23 июня 1900 года в Митрофаньевском зале Московского окружного суда началось слушание дела коммерции советника Саввы Ивановича Мамонтова, его брата, потомственного почетного гражданина Николая Мамонтова, двоих сыновей: первого поручика запаса гвардейской кавалерии Сергея Мамонтова и второго потомственного почетного гражданина Всеволода Мамонтова; дворянина Константина Дмитриевича Арцыбушева и потомственного почетного гражданина Александра Васильевича Кривошеина.
Председательствовал на первом слушании председатель суда Н. В. Давыдов.
От обвинения товарищ прокурора Московской судебной палаты П. Л. Курлов и товарищ прокурора Московского окружного суда В. В. Цубербиллер.
От защиты присяжный поверенный Ф. Н. Плевако защищал интересы С. И. Мамонтова; К. Д. Арцыбушева Н. П. Карабчевский; А. В. Кривошеина Н. П. Шубинский; Сергея и Всеволода Мамонтовых М. М. Багриновский; Николая Мамонтова помощник присяжного поверенного В. А. Маклаков.
Гражданский иск Управления казенных железных дорог поддерживали присяжные поверенные М. П. Домерщиков и Н. Е. Рейнбот; иск акционеров и частных лиц присяжный поверенный В. В. Быховский.
Из 46 свидетелей не явились 10 человек. Суд решает продолжать слушание дела. Старшиной присяжных избран Г. Висневский.
Внимательно вчитываясь в речи обвинения, защиты, допросы свидетелей, последние слова подсудимых, мысль возвращается в место и время действия[22]: 30 июня 1900 года в 8 часов 10 минут раздался призывный звонок «Суд идет, прошу встать!» Судьи заняли свои места.
Двери совещательной комнаты открылись и с листом в руке вышел присяжный старшина, а за ним присяжные заседатели. В зале настороженная тишина
Старшина зачитывает первый вопрос:
« Доказано ли, что члены Правления Московско-Ярославской железной дороги с 1895 года по июль 1899 года сознательно, нарушая доверие акционеров, передали Невскому заводу несколько миллионов рублей. Причем 6 млн. переведены были на Савву и Николая Мамонтовых в виде долга
Да, доказано!
Виновен ли Савва Иванович Мамонтов в том, что, состоя председателем, сознательно передал Невскому заводу несколько миллионов рублей?..
Нет, не виновен!
Один за одним мелькают вопросы и ответы; всего 29 вопросов, ответы:
Нет, нет, нет, не виновны
Все факты признаны, вина подсудимых судом присяжных не признана!
Подсудимые, говорит председатель, вы свободны.»
Стража уходит. Суд выносит решение, в котором постановил всех обвиняемых «считать по суду оправданными, а гражданские иски оставить без рассмотрения в порядке уголовного судопроизводства».
Суд состоялся, но не состоялось судилища!
Отголоски в печати «Московский листок», «Русский листок»:
«Когда публика услышала об оправдательном приговоре, плакали, целовались с присяжными, жали руки всем Мамонтовым, лобызали Савву Ивановича».
«Присяжные заседатели целовались с представителями печати общественная совесть и общественное мнение на этот раз оказались вполне солидарными: честь и доброе имя истинно русского деятеля, Саввы Ивановича Мамонтова, и всей его семьи реабилитированы».
П. А. Бурышкин в мемуарах «Москва купеческая» подвел общий итог мамонтовской драмы: «В конце прошлого столетия С. И. Мамонтову пришлось пережить тяжелое испытание и глубокую внутреннюю драму: в постройке и эксплуатации Ярославской железной дороги были обнаружены злоупотребления, и Мамонтову, как и его коллегам по правлению, пришлось сесть на скамью подсудимых. Злоупотребления, несомненно, были, но, с другой стороны, вся эта «Мамонтовская панама», как тогда говорили, была одним из эпизодов борьбы казенного и частного железнодорожного хозяйства. Чтобы осуществить выкуп дороги, министерство финансов, скупавшее акции через Петербургский международный банк, старалось сделать ответственным лишь Мамонтова за весь ход дела. В Москве общественные симпатии были на стороне Саввы Ивановича, и его считали жертвой. Оправдательный приговор был встречен бурными аплодисментами»
В заключительной речи адвокат Ф. Н. Плевако дал характеристику обстановки «правления» С. Ю. Витте, при которой господствовала не деловая и честная конкуренция, а ведомственный протекционизм и административные амбиции: «Мамонтова судят за то, что при другом стечении обстоятельств могло стать предпринимательским триумфом унижение такого незаурядного человека, как Мамонтов, это подлинный вред, наносимый обществу».
К. С. Станиславский неоценимую заслугу Саввы Ивановича перед Россией выразил убедительной мыслью: «Это он, Мамонтов, провел железную дорогу на Север, в Архангельск и Мурман, для выхода к океану, и на Юг, к Донецким угольным копям хотя в то время, когда он начинал это важное культурное дело, над ним смеялись и называли его аферистом и авантюристом».
После суда Савва Иванович выехал в Париж на Всемирную выставку, где получил золотую медаль как экспонент художественной керамики. В то же время на выставке был и С. Ю. Витте, но он не пожелал, а возможно и побоялся встретиться с С. И. Мамонтовым.
В последующие годы Савва Иванович писал статьи и брошюры: «Назревший вопрос» (о необходимости строительства новых железных дорог, соединяющих Среднюю Азию и Сибирь), «О железнодорожном хозяйстве в России» и др. Все его предложения сопровождались расчетами с подробным анализом экономической целесообразности строительства новых и развития существующих железных дорог. В этом вопросе Мамонтов не был антигосударственником, он понимал и соглашался с тем, что железные дороги стратегического значения должны быть казенными, но само строительство или эксплуатацию вспомогательных дорог можно предоставлять частным обществам. И эту идею Мамонтов пытался довести до сознания чиновников. Однако новый министр финансов В. Н. Коковцов не принимал предложений С. И. Мамонтова, так как был противником всякого частного предпринимательства на транспорте, ссылаясь на опыт строительства Транссиба и передачу всех железных дорог в государственное подчинение в последнее десятилетие XIX века. Эти крупные мероприятия были тесно связаны и с политическими проблемами, и с экономической ситуацией в России.
Предвидя неизбежность военного конфликта с Японией, в марте 1891 г. Александр III подписал высочайший рескрипт, повелевавший наследнику престола цесаревичу Николаю по возвращении из путешествия по странам Востока объявить о начале строительства Транссибирской магистрали. 19 мая 1891 г. цесаревич после торжественного молебна совершил символическую закладку первого камня на месте намечаемой конечной станции Владивосток. Будущий император России сам нагрузил тачку землей и отвез ее на насыпь будущей железной дороги, а затем уложил на раствор первый кирпич в фундамент здания вокзала.
21 ноября 1892 г. был образован Комитет Сибирской железной дороги, председателем Комитета стал цесаревич под патронажем С. Ю. Витте.
Принцип строительства определялся одной фразой: «вести постройку Сибирского рельсового пути дешево, а главное скоро и прочно, чтобы впоследствии дополнять, но не перестраивать».
1 января 1899 г. железная дорога на участке Красноярск Иркутск была сдана в эксплуатацию и официально передана в ведение Управления казенных дорог. Необходимо отметить, что Александр III внимательно контролировал передачу частных железных дорог в ведение казны, и завещал это делать наследнику. За время его правления уже были выкуплены многие железные дороги, в том числе и принадлежавшие самым крупным акционерным обществам Главному Обществу российских железных дорог и Обществу Юго-Западной железной дороги. Однако Московско-Ярославско-Архангельская дорога, построенная С. И. Мамонтовым, еще сохраняла самостоятельность.
1899 год оказался весьма трагичным для многих предпринимателей. Очередной экономический кризис потряс не только Западную Европу, но существенно сказался и на экономике России. Сложную ситуацию приходилось решать тем, кто стоял у вершины власти: как преодолеть спад производства и удержать экономику от губительных последствий кризиса, ведь западноевропейские банки отказывали в кредитах, на которые рассчитывал С. Ю. Витте.
Николай II, С. Ю. Витте и министр путей сообщения князь М. И. Хилков решали и другую проблему как обеспечить финансирование строительства Транссиба Алексей Иванович Путилов вместе с представителями Военного ведомства был озабочен тем, чтобы не было заторможено крайне необходимое производство полевой артиллерии.
Мог ли в такой экономической ситуации Савва Иванович Мамонтов рассчитывать на то, что обещанная концессия на строительство железной дороги Вятка Вологда Петербург будет подкреплена государственным кредитом? Мог! Но, единственной надеждой была порядочность С. Витте, в которой С. Мамонтов уже сомневался.
Упоминавшийся художник Константин Коровин оставил нам свои воспоминания[23] о последнем разговоре с С. И. Мамонтовым: «Савва Иванович навестил меня в мастерской на Долгоруковской улице. Он был озабочен и расстроен, что с ним бывало крайне редко
Я как-то не пойму, сказал он мне, есть что-то странное, не в моем понимании. Открыт новый край, целая страна, край огромного богатства российский Север. Строится дорога, кончается, туда нужно людей инициативы, нужно бросить капиталы, золото, кредиты и поднять энергию живого сильного народа, а у нас все сидят на сундуках и не дают деньги. Мне навязали Невский механический завод, а заказы дают, торгуясь так, что нельзя исполнить. Думают, что я богат. Я был богат, правда, но я все отдал, думая, что деньги для жизни народа, а не жизнь для денег. Какая им цена, когда нет жизни. Нет, я и Чижов думали по-другому. Если цель разорить меня, то это не трудно. Я чувствую преднамерение, я расстроен»
Савва Иванович прекрасно понимал ситуацию. Но, как человек обязательный, не мог он бросить дело государственной важности. Да и за строительство железных дорог брался в полной уверенности, что в лице С. Ю. Витте найдет помощника и сподвижника. Но предательство С. Ю. Витте поставило С. И. Мамонтова в такое положение, когда у него не было другого выхода, как перевести деньги из кассы железной дороги на реконструкцию Невского и Нижнеудинского заводов. Возможно, что события развернулись бы по-другому, если бы Савва Иванович имел свой банк.
А в официальных документах[24] Министерства финансов приводятся сведения, что в 1893 году была выкуплена казной Московско-Курская железная дорога, в 1894-ом Московско-Нижегородская, в 1896-ом Московско-Брестская, 1900-ом Московско-Ярославско-Архангельская.
Наиболее дорогостоящей дорогой была последняя. Ее выкупная стоимость составляла 131 332 тыс. золотых рублей, суммы ликвидационных счетов и дефицита по эксплуатации 3196 тыс. руб. Долги казне по гарантиям и ссудам, списанные при выкупе, составили 8128 тыс. руб. Общая стоимость выкупаемой дороги 142 656 тыс. рублей.
По сравнению с вышеперечисленными, Московско-Ярославско-Архангельская дорога была самой протяженной (1826 верст) и наиболее дорогой при самой низкой цене за 1 версту 78, 1 тыс. рублей.
Вот такой «подарок» сделал казне С. Ю. Витте. А ведь не выкупил, а отобрал!
Все остается потомкам
Последние годы жизни (19001918) Савва Иванович прожил в небольшой усадьбе за Бутырской тюрьмой. Здесь он продолжал встречаться с друзьями-художниками, скульпторами и музыкантами Частной оперы. Сюда, в Бутырки, была переведена из Абрамцева гончарная мастерская, которая стала известна под названием Московское «Абрамцево».
Его жизнь в этот период довольно широко описана неоднократно упоминавшимися писателями, близкими и дальними родственниками А что осталось после него? Его дело и потомки.
Савва Иванович жил воспоминаниями, которые все чаще всплывали в его сознании. Был и триумф, были и неудачи. Не все мечты воплотились в реальные дела. Как-то сложится судьба детей и внуков и что останется им в наследие Смогут ли они повторить творческий и жизненный путь самой яркой личности в роду Мамонтовых.
Революции 1917 года и последующие события так или иначе коснулись потомков С. И. Мамонтова. Куда только не забрасывала судьба семьи ближних и дальних родственников, его внуков, правнуков и праправнуков: Австрия, Австралия, Аргентина, Бразилия, Германия, Марокко, Италия, США, Сербия, Финляндия, Франция, Чехословакия, Швеция, Швейцария, Югославия. Многие остались в России и пережили мучительные годы репрессий, сибирские ссылки на лесозаготовки и другие «великие» стройки страны.
* * *
Из пятерых детей Саввы Ивановича Мамонтова и Елизаветы Григорьевны Сапожниковой только двое продолжили родословную Всеволод и Вера.
Старший сын Сергей (18671915) был известным драматургом, поэтом, журналистом, критиком[25]. В первую мировую войну он, как военный корреспондент, оказался в Галиции. Его жизнь оборвалась в августе 1915 года, похоронен на воинском братском кладбище в Москве. Потомков от него не было.
Андрей умер, когда ему исполнилось всего 22 года, он увлекался искусством керамики. Работая в Киеве, во Владимирском соборе, Андрей застудил почки это стало для него смертельным (1891).
Александра оставалась незамужней, детей не было.
Всеволод Саввич (18701951) окончил юридический и математический факультеты Московского университета, состоял в Правлении Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги. Он был женат на Елене Дмитриевне Свербеевой, у них было трое детей: Андрей, Екатерина и Софья.
Всеволод Саввич Мамонтов
После июньского судебного процесса 1900 года Всеволод Саввич, лишенный состояния, определился на службу инспектором страхового общества «Россия». Не Бог весть какое получал жалование.
Он не унаследовал от отца взрывной энергии, волевого характера и размашистости. Он был более степенным и сдержанным. Но, бывая на бегах, неузнаваемо преображался, как только рысаки напрягались в момент разрешающего старта. Еще в дореволюционные годы он слыл великим знатоком гончих, водил русских борзых, да и в орловских рысаках знал толк. Всеволод Саввич состоял товарищем председателя отделения собаководства и промысловых животных Императорского русского общества акклиматизации животных и растений. В кругу близких и знакомых он был человеком легким, милым и деликатным, с ним нельзя было соскучиться. Он обладал прекрасной памятью и был интересным рассказчиком.
После революции знакомые и друзья из прежних коннозаводчиков сосватали его в Наркомзем. Всеволод Саввич стал управляющим Тульской государственной конюшни. Своих подопечных чистокровных орловских рысаков он любил нежно и преданно, конюшня и ее руководитель слыли образцовыми. Для любителей и профессиональных охотников им был написан «Толковый словарь псовой охоты», высоко оцененный академиком Д. С. Лихачевым как памятник ушедшего языка. Словарь сохранился до сего времени в семейных архивах потомков. Он состоял во Всесоюзном охотничьем обществе, имел звание судьи всесоюзной категории и частенько брал с собой внуков на «собачьи праздники» оценочные выставки, где был главным судьей. Всеволод Саввич был образованнейшим человеком, владел европейскими языками, да и Европу исколесил изрядно. Как грамотный и тонкий ценитель музыки он знал отличительные особенности знаменитых певцов и певиц всего мира. Его врожденная внимательность к людям и деликатность снискали ему расположение всех, кто с ним так или иначе общался. Он не скрывал своей неприязни к хамам и разгильдяям, презирал неучей и невоспитанность.