Это ты? Доносится до меня его голос.
Я. Отвечаю ему. И, сделав глубокий вдох, вхожу на кухню. Это тебе. Под его внимательным взглядом ставлю на стол стеклянную емкость с лазаньей. От Марины с теплыми пожеланиями.
О-о. Задумчиво тянет он, глядя на блюдо, затем чешет затылок. Так мило.
Она чудо, правда? Сдавленно комментирую я.
Точно. Его кадык дергается. Э к-хм, я сделал нам горячие бутерброды, будешь?
Не-а. Мотаю головой. Мне сейчас кусок в горло не полезет. Объелась лазаньей.
Это почти правда. Съесть кусочек без малейшего желания тот еще подвиг. Известие о том, что мне не стоит надеяться на взаимность, начисто отбило аппетит.
Как там Никита? Спрашивает папа.
У меня перехватывает дыхание. Отчего-то снова так больно, будто корова лягнула под дых.
Лучше всех. Выдавливаю я, переведя взгляд на холодильник.
Как назло, на глаза попадается серия магнитов со снимками, которые мы делали прошлой осенью: вот мы с Высоцким обнимаемся на пляже, вот корчим забавные рожицы на камеру, а вот я сижу у него на плечах и весело смеюсь, а он поддерживает меня за бедра. И никому и в голову не приходило, что это прикосновение может казаться двусмысленным. Еще бы мы же с ним братаны, или как он сегодня сказал? Что все время «забывает о том, что я девчонка». Да уж, веселого мало.
Ты чем-то расстроена? Папин голос заставляет вздрогнуть.
Что? Я? Пожимаю плечами, придумывая ответ. Нет. Просто Поворачиваюсь к нему, натянув на лицо беззаботную улыбку. Просто завтра последний день перед торжественной линейкой, и нужно столько всего успеть. Купить тетрадки, ручки, обложки, получить учебники в школе А еще нужна новая форма.
Ты знаешь, где лежит моя карта. Улыбается папа. Возьми подружку, и посвятите завтрашний день шопингу. Как только закончите с покупками, побалуйте себя походом в кафе. Он подходит ближе и обнимает меня за плечи. Точно все хорошо?
М да. Отвечаю я, с трудом протолкнув слюну в пересохшее горло.
Высоцкий что-то натворил? Будто читает мои мысли отец.
И мое сердце падает. Я боюсь разреветься у него на глазах и сильно стискиваю челюсти.
Никита тут ни при чем. Вру я.
Папа и так настороженно к нему относится после того школьного вечера, с которого Высоцкий притащил меня на руках. Считает, что это он напоил меня, и вообще мне стоит держаться подальше от испорченного мальчишки, который оказывает на меня дурное влияние. Хотя, уверена, в глубине души отец знает, что Никита и мухи не обидит, он не такой, и наша многолетняя дружба тому только подтверждение.
Ладно, отправляйся спать. Кажется, ты просто устала.
Наверное. Отвечаю я.
Целую его в щеку, пряно пахнущую одеколоном, и спешу наверх, к себе в комнату.
Чемодан уже стоит у кровати, папа его поднял. Но у меня нет сил разбирать сегодня свои вещи, у меня вообще ни на что уже не осталось сил. Этот вечер измотал меня, вывернул наизнанку.
Я подхожу к окну и смотрю на вечерний город. Вдали в сумерках серебрится море, и на его поверхности виднеются смутные очертания севшего на мель ржавого сухогруза. Он накренился, и торчит наполовину из воды, словно моля кого-то невидимого о помощи. Корабль видно только с этой точки, из моего окна, и я невольно ловлю себя на мысли о том, что не могу посчитать, сколько раз Никита поднимался ко мне в спальню, чтобы посмотреть на него.
А я уже отвыкла. И от этого вида, и от Никиты.
Я так скучала, что казалось, будто часть меня «стоит на паузе» в ожидании нашего воссоединения. Как будто я задержала дыхание и приказала себе не дышать, пока мы снова не будем вместе. И вот мы увиделись, я сделала этот вдох, и тут эти слова. Про Полину. Так неожиданно, больно. Так остро.
Я не была готова.
И, вспоминая его лицо в тот момент, когда он произносил их, я снова не могу дышать. Его глаза так сияли, а голос взволнованно дрожал! Черт подери, я никогда не видела Никиту таким
А ведь он даже не спросил о том, что я собиралась ему сказать. Чувство, которое Никита испытывает, захватило все его мысли, заставило забыть обо мне, о нас. А, может, и не было никаких «нас»? Никогда.
Я стискиваю пальцами подоконник и закрываю глаза. Перед внутренним взором вспышками проносятся воспоминания из детства.
Как тебя зовут?
Лё-я. Мычу я.
Мне в тот день поставили ортодонтический аппарат для расширения верхней челюсти, и говорить с этой штукой во рту было непривычно и неудобно.
Лёня?
А-лё-я. Злюсь я, глядя, как белокурый мальчишка с ведром червей в руках смущенно мнется на нашем крыльце.
А! Лёля? Улыбается он.
У него не хватает пары зубов. Забавный.
Никита! Зовет его мама. Она высокая, красивая, у нее ярко-красное платье. Наверное, эта тетя фотомодель. Такие рекламируют зубную пасту или одежду. Я в магазин, ты со мной?
Нет, я буду тут.
Ой, здрасьте, она сталкивается с моим отцом, который вытаскивает из багажника очередную коробку с вещами. Смущенно улыбается и нервно поправляет длинные светлые локоны. Вы переехали в этот дом? А мы тут рядом живем. Будем знакомы. Марина.
Ты будешь жить в доме с привидениями? Загораживает собой вид на беседующих взрослых Никита. В нем давно никто не жил, поэтому тут поселились призраки. Из-за выпавших зубов он тоже плохо произносит звуки. Там, наверху, в окне я сам видел одного летающего!
Я спускаюсь с крыльца и задираю голову. В окне комнаты на втором этаже отражаются плывущие по небу облака. «Вот дурачок, какие же это призраки!» Но я не говорю этого вслух. Стесняюсь, что мальчишка опять ничего не поймет. Я еще не знаю, что буду жить в этой комнате, и в один из следующих дней Никита придет рано утром и вывалит на мою постель с десяток крупных жуков, чтобы похвастаться.
Я не знаю, что впереди нас ждет десяток лет крепкой дружбы, проверенной радостью, бедами, ссорами и даже драками.
Еще не знаю, что нечаянно разобью ему нос, когда мы в тринадцать лет будем играть во дворе в баскетбол, и буду рыдать вместе с ним от испуга. Не знаю, что у нас будет свое тайное место, с которого мы будем любоваться вечерами на самое чистое море. Не знаю, что мы будем понимать друг друга с полуслова и постоянно хохотать над понятными только нам двоим шутками.
Еще не знаю, что мы сроднимся так, что станем своими в домах друг друга и будем входить в них без стука. Не знаю, что будем меняться одеждой и сочинять вместе музыку. Что будем бегать друг к другу по десять раз на дню потому, что так проще, чем написать сообщение.
Не знаю, что влюблюсь в него по уши неожиданно для себя самой. И что мне будет так больно от этого.
Мур. Говорит Никита, поднимаясь в окно моей спальни по старой шпалере, хотя, ничто не мешало ему войти через дверь, как все нормальные люди.
Мяу. Отвечаю я с улыбкой, потому что это уже много лет наши «пароль» и «отзыв».
Мы с детства так здороваемся, и это намного проще, чем говорить избитое «привет».
Мур. Он привычно машет мне рукой, когда мы встречаемся на дороге, чтобы отправиться вдвоем в школу рано утром.
Мяу. Усмехаюсь я, толкая его в бедро, а затем обнимаю за талию.
Мы вместе, мы рядом. Идем нога в ногу.
Но теперь это происходит только в моей голове.
Что-то изменилось.
Я открываю глаза и смахиваю слезы. Нет. Изменилось всё.
2.1
НИКИТА
Тот, кто назвал День знаний праздником, явно погорячился. Это поминки по ушедшему лету, и никак иначе.
Солнце припекает так, будто на дворе не первый день сентября, а разгар июля. Я с сомнением оглядываю себя в зеркале и поправляю волосы: не зря вчера постригся, смотрится свежо, а, значит, у меня теперь больше шансов привлечь к себе внимание девушки, которая не покидает мои мысли.
Ты что, вот так отправишься на линейку? Задержавшись у двери в мою комнату, интересуется мама.
Ага. Бросая на нее взгляд в зеркало, отвечаю я.
В джинсах?!
А в чем еще? Пожимаю плечами.
У тебя же есть брюки.
Так эти джинсы почти как брюки. И даже черные!
С дырами на коленях. Вздыхает она. И вот это что? Внизу.
Я опускаю взгляд на необработанные края брючин, с которых свисают нитки.
По-моему, тут все в порядке.
Ты ведь не на рок-концерт собрался.
Мам, стону я, там все равно в первых рядах встанут отличники, а на меня никто не обратит внимания.
Никита. Вздыхает мать.
Судя по опущенным плечам, она сдается.
Это всего лишь линейка. Торжествую я. Полчаса позора, и все свободны!
Букет, хотя бы, возьмешь?
Конечно. Морщусь я.
Молодец. Примирительно говорит она, и тут до нее доходит, что это был сарказм. «Конечно» в смысле
Конечно, нет, мам. Я протискиваюсь мимо нее к лестнице и сбегаю вниз. Какой старшеклассник в здравом уме потащится в школу с веником?
Воспитанный! Бросает мать мне в спину.
Ха, это уж точно не про меня!
Сунув телефон в карман, и натянув на голову кепку, я выхожу из дома. Можно обогнуть кусты и пройти по асфальтированной дороге вверх, чтобы выйти прямиком к дому Лёли, не запачкав при этом кроссовки, но мне лень. Срезав путь через заросли акации, я выбираюсь к ее крыльцу.
Блин! Взвизгивает Алёнка от неожиданности, наткнувшись на меня у своей двери.
Мур. Улыбаюсь я.
Мяу, тянет она, переведя дух.
На ней черные брюки и белая блуза с коротким рукавом, частично заправленная за пояс. Волосы она собрала в низкий хвост, а вот праздничный галстук не надела люблю ее за бунтарский дух. Выслушивать отповедь за неподобающий вид от нашей класснухи Татьяны Алексеевны будем вместе, а это всегда веселее.
Шикарно выглядишь. Обведя ее взглядом, говорю я.
Иди в пень. Закатывает глаза Лёлька. И умоляю, молчи про блузку.
Молчу. Закрываю рот на воображаемую молнию.
Молодец.
Она ужасная!
Знаю! Подруга бьет меня кулаком в плечо, и я возвращаю ей этот удар.
Если тебя это успокоит, ты украшаешь собой эту блузку. Брякаю я, едва сдерживая смех.
Чувствую себя клоунессой. Она надувает губы.
Алена, цветы! В дверях появляется ее отец с букетом крупных хризантем в руке. О, Никита. Привет.
Андрей Владимирович. Я жму мужчине руку.
Тот смотрит на меня из-под бровей. Внимательно обводит взглядом мой внешний вид и останавливается на дырках на коленях. Его брови поднимаются выше.
Как лето? Спрашивает он, с трудом сдержав внутренний позыв по-отечески отчитать меня за внешний вид.
Супер. Изображаю улыбку я.
Может, не надо, пап? Стонет Леля, когда он вкладывает в ее руку букет.
На праздник и без цветов? Хмурится тот.
Да никто уже не носит.
А ты будешь. С улыбкой, означающей отсутствие права выбора, говорит мужчина.
Ла-а-дно. Разворачиваясь, бросает она. Ну, все, нам пора.
Удачи! Андрей Владимирович машет рукой на прощание, но Аленка уже не видит.
Она чешет по дороге в сторону школы, не дожидаясь меня лишь бы поскорее свалить подальше от отеческой заботы.
Пока! Машу я ее отцу и бросаюсь за ней.
Нагоняю уже метров через двадцать:
Ты чего?
Решила сбежать прежде, чем он заведет свою шарманку про то, что девочкам следует носить юбки. «Хотя бы, на такое мероприятие, Алена!» Пародирует она его. Затем сдирает с моей головы кепку и надевает себе. Мне нужно спрятаться от этого цирка.
Кепка тебя целиком не спрячет. Смеюсь я.
Кто вообще придумал школьную форму? Ворчит Леля, запрыгивая на бордюр. Она идет, качаясь и стараясь сохранять равновесие. Мы вчера с Таей полдня провели в примерочных, и представь: на ней любая тряпка смотрится идеально, а на мне как на пугале! Просто посмешище!
Вовсе нет. Оглядываю ее. Милая блузка. И брюки. Мне нравятся.
Аленка тычет в меня букет, словно шпагой. От хризантем отлетает сразу несколько лепестков. Я ржу, а она, потеряв равновесие, спрыгивает с бордюра.
Здрасьте! Восклицаем мы одновременно, проходя мимо лотка с овощами и фруктами, которую держит наш сосед дядя Арсен.
Привет, ребята. В знак приветствия он поднимает руку.
Тебе нужно было позвать меня с собой по магазинам: я вчера целый день маялся от безделья. Думал, ты зайдешь вечером.
Она бросает на меня какой-то странный, немного печальный взгляд:
Я просто устала. И закусывает губу, как делает всякий раз, когда пытается скрыть от меня свои эмоции.
Понятно. Говорю я.
Алена запрыгивает обратно на бордюр и идет, сильно размахивая букетом. Я больше ничего не спрашиваю, и она молчит. Это что-то новенькое таких долгих пауз в разговорах у нас еще не было.
Что с тобой? Спрашиваю я, наконец.
Не сворачивая с пути, Леля устремляет взгляд на меня. Глядит долго, не мигая.
Ничего.
Ты странная.
А ты напряжен. Отвернувшись, бросает она.
Еще бы. Отвечаю я. Только с лучшей подругой я могу быть честным. Там же будет она.
Полина тебя даже не заметит. Слова Алены звучат жестоко. Так что можешь расслабиться.
А если я хочу, чтобы она заметила?
Не напрягайся, оно того не стоит. Вообще не понимаю, чего ты в ней нашел?
Откуда тебе понять, если ты никогда не влюблялась? Раздраженно выпаливаю я.
Леля замедляет шаг и шумно выдыхает:
Действительно.
Ради этой девушки я готов на все! С жаром бросаю я.
Даже получить по морде от ее дружка? Усмехается подруга.
Может, и так.
Да ты серьезно настроен! Она качает головой.
Блин, Краснова, я тебя когда-нибудь не поддерживал? Обогнав, я преграждаю ей путь. Я всегда был на твоей стороне!
Да. Нехотя, признает Леля.
Отведя взгляд, сдвигает кепку на бок по-хулигански, затем спрыгивает с бордюра, чтобы продолжить путь.
Так в чем же дело сейчас? Кричу я ей в спину.
В том, что ты совершаешь очередную глупость.
Я вписывался в любую твою глупость! Всегда! Я поддерживал тебя даже, когда был не согласен!
Хорошо. Вздохнув, останавливается Аленка. Я поддерживаю тебя. И буду поддерживать даже тогда, когда ты схлопочешь по роже от Димы Миронова. Она качает головой, а затем подставляет кулак. Я с тобой. Доволен?
Тогда больше не критикуй мой выбор. Ударившись с ней кулаками, я улыбаюсь.
Это заставляет ее улыбнуться в ответ. Выходит немного вымученно, но, все же, Аленка со мной, и мы все еще в одной команде.
Задолбал этот веник, ворчит она, оглядывая залитую солнцем улицу в поисках урны.
Дай сюда, я выдираю букет из ее рук и спешу к пожилой продавщице мороженого. Доброе утро, леди, это вам!
Та сначала удивленно таращится на меня, затем расплывается в улыбке:
Спасибо.
Хорошего дня! Я посылаю ей воздушный поцелуй.
Ой, прям дамский угодник. Подкалывает меня Леля, когда я возвращаюсь к ней.
Просто у меня сейчас такое состояние, что хочется обнять весь мир. Признаюсь я.
Когда мы подходим к школе, на нас обрушивается шум голосов и музыка. Территория вокруг заполнена учениками: младшеклассники наряжены в пух и прах костюмы, блузки, банты, а старшеклассники по большей части в обычной одежде слоняются по двору со скучающим видом и развлекаются болтовней друг с другом.
Это что еще такое, Краснова? Вырастает перед нами Татьяна Алексеевна.
Где? Спрашивает та.
В этот момент я ловким движением сдираю с ее головы кепку и прячу себе за спину.
Высоцкий Охает классный руководитель, переведя взгляд на мои колени. Вы, двое, как обычно.
И мы тоже соскучились по вас за лето! Расплываюсь я в фальшивой улыбке.
Марш к остальным. Процедив сквозь зубы, она исчезает в толпе.
Боже. Обернувшись ко мне, Алена засовывает два пальца в рот, показывая, что ее тошнит.
Зато она не заметила, что мы без галстуков. Я возвращаю на голову подруги кепку.
Ладно, пойдем к нашим. Кивает она в сторону площадки, где классы собираются на линейку.
Я беру ее за руку и веду через толпу.
Стоп! Преграждает нам путь Тая, наша одноклассница и хорошая подруга. Она нацеливает на нас фотоаппарат. Черт меня дери, какие вы красивые! Улыбочку!
Я обнимаю Лельку за плечи и растягиваю губы в улыбке. Щелк! Через пару мгновений Тая отдает ей моментальную карточку, на которой вот-вот должно проявиться изображение, а я оставляю их ненадолго, чтобы поздороваться с парнями. Жму руки одноклассникам, обмениваюсь дежурными фразами, а сам в это время слежу краем глаза за собирающимися в нескольких метрах от нас учениками «Б» класса.