Викрам Сет
Достойный жених. Кн. 2
Vikram Seth
A SUITABLE BOY
Copyright © 1993 by Vikram Seth
All rights reserved
Во внутреннем оформлении книги использованы материалы © SHUTTERSTOCK/FOTODOM/ANTALOGYA
Издание подготовлено при участии издательства «Азбука».
© Е. И. Романова, перевод, 2023
© Л. Н. Высоцкий, перевод, 2023
© А. М. Олеар, перевод стихов, 2023
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа Азбука-Аттикус», 2023
Издательство Иностранка
®
* * *
Викрам Сет лучший писатель своего поколения, а «Достойный жених» не просто один из длиннейших романов за всю историю английской литературы, но и один из прекраснейших. Не пожалейте на него времени и обретете друга на всю жизнь.
The Times«Достойный жених» это гимн жизни и любви, виртуозно исполненный на фоне только что получившей независимость Индии. Всем своим величием, безупречной достоверностью роман обязан не столько архивным исследованиям, сколько богатству воображения, инстинктивному знанию человеческого сердца, способного и к жестокости, и к доброте.
ObserverНеобъятный и населенный множеством персонажей один другого обаятельнее, «Достойный жених» это долгое, сладостное, бессонное паломничество к самой жизни. Роман Сета заслуживает того, чтобы вдохновить миллионы долгих счастливых браков и достойных читателей. Привольно раскинувшись на полторы тысячи страниц, книга озаряет Индию подобно солнцу и согревает ее своими ностальгическими лучами. Невозможно представить читателя, который останется равнодушным.
GuardianФеномен, уникум, чудо классического повествования в современной оболочке Трудно поверить, что Викрам Сет это один человек: с авторитетностью и всезнанием целого комитета он пишет об индийской политике, медицине и юриспруденции, о психологии толпы, обычаях городских и деревенских, одежде, кухне, сельском хозяйстве, погребальных обрядах, крикете и даже о тончайших нюансах производства обуви.
Evening StandardВикрам Сет вдохновлялся великими романами девятнадцатого века «Война и мир», «Грозовой перевал», «Ярмарка тщеславия», и «Достойный жених» не уступает им по глубине и охвату. Это поистине грандиозный труд.
Sunday TimesСкажем спасибо мистеру Сету за это широкоформатное полотно, воскрешающее в нашей памяти тот период, когда целый уклад жизни подошел к концу.
The HinduРоман монументальный и в то же время негромкий Викрам Сет создал удивительнейший из гибридов скромный шедевр.
Times Literary SupplementВ этой безмерно радующей читателя книге разворачивается неторопливая панорама полностью достоверной Индии. Каждая деталь хорошо знакома и в то же время заново прорисована выдающимся художником.
Hindustan TimesПроза невероятного масштаба и достоверности.
Sunday TelegraphОтдайтесь на волю этого странного, чарующего мира и приготовьтесь унестись на крыльях истории. Никто другой из современных авторов не способен подарить читателям столько удовольствия.
Washington Post Book WorldБезумно разнообразный, неизменно увлекательный, смешной и грустный одновременно этот роман оборачивается самым настоящим путешествием в Индию.
Atlantic MonthlyВикрам Сет внушает читателю не просто восторг, а благоговейный трепет. Как будто слушаешь ра`гу в исполнении непревзойденного мастера.
New York Review of BooksЭпопея, многофигурная, как романы Диккенса или Троллопа, и необъятная, как сама Индия.
San Francisco ChronicleСвоим западным читателям Сет предлагает кусок жизни настолько толстый и многослойный, насколько вообще способен вписаться в полторы тысячи страниц, с бесконечным разнообразием любовно выписанных деталей.
New York Times Book ReviewРоман окутывает вас тихими чарами, и вот вы уже не просто читаете эту книгу, не в силах оторваться, вы ею дышите.
NewsweekРедчайшая птица литературный шедевр, в то же время приятный для чтения и без лишних претензий.
USA TodayЗахватывающий роман, сторицей оправдывающий читательские ожидания.
Los Angeles TimesЯркая панорама Индии в середине века, населенная удивительными персонажами теперь они останутся с вами навсегда, как старые друзья.
PeopleОгромный, да что там исчерпывающий роман, который открывает удивительные глубины, а также бездну юмора и фантазии.
Chicago TribuneЧасть десятая
10.1
Через несколько дней после бури в Дебарии случился исход: ее покидало сразу несколько человек, причем каждый по своей причине. Все они направлялись в Салимпур, подокружной город, где находилась ближайшая железнодорожная станция нужной им ветки.
Рашид поехал за женой и двумя детьми хотел привезти их в Дебарию и побыть с ними до возвращения в Брахмпур.
Ман его сопровождал, без особого, впрочем, на то желания. Много ли удовольствия может быть в таком путешествии? Приехать в деревню, где живут жена Рашида и ее отец, потом тащиться вместе обратно причем она будет с ног до головы закрыта черной паранджой и разговаривать с ней нельзя, постоянно чувствовать, как Рашиду неловко вести две беседы одновременно, да еще терпеть невыносимую жару Однако учитель его пригласил, и отказываться было неудобно, да и уважительных поводов не нашлось. Возможно, Рашид тоже сделал это из вежливости, чтобы не бросать гостя одного. В самом деле, что он будет делать тут один? Эдак и с ума сойти недолго. Жизнь в Дебарии, полная неудобств и скуки, очень тяготила Мана.
Медведь и гуппи тоже доделали свои дела в деревне и поехали дальше.
У Нетаджи якобы нашлось «одно дельце в подокружном суде» на самом деле он просто хотел потереться в обществе чиновников местной администрации и мелких политиков.
Наконец, в Салимпур направлялся прославленный археолог Вилайят-сахиб, которого Ман так ни разу и не увидел. Он ехал в Брахмпур, а оттуда домой в Дели. Причем из деревни он отбыл в полном одиночестве на запряженной быком телеге, никому ничего не сказав и не дав возможности остальным по-дружески предложить ему местечко в повозке рикши.
«Его словно и не существует, думал Ман, он будто соблюдает пурду. Я о нем слышал, но никогда его не видел, совсем как женщин этой семьи. Они-то ведь должны существовать! Или нет? Быть может, все женщины лишь пущенный кем-то слух?» На душе у Мана становилось все муторнее.
Нетаджи, бравый усатый мóлодец, предложил домчать Мана до Салимпура на «харлее».
Зачем вам целый час трястись на рикше по такой-то жаре? спросил он. Вы ведь брахмпур-валла и привыкли к роскоши. Незачем вам плавить мозги на солнышке. К тому же я хотел с вами поговорить.
Ман согласился и теперь трясся по ухабистой проселочной дороге на мотоцикле: мозги его, может, и не плавились, зато дребезжали.
Рашид предупредил Мана, что Нетаджи из любых ситуаций пытается извлечь личную выгоду, поэтому Ман не удивился обороту, который приняла их беседа.
Ну как вам? Слышите меня хорошо? спросил Нетаджи.
О да.
Я спрашиваю, как вам? Нравится?
Очень. Где вы достали мотоцикл?
Нет, я не про мотоцикл, а про нашу деревню! Нравится вам здесь?
А почему нет?
Раз «почему нет» значит не нравится.
Неправда, мне пришлись по душе ваши края!
Это чем, интересно?
Ну, здесь свежий воздух, выкрутился Ман.
А я вот терпеть не могу деревню! прокричал Нетаджи.
Что?
Говорю, ненавижу деревню! Делать здесь нечего, никакой политики скучно! Если я хотя бы пару раз в неделю не съезжу в Салимпур, меня начинает мутить.
Мутить?
Да. От местных деревенщин с души воротит. А самое ужасное это хулиганье. Моаззам, например. Никакого уважения к чужой собственности Держитесь крепче, не то свалитесь! Прижмитесь ко мне хорошенько!
Ладно.
Даже мотоцикл не могу уберечь от этой шпаны! Поставить его некуда. Стоит посреди двора они его и ломают из вредности. Брахмпур вот это я понимаю, вот это город!
О, вы бывали в Брахмпуре?
Конечно! нетерпеливо ответил Нетаджи. Знаете, что мне больше всего понравилось?
Что? спросил Ман.
Можно питаться в отелях, а не дома!
В отелях? нахмурился Ман.
Ну да, в маленьких отелях.
Понятно.
Так, сейчас будет плохой участок. Держитесь крепче! Я сброшу скорость. Так мы не упадем, даже если колесо проскользнет.
Хорошо.
Вы меня слышите?
Прекрасно слышу.
Мухи в глаза не летят?
Нет, вы меня прикрываете.
После недолго молчания Нетаджи сказал:
У вас, наверное, много связей.
Связей?
Ну да, связей, связей, вы же меня поняли.
Э-э
Вы должны воспользоваться своими связями и помочь нам, заявил Нетаджи. Мне, например, нужна лицензия на торговлю керосином. Уверен, что сын министра по налогам и сборам запросто может такое устроить.
Вообще-то, все подобные лицензии выдает другое министерство, спокойно ответил Ман, даже не думая обижаться. Гражданского снабжения, если не ошибаюсь.
Да бросьте, вы наверняка можете подсобить. Уж я-то знаю, как у вас там все устроено.
Нет, не могу, честно сказал Ман. Если заикнусь об этом отцу, он меня живьем съест.
Ладно вам, я просто спросил. Вашего отца, между прочим, здесь уважают Почему он не найдет вам хорошую работу?
Работу?.. Погодите, а почему здесь уважают отца? Он же грозится отобрать ваши земли, разве нет?
Ну-у начал было Нетаджи и осекся.
Вероятно, не стоит рассказывать Ману, что местный чиновник-патвари блюдет интересы их семьи. Ни Нетаджи, ни все остальные пока не знали о визите Рашида к старику. Никому бы и в голову не пришло, что тот способен прийти к патвари и попросить его переписать бумаги на Качхеру.
Нас провожал ваш сын? спросил Ман.
Да. Ему два годика с небольшим, и в последнее время он не в духе.
Почему?
Вернулся недавно от бабушки. Та его разбаловала, и теперь ему все на так, все не то. Капризничает страшно!
Может, из-за жары?
Может, согласился Нетаджи. Вы когда-нибудь влюблялись?
Что-что?
Вы когда-нибудь влюблялись, говорю?
О да, ответил Ман. Скажите, что это за здание мы миновали?
Через некоторое время они въехали в Салимпур. С остальными решено было встретиться возле магазина одежды и промтоваров. В базарный день узкие многолюдные улочки Салимпура были забиты под завязку. Торгаши всех видов и мастей, заклинатели змей с вялыми кобрами, лекари-шарлатаны, лудильщики, торговцы фруктами с корзинами манго и личи[1] на головах, кондитеры с засиженными мухами лотками, полными барфи[2], ладду[3] и джалеби[4], а также изрядное количество крестьян не только Салимпура, но и ближайших деревень заполонили весь центр города.
Стоял невероятный шум. Сквозь гвалт покупателей и крики торгашей доносилось блеянье двух репродукторов: один транслировал передачи «Всеиндийского радио», другой музыку из фильмов, перемежаемую рекламой сиропа «Рахат-и-Рух» и масла для волос «На седьмом небе».
Электричество! Ман возликовал. Может, здесь даже будут вентиляторы.
Нетаджи, непрерывно бранясь и гудя в клаксон, с черепашьей скоростью продвигался сквозь толпу. За пятнадцать минут они не проехали и ста ярдов.
Опоздают на поезд! сказал он, имея в виду остальных, выехавших на полчаса позже и к тому же на рикше. Впрочем, поезд уже задерживался на три часа, так что вряд ли они могли на него опоздать.
Когда Нетаджи добрался до магазина, принадлежавшего его другу (увы, вентилятора там не оказалось), его одолела такая жуткая головная боль, что он лишь мимоходом представил Мана приятелю, после чего сразу лег на скамейку и закрыл глаза. Хозяин заказал им несколько чашек чаю. К тому времени в магазин собралось уже несколько человек, регулярно приходивших сюда посплетничать о политике и всем на свете. Один читал газету на урду, второй сосед-ювелир методично и вдумчиво ковырял в носу. Вскоре прибыли Медведь и гуппи.
Поскольку здесь, помимо прочего, продавали и одежду, Ману захотелось узнать, как устроен магазин. Он обратил внимание на полное отсутствие покупателей.
Почему никого нет? спросил Ман хозяина.
Так базарный день же. В магазины народ почти не заходит, пояснил ювелир. Разве кто неместный случайно забредет. Поэтому я и ушел из своей лавки. Вон моя дверь, я отсюда за ней присматриваю.
Затем он обратился к хозяину магазина:
А что в Салимпуре сегодня делает ГПА Рудхии?
Нетаджи, лежавший на лавке неподвижно, как труп, вдруг подскочил, заслышав аббревиатуру ГПА. В Салимпуре был собственный глава подокружной администрации мелкий поместный князек. А тут соседний князь пожаловал ничего себе новости!
Наверное, копаться в архивах приехал, сказал хозяин магазина. Я слыхал, к нам должны кого-то откуда-то прислать, чтобы на них взглянуть.
Осел! воскликнул Нетаджи и без сил повалился обратно на лавку. Архивы тут ни при чем. Наверное, думают, как сообщить местному населению ну, о вступлении в силу Закона об отмене системы заминдари, когда его наконец примут.
На самом деле Нетаджи понятия не имел, что здесь делает ГПА, но решил во что бы то ни стало с ним встретиться.
Через пару минут в магазин заглянул тщедушный учитель, тоже приятель хозяина. Ехидно заметив, что у него, в отличие от некоторых, нет времени на праздную болтовню, он брезгливо зыркнул на растянувшегося на лавке Нетаджи, озадаченно на Мана и отбыл.
А где гуппи? вдруг спросил Медведь.
Никто не знал. Гуппи исчез. Несколько минут спустя его обнаружили на улице: он, разинув рот, любовался пузырьками с пилюлями и снадобьями престарелого лекаря-шарлатана, разложившего товар прямо посреди улицы. Вокруг собралась толпа, и все слушали шарлатанские россказни о некоей мутной ядовито-зеленой жидкости в стеклянной бутылочке, которой тот потрясал над головой.
Это чудодейственное зелье, истинную панацею, подарил мне Таджуддин, великий бабá, небожитель. Двенадцать долгих лет он прожил в джунглях Нагпура и все это время ничего не ел влагу получал из зеленых листьев, которые постоянно жевал, а вместо еды прижимал к животу камень. Мышцы его сгнили, кровь испарилась, плоть усохла. Он превратился в черный мешок с костями. И тогда Аллах сказал двум ангелам: «Летите к Таджуддину, передайте старику мой салям»
Гуппи слушал этот бред с распахнутыми глазами и верил каждому слову: Медведю пришлось чуть ли не силой затащить его с улицы в магазин.
10.2
Когда приятели принялись за чай, пан[5] и газеты, разговор пошел о политике, в частности о недавних брахмпурских беспорядках. Главным объектом всеобщей ненависти стал министр внутренних дел Л. Н. Агарвал, чьи попытки оправдать преступные действия сил полиции, открывших огонь по толпе мусульман возле мечети Аламгири, получили широкую огласку в прессе. Этот же министр всячески поддерживал строительство впрочем, он называл это реконструкцией храма Шивы. Рифмованные речовки, популярные среди брахмпурских мусульман, добрались уже и до Салимпура. Местные с наслаждением скандировали:
Вероятно, эти строки имели отношение к приказу о конфискации холодного оружия, в соответствии с которым полиция отбирала у людей не только топоры и копья, но даже обыкновенные кухонные ножи. Или, возможно, они отсылали к тому факту, что Л. Н. Агарвал, являясь членом Индуистской гильдии розничных торговцев, был главным сборщиком средств для партии Конгресс в штате Пурва-Прадеш. Его принадлежность к торговому сообществу банья высмеивалась в следующей речовке:
Отчего-то не все присутствующие понимали, что громогласный смех, сотрясший стены магазина на последних строках, едва ли уместен: друзья, в конце концов, собрались именно в лавке, и Ман, будучи кхатри, имел непосредственное отношение к торговле.