Эту растерянную улыбку Зоя теперь вряд ли развидит. Он испугался. Это был страх. Очень явный страх.
Нет, не такой реакции она ожидала. Думала, что можно возродить прежнюю страсть. И эти секунды, эти эмоции на лице мужа перечеркнули Зоину надежду. Она так и стояла рядом с постелью с бокалом шампанского в руке. Держала его, как растерянная дурочка, всей пятерней. Крепко так сжала.
Закончилось все скандалом. Это потом она поняла, что мужу надо было как-то прилично вынырнуть из липкого страха. Так он ничего лучшего не придумал, как наброситься на нее из-за якобы поцарапанной машины. А была ли та царапина, Зое оказалось не до выяснений, конечно же.
Зоя вернулась в реальность. «Все же странно то, что она ответила на мое мысленное странно, а не на пеньюар».
Давайте лучше познакомимся, предложила зеленоглазка.
Зоя Васильевна, представилась Зоя.
А я Аида Реевна. Впрочем, вы уже слышали. Мне очень приятно, Зоя Васильевна. Попробуйте нашего чая. Он успокаивает. Это прекрасный сбор. Древний рецепт. Абсолютно безопасен! поторопилась успокоить Аида Зою, заметив ее подозрительный взгляд.
Но Зоя отпила. Она решилась довериться необычному приключению. Это лучше, чем истерика. Чай был не горячий, нежный. Немного терпкий. Зоя отгрызла от марципана кусочек. Она с детства приобрела привычку кушать в минуты расстройства. Как, впрочем, и в минуты радости. Мозг твердо закрепил привычку: чтобы найти силы погасить излишние эмоции, нужно дать организму быстрое удовольствие. Инь-ян, понимаешь ли. Зоя закатила глаза и застонала, не сдержавшись. Дернулась от стыда за вырвавшийся стон и подняла глаза на зеленоглазку. Аида мягко улыбалась.
Наслаждайтесь. Сладости ручной работы. Почувствуйте нежность южного солнца, напитавшего орехи. Тает на языке. Аидин голос тоже был сладким, даже приторным.
«Рекламный слоган какой-то, пронеслось в голове у Зои. Впрочем, плевать. Вкусно же».
Вкусно. Аида продолжала комментировать мысли посетительницы.
«Я в стране чудес, как Алиса. Ну что ж, посмотрим, глубока ли кроличья нора», подумала Зоя и откусила второй кусок. Еще раз закатила глаза и застонала.
Прекрасно. Я вижу, вы успокоились. Самое время поговорить и обсудить наши дела, пропела Аида.
Наши дела? открыла рот Зоя.
Но тут же закрыла, откусив еще марципана. Ей стало легко. «Дела, так дела. Наши? Ну, пусть у нас с этой феей будут какие-то дела. Феей? Хм Ведьмой?»
Вы пришли сюда в совершенно разбитом состоянии! И это ведь не первый раз, Зоя Васильевна, когда вы плачете! И никто из близких не приходит вам на помощь. Аида встала и зашагала по комнате. Вы рыдаете в парке, на работе в архиве, в уборной. Мама совершенно равнодушна к вашим слезам. Муж побаивается любых проявлений ваших чувств. Если он, не дай бог, заметит вашу радость, например, что же будет дальше? Близость? Боже упаси! А дети? А что дети, Зоечка Васильевна? Они подростки. Им самое время оттолкнуться от вас, облив вас своим презрением, повоняв напоследок в прямом и переносном смысле этого слова. Они просто вас пока терпят.
Откуда вы про архив
Не о том вы думаете, милая моя, перебила Аида, подойдя вплотную, наклонилась над вжавшейся в кресло Зоей.
Пламенный кулон качался перед глазами. Уронив несколько марципановых крошек из открытого рта себе на грудь, Зоя смотрела на этот кулон. Потом перевела глаза на лицо Аиды. Теперь она не казалась такой молодой. А глаза светились золотом и даже вроде мерцали таким же пламенем, как и кулон. Впрочем, скорее всего, он отражался в глазах, создавая такой эффект.
У вас две попытки суицида! Ой, не надо этого удивления. Это просто логика и опыт. Не более того. Аида продолжала свой монолог, оттолкнувшись от Зоиного кресла. Она резко развернулась, взмахнула руками. Волосы рассыпались по плечам. И вы об этом никому не говорили. Никому! Да разве можно выдержать такой груз, Зоечка Васильевна? Милая моя! Вы себя совершенно не жалеете. Нет, нет. Аида замотала головой, заметив желание Зои возразить. Не жалеееете! Нет тут никаких оправданий!
Зоя скривила рот. Да, мол, не жалею. Потом тут же подняла брови: а как же быть-то?
Для этого вы тут, хорошая моя. Суицид не выход. Во-первых, это социально не одобряемое действие. Аида села в кресло, завершив свой танец. Всех самоубийц издревле хоронят за оградой кладбища. Не отпевают! Отказывают в ритуальных обрядах. То есть их и после смерти изгоняют из общества! Но ведь даже самым страшным преступникам дают шанс! Обеспечивают, так сказать, возможность покаяться, молитвой и ритуалами помогают найти душе праведный путь. Помогают! Но не самоубийце. Нет! Только порицание вот чего достоин бедняга. Аида закинула ногу за ногу. Манерно взяла чашку с блюдцем. И отпила. А семья, близкие? Они остаются опозоренными. Да, опозоренными, убеждала золотоглазка посетительницу, хотя та и не думала возражать. И этот стыд они несут в своем сердце всю жизнь. Стараются не поднимать эту тему. Шикают в разговорах на тех, кто смеет упомянуть имя самоубийцы за столом, тем более за праздничным. Они убирают вон его фотографии. Нет, не выбрасывают, прячут в альбомы, коробки. Лишь бы только не на виду! А еще придумывают красивую легенду. Чтобы объяснить: почему. Они же не знают почему. Приходится придумать травля на работе, нелегкая судьба, несчастная любовь, неизлечимая болезнь, не хотел быть обузой. Много всяких версий, выбирай любую. Но на самом деле эти близкие и травили потихоньку своего любимого. А куда прикажете сливать семейное дерьмо, честно накопленное веками? Так и получается, что что во-вторых это забвенье. Нет, Зоя Васильевна, нам с вами это не нужно. Я предлагаю вам нечто совершенно противоположное!
Аида откинулась на спинку кресла и замолчала.
В начале пламенной речи Аиды Зоя вспомнила свою последнюю попытку суицида. После того, как мама выставила ее идиоткой на своем дне рождения. И Зоя никак не могла понять, идиотка ли она на самом деле. Или мама хочет, чтобы Зоя так думала. Ей казалось, что она сходит с ума, в голове не укладывались две вещи рядом любовь и жестокость. Могут ли они быть так близко друг от друга. Хотелось только одного не быть. Тогда она порезала себе вены старым любимым бритвенным станком мужа, доставшимся ему от отца. Зоя мылась, когда эта мысль посетила ее голову. Она привстала в ванной, дотянулась до станка рукой, поскользнувшись, чуть не упала. Раскрутила бритву, достала лезвие. И резанула им по запястью. Легла удобно в теплую воду. Стало спокойно. Вода розовела. Она подумала, что вот сейчас бы покурить, хотя никогда не курила. Лежала так, пока вдруг ее не осенило, что дети вот-вот вернутся из школы. И именно они найдут ее голой в кровавой ванне. Волна холодного испуга пробежала по всему телу несколько раз. Она представила, как старший увидит ее большую, белую, размякшую в пустой белой ванне с красной полосой. Что он сделает, что испытает? Жестоко. Как жестоко по отношению к мальчикам. Как унизительно для нее. Как мерзко. Фу.
Тогда она вылезла из ванны. Обработала, замотала руку. Ее шатало от слабости. Пришлось напиться сладкого чая, плотно поесть. И стало ослепительно стыдно. От слабости, от суицидальных мыслей. От того, что не смогла довести до конца. Ничего не может! И это не смогла!
Но теперь было легко. Зоя не двигалась какое-то время. Потом приподнялась из недр кресла и откусила марципан. Степень ее ошарашенности не позволяла ей проанализировать происходящее. Она могла наблюдать и кушать, что и делала. Было так уютно от этого чая и марципанчика, от огненного кулона, от трех обезьянок над головой Аиды.
Есть два способа решения проблемы. У каждого свои недостатки и свои плюсы, продолжила Аида. Первый это работа с психологом. У нас прекрасный специалист Эриния, молодая, но очень талантливая. Ваш случай запущенный, поэтому терапия будет долгой и болезненной. К сожалению, в конце пути я вам не гарантирую счастья, но могу обещать, что вы найдете себя, а это немаловажно. Но скорее всего сепарационные процессы приведут к разводу, а также к конфликтам и возможному разрыву с мамой.
Развод? Мама? дернулась Зоя.
Поймите, Зоя Васильевна, люди из вашего окружения доводят вас до такого состояния. Вы и сами понимаете, что вы на грани. Сколько еще истерик и попыток суицида выдержит ваше бедное тело?
Нет, мама не виновата! Вы не понимаете, она У нее тяжелая жизнь, ей столько испытать пришлось. Она только и живет для нас. А муж Он хороший отец. Плохого ничего от него не видела. Все подруги мне завидуют, какой прекрасный у меня муж Нет, какой развод Нет!
А вы? Вы себе завидуете?
А что я? Мне хорошо. Живем неплохо. В отпуск раз в год. Дача, машина, квартира. Ну вы скажете. Сколько одиноких маются. Знаю я их счастье, все бы отдали за мою жизнь.
Так я и предполагала. Хорошо, Зоя Васильевна. Не будем посягать на святость матери и идеальность мужа. Наш вариант договор номер пять.
Аида взмахнула рукой в направлении двери. В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошла Мойра Танатовна с красной папкой в руках. Она просеменила к столу, положила папку и, поклонившись, вышла.
Итак, вариант второй. Вот что я предлагаю. Социально одобряемое самоубийство.
Зоя открыла рот и вытаращилась на Аиду. Но та ожидала, даже планировала такую реакцию. Она молчала и смотрела на собеседницу, улыбаясь.
Что? выдавила хрипло Зоя.
Это то, чем мы занимаемся. Социально одобряемые самоубийства. Пять лет жизни, полной заботы и внимания со стороны близких.
Как?
Наша клиентская база довольно обширна. Способов много. Они меняются вместе с развитием общества. Вот недавно самым востребованным был договор на самоубийство через алкоголизм.
А это разве самоубийство?
Самое настоящее. Человек губит себя зависимостью, не выдержав реальности, скатывается в инфантильность. Обезболивает себя. Потихоньку организм не выдерживает. Инфаркт, инсульт, цирроз печени. Тут есть нюансы: важно не потерять социальный статус, работу и уважение общества, но это предусмотрено нашим договором. Тут у нас строго. Мы следим за соблюдением. Человек умирает раньше потери престижа.
А почему теперь это не самый популярный способ?
ЗОЖ. Психология. Прогресс диктует свои условия.
И что же в этом договоре номер пять?
Я предлагаю вам, Зоя Васильевна, смерть от сахарного диабета.
Опять немая сцена. Зоя таращится. Аида, улыбаясь, молчит.
Не пугайтесь, Зоя Васильевна. Взвесьте все за и против. «Против» у вас немного. А мы никуда не торопимся. На кону ваше психологическое состояние, которое уже никуда не годится. Без этого договора у вас выбор невелик: суицид или психиатрическая клиника. А я вам предлагаю расслабиться и получать удовольствие. Исполнение договора наша работа. По договору обещаю вам пять лет заботы со стороны ваших родных. Пять лет внимания, основанного на их чувстве вины и стыда. Как мы этого добьемся не ваша головная боль. Обещаю только, что больше не будет слез и истерик, что даже после смерти уважение и гордость за вас будут переполнять ваших близких. Наша агентурная сеть обширна больницы, социальные и ритуальные службы, ДЭЗы, продавцы, курьеры. Вы не останетесь одна в сложной ситуации. Ну, нюансы после подписи договора.
Аида налила из чайника чая в чашку Зои.
После подписи?.. спросила Зоя.
Зоя Васильевна, у нас все четко, по закону. Подпишем договор. Вышлем инструкции. Не оставим вас одну ни на минуту. Вы сейчас не в состоянии все понять. Вам нехорошо. Если вас что-то не устроит договор можно расторгнуть.
Обе замолчали. Зоя отпила чая. Откусила марципанчик. Опять застонала.
«Да пошло оно. Вот оно волшебство. Этот марципанчик. Этот кулон. Обезьянки эти. Что будет, если я откажусь? Тот же ужас, из-за которого я здесь. Те же истерики. Она права».
Аида кивала в такт мыслям Зои. Эти покачивания баюкали. Тепло и нежность от женщины напротив, от комнаты, чая и кресла укрепили Зою.
Расписаться кровью? пошутила Зоя.
Нет, что вы. Достаточно чернил. Аида повернула бумаги и протянула ручку. Затем нажала на телефон: Мойра Танатовна, подарочный набор чая номер один с марципанами.
Зоя подмахнула договор в двух местах. Вошедшая в комнату Мойра Танатовна вручила ей огромный пакет со сладким содержимым. Аида положила в пакет договор. Зою провожали, как близкую подругу. Обнялись. Аида нежно и мягко. Мойра сгребла крупными ручищами и прижала, обдав табачным запахом.
Ни о чем не беспокойтесь! Сегодня же позвонит наш представитель, пошаговые инструкции на почту. С любыми вопросами пожалуйте ко мне. Аида махала рукой вслед улыбающейся Зое. До свидания, до свидания!
Оставшись одни, Аида и Мойра сели напротив друг друга. Аида вынула два бокала из ящика стола, бутылку коньяка, пепельницу. Разлила коньяк. Чокнулись. Аида сделал глоток, а Мойра опрокинула в себя содержимое бокала целиком, закурила.
Жаль ее, Аидочка. Почему себя не выбрала? Такая баба хорошая.
Не в этой жизни, Мойрочка, не в этой жизни
Алёна Алексина. Лишний час
Он и книгу-то эту купил от нечего делать.
Обычно у него все расписано по часам: подгонка протеза, встреча в группе поддержки. В одиннадцать петанк в парке Эсперанс, потом обед с партнерами и так целый день, изо дня в день. Но в то утро он получил странное сообщение от ассистентки доктора Тома. Всего два слова: «Прием переносится».
Он уже сидел в кофейне, дожевывая последнюю тартинку, внутренне подбирался, готовясь расплатиться и пойти прополоскать протез в туалете неприятная, но необходимая процедура как вдруг пришло это сообщение на какой день переносится? в связи с чем? какая удивительная беспечность, даже бестактность не сопроводить подобное сообщение извинениями! не сменить ли врача? и он внезапно оказался владельцем совершенно свободного часа с четвертью.
Ощущение было необычным. Он повертел его внутри, полюбовался блестящими гранями совсем новенького, ничему еще не принадлежащего часа. Добавочная четверть выглядела куском воскресного пирога крайне для четверга неуместным. Но если дают, надо брать эта простая философия не раз выручала его и в более сложных ситуациях. Хотя врача сменить следует. Но он подумает об этом потом.
Выйдя из кафе, он огляделся.
Направо, чуть вниз по мостовой, кабинет доктора Тома. Направо сегодня он точно не пойдет.
В груди зрело предвкушение авантюры. «Или ишемия», сощурился он.
Не слишком задумываясь, он пересек проезжую часть и вошел в книжную лавчонку напротив.
Книга сразу попалась ему на глаза. Громкая новинка, наверное. Вся витрина уставлена.
Он отпустил дверь закачались баннеры на гибких хоботках, в нос ударил свежий запах пластика и шагнул внутрь. Что ж, книги теперь пахнут совсем не так, как прежде. «Да и сам-то ты уже не такой цветочек», подумалось ему. Витрина отразила кривоватую ухмылку. Дверь захлопнулась за спиной.
Пока витрина не отразила что-нибудь еще, он торопливо взял с выкладки первый попавшийся щуплый томик: невзрачная однотонная обложка, плохо читаемый заголовок и имя автора, по странной новой моде, мелким шрифтом внизу. Расплатился картой досадная оплошность! с неудовольствием отверг бумажный пакет, полагавшийся к покупке, и с книгой в руках вышел на улицу.
По дороге от дома к кафе он всегда проходил мимо сквера с голубями и пенсионерами и каждый раз фыркал: откуда у людей столько времени просто сидеть на солнце, жмурясь по-кошачьи? Постепенно теряешь человеческий облик, если поступаешь так изо дня в день. Не извиняет даже старость. В конце концов, ему он вдруг мысленно споткнулся восемьдесят четыре, но у него такой же плотный график, как в сорок.
Однако даже в выверенном графике возможны погрешности. Это вполне извинительно, если происходит по чужой вине. Зато теперь у него была книга и просторный час в придачу, и он легко зашагал к скверу. Что ж, вот и узнаем, каково это коротать время на солнышке. Сочтем этот час увольнительной.