Прежде чем я успела сообщить ему, что мне глубоко все равно, Миша ворвался на маленькую поляну. В мгновение ока он оказался между мной и Зейном, как будто думал, что Зейн был диким зверем, готовым напасть на меня.
Отойди, прорычал Миша, предупреждающе подняв руку в направлении Зейна, пока я оглядывалась вокруг.
Зейн не отступил.
Он подошел ближе, остановившись всего в паре сантиметров от руки Миши, и отклонился вбок, глядя туда, где я стояла.
Вы, ребята, действительно не слишком дружелюбны, не так ли?
Мои губы изогнулись в неохотной усмешке:
Я уже сказала, у нас не так много посетителей.
Могу представить, сухо ответил Зейн.
Миша переместился так, что Зейн снова оказался заблокирован. Это заставило меня закатить глаза.
Кто ты, черт возьми, такой и что здесь делаешь?
Его зовут Зейн, ответила я. Он из клана округа Колумбия. Их пригласили сюда.
Никого не приглашают сюда просто так, отрезал Миша.
Полагаю, все когда-нибудь случается в первый раз, холодность тона Зейна могла заморозить листья на деревьях вокруг нас.
Раньше казалось, что Миша был одним из самых высоких и грозных Стражей в своем человеческом обличье, которых я когда-либо встречала, но прямо сейчас выходило, что это первое место займет Зейн.
Мне все равно, приглашен ты или нет, ответил Миша, когда с него сошел жар. Этим он опередил Зейна в неофициальном конкурсе «Грозный Страж». Ты не должен быть здесь, шнырять вокруг и разговаривать с ней.
Во-первых, я не шныряю, сказал Зейн. А во-вторых, почему мне нельзя поговорить с ней? Это потому, что она человек, или потому, что она сначала набрасывается, а потом говорит?
Боже мой! Я обошла Мишу и впилась взглядом в белокурого Стража.
Я набросилась на тебя, потому что
Я подошел к тебе сзади? Прости. Постараюсь больше так не делать, ответил Зейн. И хотя нельзя было видеть его лицо, я услышала улыбку в голосе.
Что ты здесь делаешь? потребовал ответа Миша, и на этот раз это было обращено не ко мне.
Зейн сделал паузу, прежде чем сказать.
Просто мне был нужен свежий воздух. Поездка была долгой.
Я приподняла бровь, удивленная, что он не сдал меня с потрохами, вынудив объясняться за свои предыдущие действия.
Теперь, когда ты подышал свежим воздухом, я предлагаю тебе вернуться в Большой Зал.
Часть меня ожидала, что Зейн откажется. Он казался воинственным человеком.
Но он удивил меня, отступив назад.
Да. Думаю, мне действительно пора возвращаться.
Отлично, прорычал Миша.
Зейн наклонил голову в мою сторону.
Приятно познакомиться Тринити Линн Марроу.
Я начала взрываться, как фейерверк, из тех, что грохочут и шипят. Однако Миша схватил меня за руку, и мне пришлось проглотить полный рот ругательств, прежде чем я крикнула:
Буду выше этого и проигнорирую!
Но «пойти кривой дорожкой» звучит намного веселее, эхом отозвался Зейн.
Я развернулась к тому месту, где стоял Зейн, но Миша не отпустил меня и почти оттащил прочь, прежде чем я смогла придумать достойный ответ.
Черт возьми, Трин!
Что? мне приходилось делать очень большие шаги, чтобы не отставать от его причудливо длинных ног. Я ничего не сделала!
Ты никогда ничего не делаешь!
Я нахмурилась.
И что это должно значить?
О, не знаю. Как насчет того случая, когда ты разозлилась и целый день пряталась в Большом Зале, заставив всех думать, что ты пропала? А потом, когда тебя нашли, сказала: «Я не сделала ничего плохого»
Что? я пренебрежительно махнула рукой. Мне тогда было лет восемь, и ты был очень груб со мной.
А как насчет того дня, когда ты ныла до тех пор, пока я не повел тебя в кино за пределами общины, а потом бросила меня, чтобы встретиться с какими-то детьми, с которыми познакомилась в интернете?
Я работала.
Нет, ты играла в Шепчущего Призрака, поправил Миша.
Это была не игра! Там был дух, которому нужно было передать чрезвычайно важное сообщение, это был спиритический сеанс.
А как насчет того раза, когда ты упала с крыши, а затем меня обвинили в этом? Это было примерно месяц назад.
Я поджала губы.
А как насчет той ночи, когда ты вышла за стену и начала сражаться с Рейверами, Трин?
Жар опалил мои щеки, когда из-за деревьев показался дом Тьерри.
Ты знаешь, почему мне нужно было это сделать, и ты тоже вышел за пределы стены.
Мы говорим не обо мне.
О, конечно, нет!
Миша проигнорировал мою фразу:
Ты станешь моей смертью.
Думаю, ты немного драматизируешь, сказала я, хотя и правда могла бы стать его смертью.
Неужели?
Да.
Он выругался себе под нос.
Итак, ты подслушивала Тьерри, когда он разговаривал с ними?
Ты будешь сильно зол, если я отвечу утвердительно?
Тринити!
Я вздохнула:
Да, подслушивала. Зейн увидел меня и пошел следом на улицу. Вот почему мы разговаривали.
Что ты слышала?
Они прибыли за подкреплением. Что-то происходит в Вашингтоне.
Что именно?
Они сказали, что-то убивает демонов и Стражей, и они не думают, что это другой демон, объяснила я. Подозреваю, они хотели немедленно уйти с подкреплением, но Тьерри заставляет их остаться на Акколаду.
Что-то, но не демон, убивает Стражей?
Ага.
В этом нет никакого смысла.
Ага, повторила я. Но, может быть, все так и есть, знаешь? Какой-то большой злодей убивает Стражей. Возможно, нас призовут.
Он нахмурился, глядя на меня:
Не знаю
Да, я тоже сомневалась в этом, но в какой-то момент нас должны будут призвать. Мы уйдем отсюда. Вместе. Мы уйдем, чтобы сражаться. Я пожала плечами.
В любом случае, похоже, они могут пробыть здесь неделю.
Миша несколько мгновений молчал.
Я хочу, чтобы ты оставалась в доме, пока они не уедут.
Ты серьезно? воскликнула я, когда мы пересекали подъездную дорожку. Включились прожекторы, предупредив о нашем присутствии; их яркий свет заставил меня вздрогнуть. Я не могу оставаться в доме, пока они здесь!
Ты что, забыла, почему у нас нет посетителей? Или ты просто безрассудная эгоистка?
А есть третий вариант?
Миша остановился перед широкими ступенями освещенного крыльца. Он смотрел на меня сверху вниз, кончики его пальцев касались моих щек, заставляя мой взгляд сосредоточиться на нем.
Ты можешь просто сделать это?
Меня пронзило разочарование:
Я не могу просто оставаться в доме, Миша. Это просто смешно. Я не пленница.
На его лице появилось раздражение:
Это всего на неделю. И то если они действительно пробудут здесь так долго.
Неделя это целая вечность.
Пара дней в доме, где есть практически все, чтобы занять себя, это не вечность, ты, непослушный ребенок, сказал Миша, опуская руки. Ты можешь сидеть, есть и смотреть телешоу вместо тренировок.
Я не хочу просто сидеть сложа руки. Это заставит меня сделать что-нибудь совершенно безответственное и безрассудное.
Неужели?
Эй! Я знаю свои пределы.
Ты же знаешь, что большинство людей были бы счастливы закончить учебу и просто расслабиться.
Я не такая, как большинство людей.
Наши занятия закончились в середине мая, так что мы с Мишей перешли от тренировок по четыре часа в день примерно к восьми. Это означало, что мне было невероятно скучно еще около десяти часов.
Он проигнорировал мое очень веское замечание:
Ты могла бы отнестись к этому как к отдыху.
Отдыху от чего именно? огрызнулась я, теперь уже вне себя от раздражения. Чем я таким занимаюсь, от чего мне нужно отдыхать?
Трин, вздохнул Миша.
Не говори со мной так, Миша. Ты можешь покинуть эту общину, когда тебе заблагорассудится
Это не так, и ты это знаешь, от злости челюсти Миши сжались. Если думаешь, что у меня есть свобода, в то время как у тебя ее нет, то ты несправедлива.
Чувство вины зародилось в глубине моего живота, быстро сменившись слишком горьким укусом сердечной боли. Он был прав: я вела себя как ребенок. Не похоже, что Тьерри предоставил ему выбор, объединив со мной, прежде чем хотя бы один из нас понял, что это на самом деле значит
Я резко втянула воздух, уставившись на мальчика, с которым выросла. Мальчик, за которым я наблюдала, превратился в молодого человека. Впервые что-то внутри поразило меня с такой силой, будто врезался грузовик.
Ты хочешь этого? прошептала я.
Его брови сошлись вместе:
Хочу чего?
Нас, сказала я. Быть связанным со мной. Такую жизнь.
Понимание промелькнуло на его лице:
Трин
Я обхватила его руки:
Будь честен со мной, Миша. Знаю, мы ничего не можем изменить. Все уже сделано, но я мне просто нужно знать.
Он молчал. И чем дольше длилось молчание, тем сильнее колотилось мое сердце.
Это то, для чего меня растили, Трин. Это все, что я знаю. И, как ты сказала, мы ничего не можем изменить.
Чувствуя слабость, я отвела взгляд и отпустила его руки:
Это не то же самое, что хотеть этого.
Миша отвернулся, и я увидела, как он запустил руку в свои непослушные кудри. Он ненавидел их, а я всегда считала очаровательными. Когда Миша посмотрел на дом, в котором мы оба жили, дом, где наши спальни были разделены всего парой стен, мне вдруг захотелось плакать.
Возможно, дело было в днях месяца, потому что я никогда не плакала.
Но нет.
Жжение в задней части горла появилось, потому что я провела почти всю свою жизнь рядом с Мишей и мы были неразрывно связаны друг с другом. Я не задумывалась о том, как он может относиться ко всему этому.
Иногда эта мысль проскальзывала, но поверхностно.
Я эгоистка, прошептала я.
Голова Миши резко повернулась в мою сторону:
В любое другое время я бы оценил это редкое чувство самосознания и не задавал бы вопросов, но Почему ты так думаешь?
Моя нижняя губа задрожала:
Потому что я никогда не понимала, что ты можешь этого не хотеть.
Трин, хватит, Миша снова был передо мной, его руки лежали на моих плечах. Я действительно хочу этого. Для меня большая честь быть твоим Защитником.
Правда? я хрипло рассмеялась. Потому что я не
Это большая честь, повторил он, сжимая мои плечи, и тяжесть его рук была успокаивающей и в то же время удушающей. И я действительно имею в виду именно это. Кто ты такая? Что это значит для меня быть избранным и находиться рядом с тобой? Это высшая честь.
Он говорил так, будто действительно так считал, и я верила. Но мне было больно, особенно сейчас, когда я ничего так не хотела, как быть той, кем притворялась.
Миша притянул меня к своей груди, и я поддалась, свободно обхватив его руками за талию, когда он обнял меня за плечи. Будучи помладше, я радовалась этим объятиям больше, чем могла себе представить. И даже став взрослее всегда находила в них утешение. Но сейчас?
Сейчас мне было больно.
Миша долго молчал.
Я вел себя глупо, предложив тебе спрятаться в доме. В конечном итоге ты бы сожгла его дотла или что-то в этом духе.
Я выдавила ухмылку.
Но все же ты можешь кое-что сделать для меня? спросил он, и я кивнула ему в грудь. Ты можешь держаться подальше от Зейна?
Это было неожиданно.
Отстранившись, я уставилась на Мишу:
Не то чтобы я стремилась навсегда стать его лучшим другом или что-то в этом роде. Но что в этом такого?
Я кое-что слышал о нем, ответил Миша, опуская руки. Он мерзавец, Трин. Зейн не тот, с кем бы ты хотела быть рядом.
Глава 4
Я послушалась и осталась в своей комнате, как хорошая маленькая Тринити. Даже несмотря на то, что Миша ушел сразу после того, как проводил меня до спальни. Последние события меня сильно вымотали, и я засиделась допоздна, ожидая его возвращения. Однако Миша не вернулся, и я подумала, что он столкнулся с Джадой или ее парнем Таем.
Итак, я осталась одна, а это значило, что пришло время размышлений. И я подумала, что Возможно, я должна извиниться перед Зейном.
Он не хватал меня прошлой ночью и, быть может, окликнул меня, а я просто не услышала. Вполне вероятно, моя реакция была немного импульсивной.
Наверное, мне следует извиниться, когда (вернее, если) я увижу его снова. Не то чтобы я собиралась его искать. Если Миша сказал, что Зейн мерзавец, значит, так оно и есть.
С другой стороны, я умирала от любопытства, почему именно Зейн был таким большим табу.
Мне было так скучно.
Закатив глаза, я бросила зубную щетку в держатель, затем взглянула на свое отражение. Тонкие пряди влажных волос прилипли к щекам, когда я взяла очки с раковины и надела их.
Проковыляв к кровати, я плюхнулась на спину и уставилась на мерцающие звезды, разбросанные по потолку. Сейчас, днем, они были едва заметны. Очки сползли на переносицу.
Ну, хоть «Нетфликс» только что выпустил «Принца из Беверли-Хиллз», а там около шести сезонов наслаждения Уиллом Смитом
Когда я перевернулась на бок, мой взгляд упал на фотографию в рамке на прикроватной тумбочке и старую, потрепанную книгу, которая лежала рядом. На фотографии, сделанной два года назад, были мы с мамой. 20 мая. Мой шестнадцатый день рождения. Снимок был всего лишь кляксой, но я помнила, как она выглядит, сердцем.
Фотографию сделал Тьерри днем в Яме. Мы с мамой сидели на каменной скамейке, моя щека покоилась на ее плече, и в моих руках была розовая машинка Барби. Я в шутку попросила ее в качестве подарка на свой день рождения. В шутку по двум причинам: ни у кого в общине не было машин. Все ходили или летали. И я бы никогда не села за руль. У меня не хватало на это глазных яблок. Но мама есть мама, и она подарила мне машину в качестве одного из подарков.
Это было так похоже на нее.
Книга тоже принадлежала маме. Ее любимая. Старое издание в мягкой обложке конца 80-х с обнимающейся парой: женщина с тоской смотрела на мужчину. «Пылающие сердца» Джоанны Линдсей. Мама была большой поклонницей исторических романов и читала эту книгу сотни раз.
Я прочитала по меньшей мере дюжину раз, прежде чем шрифт стал для меня слишком мелким, чтобы я могла прочесть его даже в очках.
Боже, я скучала по чтению, потому что в некотором роде оно заставляло меня чувствовать себя ближе к маме. Я загрузила электронную версию книги на свой айпад, но это было не то же самое, что держать бумажный вариант.
Это никогда не было похоже.
Сев, я поправила очки. Изображения на экране телевизора были в основном размытыми даже после того, как Тьерри модернизировал его с тридцатидюймового до пятидесятидюймового. Я взяла пульт.
Кто эти незнакомые задницы в Большом Зале? Одна из них только что переехала в мою спальню, Тринити. В мою спальню!
Я подскочила от этого вопроса, уронив пульт на кровать, когда Арахис вошел в дверь моей спальни мою закрытую дверь спальни.
Арахис странное прозвище, но он сказал мне, что так его называли друзья из-за роста, который едва превышал полтора метра. Это было имя, которое он предпочитал, и я понятия не имела, как его зовут на самом деле.
Арахис был Что ж, он скончался при странных обстоятельствах на концерте Whitesnake[1], если уж на то пошло, где-то в 1980-х. Он умер после того, как по-идиотски забрался на одну из концертных башен во время шторма, доказав, что не был самым смышленым. История гласит, что рядом с башней ударила молния, напугав парня. Он разбился насмерть.
Это был его семнадцатый день рождения.
Трагично.
Впервые я увидела его около восьми лет назад, когда мама с Тьерри отвезли меня к окулисту в Моргантаун, который находился всего в двух часах езды отсюда. К тому моменту мне стукнуло десять. Я уже видела достаточно призраков и духов, чтобы понять, кем был Арахис, когда заметила его на тротуаре, где он стоял со скучающим и немного потерянным видом.
Концертная площадка, на которой умер парень, находилась неподалеку, и он провел бог знает сколько времени, бродя по улицам Моргантауна. Он привязался ко мне в тот момент, когда понял, что я его вижу и могу с ним разговаривать. Он сделал то, что делают некоторые призраки.
Последовал за мной домой.
Я пыталась заставить его перейти на другую сторону, но Арахис отказался двигаться дальше. Это означало, что он застрял в своем предсмертном состоя- нии и выглядел так, как в момент гибели вместо того, чтобы быть цельным, как большинство духов. На нем была явно винтажная рубашка название группы выведено белым цветом, а на футболке изображен солист. Джинсы Арахиса были черными и обтягивающими, и он носил пару красных кроссовок «Чак Тейлор».