Не тронь, испачкаешь! угадав мое намерение метнуться за подштанниками, одернула меня подруга.
А как тогда?
Мы сцепились взглядами, и в этот момент раздался громкий бульк похоже, в воду что-то плюхнулось, и камышовое волнение прекратилось.
«Десять негритят пошли купаться в море, десять негритят резвились на просторе», озадаченно пробормотала Ирка, детской считалкой продолжая спонтанно возникшую тему «Африка в песнях народов мира».
Я повернулась к реке, просканировала взглядом ее гладкую серебристую поверхность и закончила куплет:
«Один из них утоп, ему купили гроб, и вот результат девять негритят!»
Двое, машинально поправила подруга, явно имея в виду нас.
Трое! возразила я, поскольку камыши над нами опять затряслись.
Через несколько мгновений из зарослей на песчаный берег вперевалку, как утка, выскочила особа в ситцевом платье-халате синем, в белых с желтыми серединками ромашках.
Яркая расцветка наряда бросилась мне в глаза, а облаченную в него гражданку я рассмотреть не успела, но это точно была не африканская, а наша, русская. Она моментально ушуршала обратно, успев только взвизгнуть: «Батюшки, черти!».
Это кто черти? Это мы черти? по кильватерному следу в камышах отследив ретираду впечатлительной незнакомки, вслух удивилась Ирка.
Кажется, она слегка нахмурилась, а впрочем, в этом я не уверена. Толстый слой антрацитово-черной тамбуканской грязи маскирует мимику получше карнавальной маски.
Какие же мы черти? У нас рогов нет! подруга продолжала запоздало оппонировать беглянке.
У тебя есть, возразила я. Уголки мусорного пакета очень похоже оттопырились.
Затопырь их обратно. Ирка наклонила голову, чтобы я поправила ее грязевальную шапочку, но вовремя спохватилась: Хотя, нет, не трогай, испачкаешь Как думаешь, пятнадцать минут прошли уже?
Все двадцать прошли.
Тогда давай заканчивать процедуру. Подруга осторожно, чтобы не наколоть босые ноги, пошла к реке. Что-то у меня настроение пропало. Обескуражила меня эта бабка своим «Черти, черти!».
Это была бабка? Я тоже зашла по колено в реку и стала смывать с себя целебную грязь. Ой, вода холодная-а-а!
Сейчас у костра согреемся Да, это была бабка, толстая и седая. Как бы ее кондратий не хватил, а? Ирка забеспокоилась и ускорилась с помывкой.
Мы быстренько ополоснулись в реке, вылили друг на друга теплую воду из баклажек, насухо вытерлись полотенцами и оделись.
Ну вот! Выглядим как белые люди. Подруга частями осмотрела себя в маленьком зеркальце, стерла черное пятно за ухом и с треском, похожим на пистолетный выстрел, захлопнула пудреницу. Теперь собираем манатки, садимся в машину и
И? меня насторожила образовавшаяся пауза.
Ирка вздохнула.
И можно, конечно, сразу ехать домой, но я бы все-таки сначала посмотрела в камышах. Вдруг бабка там лежит в глубоком обмороке?
Я бы не удивилась, призналась я, сноровисто собирая вещи. Сама бы хлопнулась без чувств, столкнувшись в кубанских плавнях с такой демонической черной парочкой! Да у костра, в дыму!
И не забудь про запах серы! Ирка не удержалась и хихикнула. Тамбуканская грязь она же просто чертовски ароматная.
В камышах никого не было. Ни удава, ни бессознательной бабки. На дороге, отделяющей высокий берег от первой линии частных домов, тоже не наблюдалось никаких тел. Во всяком случае, неподвижных: котики в лопухах шныряли во множестве. Частный сектор у реки раздолье для усатых-полосатых.
Кажется, бабушка справилась с потрясением, обнадежилась Ирка, но тут позади нас с намеком завыла сирена, и подружка опасно притиснула свою машину к обрыву, пропуская спешащую «Скорую».
Я проводила карету с красным крестом хмурым взглядом и покосилась на подругу, выразительно подняв бровь. Ирка тихо выругалась, вырулила на дорогу и поехала вслед за «Скорой».
Еще лет двадцать назад вдоль реки, которая служит границей города и края с соседней Адыгеей, стояли только убогие старые хаты, но не зря наше правительство утверждает, что благосостояние российских граждан постоянно растет. Таких вот, с резко выросшим благосостоянием, откуда-то взялось на удивление много, и хижины стали вытесняться дворцами.
В результате уже сейчас застройка утратила стилистическое единообразие в духе «бедненько, но чистенько».
Особенно эклектично выглядит первая линия. Тут тебе и трехэтажный фахверковый дом а-ля жилище баварского бюргера, и псевдоготический замок с башенками, и хатка-мазанка под потрескавшимся шифером, и типичный приют викинга с островерхой крышей, и белокаменный дворец-палаццо с арочными окнами все в один пестрый ряд.
«Скорая» свернула с тянущейся по высокому берегу улицы Приречной в уходящий в глубь частного квартала проезд и сразу остановилась.
Ирка тоже запарковалась, мы вышли из машины и заглянули в проулок, куда выходила калитка небогатого дома сейчас она была распахнута настежь и подперта половинкой почерневшего кирпича. В проеме можно было видеть гравийную дорожку, обитый угол старого кирпичного дома и буйную зелень необлагороженной растительности.
А по фасаду никакого тебе забора, проворчала моя хозяйственная подруга.
Он явно был там, но его разобрали, остались только столбы. Похоже, доски менять будут, я проявила дедукцию. Хотя я бы обошлась без забора, только кусты подстригла, чтобы вид на реку открыть.
Без забора, здесь? Ирка фыркнула. Под обрывом песчаный берег, где вечно кто-то гуляет, а кто-то бомжует, в полукилометре слева пригородный вокзал, справа ресторан с недоброй славой, натуральная воровская малина. Смекаешь, какая тут криминогенная обстановка? Без забора нельзя.
За разговором мы подошли поближе к обсуждаемому объекту и заглянули во двор. Ирка первой сунулась в открытый проем калитки, тут же отшатнулась и схватилась за сердце:
Боже мой!
У меня тоже екнуло в груди.
Во дворе у самого порога дома лежало тучное тело, частично накрытое белым с розовыми полосками льняным полотенцем. Из-под него виднелись отекшие ноги в тапках-ботах из овчины и подол ситцевого халата синего, в белых с желтыми серединками ромашках. Белый меховой верх обуви был усеян сухими репьями и растительным мусором. Такая домашняя обувь не приспособлена для пробежек в зарослях сухостоя.
Это она, шепнула мне на ухо Ирка. Она максимально приглушила голос, но не смогла скрыть в нем ужас. Та самая бабка!
Вижу, тихо ответила я, холодея.
Какой кошмар, мы довели до смерти впечатлительную старушку!
Или не мы?
Я прислушалась к словам людей, кучкующихся в некотором отдалении от тела.
сердце, сказал мужчина в красно-синей форме «Скорой» врач или фельдшер. Он разговаривал с полной женщиной в кухонном фартуке поверх розового спортивного костюма, похожего на флисовую пижаму. Она болела?
Ходила в поликлинику, уклончиво ответила женщина и повернула голову, посмотрев на тело. Кто в этом возрасте здоров? Ох, Зина, Зина
Ну даже если она стояла на учете и имела подтвержденный диагноз, при такой внезапной смерти необходимо вызвать сотрудника полиции для оформления протокола осмотра тела, сказал медик.
Я позвоню, Людмила, мягко, но решительно произнес третий человек мужчина, которого я не видела, потому что женщина и медик его загораживали. Вы пока с Анатолием Ефимовичем посидите, может, водички ему
Ох, и правда женщина послушно отошла в сторону.
Я вытянула шею, но упомянутого Анатолия Ефимовича не разглядела, его закрывал жасминовый куст. Зато теперь увидела того, кто проявил о нем заботу, и это оказался хорошо знакомый мне человек!
А это не отец ли Александр? Ирка тоже его узнала.
Он самый.
Я встретилась взглядом с батюшкой, он мне кивнул, но ничего не сказал очевидно, у него в телефоне, приложенном к уху, как раз возник собеседник.
Кто же она такая, эта бабка, если к ней сам настоятель примчался? Ирка озвучила вопрос, который возник и у меня.
Батюшка Александр мой старый знакомый. Можно сказать, из прошлой жизни.
В давние времена, когда он с легкостью откликался на свойское Сашхен, мы с ним вместе учились на филфаке. Но на третьем или на четвертом курсе мой приятель ушел сначала в академ, а потом и вовсе из универа. Лет десять, наверное, я о нем ничего не слышала, а потом как-то поехала брать интервью у энергичного священника, затеявшего в быстро растущем спальном районе строительство нового храма, и с изумлением узнала в нем своего бывшего однокурсника теперь уже батюшку Александра.
С тех пор мы эпизодически встречаемся и общаемся, хотя я при этом всякий раз ощущаю неловкость. Как-то странно просить благословения у того, кому сама же подсказывала на экзамене по старославянскому! Мы же вместе ездили на уборку картошки и ходили по дворам, опрашивая старух, на фольклорной практике. В общаге жили на одном этаже и тусили в сборной компании филологов и историков. Яичницу на общей кухне жарили!
У Сашхена родители в кубанской станице жили, держали кур и привозили сыну в город трехлитровые банки с сырыми яйцами, выпущенными из скорлупы, никогда ни до того, ни после я такой странной фасовки не видела.
А еще бывало, по ночам, истомленные жаждой, мы совершали бандитские налеты на уличный автомат с газировкой, из которого, если метко ударить кулаком в секретную болевую точку, можно было выбить порцию бесплатного лимонада. Лайфхак этот разведал именно Сашхен! И баллоны, в которые мы набирали халявную газировку, были его из-под тех же куриных яиц.
Ушлый парень был мой приятель, весьма предприимчивый! Как-то в совхозе, где мы всем курсом по осени фрукты собирали, он договорился с местными парнями об интересном бартере: два ведра отборных яблок на пол-литра домашнего вина. И всех наших девчонок организовал, чтобы из сада с пустыми руками не возвращались! Уже тогда имел влияние на паству, так сказать. И если не опиумом для народа торговал, то домашним винишком
К нам идет! Ирка подпихнула меня локтем.
Пока я предавалась воспоминаниям о нашей общей студенческой юности, отец Александр уже закончил телефонный разговор и двинулся к нам. Должно быть, встревожил его мой неотрывный затуманенный взгляд.
Здравствуйте, батюшка. Ирка изобразила не то поклон, не то книксен проявила уважение.
Отец Александр крестил ее близнецов я в свое время договорилась.
Благословите! подруга сложила ладони лодочкой.
Батюшка привычно осенил ее крестным знамением и посмотрел на меня.
Я ограничилась глубоким кивком:
Здравствуйте, батюшка.
И тебе не хворать, дочь моя, как мне показалось, язвительно ответил священник. Что привело вас сюда?
Ирка открыла рот, но я опередила ее:
Случайность. Мимо ехали, увидели «Скорую», заглянули узнать, не можем ли чем-то помочь.
Это так по-христиански. Батюшка Сашхен определенно ехидствовал.
А то!
Ирка подергала меня за полу пиджака. Я обернулась подруга сделала страшные глаза. Внушение я поняла без слов: как, мол, со священнослужителем разговариваешь?!
По счастью, ломать себя извиняться за дерзость и проявлять смирение не пришлось, потому как у отца Александра зазвонил телефон. Батюшка принял вызов и отошел в сторонку, а я сказала Ирке:
Уходим. Сейчас полиция приедет, не надо нам тут находиться.
Но как же? А если это мы виноваты? подруга оглянулась на тело, потом на батюшку. Покаяться бы
Если виноваты покаемся, пообещала я, утягивая ее со двора, но сначала обстоятельства смерти бабули узнаем.
Как мы их узнаем, если уйдем?!
Ирка попыталась воспротивиться, но я проявила настойчивость:
Не мы их узнаем, а полиция, которая сейчас приедет. А мы потом расспросим наших товарищей в органах.
Точно, мы же завтра у Сереги встречаемся! вспомнила подруга и тут переключилась на предстоящее празднество. А вы уже купили ему подарок? Я даже не знаю, что можно преподнести на день рождения пятидесятилетнему мальчику
Сорокалетнюю девочку, предложила я и обеспечила окончательную смену темы.
Всю дорогу до машины и потом, когда мы ехали к моему дому, Ирка вслух перебирала варианты, прикидывая, кого бы еще сосватать в жены нашему другу полковнику Лазарчуку.
С учетом всем известного факта, что Серега уже трижды вступал в законный брак, причем два из них именно с подачи Ирки, задача была непростая. Подругу она заняла всецело, отодвинув мысли и переживания о бабуле, до смерти напуганной «чертями», на задний план.
Однако я не сомневалась, что к этой грустной теме мы еще вернемся.
Глава 2
Несмотря на то, что полковник Лазарчук наш старый добрый друг, как говорится, проверенный в боях товарищ, нашу с подружкой детективную деятельность он откровенно не одобряет. И не затрудняется высказывать свое неудовольствие всякий раз, когда мы обращаемся к нему за информацией, помощью или (много реже) ценным советом.
Поэтому я не знала, как бы поаккуратнее подобраться к интересующему нас вопросу, размышляя об этом и за праздничным столом, и позже на кухне, когда мы с Иркой добровольно помогали гостеприимному хозяину дома с мытьем посуды.
Воистину на всякого мудреца довольно простоты! Если бы я не тщилась придумать предлог для беседы, в которой могла бы непринужденно поинтересоваться причиной и обстоятельствами смерти бабули в ромашковом халате, наверняка заметила бы, что и Лазарчук неловко пытается вырулить на нужную тему.
Помогли нам обоим, как ни странно, жулики. Они опять мне позвонили, и Ирка, увидев на экране моего смартфона незнакомый номер, сама нахально включила громкую связь.
Я погрозила ей пальцем и прилепила протянутый мне мобильный к уху.
Елена Ивановна?
Слушаю.
Старший оперуполномоченный Гаврилов, Москва. Мы задержали Логунова Антона Игнатовича, скажите
Нет, это вы скажите! я повысила голос. Что вы себе позволяете, почему не соблюдаете субординацию, как разговариваете со старшим по званию?!
Лазарчук, до того с крайне сосредоточенным видом вытиравший полотенцем свежевымытые тарелки, чуть не разбил одну из них.
Кха какое у вас звание? мой телефонный собеседник поперхнулся.
Полковник!
В трубке пошли гудки.
Ирка глянула на часы и ударила в ладоши:
Браво! Ты отбила атаку за тридцать секунд!
Я что-то пропустил, тебя повысили? изобразил удивление Лазарчук. Совсем недавно еще младшим сержантом была!
Это правда, военная кафедра универа в свое время подарила мне соответствующее воинское звание, о чем я регулярно напоминаю окружающим представителям «сильного» пола накануне 23 февраля. Чтобы не прихватизировали праздник, а то устроили из него чисто мужской день, как в бане!
Не всем же в одном звании годами сидеть, съязвила Ирка. Ты вот, Сереженька все полковник, полковник Когда уже генералом станешь?
Когда раскроет какое-нибудь особо громкое дело, предположила я.
Сам? Со своими-то орлами? подруга пренебрежительно фыркнула орлы могли бы обидеться. Нет, никогда этого не будет, если наш друг полковник не научится принимать помощь активных граждан.
Гражданок, ты хотела сказать, поправил ее Лазарчук, и его хмурое чело неожиданно прояснилось. Вот, кстати Не хотелось об этом говорить, но меня настойчиво попросили Как бы это сказать
Не мямли. Ирка закрыла кран и повернулась к мойке задом, к Сереге передом. Что там у тебя?
У меня к вам как это? Наверное, просьба
Надо же, у нас к тебе тоже! обрадовалась я.