Не-а.
Почему? Ты ж говоришь, обычный мужик.
Обычный-то обычный, только на голове у него была шляпа с такими большими полями, она показала рукой, что лица толком не видела. Ах да, вот что показалось мне странным. Вроде бы лето на дворе, не так уж и прохладно, а он в пальто, и руки она запнулась.
Что руки?
Такие длинные, как у обезьяны, пояснила Матрёна. Был у меня мужичок один, так он из плаванья обезьяну привёз и мне показывал, вот и знаю.
Дверь приоткрылась, и послышался вкрадчивый голос купца:
Голубонька, я заждался.
Кто ещё его видел?
Не знаю, она приоткрыла дверь, а за нами, Красный, глаз да глаз нужен. С этими словами Матрёна затворила за собою дверь, и тут же раздался щелчок закрываемого замка.
Почти минуту визитёры стояли в молчании.
Значит, чёрный человек задумчиво произнёс Бубнов.
Что? очнулся от оцепенения Симка.
Это я так, вздохнул Иван Григорьевич. Теперь опять на площадь, к рынку. Ты там всех девиц знаешь?
Ну, не всех, но многих.
Владимир Гаврилович, сощурив глаза, смотрел в окно. Особо ни о чём не думалось, хотелось просто посидеть, наслаждаясь тишиной. Хотя какая тишина, если под окнами многотысячный город. Шумит, гудит, и вроде бы никто не устраивает нарочно гама и шума, а всё одно слышатся они сквозь окна и стены. Потом перед глазами предстала девица, лежащая на блестящем полированном холодном металле.
И раны, рассекающие лицо, такие грубые, что сразу возникает образ злого и невоздержанного мужчины, который свою кровожадность направил на беззащитную продажную женщину. Обычно «коты» учат своих подопечных кулаками, не портя фасад, ибо он привлекает клиентов, или, на крайний случай, чтобы девица не ушла к другому, нож под рёбра. А здесь что-то особое, словно кто-то пытался отомстить, да не просто отомстить, а с такой жестокостью, что кровь стынет в жилах. Но за что?
Пошли, Симеон, может, что новое удастся узнать. Бубнов играл желваками, и у него подёргивался правый глаз.
Угу, кивнул в знак согласия Красный.
Знаешь, Иван Григорьевич остановился, закусив губу, но потом продолжил, всё, что ты узнал и узнаешь, это
Тайна? ухмыльнулся Симка.
Вроде того.
Не бойтесь, господин Бубнов, я не собираюсь ни с кем делиться полученными сведениями. Это моё дело, и могу сказать откровенно, что если я найду этого изверга первым он запнулся, подбирая слова, то вы его никогда не найдёте.
Но
Видите ли, молодой человек остановился и теперь стоял напротив сыскного агента, какими бы мы с Аней вам ни казались, мы хотели вырваться из порочного круга, но, к сожалению, не имели достаточно денег, чтобы начать нашу жизнь с чистого листа. Вы можете осуждать её за доступность, меня за потворство этому, но жизнь не всегда одаривает нас калачами. Приходится кое-что перетерпеть, чтобы стать сильнее, он тяжело вздохнул.
Я понимаю, тихо сказал Бубнов, но в ответ получил красноречивый взгляд.
Пойдёмте.
Опрос девиц ничего нового к портрету не добавил. Только внёс некоторую сумятицу: одни говорили, что на лице мужчины (поля шляпы не могли скрыть нижнюю часть) была бородка наподобие шкиперской. Вторые уверяли, что присутствовали пышные усы. Но все сходились в том, что незнакомец в летний месяц ходил в чёрном пальто почти до пят и в шляпе с большими полями. Говорил вроде бы чисто, хотя некоторые уверяли, что с эстляндским или финским акцентом. Но все сходились во мнении, что руки у него непропорционально длинные. Последняя примета радовала. Если одежду можно сменить, бороду сбрить, усы сделать меньше, то с руками дело обстояло совсем по-другому с ними невозможно ничего сделать. Не отрубишь же их!
К вечеру Бубнов устал, проголодался, да и от мелькания лиц голова шла кругом.
Где здесь можно хорошо, но недорого поужинать? спросил Бубнов у спутника, который с удивлением посмотрел на сыскного агента.
У Петровича.
Что так смотришь?
Да я всегда думал, что у вас в полиции деньги лопатой гребут.
Иван Григорьевич ухмыльнулся.
Знаешь, Симеон, может быть, кто-то и гребёт, но мы пришли копаться в человеческом дерьме, выводя преступников на чистую воду. А такое занятие приносит только неприятности. Вот в прошлом году взяли за одно место графа одного за то, что убил знакомца по игре в карты, которому задолжал моё жалование за сто лет. Взяли его, но такой шум поднялся. Сам государь за него вступился, министр взял под козырёк, а мы получили по первое число. Особенно наш начальник. Там, Бубнов ткнул вверх пальцем, много чего творится. Меня тогда чуть под статью о превышении полномочий не подвели, а ты говоришь «лопатой».
Неужели? изумился Симка.
Но я тебе ничего не говорил.
Значит, если есть деньги, то всегда можно откупиться?
Не совсем так. Иной раз и деньги не помогают, главное иметь нужные связи, чтобы в определённую минуту тебя прикрыли Ну, Симеон, растравил ты меня. Всё, поговорили, веди к твоему Петровичу.
В десятом часу пополудни в рабочем кабинете Филиппова собрались чиновники по поручениям и помощник начальника сыскного отделения Карл Петрович Маршалк. На сей раз не разговаривали, даже вполголоса, как во время предыдущих собраний, а молчали. Лица у всех были сосредоточенные и серьёзные, словно все чувства ушли прочь до поимки кровожадного изувера.
Прошу, господа, докладывать только по делу об убийстве Анны Блюментрост. Остальные вопросы решим позже, если нет никакой спешки.
Оказалось, что сведений собрано всего ничего. Хотя прошло всего полдня со времени убийства, по столице поползли не очень хорошие слухи. «Ночные бабочки» обеспокоились появивлением жестокого убийцы, начали шёпотом передавать друг другу, что зарезано то ли пять, то ли десять девиц, а в Москве еще раньше пропало целых семьсот, и теперь волна докатилась до Петербурга.
Вот так, завершил Алексеев.
Как говорится, у страха глаза велики, Владимир Гаврилович потёр лоб ладонью. Иван Григорьевич, что у тебя?
Бубнов рассказал о собранных сведениях.
Молодец, похвалил Филиппов, значит, теперь есть у нас описательный портрет предполагаемого убийцы.
Возможно, сказал с сомнением в голосе Бубнов.
Что вас смущает?
Всё, Владимир Гаврилович. У нас только одна точная примета длинные руки, а вот остальные это, как бы правильнее выразиться
Пустые, подсказал кто-то из чиновников.
Вот именно, пустые. Что такое борода? Да ничего возможно, убийца, обладая театральным реквизитом, её наклеил
Наклеил-то наклеил, но это значит, что в дознании появляется театральный реквизит, а им, извините меня, не каждый умеет пользоваться. Следовательно, появляется артист
Увы, не только артист может воспользоваться гримом, но и работники театра
Не забывайте про синематограф, опять вставил кто-то из чиновников.
Вот именно, сюда же и работников синематографа.
Шкиперская бородка, скривил губы Филиппов. Почему именно такая? Должна же быть причина? В обычае людей делать вещи, которые они умеют. В данном случае, Владимир Гаврилович прикусил губу и замолчал, но никто не смел его торопить; затем, чуть сузив глаза, он предположил: Возможно, ситуация более проста, чем мы думаем. Представьте этого мужчину, каким его описывают, высок, но рост мы можем не брать в расчёт высокие каблуки дадут нам необходимое, широкополая шляпа хорошо скрывает верхнюю часть лица, давая собеседнику или невольному свидетелю увидеть нижнюю и обратить на неё внимание, начальник умолк.
То есть преступник хотел, чтобы запомнили бородку, ведь она становится главной приметой, продолжил мысль начальника Маршалк, говоривший с заметным акцентом.
Вот именно. Поэтому он надел тёмное пальто, чтобы запомнили только верхнюю одежду, и нацепил бородку, но руки не спрячешь. Если они очень длинные, то таковыми и останутся. Значит, господа, мы имеем только одну неоспоримую примету длинные руки. На остальные можно не обращать внимания, ибо они только для отвлечения.
По одним рукам нам его не найти.
Есть и вторая примета склонность к театральному реквизиту.
Но в столице столько театров, и столько занято в них народу, что навряд ли нам хватит времени, чтобы проверить каждого, покачал головой Маршалк.
Карл Петрович, вы правы, но мы не можем дожидаться, пока преступник не совершит второе убийство.
Вы доподлинно об этом знаете? тихо спросил помощник.
Нет, я об этом не знаю, так же тихо ответил Владимир Гаврилович, но мы не можем сидеть и ждать, пока в наших газетах не появятся статьи о кровавых преступлениях среди белого дня на Невском проспекте.
Газетчики могут
Вот я и не хочу, чтобы в городе возникла паника.
Глава третья
Жертва номер два
За окном давно поднялось июльское солнце.
Была середина лета, начинался пятнадцатый день июля.
Город очнулся от ночной спячки. Загудел, зашумел. Голоса вначале звучали громко и отчётливо, но постепенно стали глуше и теперь напоминали гудение пчелиного роя. По улицам торопливо проезжали телеги, гружённые товаром, и экипажи, уносящие чиновный люд по рабочим местам.
Коридорный поднялся на третий этаж. В двенадцатом номере всю ночь гулял на широкую ногу подвыпивший купчина. Слава богу, что не дошло дело до полиции. Иначе протокол и обычная суета, а может быть, красненькая городовому и вся недолга.
Дверь девятого номера отворилась, и на пороге застыл от неожиданности молодой человек в широкополой шляпе и тёмном до пят пальто. Глаз его было не видно, но, судя по всему, он был чем-то напуган. Правой рукой сжал ручку так, что побелели костяшки пальцев, а левая заметно подрагивала. Постояв так несколько секунд, постоялец сделал шаг назад и притворил дверь.
Вот что, Аришенька, затворись, голос его предательски подрагивал, и спи, душенька. Я предупрежу, чтобы тебя не беспокоили, и, снова открыв дверь, вышел в коридор.
Коридорный не услышал ни щелчка замка, ни лязганья цепочки. Он заученно улыбнулся молодому человеку и про себя отметил, что у последнего так длинны руки, что сразу бросаются в глаза.
Братец, тот подошёл к коридорному и протянул пятиалтынный, вот тебе за труды. Голос звучал всё также глухо, но теперь спокойно и размеренно.
Благодарствую, барин, коридорный по имени Василий, на вид тридцати тридцати двух лет, поклонился.
Молодой человек добавил:
Через час разбуди мою даму, пусть голубушка после трудов праведных поспит, а то она смертельно устала.
Василий понимающе улыбнулся, ожидая, что постоялец подмигнёт: мол, вот такие у неё труды. Но широкие поля шляпы позволяли разглядеть только скривившиеся в хищной улыбке губы и аккуратно подстриженную бородку. Над воротом рубашки была видна ранка с запёкшейся кровью.
У вас начал коридорный, но сразу же умолк. Пальцы молодого человека несколько раз нервически сжались в кулаки. Василий так и не сказал о видневшейся из-под ворота глубокой царапине.
Разбуди обязательно через час, теперь в его голосе Василий уловил насмешливо-угрожающие нотки.
Как изволите! Непременно разбужу через час, исполню, как вы велели.
Молодой человек, ничего не сказав в ответ, направился к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж и покинуть гостиницу «Дунай».
Ровно через час Василий подошёл к двери, на которой красовался номер «9». Вначале тихонько постучал, но никто не ответил. Потом громче опять в ответ тишина.
Коридорный занёс руку для более сильного удара, но дверь сама собой приоткрылась.
Эй, есть, кто живой? пошутил Василий и сам улыбнулся собственной шутке. В образовавшуюся щель потянуло чем-то приторно-сладким и до боли знакомым. Сердце коридорного тревожно забухало, как вечевой колокол, возвещающий об опасности.
Василий попытался заглянуть в щель, но увидел только угол постели и бледную руку с красными полосками. Он притворил дверь и вновь постучал на сей раз настойчиво, словно отгоняя мысль о том, что увидел. В голове колотилось одно слово: «кровь», но он не хотел верить собственным глазам. Наконец, набравшись смелости, он приоткрыл дверь наполовину.
Обнажённая девица лежала поперёк кровати, устремив остекленевший взгляд левого глаза на коридорного, нарушившего её вечный покой.
Василий не закричал, лишь тихонько прикрыл дверь. С минуту постоял в задумчивости, затем сорвался с места и побежал докладывать о чрезвычайном происшествии вышестоящему начальству.
За две недели поисков сыскная полиция ничуть не продвинулась на пути к успешному завершению дела об убийстве Анны Блюментрост. Получили нарисованный со слов свидетелей портрет, и не более. Оставалась только одна примета длинные руки. Если поначалу обращали внимание на мужчин с такой приметой, то постепенно она ушла на второй план.
Телефонный аппарат затрезвонил в девять часов три минуты, и взволнованный голос, прерываясь на каждом слове тяжёлыми вздохами, проговорил.
У нас женщину убили.
Дежурный чиновник выслушал и начал задавать вопросы.
Где находится убитая?
В гостинице «Дунай», в девятом номере.
Когда обнаружили тело?
Несколько минут тому, всё в крови и девица ножом изрезана.
Кто её нашёл?
Василий, коридорный.
Имя убитой известно?
Человек по ту сторону опешил, потом взял себя в руки.
Коридорный говорит, что проститутка со Знаменской площади.
Проститутка?
Ну, мы, это Номера часами сдаём.
Понятно. Ждите, выезжаем.
К счастью, Филиппов оказался в рабочем кабинете хотел с утра в тишине разобрать скопившиеся бумаги, пока не началось хождение горожан с заявлениями и просьбами.
Владимир Гаврилович, дежурный чиновник одновременно стучал в дверь и звал начальника.
Отворил сам Филиппов.
Что стряслось?
В гостинице «Дунай» совершено убийство девицы. Судя по полученным сведениям, нанесено множество резаных ран.
Вызовите автомобиль из гаража, Бубнова, Маршалка, ну и, как полагается, эксперта, доктора и фотографа. Да, лучше, будьте любезны, телефонируйте доктору первого участка Александро-Невской части господину Чижу, спросите, не согласится ли он выехать на обследование молодой девицы, и расскажите о резаных ранах. Если он не сможет, то пригласите нашего. Хотя лучше сразу вызывайте заодно и нашего доктора.
Владимир Гаврилович, кого из следователей приглашать?
Постойте, Фёдору Григорьевичу я телефонирую сам.
Филиппов рассудил, что если второе убийство, как его описывал дежурный, похоже на первое девицы Блюментрост, то следует оба этих дела вести совместно, а значит, следствие должен возглавлять один и тот же человек, то есть Петровский.
Нехорошее предчувствие охватило Владимира Гавриловича. Ещё одна убиенная, наподобие той, с Калашниковской набережной. Тогда только и узнали, что про руки, а преступник словно в воду канул. Ведь приметное пальто, шляпа, бородка к тому же, а толку никакого. До каждого городового доведено, но толку нет. Если в первые дни хотя бы доставляли кого-то в участки, то сейчас никакого движения.
Градоначальник по секрету сказал, что смерть проституток не так уж и важна, но если изверг станет резать мещан и, не дай бог, кого из дворян или знати, то тогда разразится большой скандал и многие повинные головы полетят с плеч. Не буквально, конечно, но постов лишатся многие, в том числе, как это ни прискорбно, приставы участков и, может быть, сам Филиппов. За свою должность Владимир Гаврилович не держался, хотя распутывание клубка преступлений свидетельствовало о живой работе. Это не сидение в канцелярии и не перекладывание бумаг, пришедших от начальства и от подчинённых.
Через восемнадцать минут начальник сыскной полиции и агенты прибыли на место.
Трёхэтажное здание цвета морской волны выходило фасадом на Лиговский проспект. Окна, окантованные побелкой, бездушно смотрели на город. Казалось, что даже они молчаливо свидетельствуют о разыгравшейся в третьем этаже трагедии.