В следующий раз привезу тебе побольше своей любви, чтобы тебе не приходилось экономить, с неизменной улыбкой на добродушном лице отвечал он.
И я ждала его! Ведь только он наполнял меня светом и теплом. Лишь ему я могла доверить боль, что хранила в сердце и он, обнимая меня, все время приговаривал, что скоро все пройдет, и время вылечит меня. Я верила его словам и старалась заштопать раны, полученные ранее. Заплатка на заплатке держались очень крепко, и я могла улыбаться и шутить, скрывая боль, что таилась внутри.
С наступлением нового года в нашей жизни ничего не поменялось. Каждую субботу мама выставляла нас за дверь, и мы могли лишь слушать крики боли и отчаяния. Нам не доставалось от отца, так как до нас добраться он не мог. Но иногда хотелось забрать часть боли себе, чтобы хоть как-то облегчить и разделить мамины страдания, ведь она так натерпелась Я плакала, когда никто не видел, чтобы казаться взрослее, чтобы предательская слабость не показала свое лицо и тихо молила: «Ты только не робей!».
Постоянные разборки между родителями убивали во мне все доброе, и я мучилась от бессилия. Мне не хватало того спокойствия, что было у нас в семье раньше. Я боялась того, что может случиться, ведь каждая ссора приносила не только боль, но и ненависть в нашу семью. Папа частенько где-то пропадал, и мама наверняка знала, что его похождения не были простым гулянием по скверам. Как-то я услышала ругань между ней и ее подругой, которая встретилась нам по пути с рынка домой.
Все ходишь, места себе не найдешь? злобно прошипела мама при встрече с тетей Надей.
Ой, Люба, я иду по своим делам и не мешаю тебе пройти мимо.
Да что ты, Надя?! Разве не ты с моим мужем шатаешься по ночам? грозно вопрошала мама, глядя ей прямо в глаза.
Когда-то мама с тетей Надей были лучшими подругами, а потом резко стали врагами. Я не знала причины, а теперь понемногу начала понимать, куда клонила мама при встрече с ней.
Слушай, Люба, иди, куда шла и следи за своим языком. Что ты такое несёшь при ребёнке-то? возмущалась тетя Надя, пытаясь пройти мимо мамы.
Стой! Я не договорила еще! Когда-нибудь ты наступишь на те же грабли, которые в мой дом несешь. Будь что будет, Надя, но я никогда не забуду того, что ты натворила! и мы пошли дальше.
Я не стала спрашивать, что к чему. Просто шла и молча несла сумки, которыми меня нагрузила мама. Украдкой поглядывая на нее, я увидела, как ее глаза наполняются горькими слезами, которые невозможно сдержать.
Со второго класса я решила, что пойду на всевозможные кружки и спортивные секции: хоккей на траве, баскетбол, настольный теннис. Я брала все, что могла дать школа. Каждый день, включая выходные, я убегала утром и возвращалась только вечером. Мои дни были только моими. Я жила, летала и снова падала, оказавшись на пороге своего дома.
На лето нас обычно отправляли только к маминым родственникам. Отцовскую родню, мы совсем не видели, да и не знали их толком. Мама лишь изредка позволяла нам видеться с бабушкой, но и та нас особо не жаловала.
Летняя пора была моей любимой несмотря на то, что сразу по окончании учебного года нас сначала отсылали к тете Клаве на грядки. В течение месяца мы помогали вспахивать, поливать, удобрять, пропалывать, собирать урожай, в общем, выполняли всю тяжелую работу наравне со взрослыми. Месяц тянулся ужасно долго, руки уставали, голова болела от палящего солнца. Все вокруг казалось таким чужим и недобрым. «Каторга!» говорила себя я. Почти каждое мое движение отдавалось болью в мышцах, ведь ежедневно я выполняла задания за себя и за свою сестру, которая ничего не хотела делать. Дети тети Клавы, так же, как и Лида, были ленивы и ужасно медлительны. В них чувствовалась меланхолия, и рядом с ними любой бы завял. Но я не желала увядания и убегала, пусть и на каторгу, зато подальше от такого настроя. Все не длится вечно, можно и потерпеть.
Эти жаркие и тяжелые дни отпечатались в моей памяти так же, как и образ моей тетки: сильной женщины крепкого телосложения с обгоревшей на солнце кожей. Я не помню ни одного доброго слова от нее. Ей вовсе не казалось мучением, каждый день вставать в пять утра и до позднего вечера пахать на огороде, а потом дома. За месяц изнуряющей работы я заметно худела и очень сильно загорала. В благодарность за рабский труд нам обычно платили парой мешков урожая с первого сбора.
На этом лето не заканчивалось. Отдохнув дома, мы сестрой отправлялись в деревню к бабушке с маминой стороны. Я безумно любила ее. Баба Дуня была маленького роста, со сгорбившейся от тяжкого труда спиной, но за долгие годы нелегкой жизни не очерствела душой и всегда оставалась самым добрым и светлым человеком. Ее выцветшие глаза всегда горели радостью и любовью. Помню ее печь, которая всегда была готова накормить нас досыта, и ее небольшой, но всегда такой уютный домик, ставший моим пристанищем добродетели.
Баба Дуня всегда встречала нас на пороге дома, едва мы появлялись в начале дороги, словно стояла там с самого утра. Ее ссутулившийся силуэт с трудом угадывался со столь дальнего расстояния, но я уже ощущала радостный трепет от встречи с ней. И даже не различая мелких деталей, я знала, что на лице ее играет улыбка. Не в силах дождаться, пока скрипучая телега докатит до бабушкиного дома, я спрыгивала и неслась к ней с распростёртыми объятиями, горящими глазами и открытым сердцем. Она обнимала меня так крепко, как только могла, насколько позволяли ее слабые руки. Родной запах, милый облик и радость от теплой встречи наполняли мой мир светом и добротой. Каждая минута, проведённая у нее, всегда казалась такой ничтожно малой!.. Мне не хватало времени наговориться с ней. Она с неподдельным интересом слушала меня и внимала каждому слову. Она меня понимала и любила! Любовь, которой так мало в этом мире, она отдавала мне, и я отвечала ей тем же. Два месяца любви и безграничного счастья. Больше ничего не имело значения. Работать с ней на огороде, помогать по дому, учиться ее мастерству готовки было мне в радость, и сближало нас еще больше. А пока я все свое время проводила в помощи бабе Дуне, моя сестра, как всегда, бездельничала. Весь смысл ее существования заключался в том, чтобы поменьше двигаться и побольше есть. Тем более бабушкина стряпня заслуживала всяческих похвал. Чего только стоил дымящийся борщ, томленный в печи целый день! Запах от него разносился по всему дому, и сразу становилось уютно и тепло. Этот дом не был большим и богато обставленным, но для меня он был крепостью, местом, где царила любовь, что пропитывала тело, душу и сердце.
Обычно первые пару дней я не отходила от бабушки, стараясь насладиться ее обществом сполна, помогала стряпать и убирать в доме. Даже во сне я не разжимала объятий и вдыхала ее такой родной аромат солнца, чистого деревенского воздуха и луговой травы.
Дни, проведенные у бабы Дуни, были самыми светлыми и теплыми для меня. Я мечтала остаться с моей бабулей навсегда и жить там, где меня любят. Но дед Семен, не любил гостей, да и вообще никого не любил. Он был строгим старым ворчуном, высоким, худощавым и как будто высохшим. Несмотря на преклонный возраст, дед держался молодцом, силы его не покидали. Говорил он мало, исключительно по делу, но всегда попадал в точку. Единственная тема, по которой он пускался в пространные речи, это как прошел войну, как потерял друзей и близких. Его истории всегда доводили меня до слез. Время меняет людей, и я боялась, что оно и меня сделает такой. Хотя в прошлом мой дед был очень красивым и крепким мужчиной. Казаком! Мужчина, прошедший путь войны и выживший, живее всех живых.
В деревне бабушки у меня были и другие родственники. Напротив ее дома жил мой двоюродный брат Егор, который выглядел словно с обложки модного журнала: высокий, стройный, белокурый парень. Он был чабаном и постоянно пропадал в полях на выпасе овец. Я любила приходить к нему туда, и мы вместе смотрели на облака, которые медленно, но, верно, плывут по небу, словно корабли по морю. Он учил меня кататься на лошадях и даже решил с детства обучить меня такому непростому ремеслу, как стрижка овец. Будучи любознательной, я хотела знать, как можно больше и буквально засыпала Егора вопросами. Он стоически выдержал шквал моих «Как?», «Зачем?» и «Почему?», проявив недюжинное терпение и ответив даже на самые глупые и нелепые вопросы. Я доверяла ему, но время от времени все же приглядывалась: не проскользнет ли на его лице усмешка, вызванная моей наивностью.
Когда я впервые попала на это «представление», мне было девять лет, и то лето стало самым запоминающимся. Я закончила второй класс и считала себя уже совсем взрослой. Меня посадили на загон наблюдать, как проходит работа. Овцы так высоко прыгали, что я опасалась спускаться вниз. Там же была моя двоюродная сестра Слава, очень милая и добрая девушка с правильными чертами лица и длинной косой. На тот момент ей было двадцать два года, и они с мужем проживали в том же селе, что и баба Дуня. Она стригла овец, когда приходил сезон.
Как ты, малышка? Совсем уже взрослая стала. Рассказывай! Как там дома-то? засыпала она меня вопросами, как только работа подошла к концу.
Мы сидели на поляне. Слава достала из своего мешка вкусный домашний хлеб и вяленое мясо, чтобы перекусить.
А, да ничего такого Все, как всегда, нехотя ответила я и отвела взгляд.
Ладно! А как учеба твоя? Хорошо учишься?
Да! Всех обгоняю в классе, я с облегчением переключилась на другую тему.
Ну, молодец! Я рада за тебя! Подружек своих уже видела? За год они так выросли!
Нет еще! Завтра увижусь.
Да, здесь я даже обзавелась двумя подругами. Таня и Катя всегда были жизнерадостными и легкими в общении, какими-то чистыми и искренними, без лишних заморочек, не строили из себя невесть что и именно этим привлекали меня. И хотя девочки на год старше меня, вели себя, как сущие дети, которые любили дурачиться и шалить. Рядом с ними и я вновь становилась беззаботной и мне хотелось только играть. Вдали от родителей я могла делать все, что только душе угодно.
До моего отъезда домой оставалось всего несколько дней, но мне не хотелось покидать свое пристанище, которое было не просто летним местом отдыха, а чем-то большим. Мне нравилось здесь. Вот, казалось, еще денёк, еще хоть пару часиков и я впитаю в себя все, что позволит природа, которая заставляла забыть обо всем нехорошем, что произошло за год. Хотела бы я здесь остаться и жить в месте, где тебя любят и почитают, слушают и верят в тебя. Село моей бабушки принесло мне много хороших эмоций, которые можно сохранить до следующего года. Казалось, эта безмятежность может продолжаться вечно. Ничего не предвещало беды
Мы с подружками допоздна пропадали на улице, нас никто не искал и не ругал за долгие прогулки. Каждый день ходили то на пруд купаться, то на бривёну сусликов гонять. В общем, дни мчались, унося горечь вдаль, и я наслаждалась жизнью здесь и сейчас.
Это было беззаботное время и той легкости в общении мне будет не хватать дома.
Как там у вас? Думала, ты в этом году уже не приедешь! говорила Таня, глядя на меня с легкой укоризной.
Она была маленькая и хиленькая, но такая живая, что рядом с ней распускались цветы и пели птицы. Темные волосы гармонировали с ее загорелым телом, а на лице весело поблескивали карие глаза на курносом лице.
Все хорошо! Ничего интересного, только кружки и школа, даже на мульду не съездила в этом году, отвечала я.
Мы вот на наш пруд ходили, который в прошлом году выкопали здесь. Вода мутная, но летом так и тянет купаться и кажется, не пруд это, а море! Катя мечтательно закатила глаза и засмеялась.
В ее больших глазах всегда плясали чёртики, а веселый нрав определял ее в нашей компании, как хохотушку. Она была выше нас почти на голову. Ее волосы задорными кудряшками спадали на плечи, а веснушки на щеках забавляли меня своей нелепостью.
В будущем я мечтаю стать актрисой и сниматься в кино. А после выхода каждого моего фильма я буду приезжать к вам, чтобы вместе посмотреть, как блистательно я играю. А потом мы будем подолгу разговаривать обо всем на свете Вот прямо, как сейчас! мечтательно говорила Катя, покусывая зубами сорванную травинку. А разве ты не о чем не мечтаешь? вопросительно подняв бровь, обратилась она ко мне.
А как же, мечтаю! тут же подхватила я. Когда я вырасту, то стану археологом и буду ездить по всему миру и заниматься раскопками. А ты, Таня?
Я?.. Я еще пока не знаю. Может учителем стану. Я еще не думала об этом, она явно растерялась и не могла собраться с мыслями.
Ну, решено! Я буду актрисой, Вал археологом, а Таня учителем. Но самое главное, что мы всегда будем вместе. И пусть нас разделяет много километров, мы все равно останемся преданными друг другу. Правда ведь, девочки?! горячо рассуждала Катя, сверкая глазами в надвигающихся сумерках.
Да! хором отозвались мы с Таней на ее пламенную речь.
Катя начала дурачиться и изображать из себя актрису, мы же подыгрывали ей и смеялись до упада. Время, конечно, покажет, кем мы станем, но наша вера в свои силы была непоколебима.
Как-то раз девочки зашли за мной, чтобы пойти на бривену, так как прошел дождь и там сейчас красивее обычного.
По дороге мы болтали и наш веселый смех разносился по воздуху серебристым колокольчиком. А потом вдруг разом все замолчали, в восхищении глядя на небосклон, ярко раскрашенный радугой. На лужайке было очень красиво. Вся трава покрыта каплями прошедшего дождя, а воздух полон свежести. Катя глубоко вдохнула и воодушевленно сказала:
Эта радуга говорит нам о том, что все наши мечты сбудутся!
А ты прям по ней это прочла? усмехнулась я.
Нет, просто знаю: хорошо это, ответила она серьезно.
По-моему нам лучше вернуться. Вон оттуда, справа тучи надвигаются. Видимо, снова дождь будет.
Таня обеспокоенно вглядывалась вдаль.
Кажется, и гроза будет. Да, ты права, не вовремя мы сюда пришли. Пойдемте назад.
Ее доводы показались мне весьма убедительными.
Да что вы, девочки! Давайте еще здесь побудем. Пока тучи до нас дойдут, наступит утро, Катя умоляюще заглядывала в наши лица.
Ну, хорошо!
Я, как всегда, не устояла перед ней, и мы весело заплясали на мокрой траве, скинув обувь.
Еще пара часов и тучи повернули в другую сторону. Решительно поверив в то, что сегодня все-таки наш день, мы играли, гоняли сусликов и бегали по поляне, наслаждаясь природой. А с наступлением сумерек отправились домой.
По дороге за нами как будто увязалось что-то маленькое и белое, но я видела его мельком. Девочки же ничего не замечали, и я подумала, что возможно, мне просто показалось. Мы вели неспешную беседу и медленно продвигались по направлению к дому. Вдруг я отчетливо увидела маленький белый шарик, летящий по воздуху, но, испугавшись, промолчала, чтобы не выглядеть трусишкой перед подругами, при этом неосознанно прошла между девочками и подхватила их под руки. Мы уже почти спустились, как неожиданно светящийся шар стремительно полетел в нашу сторону. Теперь его увидели все, но даже не успели ничего понять. Это было так внезапно. Он вдруг налетел на Катю, которая теперь оказалась с краю и ударил ее в голову. Она упала на землю. Я кинулась к ней.
Катя, что с тобой?! Скажи, что-нибудь! Открой глаза! я в панике трясла ее за плечи, но она не двигалась. Очнись!
Что с ней?! Почему она не отвечает? кричала Таня.