В РГАВМФ я получил документ, который никогда и не надеялся увидеть. С волнением я перелистывал аттестационную тетрадь кадета Бруно-Станислава Садовинского, заведенную отделенным офицером-воспитателем Сумского кадетского корпуса штабс-капитаном Д.Н.Пограничным, в 1907 году.
Дмитрий Николаевич Пограничный человек высокой культуры, тонкий психолог и прекрасный педагог-воспитатель, был для мальчишек-кадет, тем человеком, который воспитал в них, на всю жизнь, чувства собственного достоинства, ответственности, требовательности к себе и другим, чувство гор-дости воинской службой и любовь к Родине. Год за годом, он прослеживал взросление и мужание своих воспитанников. Его ежегодные характеристики, данные воспитанникам, полны заботы, внимания, участия и понимания юношеской психологии.
Вот какая характеристика дана Д.Н.Пограничным 1 марта 1912 года кадету Бруно Садовинскому:
Правдив и честен. Характера живого. Дурному влиянию не поддается. Прилежен и усидчив. Несмотря на средние способности, успешно проходит курс обучения. Дисциплинирован и педантично сам исполнительный, требует исполнительности от кадет своего взвода. Очень самолюбив и честолюбив Чистоплотен, опрятен и аккуратен. Со старшими учтив и приветлив. С товарищами живет дружно, имеет на них влияние. С прислугой вежлив.
Внешним требованиям благовоспитанности вполне удовлетворяет.
За отличное поведение, твердость характера и исполнительность произведен в вице-унтер-офицеры и назначен взводным унтер-офицером 4-го взвода строевой роты.
Отмеченные Д.Н.Пограничным, черты характера Бруно Садовинского получили дальнейшее развитие и укрепление в Морском корпусе. Они были замечены педагогами и, именно поэтому, фамилия Садовинского попала в список мичманов, оставленных командованием в корпусе в качестве офицеров-воспитателей.
Мичман Садовинский нес самостоятельные вахты на ходу, осваивал все то множество новых, дополнительных обязанностей, которые и формируют из вчерашнего гардемарина, корабельного офицераминоносника. Вечерами, в кают-компании «Разящего», за крепчайшим чаем, именуемым на флоте «адвокатом», разгорались разговоры о войне, живо обсуждались события, случившиеся на Минной дивизии боевые выходы, происшествия с кораблями дивизии, предстоящие продвижения по службе.
Война! Русские газеты описывали кровопролитные бои под Верденом, который являлся опорным пунктом всего французского фронта. Германские войска бросили громадные силы для взятия Вердена. Не менее полумиллиона бойцов воевало с обеих сторон под Верденом. В конце марта, русское Верховное командование, выполняя союзнические обязательства, провело на Восточном направлении крупную операцию силами левого фланга Северного фронта и правого фланга Западного фронта, для отвлечения на себя сил германцев с французского фронта, и, в случае удачного развития событий, для вытеснения германской армии за русскую границу.
Флотские офицеры понимали, что, к сожалению, эта операция стратегического успеха не принесла, но зато отвлекла крупные силы немцев и вынудила их временно приостановить атаки на Верден. Тем самым, в очередной раз, русские солдаты своей кровью спасли жизни тысяч и тысяч французов. В кают-компании «Разящего» политики старались не касаться, о барышнях пожалуйста Обсуждались слухи о предстоящем, скором уходе с миноносца, командира, капитана 2 ранга Н.А.Костенского, на повышение.
Николай Алексеевич, за боевые действия в кампании прошлого, 1915 года, 6 декабря, Высочайшим приказом по Морскому ведомству был произведен из старших лейтенантов в капитаны 2 ранга. Одни пророчили ему должность флагманского специалиста в Минной дивизии Балтийского моря, другие должность на крейсере «Россия»
Мичман Садовинский, расположившись на диване, в углу каюткомпании, напротив инженер-механика лейтенанта Неймана, и пользуясь его хорошим расположением духа, расспрашивал Владимира Ивановича о походах «Разящего» в компании 1915 года. Ему интересно было знать недавнюю историю корабля, на котором он служил, из первых уст.
Эсминец качнуло на волне, разведенной близко прошедшим судном, Нейман придержал ерзнувший по столу стакан с чаем, и продолжал:
Вы, Бруно, спрашиваете, как случилось, что мы оказались в ремонте, на Сандвикском заводе, почти на пять месяцев? слушайте. В конце октября прошлого года, мы вышли из Куйвасто с приказанием отконвоировать буксир «Диана», шедший с провизией на остров Руно. Погода была чертовски плохой! Снежные заряды чередовались с порывами резкого юго-западного ветра, временами переходящего в настоящий шторм. Осенние шторма на Балтике, как Вам известно, бывают очень жестокими. «Диана» вышла в море на несколько часов раньше нас, и мы шли, не снижая скорости, что бы нагнать ее. Волна была настолько велика, что миноносец сильно зарывался носом, и бак заливало водой. Верхняя вахта была мокрой с головы до ног. Во время очередного удара волны, у меня в машине произошла поломка, приведшая к потере хода. Пришлось стать на якорь.
Можете себе представить в шторм и без хода! Ситуация врагу не пожелаешь. Командир, Николай Алексеевич, приказал дать радио о том, что «Разящий» потерпел аварию и стоит на чистой воде на якоре, повреждения небольшие. Вы понимаете, что значит стать на якорь, в сильный шторм? Боцманская команда выбивалась из сил. А шторм все набирал обороты! Стемнело. В темноте ураганные порывы ветра и бешеные волны бились о борта, швыряя миноносец то вверх, то вниз. Якорь-цепь не выдержала и, во время очередного удара волны, лопнула с пушечным выстрелом. «Разящий» понесло на рифы. 400-тонный миноносец бросало как щепку.
Лейтенант Нейман отхлебнул остывший чай и продолжал:
Мы начали молиться, и скажу честно, мало кто рассчитывал остаться в живых. Хаос волн, потоки ветра, перемешанные со снежными зарядами, не давали осмотреться, и только мощный удар корпуса миноносца о скалы, казалось, сокрушивший все и вся, заставил нас понять, что корабль выбросило на рифы. С «низов», стали докладывать о течи и пробоинах. Мы с машинным унтер-офицером осмотрели машины и механизмы часть из них были смещены с фундаментов. В общем, в машинном отделении, вы понимаете, полный аминь Командир по радио запросил немедленной помощи. Но в такой шторм, мы понимали, это было невозможно. Мои машинные «чертяки» сделали почти чудо: устранили течи, откачали воду, подали аварийное освещение. Без горячей пищи, вымотанными до предела, нам предстояло продержаться до утра. Короче говоря, на следующий день, когда шторм несколько стих, пришедшие на помощь миноносцы, сняли нас с рифа и отбуксировали в Гельсингфорс, на завод. Слава богу, обошлось без потерь. Несколько человек из экипажа отправили в госпиталь с серьезными травмами, остальные отделались ушибами и ссадинами. Вот такая история.
Бруно вздохнул и спроcил:
Владимир Иванович, а что стало с «Дианой»?
Они успели укрыться и переждали шторм.
Начальник 9-го дивизиона эскадренных миноносцев Действующего флота капитан 1 ранга А.В.Развозов докладывал об этом тяжелом происшествии начальнику Минной дивизии капитану 1 ранга А.В.Колчаку в донесении 43 от 15 января 1916 года. Это донесение сохранилось в Журнале боевых походов Минной дивизии Балтийского моря за 1915 год. В нем сообщалось следующее:
Начальнику Минной Дивизии Балтийского моря
РАПОРТ
Секретно
Доношу Вашему Высокоблагородию о действиях вверенного мне дивизиона с 24-го числа Октября месяца до окончания им кампании 1915 года.
Около 19 ч. была получена радио с «Разящего», который в 16 ч. вышел из Куйвасто с предписанием нагнать и конвоировать буксир «Диана», вышедший днем с провизией для острова Руно, что он потерпел при снежном шторме аварию у вехи 50, повреждения небольшие и стоит на чистой воде на якоре. Шторм к вечеру усилился и SW волной «Разящего» выбросило на риф, о чем он сообщил по радио, прося о немедленной помощи. Ввиду все крепчавшего шторма, оказать помощь не было возможно. К утру 26 шторм стих и в 7 ч. на «Громящем» вышел на помощь «Разящему». У Куморского буя в кильватер вступили «Деятельный» и «Стройный», которые накануне вышли из Куйвасто в Рогекюль за углем, но из-за пурги стали на якорь по пути. «Деятельного» послал к «Славе» достать перлиня и барказ. В 10 ч. подошел к месту аварии и стал на якорь в трех кабельтовых от «Разящего».
Тщательным промером было определено наивыгоднейшее направление для съемки.
Миноносец прижало к 3-футовой каменной гряде левым бортом по направлению SW, глубина вокруг него была 56 футов, быстро увеличиваясь по носу и на правый крамбол.
«Громящий» переменил место и стал немного правее створа мачт
«Разящего» кабельтовых в полутора у него по носу. Между обоими миноносцами стал на якорь один из двух пришедших из Куйвасто тральщиков. К этому времени подошли «Деятельный» и паровой катер «Славы» с барказом, доставившем восьмидюймовый пеньковый перлинь. Перлинь этот был подан с «Разящего» на тральщик 16, этот подал другой перлинь «Громящему», и в 13 ч. 30 м. малым ходом машин и работой шпилей обоих судов, «Разящий» был снят с камней, и на буксире тральщика был благополучно доставлен к мастерской «Кама» в Рогекюль.
«Разящий» на буксире «Силача» под конвоем «Дельного» и «Достойного» вышел вечером 4-го из Рогекюля в Гельсингфорс и прибыл туда 5-го утром. Там он был поднят на тележку в Сандвике. По осмотру обнаружены сильные помятости и пробоины в обшивке подводной части и сдвиг машинных фундаментов и кронштейнов гребных валов.
Капитан 1 ранга Развозов.
мая 1916 года кают-компания эскадренного миноносца «Разящий», пополнилась новым членом: c миноносца «Сторожевой» прибыл врач 9-го дивизиона коллежский асессор Николай Михайлович Смирнов.
И снова выходы в море. Из вахтенного журнала миноносца:
мая, воскресенье. Из Гельсингфорса в Моонзунд.
8:00. Команду развели по работам. Приготовили мины к выстрелу. 12:25. Снялись с якоря и швартовых и пошли в море в Моонзунд че-
рез шхеры.
21:35. Стали на якорь в Куйвасто. Канату на клюзе 20 саж. правого. 22:40. Снялись с якоря и пошли к землечерпалкам для охраны.
23:20.Стали на якорь
мая, понедельник. Моонзунд.
16:00. Снялись с якоря и подошли ближе к землечерпалке. 16:20. Стали на якорь.
Повседневная жизнь экипажа миноносца «Разящий», как в море, так и в базе, складывалась из очень простых и обыденных вещей. В вахтенном журнале эсминца эта часть жизни корабля была сведена в небольшую табличку с названием «Повседневная жизнь» в правом верхнем углу листа. Она включала перечень событий в жизни экипажа, которые должны происходить в любом случае, и время этих событий: побудка, завтрак, утренняя приборка, обед, чай, ужин и раздача коек. Сухие цифры, но за ними ежедневная жизнь матросов и офицеров миноносца, длящаяся для нижних чинов несколько лет и всю жизнь для офицеров.
Если миноносец находился на стоянке в базе, побудка команды происходила в 6 ч, утренний туалет и в 6 ч 30 мин команда завтракала. На завтрак отводилось 25 мин. Затем, в 6 ч 55 мин. утренняя приборка, и в 8 ч подъем флага. Офицеры вставали с таким расчетом, чтобы быть готовыми за 10 мин до подъема флага, после чего до 8 ч 30 мин завтракали в кают-компании. О чем говорили офицеры между собой можно только предполагать, но капитан 2 ранга Г.К.Граф вспоминал: «офицеры пили кофе, обсуждая события за истекшую ночь, о которых узнавали по принятым ночью телеграммам. Если же новостей не было, тогда разговор как-то не клеился: все грустно предвкушали скучный монотонный день».
С 9 ч до 11 ч 30 мин шли корабельные работы или учения. В это время чистились орудия, торпедные аппараты, чинилось, ремонтировалось и отлаживалось многочисленное хозяйство боцмана на верхней палубе и, главным образом, сложные машины и механизмы машинной команды. Техника миноносца требовала постоянного ухода, смазки, чистки, одним словом неустанной ежедневной заботы. Необходимость находиться, в постоянной боевой готовности заставляла экипаж миноносца тщательно следить за состоянием его механизмов и вооружения.
В 11 ч 30 мин работы заканчивались. Команда приводила в порядок свои заведования и мыла руки. В 12 ч по-полудню экипаж обедал.
На крупных кораблях, командир обедал в своем салоне, периодически приглашая кого-либо из офицеров, разделить с ним трапезу. На миноносцах офицеры и командир обедали в кают-компании вместе. Г.К.Граф пишет: «Все офицеры, включая и командира, обедали вместе. Велись оживленные, хотя и порядком уже всем приевшиеся разговоры. Темами обыкновенно служили, прежде всего, текущие события; если ничего интересного не было, то начинались воспоминания о старых плаваниях, встречах, посещении заграничных портов и так далее». Конечно, меню офицерского обеда на миноносце отличалось от меню адмиральского салона на линейном корабле, но сервировка стола в кают-компании миноносца и любого другого боевого корабля российского флота, была практически одинаковой. В свое время, Главное управление кораблестроения и снабжений (ГУКиС) создало Комиссию по установлению образцов посуды, столовых приборов офицерской кают-компании и посуды для экипажа. Комиссия составила «Описание предметов, вошедших в положение о снабжении судов», включавшее Приложение 2 «Снабжение судов сервизами, столовой и кухонной принадлежностью» для офицеров и Приложение 3 «Посуда артельная для команды». Стандартный перечень столовых приборов, изделий из стекла (хрусталя), фарфора и металла (серебра, мельхиора) для кают-компании включал: столовое серебро 84-й пробы с вырезанным якорем: ложки столовые, соусные, рыбные, десертные, чайные, кофейные; ножи с серебряным черенком, десертные, для рыбы, вилки с четырьмя зубьями серебряные, десертные, для рыбы, чайное ситечко с позолотой внутри, щипцы для сахара, пилки для лимона, ложки для соли; фарфор: чаши суповые, с золотым ободком для адмиралов и синим для офицеров, блюда овальные, салатники, соусники, блюда круглые, тарелки глубокие, мелкие, десертные, для закусок, молочники, чашки чайные и кофейные с блюдцами; изделия из стекла (хрусталя): вазы для фруктов, бокалы для шампанского плоские, высокие, для красного вина, для белого вина, для хереса, для водки, для пива, кувшины для крюшона, графинчики для масла и уксуса и прочее.
Внешний вид посуды, для офицерской кают-компании, специально разрабатывался ведущими российскими художниками и утверждался Комиссией по установлению образцов ГУКиС.
После обеда, до 13 ч 30 мин команде и офицерам полагался отдых. Капитан 2 ранга Г.К.Граф вспоминает: «После обеда до двух часов можно было отдыхать, и многие офицеры, в особенности постарше, были не прочь часик вздремнуть; другие же, если была хорошая погода, садились где-нибудь на палубе, грелись на солнышке, курили или сидели в кают-компании, играя в трик-трак, шашки, шахматы».
Именно по поводу послеобеденного сна, старая флотская пословица, которая была справедлива и во время моей офицерской службы в советском флоте в 1970 1990-е годы, гласила: «Если хочешь спать в уюте спи всегда в чужой каюте».
В 13 ч 30 мин команду будили, матросы пили чай, и в 14 ч строились на верхней палубе миноносца для разводки по работам. После обеденного отдыха пили чай и офицеры.