Молодой человек ударил себя в грудь, скривил лицо в горькую улыбку и покрутил головой. Девушка боялась оглянуться и смотрела в стену.
Что же говорит Виктор Гюго о приданом? тихо спросила она.
Простите Я взволнован Я путаюсь Я задыхаюсь от негодования Ангельское непорочное сердце девушки и лавки в Никольском рынке! Какая пошлость! Простите А два буксирных парохода? Они не ваши?
Нет, наши. Но пароходы папаша дает за сестрой Лидией Ей и дачу
Ну, немножко полегче. И больше в придачу к вам ничего?
По участку леса в Белозерском уезде
Боже милостивый! схватился за голову молодой человек и быстро вскочил с места.
Что с вами? спросила девушка.
Молодой человек стоял перед ней с приложенной рукой к сердцу.
Варвара Григорьевна начал он. Ежели бы я вас не любил тою чистою, святою любовью, которой я люблю, я негодовал бы Но я боготворю вас Я готов молиться на вас Я я готов принести свою жизнь в жертву за вас Я люблю вас безумною страстью Будьте моей подругой на тернистом жизненном пути Я прошу у вас вашу руку и сердце. Ответьте: «да» или «нет» Но предупреждаю вас Ваш отказ при моем твердом характере может подвинуть меня на самоубийство. Я жду вашего ответа.
Молодой человек закрыл лицо руками и смотрел на девицу сквозь пальцы. Она сидела совсем потупившись и перебирала руками складки своего платья.
Я согласна Но надо у папеньки и у маменьки спросить, прошептала она.
Кое-что о разводе
Вечер. Седой старик-купец, остриженный по-русски, очень благообразный, со строгим лицом, обрамленным густой бородою, читал около лампы газету сквозь большие круглые серебряные очки, иронически улыбался и потрясал головой.
Пожалуйте чай кушать, папенька Самовар давно уже подан сказала старику молодая, красивая невестка, звякнула связкой ключей и направилась в столовую.
Сейчас идем, отвечал старик, сложил газету, снял с носа очки и, покрякивая, стал подниматься со стула, на котором сидел. Все об разводе нынче в газетах-то пишут, все об разводе говорил он, обращаясь к сыну, молодому человеку с русой бородкой. На баб жалуются; жены, вишь ты, мужьям своим не верны стали, полюбовников от мужей заводить начали.
Да ведь это и взаправду-с откликнулся сын. Ужасти, какую нравственность на себя замужние женщины нониче взяли! Так подчас действуют, что с ними и не сообразишь.
А кто виноват? Сами мужья виноваты, что сообразить трудно. Слишком много воли дали женам.
Ничего не поделаешь-с Современность того требует, чтобы волю давали.
Врешь Какая тут современность! Держи жену в строгости и не посмеет она баловаться.
Хуже-с Алексей ли Панфилыч, кажись, свою супругу в строгости не держит? А какие она колена-то супротив него выкидывает! То офицер, то дьякон, то околоточный
Что Алексей Панфилыч! Алексей Панфилыч пьющий человек. Да и когда ему строгостью заниматься, коли он с одново по трактирам мотается?
Однако же, каждый день от него Марье Потаповне потасовка Без электрического освещения под глазами она месяца одного не ходит.
Не в этом сила! махнул рукой старик. Пойдем чай пить, сказал он.
В столовой на столе весело пыхтел самовар. Сели.
Вам, папашенька, внакладку прикажете? спросила невестка.
Знаешь ведь, что первый стакан я всегда внакладку пью, так чего же спрашиваешь, отвечал старик. Вот Алена у нас загуливать не станет, коли мы ее в строгости держим, кивнул он на невестку.
Зачем же я буду, папашенька, от мужа загуливать, ежели муж меня ужасти как любит? Ведь ежели Марья Потаповна начала от мужа каламбуры на стороне делать, так это оттого, что Алексей Панфилыч сами перестали себя соблюдать и на стороне арфянку завели. Они арфянку, а она околоточного
Старик нахмурился.
А вот за эти самые слова, коли бы муж совре менности-то не придерживался, за косу тебя следует, сказал он.
За что же-с? Помилуйте удивленно раскрыла глаза невестка.
Как же ты смеешь мужа с женой сравнивать! Мало ли, что муж делает И какую такую собственную праву имеет жена, чтобы мужу на отместку?..
Да ведь всякую жену горе возьмет, ежели муж на стороне с другой гуляет.
Верно. Я мужа и не оправдываю. Женатый человек должен содержать себя солидарно, от посторонних баб отплевываться. Но ежели уж с мужем такой грех случился, а жену горе взяло то ты проси мужа честью, чтобы он оставил свое баловство, плачь, тер зайся, приласкайся к нему, как следовает доброй жене, прельсти его прелестию и лукавством и забудет он разлучницу свою. А то вдруг в отместку самой раз лучника заводить! Нет, уж это не модель. За это вашу сестру по головке гладить нечего, а расказнить вас мало.
Молодая женщина заморгала слезливо глазами. Муж подошел к ней и обнял ее.
Ну, полно, Аленушка Что ты Чего ты испугалась? Ведь все эти папашенькины слова не к тебе относятся, а к женам, которые от мужей своих загуливают, сказал он.
Верно, согласился старик. Но и она должна все это чувствовать и на нос себе мотать. Ты, примерно, поедешь летом в Нижний на ярмарку, а ей вдруг в голову вступит, что ты там гульбу затеял с арфянками, да она и вздумает завести себе друга милого Тогда что?.. Конечно, у нас этого случиться не может, потому что мы живем все вкупе, не поделимшись, прибавил он. Ты уедешь, так я останусь и следить буду А ежели я умру?.. Так вот, значит, и лучше дело-то, коли она мое наставление послушает.
Никогда мне ничего этого вздуматься не может, потому я на верность Петра Митрофаныча вот как на эту каменную стену надеюсь отвечала молодая женщина и улыбнулась, отерев слезы.
Муж, увидя оборот дела со слез на улыбку, шутливо погрозил жене пальцем.
Смотри, Еленушка! сказал он. Как что услышу про тебя сейчас разведусь с тобой. Ты ступай в сторону, а я в другую.
Врешь, брат, не разведешься, сказал старик. Что раз связано, то уже не развергается. Вот оттого-то бабы и балуются, что им разные мысли о разводе внушают. Не развод тут нужен, а запереть спервоначала жену в темную на недельку, а потом из хорошей-то жизни да в черное тело и пересадить впредь до исправления. Была барыней пусть взаместо кухарки действует. Сидела в чистой горнице с кедровыми орехами в руках в кухню ступай и возись около печки с ухватом.
Сын вздохнул.
Так-то оно так, папашенька, а только ежели такой грех с женой случится, то мужу-то после всего этого и глядеть на нее противно будет. Ведь такого грехопадения с ихней женской стороны чувствительному мужу и забыть нельзя, так, стало быть, самое лучшее паспорт в руки и с глаз долой, на все четыре стороны.
А ты не допускай до грехопадения. Как завидишь первые коварные улыбки с ее стороны сейчас и осаживай ее в черное тело. Осадил тут ей и есть время в размышление о себе прийти. Поверь, с двух недель опалы шелковая будет.
Нет, папашенька, я с вами не согласен. Лаской надо, ласка лучше.
Ласка лаской, а строгость строгостью. Знаешь, из-за чего у нас в женском сословии все эти грехопадения теперь завелись? спросил старик. Из-за того, что семьи дробиться начали. Как сын женится сейчас от отца в сторону и кустиком жить. Когда в старину сыновья женатые от отцов не отделялись, и жены у них страх Божий помнили, потому семья была огромная, каждый друг за другом смотрел и следил, а над семьей старик начальствовал. Во многолюдии заневолю не сблудишь, все на виду. Сидели больше дома, по клубам и театрам не мотались, чужих людей видели мало, так заневолю и соблазна не было. А теперь, как молодые муж да жена, от главного древа отделившись, как два перста живут да по клубам мотаются так вот и баловство пошло. Муж в лавке или на должности, а жена дома одна вот у ней сейчас и начинаются мечтания о клубском кавалере. А от мечтаниев и до греха недалеко. А старших-то в доме нет, а присмотреть-то некому. Вот отчего женские-то безобразия у нас начались, закончил старик, придвинул к невестке свой стакан и сказал: Нацеди.
Внакладку или вприкуску прикажете? спросила она.
Второй стакан, так уж, знамо дело, вприкуску. Неужто моего порядка не знаешь? отвечал старик.
Семейка
Небольшая комната о двух окнах с поломанною тяжелою мебелью. По углам паутина, на полу разбросана ореховая скорлупа, на переддиванном столе недопитая бутылка кислых щей и невымытая чайная чашка, из которой пили кофе. На стульях разбросаны где женский сапог, где юбка, где грязные чулки. У одного окна сидит толстая женщина в грязной ситцевой блузе жена мелкого торговца Мира Терентьевича Переносьева. Она курит папиросу. Голова ее растрепана, сзади торчит косичка на манер крысиного хвоста. У другого окна помещается ее дочка, не менее матери толстая девушка лет двадцати, тоже в грязной и даже местами распоровшейся по швам блузе, и гадает на картах, раскладывая их на подоконнике.
Загадала на улана, который ко мне в воскресенье на улице пристал, и черт знает что вышло, говорит девушка, сбивая карты. А уж какой хорошенький военный был просто прелесть!
Эка дура! Эка бесстыдница! Стыдилась бы говорить-то при матери такие вещи бормочет мать, пыхтя папироской.
Чего ж тут стыдиться? Он пристал ко мне, а не я к нему, делает гримасу дочь.
Хороша ты девушка, коли к тебе на улице всякие прохожие пристают.
Конечно же, хороша, коли пристают. К уродам не пристанут. И наконец, этот военный не всякий, а офицер.
Замолчи, срамница Ведь тебя сестра-девочка слушает, кивнула мать на девочку лет тринадцати, стоящую перед засиженным мухами зеркалом и показывающую себе перед зеркалом язык.
Важное кушанье! Лидька хоть и девочка, а, может статься, больше меня про всякие мужчинские интриги понимает, фыркнула старшая дочь. Она даже еще вчера, стоя у окна, приказчику из фруктовой лавки сначала ручкой сделала, а потом язык показала.
Врешь, врешь! Сама ты ему миндальные глаза скосила, откликнулась девочка.
Вовсе и не ему, а проходившему мимо казаку. Вольно же было приказчику перед нашими окнами целый день торчать! А какой казак-то премиленький!
Дунька, молчи! А то вот возьму и пущу в тебя чем ни попадя! крикнула мать.
Зачем же я буду молчать, ежели я свои приятные воспоминания делаю!
Вот наградил меня Бог дочерью-кобылой!
Только одни ругательства от вас и слышишь.
Да как же тебя не ругать-то, коли ты такие слова
Какие слова?..
То улан, то казак Всякому красному околышку на шею вешаешься.
Не я на околышки вешаюсь, а сами околышки из-за моей красоты ко мне пристают.
Ежели ты не замолчишь, мерзкая
Зачем же я буду молчать? Улан с чем пристал с тем и отстал; казаку миндальные глаза сделала и никакого на мне пятна из-за этого не осталось. Вот кабы что-нибудь из этого дальше вышло
Верно, надо на тебя наплевать мне, на срамницу
Ах, очень даже рада буду, ежели наплюете. И какой спокой тогда
Водворилась пауза. Мать пыхтела, затягиваясь папироской. Младшая дочь подошла к окну, у которого сидела мать, и стала отковыривать лед, намерзший на стекле. Раздался подзатыльник. Девочка отскочила.
Что? Съела затрещину? поддразнила ее сестра.
Вовсе даже и не больно.
Зато стыдно.
Стыд не дым, глаза не ест. Да чего дразниться? Сунься ты к маменьке, так и тебе то же самое будет.
Нет, уж я попрошу отца, чтобы он Дуньку арапельником Подзатыльником ее не проймешь. У ней шкура крепка
И опять пыхтение вследствие затяжки папиросой.
Продолжайте что же вы остановились? сказала старшая дочь, взглянув на мать.
Что продолжать-то?
Да движения своей ругательной машины. Вы выбрасывайте свою словесность, а я послушаю. Ведь вы путного разговора вести не умеете.
Тебя, дуру, ругать так в чахотку впадешь. Господи боже мой! Хоть бы пол подмел кто, хоть бы чашку кто прибрал. По стульям чулки да юбки разбросаны Ну, дочки! Сидят сложа руки да глупости надумывают, а нет того, чтобы по дому делом заняться! со вздохом проговорила мать.
Для уборки комнаты кухарка есть, отозвалась старшая дочь.
Кухарка тебе же, дармоедке, теперь белье стирает.
Ну, сами промнитесь со щеткой. Для моциона от жира это даже очень чудесно.
Вот одер-то ленивый!
Позвольте этот комплимент и к вам обратно препроводить.
Хоть дырья-то бы на себе зашила. Вон блуза-то
Дома что с дырьями сидеть, что без дырьев Все равно никто из мужчин меня не видит, огрызнулась старшая дочь. Да прежде чем на мою блузу смотреть вы на свою-то блузу посмотрите.
Тьфу! Вот тебе И прими это так, чтобы тебе это в самое дыхало
Какой интересный французский разговор с куплетами!
Опять пауза. Старшая дочь достает из кармана сушки и начинает их грызть.
Вот скука-то! говорит она, потягиваясь. С самого утра у окна сижу, и хоть бы один офицер мимо по тротуару прошел! Ну что тут делать?
Юбки, чулки да сапоги свои со стульев прибрать, отвечает мать.
Зачем их прибирать, коли они никому не мешают? Места не пролежат.
Ну кто тебя, неряху, за себя замуж возьмет! Где такой дурак найдется?
Бог милостив. Для вас же, неряхи, нашелся и взял за себя замуж, так авось и для меня найдется. Не беспокойтесь. Меня за красоту возьмут.
Нет, уж кажется, ежели свести тебя на живодерню, а потом на салотопенный завод
Зачем на салотопенный завод? Я в благородном собрании себе жениха найду. Мной офицеры интересуются.
Дивлюсь я, как тебя туда пускают.
Те же офицеры и билеты дают, которых вы так ругаете. Вы вот говорите, что я одер, а там про меня все слух распространяют, что я красавица. Одного только мне недостает прикрасы новомодными платьями.
Море-мор с воробьиных гор на тюник не хочешь ли? Стыдилась бы говорить Отец бьется как рыба об лед, чтоб и на ситцевое-то платьишко заработать, а она
На то он и отец, чтобы биться Уж такая это отцовская обязанность, коли они дочерей народили. Да что, в самом деле, вы все попрекаете! Не в продавальщицы же мне идти! возвысила голос старшая дочь.
Опять пауза. Старшая дочка потягивается.
Вот скука-то! Ну, что теперь делать? Кофию напились До обеда еще далеко Сушки грызть надоело Читать лень, говорила она.
Возьми-ка отцовские носки да заштопай у них пятки указывает мать.
Незачем Носки в сапогах носят, и никто их не видит, значит, можно и с продранными пятками щеголять. Хоть за подсолнышными зернами послать, что ли? Маменька, дайте три копейки на зерна.
Это за все те арии, которые ты передо мной здесь распевала? Ах ты дышло, дышло каретное!
Лидька! Беги в мелочную лавочку и попроси у мелочного лавочника в долг зерен, скомандовала младшей сестре старшая сестра. Тебя мелочной лавочник знает. Он даст тебе. Сколько принесешь половину тебе отдам.
Не смей, Лидька! крикнула на девочку мать. Пусть Дунька сама к лавочнику бежит.
Я? Чтоб я стала с лавочником разговаривать?.. Да вы, кажется, совсем в уме рехнулись. Ко мне офицеры как мухи льнут, а я перед необразованным предметом буду унижаться!
Лидия! Поди и завари мне в кухне кофию говорит, в свою очередь, мать. Кофеишку с горя от такой дочери напиться, что ли
Девочка выставляет матери язык.
В лавочку не отпускаете, так и кофию вам заваривать не хочу, отвечает девочка.
Ах ты мерзкая! восклицает мать. Ну, уж только счастлив твой Бог, что мне с места подняться лень, а поймала бы я тебя за косу, так показала бы я тебе! Дуня! Натрепли Лидии уши.
Вот еще что выдумали! Нешто я вам в палачи досталась? Деритесь сами, коли вам такие пейзажи нравятся.
Уж кабы мне не лень, давно бы я и тебя поколотила. А лень мне.
Опять пауза. Старшая дочка встала с места, сбросила с себя блузу и начала надевать платье.
Куда ты? спросила мать.
Одурь взяла. Пойду по Гостиному двору помотаюсь. Авось знакомых офицеров из благородного собрания увижу. Билетик у них на танцевальный вечер попрошу.
Дунька! Не смей уходить
А вы дорогу загородите. Что так-то кричать?