говорю по-английски в стране, где этот язык является основным. У меня есть официальное гражданство в двух государствах. Законность моего статуса поселенки на землях коренных народов редко подвергается сомнению. Я не христианка, но тот факт, что я еврейка, ничем не примечателен в Канаде и невидим большинству людей, хотя возвращение антисемитской риторики и агрессии заставляет меня испытывать встревоженность, когда я пишу эти строки. В целом, для человека, чей основной доход обеспечивается освещением вопросов джентрификации, я отлично осведомлена, что мое тело воспринимается как маркер успешной ревитализации и означает, что то или иное пространство является престижным, безопасным, желаемым и принадлежит среднему классу.
Мое тело может также поставить под угрозу притеснения и маргинализации небелых граждан, трансгендерных персон, людей с ограниченными возможностями здоровья, представителей коренного населения и всех других, кого не приветствуют пространства с преобладанием нормативных белых тел. Мое присутствие может предполагать, что никто не застрахован от мелочной жалобы менеджеру или звонка в полицию, который может стоить кому-то жизни. Мой комфорт с большой долей вероятности будет иметь большее значение для окружающих и города в целом. Несмотря на то что я не могу изменить большинство черт, которые выделяют меня таким образом, я могу отдавать себе отчет в том, что мое тело означает и держать под контролем свое желание отстаивать свою реализуемую и справедливую возможность занять всё городское пространство. Если мое присутствие приведет к дальнейшей маргинализации групп, уже находящихся в трудном положении, мне нужно серьезно подумать, необходимо ли мое присутствие вообще.
Эти привилегии, воплощенные в моем теле, не противоречат гендерно-специфичным страхам и ограничениям в моей жизни. Скорее, привилегии, которыми я обладаю, пересекаются с моим опытом как женщины и дополняют его. В этой книге я стараюсь быть прозрачной относительно того, что предлагает мне моя частичная перспектива и что она скрывает. Работая со стремлением понять, что всё знание является географически обусловленным то есть всё знание происходит откуда-то, я должна отдавать себе отчет в том, что даже там, где я являюсь (или являлась) «своей», например в моем родном городе Торонто, моя перспектива не является единственно верной[30]. Во многих других городах, о которых я пишу, я чужая, что означает, что мне нужно быть особенно осторожной, чтобы не воспроизводить небрежные стереотипы или проблематичные изображения городских сообществ, к которым я не принадлежу. Я также должна прямо заявить, что мой опыт городской жизни и знание географии происходят из городов глобального Севера и западных исследований. Несмотря на то что я смогла найти релевантные примеры и тематические исследования из большего количества мест, я не могу отдать должное «женским вопросам», происходящим из городов глобального Юга и азиатских городов. Этот разрыв остается проблемой в феминистской урбанистике и одним из главных вызовов для ученых XXI века[31].
Если вы прочитали информацию обо мне в конце этой книги, вы наверняка заметили, возможно с некоторым недоумением, что я работаю в небольшом университете на территории народа микмаки в области, в данный момент известной как Восточная Канада. Несмотря на то что у нас есть инди-кафе, хипстерские бары и даже безглютеновая пекарня, Саквилл, Нью-Брансуик, остается сельским городком с населением около пяти тысяч человек. Он расположен приблизительно в сорока километрах от ближайшего крупного города, Монктона, чье население легко бы поместилось во всего одном районе Лондона. Это место не назовешь центром городской жизни. Голуби, разбившие лагерь на крыше моего офиса, самый урбанистический элемент моей повседневной жизни. Они царапают лапками по наклонной крыше, воркуют и дерутся. Университет пытается от них избавиться, но, как вы, возможно, уже догадались, я надеюсь, что голубям удастся перехитрить своих преследователей.
Я живу здесь уже десять лет. Когда мне предложили контракт на девять месяцев, я чуть от него не отказалась, когда поняла, насколько крошечным местечком является Саквилл. «Я не могу там жить, думала я. Завтра же нужно будет отказаться». Вот насколько моя личность была привязана к городу. Однако после бессонной ночи я поняла, что как бы я ни любила Торонто, нельзя было отказываться от работы на полную ставку. Один контракт перерос еще в три, затем в заявку на постоянный контракт и, наконец, постоянный контракт. Десять лет. Достаточно долго, чтобы уже не рассматривать это как временный переезд из Торонто. Но я остаюсь урбанисткой и поклонницей больших городов.
С чего начать? Начните с материала. Начните с тела. Адриенна Рич перечисляет особенности своего тела шрамы, беременности, артрит, белую кожу, отсутствие пережитых изнасилований, абортов в качестве напоминания, что ее тело удерживает ее в рамках ее собственной перспективы, о которой оно позволяет ей писать и говорить. О чем мое тело позволяет мне писать и говорить? Я могла бы начать со своего беременного тела в поезде на севере Лондона: мне жарко, я обливаюсь потом, к горлу подступает тошнота. Я могла бы начать с боли в плечах, уставших из-за необходимости пропихивать коляску по обледеневшим улицам Торонто. Я могла бы начать со своих ступней, с благодарностью выскальзывающих из туфель и погружающихся в прохладную траву Хай-парка, где я лежу и разглядываю людей. Этот пункт пересечения тел и городов лежит в сердце «задавания женских вопросов» и размышлений о «феминистском городе».
Примечания
1
Wilson E. The Sphinx in the City: Urban Life, the Control of Disorder, and Women. Berkeley: University of California Press, 1991. P. 29. Здесь и далее цифрами обозначены примечания авторки, а астерисками примечания переводчицы (если не указано иное).
2
Walkowitz J. R. City of Dreadful Delight: Narratives of Sexual Danger in Late-Victorian London. Chicago: The University of Chicago Press, 1992. P. 11.
3
Wilson E. The Sphinx in the City. P. 27.
4
Ibid. P. 39.
5
Maracle L. I Am Woman: A Native Perspective on Sociology and Feminism. Vancouver: Press Gang, 1996. Andrea Smith. Conquest: Sexual Violence and American Indian Genocide. Cambridge: South End Press, 2005.
6
Hunt S. Representing Colonial Violence: Trafficking, Sex Work, and the Violence of Law //A Atlantis, 37.2,1, 2015/2016. P. 2539.
7
The Cities We Need // University of Toronto Magazine. Autumn 2018.
8
Ahmed S. White Men. Feministkilljoys. https://feministkilljoys.com/2014/11/04/white-men/, ссылка актуальна на January 28, 2019.
9
Rich A. Blood, Bread, and Poetry: Selected Prose 19791985. New York: W. W. Norton, 1994.
10
Ibid. P. 213.
11
Rich A. Blood, Bread, and Poetry. P. 216.
12
Группа, изначально созданная активисткой Тараной Берк в 2015 году; хештег #MeToo (англ. я тоже. Пер.) получил крайне широкое распространение в Twitter в 2017-м.
13
Например, более ста пятидесяти женщин дали обвинительные показания против Ларри Нассера, доктора для элитных американских гимнасток и участниц студенческих спортивных команд.
14
Wekerle G. A Womans Place is in the City // Antipode, 16, 3, 1984. P. 1119.
15
Stanko E. Woman, Crime, and Fear // Annals of the American Academy of Political and Social Science, 539, 1, 1995. P. 4658.
16
«Вернем себе ночь» (англ.).
17
Wilson E. The Sphinx in the City. P. 31.
18
Цит. по: Ibid. P. 30.
19
Kern L. Selling the Scary City: Gendering Freedom, Fear and Condominium Development in the Neoliberal City // Social & Cultural Geography, 11,3, 2010. P. 209230.
20
Маргарет Венте также вела еженедельную колонку в канадской газете Globe & Mail с 1986 по 2019 год.
21
Darke J. The Man-Shaped City в Changing Places: Womens Lives in the City / eds. Chris Booth, Jane Darke, Sue Yeandle. London: Sage, 1996. P. 88.
22
Криадо Перес К. Невидимые женщины. Почему мы живем в мире, удобном только для мужчин. Неравноправие, основанное на данных. М.: Альпина Паблишер, 2020.
23
Moore O. The Baked-in Biases of the Public Square: Calls Grow to Redesign Cities with Women in Mind // The Globe and Mail. April 1, 2019: https://www.theglobeandmail.com/canada/toronto/article-designing-safer-cities-for-women/
24
Hayden D. Skyscraper Seduction, Skyscraper Rape // Heresies. 2, May 1997. P. 108115.
25
Bondi L. Gender Symbols and Urban Landscapes // Progress in Human Geography. Vol. 16. No. 2. 1992. P. 160.
26
Ibid. P. 160.
27
Monk J., Hanson S. On not Excluding Half of the Human in Human Geography // The Professional Geographer. 34. 1982. P. 1123.
28
Crenshaw K. Demarginalizing the Intersection of Race and Sex: A Black Feminist Critique of Antidiscrimination Doctrine, Feminist Theory, and Antiracist Politics in Feminist Legal Theory: Reading In Law And Gender / eds. Katherine Bartlett, Roseanne Kennedy. New York: Routledge. 1991; Hill Collins P. Black Feminist Thought: Knowledge, Consciousness, and the Politics of Empowerment / 2nd Edition. New York: Routledge, 2000; hooks b. Feminist Theory: From Margin to Center / 2nd Edition. Cambridge: South End Press, 2000.
29
Valentine G. Sticks and Stones May Break My Bones: A Personal Geography of Harassment // Antipode. Vol. 30. No. 4. 1998. P. 305332; Pulido L. Reflections on a White Discipline // The Professional Geographer. Vol. 54. No. 1. 2002. P. 4249; Demonic Grounds: Black Women and the Cartographies of Struggle. Minneapolis: University of Minnesota Press, 2006.
30
Haraway D. Situated Knowledges: The Science Question in Feminism and the Privilege of Partial Perspective // Feminist Studies. Vol. 14. No. 3. 1988. P. 575599.
31
Peake L., Rieker M., eds. Rethinking Feminist Interventions in the Urban. London: Routledge, 2013.