Кто так велел? Лорд Найджел?
Можно сказать и так.
А вы не могли бы попросить у него ключ?
Силы небесные! Ну конечно нет. Вы уже сами убедились с ним шутки плохи.
Девочка посмотрела на решётку ворот вверх, до острых копий. Такое не перелезешь да и способа перебраться через тянувшуюся с обеих сторон стену она не видела. Ореховые деревья были посажены на некотором удалении от неё, а Сайлас аккуратно обрезал случайно торчавшие в сторону ветки.
Так мы тут застряли! вознегодовала она.
Похоже на то. Сайлас хмыкнул. Он уходил всё дальше, так что его уже было почти не видно тень среди теней.
Но зачем вообще закрывать ворота? спросил Альманах.
Хороший вопрос, молодой господин! Правило есть правило, полагаю. И где бы мы без них были?
Альманах моргнул. За эту долю секунды Сайлас успел раствориться в тенях.
Сайлас, постой! Этту осенила новая мысль. Ты не можешь показать нам развалины?
Или лес? добавил Альманах.
Они несколько раз окликнули Сайласа, но из сгущающихся теней не последовало никакого ответа.
Знаешь, можно попробовать поискать развалины самим, проговорила Этта без особой убеждённости в голосе.
Да уже вот-вот стемнеет. А вдруг мы заблудимся?
Ты так говоришь только потому, что знаешь: я права. Насчёт названия.
А я не Честно.
Ты не честный? Ну так я и знала.
Да нет же, я про ой, ну то есть поняла.
Давай пройдёмся вдоль стены проверим, нет ли какого другого выхода. Если идти вдоль стены, не заблудимся. Пусть даже совсем стемнеет.
Она зашагала вдоль ограды наперегонки с закатом. Альманах заторопился вдогонку.
А тебе не кажется, что это странновато, что мы никого толком не видим? спросила Этта.
Альманах вспомнил, как Сайлас скрылся за деревьями, доктор Митили прячется за ширмой, а все остальные «заняты» или у них сейчас «припадок».
Определённо!
Как по-твоему, что это значит?
Может, они все страшные на вид и не хотят нас отпугнуть?
Бр-р-р. Она обхватила себя за плечи. Холодок, пробежавший по ней, не имел никакого отношения к подступающей ночи. Почему-то от этого только хуже.
Забудь, что я что-то говорил. Он огляделся, чувствуя себя таким же беззащитным, как она. Надо надеяться, они скоро вернутся в дом. Может, особняк и полон тайн, зато там хотя бы тепло, а в конце дневных треволнений им найдутся постели. И, надо надеяться, еда. Альманах уже ощущал голод тоскливую сосущую пустоту, которую частенько испытывал в приюте во время долгого перерыва между завтраком и ужином.
А как называлась твоя деревня? спросил он у Этты.
Холсворзинг. Ты, скорее всего, о ней никогда и не слышал.
Альманах признался, что и вправду не слышал. Равно как и она никогда не слыхала о его приюте «Доме сердечного наставления для мальчиков». От этих признаний оба почувствовали себя ещё более одинокими. Чужие в чужом краю, вместе попавшие сюда и пойманные в одну ловушку.
Обещаю, мы отыщем твой мешок, сказала Этта, беря его за руку, чтобы чувствовать себя в темноте чуть увереннее.
На этот раз он умудрился не краснеть и не смущаться, точно она пригласила его на танец на деревенском лугу.
И твой этот самый Граммофон, да? Тоже найдём. Ума не приложу зачем, но отыщем непременно.
Этта на миг снова насторожилась. Но потом, решив, что у неё больше нет повода не доверять ему, рассказала про подсказки, которые доктор Митили дала ей по телефону. Правда, доктор не обещала, что Этта отыщет таким образом и библиотеку, но других подсказок у девочки не было.
А что будет, когда ты найдёшь источник магии? спросил Альманах.
Прочту заклинание.
Зачем?
Затем, что тогда чары разрушатся. Если на дом наложено какое-то заклятие, то наверняка оно как-то связано с тем, что все себя так странно ведут, правильно?
И снять его с них будет достойным поступком.
Ну да, пожалуй, согласилась она. Но, что важнее, я не хочу, чтобы мы сами под него попали.
Глава 8
Никаких дыр или брешей в стене Этта с Альманахом не нашли и надежды, что новое жилище по их приходу будет благоухать ароматами скорой трапезы, тоже оказались бесплодны. Особняк был пуст, как и прежде, только теперь в нём стало ещё и темно, так что детям пришлось взять по подсвечнику. А очаг и плита на кухне так и оставались холодными. Более того, припасы в кладовке лежали ровно в том виде, в каком Альманах оставил их днём. Если в поместье имелись кухарка или повар, они явно манкировали своими обязанностями.
Не понимаю, покачала головой Этта, открыв кухонный шкаф и обнаружив впечатляющий набор кастрюль и сковородок. Нас же должны кормить, правда?
Может, предполагается, что слуги сами себе готовят? Альманах осматривал коллекцию ножей и прочих кухонных инструментов, которые не показались бы неуместными в чемоданчике хирурга.
А как же леди Симона, и лорд Найджел, и Ой!
Она отскочила от камина, когда добрая порция сажи и пепла выпала из трубы, чуть не изгваздав её новое платье.
Осторожнее, я слышал тут крыс, усмехнулся Альманах. Впрочем, если ты заорёшь с перепуга, сама их отпугнёшь.
Я не боюсь крыс! Этта состроила сердитую гримасу. Впрочем, перспектива, что её покусают крысы, ей тоже не улыбалась, так что она решила впредь шарить вокруг поосторожнее. Теперь, когда ты сказал, я тоже слышу писк.
Альманах наклонил голову, прислушиваясь.
По-моему, это не крысы. Скорее похоже на голоса наверное, наверху кто-то разговаривает.
Кто, например? Этта прижалась ухом к ближайшей стене, гадая, что удастся узнать подслушиванием. Хмм. Всего один голос, причём не взрослый. Мальчик
Она с трудом подавила новый возглас удивления.
Альманах подскочил к ней и тоже припал ухом к стене.
Что?
Он говорит о нас! прошептала она.
Навострив уши, они начали разбирать идущий сквозь стены шёпот.
Этта Альманах Этта Вы меня слышите? Меня хоть кто-нибудь слышит?
Девочка ахнула и отскочила.
Он зовёт нас!
Тсс! Альманах закрыл глаза, мучительно вслушиваясь и стараясь определить источник звука. Кажется, прошептал он, сдвигаясь чуть влево, а потом чуть вправо, ну, то есть, по-моему хотя да, уверен, звучит от вот отсюда!
Он победно указал направление и открыл глаза.
Камин? спросила Этта, проследив, куда он тычет пальцем.
Ага. Но что там делать, среди крыс?
Есть только один способ выяснить. Эй! завопила она, рупором приложив ладони ко рту и повернувшись к камину. Я тебя слышу! Кто ты и что тебе нужно?
Хорошо, что она стояла на изрядном расстоянии от камина, потому что слова её вызвали целое извержение, внушительную лавину сажи. По кухне поплыли чёрные облака. Альманах торопливо закрыл ладонями рот, нос и глаза, заранее страдая от мысли, сколько им придётся убирать в кухне к возвращению загулявшей кухарки.
Ой! произнёс голос из камина слабый, но внезапно чёткий и ясный. Ты расчистила засор, но ох, мамочки! даже слишком хорошо.
Этта заморгала, прочищая глаза, и закашлялась, выкашливая золу из лёгких. Она так и ждала, что на гору холодных углей в камине выпрыгнет угольно-чёрный бесёнок, однако из трубы так никто и не появился.
Где ты? окликнул Альманах, становясь рядом с Эттой.
В трубе, разумеется. Я Уго Уго, трубочист. В голосе его слышался какой-то нездешний акцент. А вы Этта и Альманах. Добро пожаловать? Да, да, вам тут рады.
В голосе Уго звучала странная нерешительность, которую Этта не знала как и толковать. Может, он сам не знает, что хочет сказать, или не в состоянии подобрать нужных слов?
Почему бы тебе не вылезти, показаться нам? спросила она.
Ой, я слишком слишком чумазый. Лучше оставаться тут, где мне и место, да?
Альманах осмотрел царящий вокруг беспорядок. Этот Уго, верно, и правда очень уж грязен, если боится, что от его появления станет ещё хуже.
Голос у тебя совсем детский. Тебе сколько лет?
Четырнадцать. Но для своего возраста я мелкий. Сюда ж только мелкий и пролезет.
Да, пожалуй.
Я слышал, как ты сюда приходил. Но ты меня не слышал. Принял за крыс.
Прости.
Я тебя прощаю. Откуда тебе было знать.
Так там нету никаких крыс? с облегчением уточнила Этта.
О, нет. Ничего ничего подобного.
Этта и Альманах переглянулись. Опять эта непонятная нотка в голосе Уго, точно он чего-то недоговаривает.
Их разговор прервало тарахтение в трубе.
Кто-то открыл воду, сказала Этта, поднимая голову. Может, если пойти на звук, удастся выяснить, кто это!
Не, это Олив, отозвался Уго. Она служанка, как мы. Живёт в котельной. Когда хочет поговорить, стучит по трубам. Я вас научу коду. Он простой. Смотрите, она говорит. П-Р-И-В А-а-а, «привет», вот что она говорит! Ну конечно! Привет от Олив! Вам не обязательно стучать в ответ. Она хорошо вас слышит через трубы. Она славная. Я её называю своей маленькой сестрёнкой, хотя она тут дольше меня. Она этого терпеть не может.
В трубе лихорадочно застучало.
П-привет, Олив, произнёс Альманах, гадая, что за хозяева заставляют ребёнка жить в котельной.
Да, привет, подхватила Этта. Трубы в ответ вежливо постучали. За время, что мы тут, мы встречали нескольких человек, но никого не видели
Кого? перебил Уго. Скажите, кто вам представился.
Леди Симона в Жёлтой комнате. Лорд Найджел в кабинете. Ты в камине и Олив в котельной. Доктор Митили на Восточном чердаке и Сайлас у ворот. Вот и всё.
Мистера Паркера забыла, напомнил Альманах.
Ой, да, но от него у нас только и есть, что твоя записка. Где он, Уго? Чем он так занят, что не может даже сказать, что нам делать?
Наверное, пересчитывает столовые приборы. Он прямо одержим столовым серебром.
А нет тут никого другого, с кем нам поговорить? спросил Альманах. Как-то мне не по себе, что мы тут просто слоняемся и бездельничаем.
И вовсе вы не бездельничаете, возразил Уго. Это очень странный дом, и люди, которые тут обитают, они тоже необычные. Некоторых вы ещё не встречали. Может, и не встретите никогда. Они очень старые и очень тихие. Возможно, спят, видят счастливые сны кто знает? Уго рассмеялся, но Этта услышала в его голосе лишь грусть. Если вас вызовет мадам Ирис, не слушайте её. Она немного своеобразная.
Хорошо, мадам Ирис, повторила Этта, делая мысленную зарубку в памяти не слушать совета Уго и отыскать её как можно скорее. Может, придурь лучше того, что тут сходит за нормальность. Девочку всё сильнее и сильнее раздражали бесконечные тайны и недомолвки. Ты не подскажешь, как уйти из поместья? А то ворота заперты.
А ты хочешь уйти?
Может, да, а может, нет. Я ещё не решила. Мы просто хотели выяснить, как это место называется. Понимаешь, мы поспорили, хотя Альманах-то, конечно, ошибается, и У Этты громко забурчало в животе. Знаешь что Вот прямо сейчас я была бы рада просто отыскать кухарку!
Она ах, да ушла и ей ещё не нашли ах, да замены.
Так нам самим готовить? И, полагаю, убираться тоже.
Она с несчастным видом посмотрела на вывалившуюся из камина грязь.
С уборкой я разберусь, пообещал Альманах, стаскивая камзол и засучивая рукава. А ты проверь, что там в кладовке, ладно? Я так проголодался, что готов сырой лук жевать.
Хорошо но в таком большом доме должны найтись припасы и для чего-нибудь повкусней.
Ты умеешь готовить?
Само собой! Я же младшая из двенадцати сестёр. Мне приходилось готовить на всех.
И она отправилась на поиски провианта в холодную кладовую, а Альманах остался, прикидывая, с чего начинать.
Я бы зажёг огонь, заметил он, косясь на камин. Как это ну то есть можно?
Не бойся, мой новый друг. Я переберусь в какую-нибудь другую трубу.
Глава 9
К тому времени, как Этта вернулась с грудой припасов, Альманах познакомил завалявшиеся у него в кармане спички с избранными гостями из дровяной корзинки и развёл огонь. А ещё наполнил чайник дождевой водой и поставил на плиту. Почти вся зола была уже вычищена, кроме нескольких размазанных пятен на полу в углу. С ними можно было обождать и до завтра.
Там уйма еды, заявила Этта, сгружая добычу на рабочую стойку. Я приготовлю фриттату. Это быстро. Уго, а ты хочешь? Олив?
В трубах дважды простучало.
Олив говорит, нет, перевёл трубочист. Два стука нет, один да. И я отвечу так же, с самыми сердечными благодарностями. Очень любезно с твоей стороны спросить.
О чём разговор, отозвалась она и принялась с жаром кромсать овощи и вбивать яйца в молоко. Желудок не позволял сейчас думать ни о чём другом. С вопросами, на которые ей ещё хотелось получить ответы, можно обождать, пока блюдо не отправится в духовку. Возможно, стоило получше присмотреться к приглашению, прежде чем убегать из дома. Но сейчас, занимаясь хоть чем-то полезным, а не изводя себя мыслями, стоило ли вообще сюда приходить, она сразу почувствовала себя гораздо лучше.
Пока они с Альманахом сосредоточились на работе, Уго рассказал, как сам оказался в поместье. Он был из бедной семьи бродяг, причём самым младшим и мелким, никаких перспектив в жизни у него не было, так что он с радостью ухватился за предложение пойти в трубочисты. Не очень-то шикарная работа, но всё лучше, чем сточные канавы выгребать.
Эх, вздохнула Этта. А Олив?
Сбежала от нежеланного жениха, объяснил Уго. Одиночный выразительный стук подтвердил его слова. А теперь, по-моему, счастлива замужем за котлом.
Из трубы донёсся тихий смешок, а потом череда постукиваний.
Она говорит вздор!
Скоро кухню наводнили ароматы стряпни. Теперь, когда в камине весело пылал огонь, а ближайшее будущее обещало вкусный ужин, этот уголок особняка начал казаться почти уютным. Этта придвинула к плите табурет. Альманах последовал её примеру, грея пальцы рук и ног в волнах расходящегося тепла. Когда же из духовки появилась фриттата восхитительно ароматная, с коричневой корочкой по краям, оба набросились на неё, черпая деревянными ложками прямо из судка с двух сторон и останавливаясь лишь для того, чтобы подуть на дымящийся кусок и немножко охладить его перед тем, как запихивать в рот.
Вкуснотища! восхищённо протянул Альманах. Непривычная тяжесть в желудке наполнила его невероятным блаженством. С ума сойти, как вкусно!
Угу-у-ум-м-м.
Говорить Этта не могла, потому что рот у неё был забит.
А завтра ужин приготовишь?
Если ты потом всё помоешь.
Замётано! Такая договорённость Альманаха очень устраивала. А торт печь ты, случайно, не умеешь?
Ещё как умею!
Альманах прикрыл глаза от восторга. В сиротском приюте торты были редким лакомством, насладиться которым доводилось лишь раз в году на общем дне рождения.
Кажется, я мог бы к такому привыкнуть.
Я и сама о том же подумала. Никто меня не критикует, никто не указывает.
Жаркий огонь, собственная постель, да если ещё и торт! Альманах вздохнул. Кого волнует какая-то старая тайна-другая?
В каждом доме имеется своя тайна, каждая семья лабиринт, вставил Уго. Так говорил мой дедушка.
Ручаюсь, тут твой дедушка никогда не бывал. Этта дочиста вылизала ложку. Кстати, ты так и не рассказал нам, как открыть ворота. Не думай, что я забыла.
А почему вы хотите, чтобы я вам рассказал?
Потому что хотим прочитать надпись спереди на воротах и выяснить, как это место называется.
А почему это так важно-то?
Из-за этой уклончивости охватившее Альманаха довольство жизнью начало слегка улетучиваться. Да расскажет Уго им хоть что-нибудь или нет?
Потому что нам надо знать!
Этта предостерегающе положила руку ему на локоть.
Кажется, я начинаю понимать. Уго, тебе о чём-то не разрешено нам рассказывать?
Будь оно так, подозреваю, я не мог бы ответить на этот вопрос, последовал немедленный ответ.
Ага. Она кивнула, принимая его слова за подтверждение своей теории, а не за очередную увёртку. И, встретившись глазами с Альманахом, многозначительно прибавила: Скорее всего, какие-то чары, верно?