Привет. Ты тоже потерялась?
Темноволосая малышка никак не отреагировала на приветствие и даже не повернулась. Она присела на корточки и играла с чем-то в траве.
Где твои родители? Лиза сделала вторую попытку завести беседу.
Тогда девочка все же оторвалась от мобильного телефона, который выпал из кармана спешащей к воде Лизы. Она бросила его обратно в траву и поднялась на ноги, а когда повернулась к хозяйке смартфона, та поняла, что зря переживала насчет своего внешнего вида.
М.... т вы прохрипела малышка.
Остолбеневшая Лиза не могла понять, что ее ошарашило больше: то, что внешний вид девочки никак не увязывался с ее представлениями о потерявшемся ребенке, да и о ребенке в принципе, или ее желание сбежать, и как можно скорее. Невыносимая вонь, шматки кожи, свисающие с немытого лица землистого оттенка, покрытые запекшейся коркой из крови волосы, не так Лиза представляла себе детей. Вовсе не это она ожидала увидеть, впрочем, и того, что произошло дальше, она тоже никак не ожидала.
Напуганная и заблудившаяся девочка, казавшаяся таковой только Лизе, молниеносно подскочила к девушке и откусила ей три пальца на левой руке, а потом вцепилась своими когтями в ногу, располосовав кожу. Мокрые джинсы Лизы снова залила кровь, в этот раз ее собственная. Оставив в прошлом постулаты о том, что детей бить плохо, Лиза изо всех сил вмазала девчонке, пережевывающей ее пальцы, и как можно быстрее побежала в сторону высоток. Она спряталась на тринадцатом этаже одной из многоэтажек и была уверена, что нашла укрытие, но неожиданный удар в голову убедил ее в обратном.
В себя Лиза пришла спустя минут десять, когда ее голова билась о ступеньки между вторым и первым этажом. Она пыталась вырваться из лап тащившего ее мужчины, но закончился маневр лишь переломом ноги. Закинув обессилевшую беглянку на спину, мужчина потащил ее к месту сбора. Второй полудохлик, следующий за ними, не сдержался и отхватил Лизе оставшиеся два пальца на левой руке. Очередной крик боли пронзил ночь, и в этот раз ему вторил гогот злодеев, собравшихся у воды. Они чуяли, что добыча близко. А девушка поняла, что зря переживала за потерявшуюся малышку. У той было достаточно друзей, таких же кровожадных, как и она сама, а вот за себя и свое будущее ей бы переживать стоило.
Лиза пыталась вырваться из лап захватчиков, но ее снова огрели по голове. В этот раз она не отключилась, а даже вспомнила про Зов. Девушка отчаянно вызывала и Вара, и Михаила, но никто не отвечал. Пообщаться с ней жаждали лишь жители острова, отрывающие куски одежды вместе с плотью. Они превосходили числом, а сопротивляющаяся Лиза быстро теряла силы. Полностью утратив возможность бороться, она закрыла глаза и представила лицо Мэшера, когда удар в голову одной их женщин, жаждущей урвать себе сережки вместе с ушами, принес куда более гуманную смерть, нежели та, где ее сжирали заживо.
В толпе монстров Лиза умерла в первый раз.
В следующий раз она очнулась уже ночью и через пару минут после пробуждения погибла. Девчонка уже ждала ее с факелом в руках и когда Лиза пришла в себя, нижняя половина ее тела уже пылала. Ужин начали зажаривать, не дожидаясь полной разморозки полуфабриката.
В огне Лиза потеряла жизнь во второй раз.
Очнувшись в третий раз, Лиза долго приходила в себя, но все-таки вспомнила, что уже дважды ее лишали жизни люди, походившие на оживших мертвецов. Она сделала верный вывод, что попала в некое подобие Чистилища из-за того, что убила Тенакса и с названием также не ошиблась. Заброшенный город, созданный по подобию японского острова-призрака, был одним из кусков Чистилища. Сюда Дарк ссылал верум беллаторов, которые были слишком опасными, чтобы их активировать. Малум не мог их убить, потому что они были почти бессмертны, и не мог оставить в живых, потому что они претендовали на его место и угрожали его жизни, но мог запереть в скрытой части Чистилища, где они гнили столетиями, полностью отходя Тьме. И та «потерянная» девочка, которую Лиза повстречала первой, была одним из самых жутких созданий, живущих здесь, потому что нет ничего хуже ребенка, поддавшегося Тьме.
Придя в себя и проанализировал имеющиеся данные, Лиза решила, что оказалась в какой-то кривой пародии дня сурка временной петле, где она не может умереть. Былые раны на удивление быстро затянулись, но жутко чесались, а части тела сожженные, откушенные или оторванные монстрами снова были на месте. На теле пестрело множество уже желтых синяков и заживающих следов от укусов, а сгоревшая кожа медленно восстанавливалась. Лиза была жива, но результаты прошедших двух ночей запечатлели на ее теле в качестве напоминания. Девушку больше не мучала Тьма и жажда крови, которая в этом месте пришлась бы очень кстати, но мучили голод и жажда, поэтому она отправилась к заводи. Увидев свое отражение в воде, Лиза с трудом сдержала слезы. На лице, теле и голове растительность отсутствовала все осталось в огне. В нем же пострадали и глаза. Девушка плохо видела, но надеялась, что зрение восстановится позже, ведь в этом месте была какая-то регенерация, не поддающаяся логике. Будь рядом врач, у него бы тоже не нашлось логичного объяснения тому, что пальцы отрасли, а волосы нет, но он бы диагностировал у девушки ожоги четвертой степени тяжести и заверил, что шрамы останутся на всю жизнь. Но лекарей не было, а воскрешение залечило большую часть травм, и Лиза продолжила оставаться в счастливом неведении относительно своего здоровья. Может оно и восстанавливалось, но резервы его безграничными не были и о том, что будет с ней через полгода лучше не знать, потому что смерть куда приятнее.
Подавив желание утопиться, девушка решила легко не сдаваться. Выход же есть всегда, тем более оставался шанс, что дохляки вообще не захотят есть такую «уродину». Но даже «уродинам» нужна защита, так что Лиза снова использовала Зов, но никто ее так и не услышал. Она попробовала призвать меч Михаила, но и он не отвечал. В надвигающих сумерках девушка снова осталась одна и без оружия, но с болезненными воспоминаниями о погибшем Мэшере. Лиза не позволяла им приближаться. Оплакивание любимого не поможет ей выжить, а выжить она обязана хотя бы для того, чтобы отомстить за Мэша. Ну и за Гадриэля, потому что думать о нем сейчас куда легче, чем о потерянном безвозвратном счастье с Мэшем.
Времени до наступления ночи оставалось все меньше, и девушка решила подготовиться. Движения давались ей с трудом, натянутая до предела обожжённая кожа пылала, но Лиза доковыляла до кафе, в котором рассчитывала найти ножи, и не раздобыла ни одного. Но судьба сжалилась над упорной девушкой и подкинула небольшой складной ножик в одну из канав. Лиза не собиралась становится легкой добычей, потому забралась на радиовышку, расположенную на холме в самом центре острова. Смерть от падения уже не казалась такой страшной, тем более руку, лежащую в кармане куртки, приятно холодила сталь.
С наступлением темноты появились твари и их снова возглавляла злобная девчонка, отправившая одного из своих сподручных наверх, к Лизе. Первого дохляка Лиза с легкостью столкнула, и тогда девчонка-командирша послала еще двух монстров. Одного из них Лиза также научила летать, а вот второй оказался куда проворнее и забрался к ней. Девушка успела пырнуть его ножом, но падающий дохляк ухватил ее за ногу.
В третий раз отобрал жизнь у Лизы поцелуй с землей.
Девушка возрождалась и погибала снова и снова. Казалось, смертям не будет конца, но Лиза научилась быть осторожной, рассудительной и быстро усвоила правила нового мира.
Во-первых, она каждый раз возрождалась не в одном и том же дне, а в разных. Ее волосы и ногти отрастали, раны заживали, а те полудохлики, которых она умудрялась убить, больше не появлялись.
Во-вторых, чем сильнее были ее увечья, тем дольше она валялась в отключке и иногда долхяки под предводительством злобной девчонки, которую Лиза прозвала Эвил, начинали издеваться над ней еще то того, как она придет в себя.
В-третьих, она воскресала в месте смерти. Убийцы всегда знали где ее искать, что помогало им с легкостью осуществлять пункт второй.
В-четвертых, оружия и еды в городе почти не осталось. За все время Лиза нашла лишь пару ножиков, которые у нее отнимали после смерти. С едой было еще сложнее. В бесконечном дне сурка есть было некогда, да и нечего. Пару раз она ела какие-то чёрные ягоды с небольшого куста, но всегда оставалась голодной. Девушка потеряла больше десяти килограмм и вес ее приближался к сорока двум килограммам мечте полуанорексичных дам, не осознающих, как тяжело быть такой легкой.
В-пятых, город лишь казался большим. На самом деле он был миниатюрным и в поисках убежища девушка часто ходила по кругу. В итоге она нашла временное пристанище на складе на окраине города и проводила в нем те редкие часы, когда могла отдохнуть. А отдых был необходим Лизе для восстановления также как новым соседям вечерние изуверства, потому что тело ее испещрили шрамы и бесконечные следы от укусов и ожогов. Начавшие отрастать волосы выпадали клочьями, а с обожженного лица не сходили синяки и ссадины. Глаза постепенно восстанавливали остроту, но дневной свет стал невыносим и во время вылазок из убежища Лиза носила темные очки, найденные в заброшенном магазине. Выбитые зубы вырастали заново и приносили дичайшую боль, заставляющую благодарить за очередную смерть. Десны страдали от нехватки витаминов и кровоточили. На некоторых пальцах не хватало ногтей, а порой нахватало и самих пальцев, которые стали отрастать все медленнее. Они были местным деликатесом и почти каждый раз их оттяпывали, откусывали, отрезали или отрывали первыми.
Девушка возрождалась, но чувствовала себя все хуже, потому что боль имела накопительный эффект, а притупить ее было нечем, хотя Лиза старательно шерстила сначала аптеку, а потом и квартиры. Найденные лекарства были давным-давно просроченными, но вкупе с эффектом Плацебо помогали подлатать себя и не только. Однажды Лиза ушла из жизни наевшись таблеток, потому что пытки становились все изощреннее и терпеть их не хватало сил. Казалось, что дохлики соревновались между собой за звание самого болезненного способа уничтожения возрождающейся из пепла птички, а главный монстр начислял им тройные баллы за изощренные убийства.
Договорившись с Иисусом, изображенным на найденном в одной из квартир крестике, что самоубийство в ее ситуации уже не грех, а спасение, Лиза пару раз топилась, разочек прыгала с вышки, и даже перерезала вены, но уход из жизни благодаря таблеткам был самым легким, так что лекарства девушка берегла и во время рейдов первыми искала именно их. Удивительно, но осмотр опустошённых квартир позволил собрать куда больше припасов, чем исследование складов. В распоряжении Лизы оказались старые консервы и даже какое-то подобие оружия в виде разводных и гаечных ключей. А однажды девушка наткнулась на бутылку виски и тот день стал лучшим в заточении. Может в прошлой жизни Лиза и ненавидела алкоголь, в этой он притуплял боль и добавлял смелости. Голодной и обессиленной девушке хватило и пары глотков, чтобы опьянеть и в ту счастливую ночь Лиза не пряталась от карательного отряда, а в компании нового друга Джека Дэниелса отправилась на его поиски, распевая во весь голос любимые песни группы Little Big.
Джек не помог Лизе подружиться с местными жителями, как не помог и трек «Hateful Love», строку из которого «I hope you die, Please die right now» девушка горланила с особым удовольствием. Пританцовывающая под раздающуюся в голове мелодию Лиза хотела, чтобы твари умерли прямо сейчас, но они не спешили отдавать концы и час с небольшим слушали пьяное радио «Трупаки ФМ». Диджей Лиза передавала приветы мучителям и ставила для них композиции в собственном исполнении. Коренные жители адского острова познакомились не только с песнями группы Little Big, но и с самими нелитературными текстами Ленинграда, а закончился концерт композицией «Наши юные смешные голоса» от группы НогуСвело!.
«Помирать, так с музыкой» таков был девиз того вечера, но умирать не пришлось. Поначалу Лиза была уверена, что тварям просто не понравились песни, но потом поняла, что бесил их не столько ее музыкальный вкус и отсутствие вокальных данных, сколько алкогольные пары. Девушка узнала важную вещь про алкоголь он был противен не только ей, но и дохлякам, близко к ней не подошедшим несмотря на провокации. Опьяневшая Лиза свалилась на дорогу и моментально вырубилась, умудрившись впервые за много недель (а может месяцев?) выспаться.
Это была первая ночь, когда Лиза одержала победу и осталась живой. Утром она прошерстила весь город в поисках алкоголя и, как она думала, обеспечила себе нетрезвую, но все же жизнь. Алкоголизм, как и самоубийства, больше не страшил девушку, хотя Иисус с крестика и просил одуматься.
Эвил оправдывала свое прозвище и спустя пару ночей, в которые трупаки в очередной раз наслаждались специфическим музыкальным репертуаром Лизы, все закончилось. Надирающаяся в хлам девушка, уже пять дней остающаяся в живых, нашла свое логово разрушенным и разграбленным. Все бутылки с алкоголем, медицинские запасы и скудная провизия были уничтожены. Лиза решила, что песня «Маленькая девочка» Крематория, которую она так часто посвящала юному вожаку дохляков, просто не пришлась Эвил по душе. Не могла же она так возненавидеть таких милых Джека Дэниелса, Джима Бима и Джонни Уокера, проводящие вечерние радиоэфиры вместе с ней. Ведь они были такими душками и знали много классных анекдотов.
Еще два дня Лизе помогали оставаться в живых алкогольные пары, но, когда и они выветрились, мучители принялись истязать девушку с большей изощренностью, отыгрываясь за ее «ромовые» каникулы. Но двух дней хватило на то, чтобы отыскать еще пару бутылочек и сделать запасной тайник. В него Лиза побрела сразу же после очередного, отнюдь не библейского, воскрешения.
Скрывая свой роман с Капитаном Морганом, Лиза выиграла еще неделю, но трупаки адаптировались к запаху алкоголя и приходилось повышать количество употребляемого. Горячительный напиток не удерживался в пустом желудке и запасов хватило ненадолго. Когда очередной перерыв в мучительных (а по-современному в токсичных и абьюзивных) отношениях с полудохликами закончился, девушка заплатила за него непомерно высокую цену, стоящую ей остатков разума и человечности.
Днем, когда мучители отдыхали, Лиза терзала себя мыслями о том, что не спасла любимого, а ночью ее терзали монстры. Девушка почти не спала, а в короткие часы забытья, ее мучили еще и кошмары. Вначале она не оставляла попыток дозваться кустодиамов и молилась всем богам, но те не отвечали на ее Зов. Постепенно Лиза утратила интерес к молитвам и крестику. Утратили интерес и дохляки. Пытки их превратились в рутину. Болезненную и изматывающую, но такую привычную, как чистка зубов по утрам, которая сейчас Лизе была недоступна. Спустя недели, а может месяцы они надоели не только Лизе, но и коренным жителям острова, которые все реже приходили «поиграть». Видимо дело было в том, что и сама девушка все больше походила на местную. Безумие все сильнее проникало в разум Лизы и ей часто казалось, что рядом с ней сидят Мэшер и Гадриэль. Она непрерывно извинялась перед ними за то, что не убила Тенакса раньше, наплевав на запрет Михаила не трогать его до появления часового вихря. Она проклинала Михаила за то, что не сказал ей фразу для активации руны и призыва меча, а потом рыдала и просила забрать ее с собой туда, где они сейчас находится. Порой она рассказывала о своих бедах немногословному фантому Селены и жаловалась на то, как ей не хватает красной помады и кружевного зеленого белья. Иногда она хохотала над идиотскими шутками Кира, распивая вместе с ним воображаемый виски. Но больше всего она ждала, когда Мэш придет к ней один, прижмет ее к груди и она наконец расскажет ему о своих чувствах, а он так и не пришел один. Не приходили больше и дохляки.