Страха не было от слова «совсем». Почему так, женщина не знала. В прошлой своей жизни она особой отвагой не отличалась. У нее, как-то, на улице сумку из рук вырвали, с телефоном и кошельком, так она даже попытки не сделала, броситься вслед за грабителем.
«Бог с ней, с сумкой, тогда решила она. жизнь и здоровье дороже.»
Сегодняшней ночью, женщина собиралась рискнуть и тем, и другим. Просто, чувствовала, что иначе, никак, что нельзя свою вторую жизнь начинать с обмана и неблагодарности.
Выйдя во двор, Алёна плотно закрыла двери теперь это больше не её дом, не дом Алёнки из Рябиновки. Жить в нем станет мальчик Кольша и все его многочисленное семейство.
Агата. позвала Алёна жабу-переростка. Ничуть девушка не сомневалась в том, что жаба объявится.
Агата выбралась из собачьей будки и тяжело подпрыгивая, двинулась на встречу попаданке. Зубастый проводил наглое земноводное ошалелым взглядом и торопливо юркнул в свою конуру мол, ходють тут всякие, порядочных псов из собственного жилища выгоняют.
Прощай, Зубастый, молодая девушка, с непривычно строгим выражением лица, махнула псу, чувствуя, как слезы заполняют глаза. служи новым хозяевам верно. Меня, лихом не поминай.
Это были эмоции Аленки, но и самой попаданке было жалко погибших родителей прежней хозяйки своего нынешнего тела. Она, как ни странно, помнила о них все хорошие люди, добрые и не злые.
*
Недалече от Рябиновки, у края леса, стояла одинокая изба. Сторожка. В ней проживал не сторож, как это можно подумать из-за названия. Лесничий в ней проживал, с семейством.
Лесничий тот, Тит Михайлович, от боярина поставлен был, за порядком доглядывал и добро хозяйское охранял от посягательств. Досматривал он за лесным массивом, что к Рябиновке примыкал и следил, чтобы абы кто по лесу тому не шлялся и деревья за зря не рубил. Потому что, частная собственность они и боярину принадлежат.
Браконьеры озоровали, конечно, как же без них? Но, Алёнка, не браконьер, чай.
Прибрела Алёна Дмитриевна к избе лесника, поскреблась в калитку. Псы-волкодавы забрехали громко, но не зло. Знак хозяину подали о том, что чужие за воротами, но неопасные.
Лесник к гостье сам вышел, и тут Алёну прорвало. Девушка словно взорвалась изнутри, эмоции бывшей хозяйки тела захлестнули её с головой присутствовал в них и страх, и отчаянье, и безысходность, скорбь по погибшим и лютая жажда мести.
Как в избу попала, не помнила девушка, но рыдала взахлеб, про родителей погибших все леснику рассказала, похоронить просила по обычаю людскому. Монету серебрушку на стол, выскобленный до блеска, положила. Про Онуфриевых промолчала зачем хорошего человека под монастырь подводить? Не по зубам разбойная семейка Тит Михайловичу. Он про то и сам ведал.
Еще одно дельце попаданка сделала, как Алёнка из Рябиновки. Кстати, и полное имя свое узнала заодно Алёнка, дочь Прокопия Васильева, торгового человека.
Грамотку она написала дарственную и подарила избу родительскую, со всем добром, семейству Белкиных.
Лесник сокрушался, головой качал, но грамотку прибрал, обещаясь старосте укорот дать и права Белкиных, на подаренное им имущество, защитить. И родителей Алёнкиных обещал похоронить достойно, за счет общины, для которой они много чего хорошего сделали, а серебрушку, Алёнкой оставленную, поклялся в храм Старых богов отнести и жрецу отдать, дабы тот молился за безвинно убиенных. К тому же, Тит Михайлович клятвенно заверил сироту в том, что отпишет боярину про лихих людей, что позволяют себе в лесах заповедных своевольничать и людишек истреблять, почем зря.
Пожелал лесничий Алёнке доброго пути и проводил за ворота, сокрушаясь, что, мол, негоже, девице молодой, да в дальний путь и без сопровождения.
Сама же Аленка объяснила поступок свой странный тем, что к брату в город идет. Мол, берут ее на двор боярский, помощницей стряпухи. Хорошая должность, хлебная. При таком раскладе, изба в Рябиновке ей ни к чему.
Лесник поверил или, сделал вид, что поверил Алёне все равно было. Главное, чтобы Белку и её многочисленное потомство не обидели.
Сама, управившись с делами, к реке пошла, а лесник остался, подслеповатыми глазами всматриваясь в грамотку, написанную на небольшом листке серой, плохого качества, бумаги. Удивительное дело, но, как оказалось, Алёнка отлично умела читать, считать и писать красивым, мелким почерком. Как понимала попаданка-вселенка, отец научил. Купцу-то, без подобного умения, куда? Торговать, уж точно, неуместно вмиг обдерут, как медведь липку.
До реки, Алёнка, то есть Алёна Дмитриевна, шла ходко, но особо не спешила, да и приличный вес упитанной Агаты, умостившейся в холщовой сумке, прибавки в скорости не способствовал. Жаба помалкивала, да и сама девушка, пребывающая в расстроенных чувствах, в данный момент в собеседнике не нуждалась.
Она, все больше и больше привыкала к своему новому телу молодому, сильному, красивому. Семнадцать цветущих лет это вам не сорок два! Вся жизнь впереди и жизнь эту, Алёна-Алёнка намеревалась прожить достойно.
Чувствовала женщина, что встряла она крепко и вернуться назад, то есть, в свой, родной мир, к предателю Олегу и подлой племяннице Юльке, ей уже не удастся. А, раз так, значит надо устроиться, как можно лучше и не попасться повторно, так же глупо и на ту же удочку.
Сумку она в кустах спрятала, предварительно выпустив Агату на зеленую травку. Довольная жаба ушлепала по своим жабьим делам, Алёна, спустившись к реке, прошлась по мосткам, почти до самого края и принялась ждать.
Помнится, здесь она частенько полоскала белье, у самой глубокой воды, над опасным омутом. Остальные девчонки на дальний мосток ходили с опаской боялись Иван Иваныча, огромного и жутко прожорливого сома, который, по слухам, мог утащить под воду взрослого мужика.
Алёна в те слухи не верила не бывает подобных рыб, не водятся они в речках, таких, как Корча. Да и как прокормиться хищной рыбе? Не каждый день, чай, в воду упитанные тушки падают.
То, что мстительная русалка где-то рядом, притаилась и ждет, Алёна Дмитриевна догадывалась. Полина спасла жизнь её новому телу, вытащила из глубокой воды, а значит, Алёна ей должна. Долги свои, Почесуха, еще в той жизни, отдавать приучена была, а, значит, что и в этой своим принципам изменять не стоит.
Вообще-то, мстительность русалки, ей была вполне понятна накосячил, будь любезен ответь. И о моратории на смертную казнь, как подозревала Алёна Дмитриевна, в этих местах, никто слыхом не слыхивал. Оно и к лучшему подобных граждан, имеющих гниль за душой, давить надо ещё при рождении.
Что уж там за наказание русалка придумала для коварного сынка мельника, девушка знать не желала все, что с ним не случится, произойдет по его собственной вине, а, значит, заслуженно.
Где-то вдали лениво забрехали псы и началась какая-то движуха.
Пошла движуха. Алёна, до боли в глазах, всматривалась в темные очертания домов. Спать, как это водится в деревне, ложились с курами, а просыпались с петухами. День летний, хоть и длинный, но и он заканчивается ночью, а ночью труженикам отдыхать положено. Здесь нет ни ночных баров, ни кафешек, ни прочих сомнительных заведений, в которых можно весело проводить время до утра.
Впрочем, имелся в Рябиновке шинок. Вот, храма не было, а шинок, был. Но и это питейное заведение работало от силы, до полуночи, а, теперича, ночь за полночь, уж давно перевалила.
Идут. поняла Алёна и приготовилась. Василько, трус, как я погляжу. Один идти побоялся, брата, Антипку, за собой потащил в качестве группы поддержки.
Девушку отлично можно было разглядеть на мостках луна светила, точно прожектор, волны лениво перекатывались, плескалась рыба в реке, лягушки подавали голос, точно на армейской перекличке.
Василько едва не шипел от злости, со всех ног бежал к реке, чувствуя за спиной тяжелое дыхание брата.
«Выжила, подлая тварь. радостно скалился парень. Не потопла, гадюка. Значит, будет нам с Антипкой, какое-никакое, а развлечение. Это батяне интересно мошну Прокопия Васильева захватить, а нам бы девку мягкую пощупать, да повалять всласть.»
На Алёнку Васильеву Василько давно алчно поглядывал хороша девка, фигуриста, сисяста и на личико смазлива. То, что не замуж брать её, так еще лучше можно и в полюбовницах держать, как это у богатых людей заведено. Болтали, правда, что Алёнка ведьма, но Василько на то плевать хотел. Известно же, что любая баба, по сути своей ведьма, а, то, что Алёнка, когда-то давно брата своего младшего от бабы Яги спасла, да от гусей-лебедей ускользнуть ухитрилась, в то Василько не верил.
Брехня чистой воды.
Видел парень как-то тех гусей-лебедей над дальним лесом здоровенные твари, мощные. Крылья, как паруса на больших лодках, что в княжий град с Северного моря на торг приплывают. Зло курлыкали те страшные птицы, крыльями хлопали и над лесом кружили, словно задумали что недоброе. Лесник старый, Тит Михайлович, сказывал, что стрелы добрые, от перьев их отскакивают, вреда не принося.
И Василько верил старому леснику от таких гадов летучих не убежать никому, не скрыться, тем более, девчонке сопливой с малым братишкой на руках.
А, баба Яга, так и вовсе старуха лютая, никого живьем из своих владений не выпускающая. Велики те владения весь Дремучий лес. На много дней пути тот лес простирается, зверями дикими, да разными тварями населён. Так, что, нет не могла Алёнка от бабы Яги сбежать. Придумала девчонка ту историю, а бабьи языки длинные, её подхватили и по миру разнесли, Алёну, в те времена, соплю ещё, зелёную, ведьмой ославив.
Алёнка стояла в конце мостков, а Василько и Антипка на берегу топтались. Василько, с некоторых пор, жутко воды боялся виделась ему порой в водах Корчи гибкая девичья фигурка и голос слышался в тиши, знакомый голос, страшный.
Алёна терпеливо ждала, а Василько все никак не мог решиться и ступить на мостки.
Антипка за его спиной, было поднял лук, да прицелился, но лунный свет слепил парня, точно солнечный и прицелиться не получалось.
Иди сюда. приказал Василько хриплым голосом и поманил девушку рукой. Иди, не обидим.
«Как же, не обидел один такой. хмыкнула Алёна Дмитриевна, прикрывая лицо, якобы от испуга. Думаешь, забыла я о маменьке и папеньке, которых вы в овраг сбросили?»
Я боюсь. тихим голосом прошептала она, опасливо сделав один шаг по направлению к парню. Что я здесь делаю и где мои папенька и маменька? Никак я понять не могу каким-таким волшебным образом, я, одна, ночью, на реке очутилась?
Глаза Василька радостно расширились, и парень засопел довольно.
Да она не помнит ничего, убогая. ахнул Антипка. Хорошо её камнем по башке приложило, весь разум выбило разом.
Иди ко мне, Аленка. позвал Василько ещё раз. Родители тебя обыскались, все ноги сбили, а ты, здесь, на речке, да еще и ночью. Одна. Нехорошо это для приличной девицы.
Алёна сделала вид, что поверила словам парня, сделала пару шагов по направлению к сыну мельника, но, будто в чем засомневавшись, замерла.
Алёна остановилась на полпути все, дальше ни шагу. Опасно. Вон у негодяя ручищи какие, мощные и длинные. Коли схватит за косу не вырвешься.
«Коса эта еще. поморщилась попаданка, всегда стригшая волосы коротко и стильно. Мешает.»
Василько колебался воды он боялся, но девку охапить страх как хотелось. Схватить и уволочь в ближайшие кусты. А, там, кричи, не кричи, не поможет.
И тут Алёна сделала то, чего, находясь в здравом уме, не совершила бы ни одна деревенская девушка резким движением она содрала с себя сарафан и выпрямившись, выставив грудь вперед и оттопырив тугую попку, горделиво взглянула на парня.
У того, как говорится, башню снесло голую девку увидеть, да еще так близко!
В деревне, муж жену голой, только в бане наблюдать мог, да и то, с оговорками, а уж девку, да еще незамужнюю? Охальника, который за девчатами на речке подглядывать решился, могли отцы с братьями и до смерти забить, при случае, дабы другим неповадно было.
Не выдержал парень похоть в башку вдарила, в миг разума лишив.
И, Василько прыгнул вперед, прямо на Алёнку.
Девчонка взвизгнула и отшатнулась, а парень, нелепо взмахнув руками, опасно приблизился к краю мостков.
Незаметная в воде Полинка, выпрыгнув, обвила ноги своего обидчика руками, да и утянула под воду, без единого всплеска.
Был Василько и, нет его. Пропал.
Антипка взвыл про опасения брата он ведал, но, все равно, следом за ним на мостки полез уж очень хотелось ему сладкого девичьего места попробовать.
Ведьма! взвыл Антипка, выхватывая пращу. Убью гадина! Разорву, как лягуху!
Но тут, что-то темное и тяжелое, прыгнуло прямо на него, с силой ударив в грудь.
Парень рухнул в воду, раздался довольный женский смех и громкое «квак».
«Агата сработала, как таран. Надо же жаба-толстуха, а какая замечательная прыгучесть! удивилась Алёна, вглядываясь в темные воды реки Корчи. Но, кто там смеялся в воде? Матрёна?»
Матрёна весело скалила длинные, игольчатые зубы, ужасные, как у рыбы-пираньи. Как можно жевать подобной страстью, Алёна Дмитриевна не ведала, но, по всей видимости, как-то жевали вон какие, гладкие, да упитанные русалки в подчинении у местного водяного водятся.
Совсем девушка продрогла ночью, у реки.
Торопливо натянув опостылевший сарафан, Алёна-Алёнка приготовилась к долгому ожиданию. Будь на месте Полинки она самолично, хорошо бы досталось обидчику и предателю. Думала женщина про Василько, а перед глазами Олег стоял, как живой. И, кто сказал, что Юлька сама додумалась тётку-разлучницу под машину толкнуть? Девчонка ведь совсем, зеленая. Наверное, посоветовал кто, жадный и опытный.
Но, русалки не задержались, выплыли очень быстро Алёна даже гусиной кожей покрыться не успела.
Глаза водяных девушек сияли, будто звезды, рты до ушей растянулись, от чего красоты у них значительно поубавилось.
Полинка на мосток вылезла, Агату ласково поглаживать принялась по жирной спинке.
Молодец ты, Алёнка. одобрительно кивнула девушка-русалка. Я, честно сказать, в тебя не верила. Думала, оробеешь ты и в бега кинешься. Теперь понятно, почему тебя баба Яга к себе затребовала. Решительная ты и смекалистая. Я и обомлела в тот миг, как ты сарафан с себя сбросила и сиськами трясти начала. Василько никак устоять не мог падок он был на красу девичью.
Не мог? подняла бровь Алёна. Что с ним теперь стало?
На дне сидит, как привязанный. засмеялась Полинка счастливо. Весь он мой теперь от пяток, до макушки. Мне его Карп Сазанович в полную власть отдал. Что захочу, то с ним и сотворю.
Не весел, думаю, нынче с утра мельник будет. хмыкнула Алёна, которой, ни в коем разе, не было жаль подлых парней. Отлились кошке мышиные слезки.
Верно сказано. одобрительно оскалилась русалка, от чего её милое личико сразу приобрело вид хищный и жестокий. Спасибо тебе, Алёнка, за то, что слово своё сдержала и договор наш не порушила. Нет меж нами теперь никаких долгов. Коли помощь тебе нужна будет, завсегда обращайся. Поможем, чем сможем.
Как же я к тебе обращусь? удивилась Алёна. Сама же мне говорила о том, что мне уходить надо, что баба Яга к себе требует. Баба Яга в лесу живет, ты в реке, а про телефоны в вашей сельской местности, я пока что, не слышала.
Так эхо водное на что? округлила глаза Полинка, шлепнув хвостом по мостку и тут же получила оплеуху от своей, более старшей подруги.
Не слушай ее, Алёнка. Матрёна сердито зыркнула на младшую русалку. Она от радости великой, ошалела совсем. Мелет, невесть что, за языком не следит. Ты, если надобность какая возникнет, к хозяину водяному обратись той речки, которая рядом с тобой ближе всего будет. Он нам передаст все в точности. Там, у Кудыкиной горы, речушка лесная протекает, Чернава. Хозяина Ершом Линёвичем кличут. Не забудь.