Раздается стук в дверь, и входит Елена. На ней белое одеяние и корсет, который едва прикрывает грудь. Завидев мать, Елена останавливается, опасаясь, что пришла не вовремя.
Входи, Елена, говорит Леда.
Я готова. Мы идем? Леда кивает, берет ее за руку и выводит из комнаты. Клитемнестра идет следом, гадая, успела ли уже Леда рассказать сестре секрет, которым только что удостоила ее.
Сегодня трапезная выглядит иначе. Деревянные скамьи задрапированы шкурами ягнят, а на месте бронзового оружия висят гобелены. Теперь стены украшают сцены царской охоты и битв, где сходятся израненные мужи и богоподобные герои. Слуги передвигаются стремительно и бесшумно, точно нимфы у воды. Тиндарей приказал повесить больше масляных ламп, и теперь они отбрасывают мерцающий свет на гигантский стол, за которым сидят несколько благородных спартанцев и чужеземный царь.
Клитемнестра не может отвести от незнакомца глаз. Этот мужчина выглядит моложе других гостей и совсем на них не похож. Его волосы черны, как обсидиан, а глаза сияют бирюзой, как самые драгоценные из камней. Тиндарей представляет его как царя Меонии, восточной земли, находящейся далеко за морем. В Элладе подобных ему зовут варварами людьми, живущими под властью деспотов, без свободы и смысла. Клитемнестра гадает, состязаются ли меонские цари между собой, как это происходит в Спарте. Непохоже, что так: руки у чужеземца гладкие, совсем не такие, как у покрытых шрамами спартанцев, которые его окружают.
Стол уставлен редкими и изысканными блюдами, здесь и козлятина, и баранина, лук, груши, смоквы и медовые лепешки, но Клитемнестра не хочет есть. Меонский царь беседует с Еленой, которая сидит подле него. Рассмешив ее чем-то, он в упор глядит на Клитемнестру.
Она отворачивается в тот момент, когда отец обращается к чужеземцу, заглушая громкие речи:
Скажи мне, Тантал, женщины в твоих землях так же красивы, как о них говорят?
Неужели Тиндарей пытается устроить брак? В Спарте редко бывают гости из таких отдаленных земель, а царь Меонии, должно быть, очень богат. Тантал и глазом не ведет. Он улыбается, и в уголках его глаз появляются две маленькие морщинки.
Так и есть, но их красота не сравнится с той, что можно найти здесь, в Спарте.
Он снова бросает взгляд на Клитемнестру. В этот раз она не отводит глаз, ее сердце колотится так, словно она бежала. Она представляет, как на другом конце стола ухмыляется Кастор.
Ваши женщины обладают самой прелестной из красот: крепостью тела и характера.
Тиндарей поднимает кубок: «За женщин Спарты», произносит он.
Все вторят его словам, и золотые кубки посверкивают в свете ламп.
Летом солнце садится поздно. Клитемнестра стоит на террасе перед мегароном и смотрит на горы, тянущиеся на западе и востоке. Поначалу их вершины резко выделяются на фоне оранжевого неба, но вскоре контуры размываются и сливаются с темнотой. Заслышав сзади приближающиеся шаги, она не оборачивается. Рядом, как она и надеялась, появляется Тантал. Она сама хотела, чтобы он пошел за ней, а теперь не знает, что говорить, и поэтому молчит. Когда Клитемнестра поворачивается к нему, он разглядывает золотые серьги в форме анемонов, которые, колыхаясь, щекочут ей шею и плечи.
Ты знаешь, как появились ветреницы? говорит он, нарушив тишину. У него теплый голос, а кожа темна, как дубовая кора.
Мы зовем их анемоны, говорит Клитемнестра.
Анемоны, повторяет он. Богиня Афродита сотворила их из крови Адониса, юноши, которого она любила.
Я знаю, что случилось. Адониса задрал вепрь.
Тантал хмурит брови.
Юноша умирает, но любовь богини к нему живет. Эти цветы напоминание о красоте и стойкости во времена напастей.
Это правда. Но Адонис мертв, и никакой цветок не может его заменить.
Тантал улыбается:
Ты и вправду чуднáя.
Я не чудна́я, хочет сказать Клитемнестра, но продолжает молчать, затаив дыхание.
Твой отец говорит, что ты мудра, как взрослая женщина, а когда я спросил о тебе у твоей сестры, она ответила, что ты всегда знаешь, чего хочешь.
Клитемнестра склоняет голову набок:
Этому могут позавидовать и мужи.
Улыбка улетучивается с лица Тантала, и она боится, что он уйдет. Но он протягивает руку к ее волосам. Касается кос, нащупывает шею. Кожа от его прикосновений вспыхивает огнем, но ей всё равно хочется еще. Она делает шаг вперед и встает достаточно близко, чтобы можно было ощутить его жар. Ее переполняет желание, но она не может подойти еще ближе. В конце концов, он ведь чужеземец. Они стоят не шевелясь, а мир вокруг них продолжает свое движение.
Тени на террасе вытягиваются. Всё вокруг смягчается и затухает, небеса сливаются с землей, и их лица растворяются в сумраке, как мимолетное дыхание.
4. Истории Тантала
Ранним утром Клитемнестра сидит в мегароне подле трона отца. В зале жарко, фрески на стенах как будто плавятся. Она чувствует запах пота Тиндарея, а ее братья в это время спорят об одном спартанском воине, который присвоил себе жену товарища. Еще немного, и люди потоком хлынут в мегарон со своими ежедневными жалобами, а ей придется их слушать, но она не может думать ни о чем, кроме руки Тантала у нее на шее. Это было похоже на прикосновение звезды.
Воин должен заплатить, говорит Полидевк, повышая голос.
Клитемнестра трет глаза, силясь собраться с мыслями.
Ты очень мстителен, сын, говорит Тиндарей. Он ест виноград из миски, сок струится у него по бороде. Одного устрашения недостаточно, чтобы править.
Мы говорим о человеке, который похитил чужую жену! резко парирует Полидевк.
А может, она пошла с ним сама? скалится Кастор. Проследи, чтобы он заплатил товарищу золотом, и отпусти обоих.
Если наказанием тому мужу будут лишь деньги, что ему помешает, когда он снова захочет поиметь чужую женщину? спрашивает Полидевк. Но если ты заберешь его дитя, его жену и покажешь, что он тоже может потерять то, что любит, тогда он усвоит урок. Он не будет просить о прощении, он будет молить о нем.
У него нет жены, замечает Кастор. Он вдовец.
Тиндарей вздыхает.
Что думаешь ты, Клитемнестра?
Она выпрямляет спину.
Призовите женщину. Спросите ее, что она сделала и почему.
Братья резко поворачивают к ней головы: «И тогда что?»
И тогда вы поступите соответственно. Ей никто не отвечает, и она продолжает: В Спарте мы или в Афинах? Разве мы не гордимся нашими сильными, свободными женщинами? Разве мы запираем их в домах, чтобы они хирели и становились бесполезны?
А если женщина скажет, что сама отдалась другому? хмурит брови Кастор.
Тогда ей вместе с другим мужчиной придется просить прощения у своего мужа. Если же он взял ее силой, он будет просить прощения у нее, но не у ее мужа.
Тиндарей кивает, и лицо Клитемнестры вспыхивает от гордости. Отец редко к кому-то прислушивается.
Значит, призовите женщину, обращается он к Кастору и Полидевку. Клитемнестра собирается встать, чтобы уйти, но отец останавливает ее: Останься.
Когда братья скрываются из виду, Тиндарей угощает ее виноградом. Ладони у него большие и узловатые.
Я хочу спросить тебя о меонском царе, Клитемнестра.
Она выбирает самые спелые виноградины и жует их, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица.
Что ты хочешь о нем спросить?
Соглашение, ради которого он прибыл, мы уже обсудили. Он может возвращаться домой. Но он говорит, что ему нравится проводить с тобой время, Тиндарей замолкает, а затем спрашивает. Чего ты хочешь?
Клитемнестра глядит на собственные руки: тонкие пальцы в мелких порезах, ладони мягче, чем отцовы. Чего я хочу?
Многие спартанские мужи скоро будут просить твоей руки, говорит Тиндарей. Тебя любят и почитают.
Я знаю.
Она ничего не добавляет, и тогда Тиндарей спрашивает:
И всё же ты хочешь, чтобы Тантал остался? Он терпеливо ждет ее ответа, отправляя в рот одну виноградину за другой, пока миска не пустеет.
Да, отец, в конце концов отвечает она. Я хочу, чтобы он задержался еще немного.
Она становится одержима Танталом. Если он рядом, она жаждет его прикосновений, а если нет, мысли уносятся куда-то далеко, и она ловит себя на том, что думает о его глазах и стройном теле, чего никогда прежде не случалось.
Елена этого не понимает, да и как ей понять? Клитемнестра знает, что сестра одержима самой собою. В глазах Елены все мужчины одинаковы: они сильны и жестоки, они восхищаются ее красотой, но и только. Они не стремятся завоевать сердце Елены, для них она трофей, пусть и ценнейший, но всё же трофей, как корова или меч. Но Тантал увидел в Клитемнестре что-то, что ему понравилось, и теперь, похоже, готов на всё, лишь бы получить то, чего хочет.
Он ничем не отличается от остальных, говорит Елена, когда они быстро спускаются вниз по улочке с ремесленными и торговыми лавками неподалеку от дворца. Эта улочка коротким путем ведет к площади, где расположились ткачи и красильщики.
Я верю, что отличается, и это покажет время, отвечает Клитемнестра, стремительно шагая по мощеной улице.
Подожди! Зачем ты так бежишь? Елена хватает ртом воздух.
Клитемнестра знает, что Тантал в конюшнях, и надеется, что он всё еще будет там, когда они вернутся.
Нам нужно до заката забрать хитон матери. Давай быстрее! говорит она, выскакивая из мрака узкой улочки на светлую площадь. Близится конец лета, но солнце всё еще светит беспощадно и ослепительно. Клитемнестра встает как вкопанная, и Елена с разбега налетает на нее.
Да ладно тебе, говорит она. Ты хочешь вернуться, чтобы увидеться с Танталом.
Она берет сестру за руку и ведет по площади, останавливаясь перед лавкой духов, чтобы взглянуть на фруктовые деревья и ароматные травы, высаженные во внутреннем дворике. Клитемнестра подталкивает ее, они идут мимо лавок красильщиков, с вывешенными у дверей ягнячьими шкурами, к небольшой лавочке в самом углу, где продают ткани, это владения прядильщиц и ткачих. Помещение внутри просторное, хорошо организованное, женщины трудятся над сырым льном и шерстью.
Мы пришли за новым хитоном Леды, громко и отчетливо произносит Клитемнестра.
Черноволосая светлокожая женщина откладывает свою работу и выходит вперед.
Добро пожаловать, царевны, говорит она и ведет их в дальний конец лавки, где за высокими ткацкими станками сидят женщины постарше. Подождите здесь, говорит она и исчезает за занавеской.
Когда Тантал уедет? спрашивает Елена. Гости никогда не задерживаются так долго.
Быть может, он и не уедет.
Женщины позади них перешептываются. Клитемнестра оборачивается, чтобы разобрать их слова, но те тут же замолкают и возвращаются к работе. Елена заливается краской, потупив взгляд.
Что они сказали? спрашивает Клитемнестра.
Неважно, шепчет Елена, и прежде чем Клитемнестра успевает допытаться, возвращается женщина с багряным хитоном в руках.
Клитемнестра забирает его и обращается к сестре:
Пойдем. Нам нужно возвращаться.
Елена бормочет что-то в ответ, и как только она заговаривает, женщины снова начинают шептаться. Они спешно выходят из магазина, провожаемые взглядами ткачих.
На площади Елена обгоняет Клитемнестру и идет впереди. Сестру явно что-то тревожит, и Клитемнестра решает оставить ее в покое. Ей не терпится оставить хитон у дверей дворца и побежать к конюшням.
Ты и правда не услышала, что они сказали? вдруг спрашивает Елена. Она всё еще идет впереди, и Клитемнестре не видно ее лица.
Нет.
Те женщины назвали меня терас. В ее устах это слово режет, как нож. Оно означает «знамение» или «чудо», как радуга, появляющаяся над тучами, а еще «чудовище», как горгона существо со змеями вместо волос. В гимнасии тоже так говорят.
Клитемнестра злится.
Почему? С чего им так говорить?
Елена оборачивается. Ее щеки пылают, а глаза полны слез. Клитемнестре больно видеть на лице сестры такую печаль.
Они думают, что Тиндарей мне не отец. Что я родилась после того, как Зевс силой овладел Ледой. Они в это верят, но не говорят мне этого в лицо.
Клитемнестра делает глубокий вдох.
Давай вернемся в лавку. Ее брат прав: некоторым нужно преподать урок.
Я думала, ты спешишь увидеть Тантала, отвечает Елена, голос ее полон горечи.
Она разворачивается и устремляется по мощеной улице обратно ко дворцу. Клитемнестра остается стоять посреди площади под слепящим солнцем, сжимая в руках материнский хитон. Как бы ей хотелось, чтобы этот свет опалил ее, чтобы Елена увидела, как ей больно.
В полупустых конюшнях Тантал кормит бурого жеребца. Клитемнестра подходит к нему медленно, словно и не носилась весь день сломя голову. Завидев ее, он дает коню последнюю охапку сена и поворачивается к ней.
Я слышал, тебя недавно ранили в состязании, говорит он.
Ничего страшного. Подвернула лодыжку.
У него ярко-голубые глаза, похожие на самоцветы, каждый раз преломляющие свет под новым углом, но они кажутся спокойными, как прозрачно-чистая вода у речного берега: не глубокая, не внушающая страха.
Ты сражаешься? спрашивает она.
Да, но не так, как вы. Мы используем оружие.
А как быть, если на тебя нападают, а при тебе нет оружия?
Тантал смеется.
Рядом есть стража.
Сейчас стражи нет.
Он с улыбкой разводит руками:
Сразись со мной, если хочешь. Тогда посмотрим, заслужили ли мы, варвары, имя, которое вы нам дали. В его голосе нет ни злости, ни пренебрежения. Но, боюсь, что не подхожу тебе в соперники.
Она удивлена. Она не знает ни одного мужчину, который сказал бы такие слова.
Может, тогда нам стоит сразиться с оружием?
Тантал делает шаг вперед, второй, третий.
О, я уверен, что и в таком случае ты окажешься сильнее. Я слышал, ты всегда сражаешься только ради победы.
А ты нет?
Теперь он стоит совсем близко, ей видны мелкие морщинки вокруг его глаз.
Мне никогда не приходилось сражаться, чтобы что-то получить. В этом мое проклятье и моя слабость.
И снова удивление. Знакомые Клитемнестре мужи не говорят о своих слабостях. Она обдумывает его слова. Подобную жизнь сложно себе представить.
Но я вижу, что с тобой всё должно быть иначе, добавляет Тантал. Так что я буду пытаться снова и снова, если ты мне позволишь.
А если нет?
Тогда я вернусь обратно в Меонию и узнаю, как мучительно жить, не имея того, чего желаешь.
Это пойдет тебе на пользу.
Я так не думаю.
Клитемнестра отклоняется назад, хотя ей очень хочется коснуться его лица. Она хочет пальцами ощутить его гладкую кожу, прижаться к нему всем телом. Но всё хорошее должно настояться, и она оставляет его ни с чем.
Они начинают каждый день ходить вместе к реке. Идут в гаснущем свете дня, когда земля под ногами еще хранит тепло. Пока они сидят, болтая ногами в воде, а камыш щекочет им спины, Тантал рассказывает истории о людях, которых он встречал, о землях, где бывал, о богах, которым поклонялся, и о мифах, которые любил. Он рассказывает ей о хеттах с их военными колесницами и богами гроз и бурь. Описывает Крит, его величественный дворец, где каждая стена изукрашена роскошными цветами и узорами, согретыми солнцем. Он рассказывает о первом правителе Меонии и его гордой дочери Ниобе, чьих семерых сыновей и дочерей убила Артемида.
Ниоба никак не переставала плакать, говорит он, и боги превратили ее в камень. Но даже тогда по камню вечно бежала вода.
Он рассказывает ей о Колхиде, чудесной земле Ээта, сына солнца, и о заклятиях, которые он творит, чтобы устрашить свой народ.
За него сражаются воины из пепла и драконы. А теперь у него есть дочь Медея. Говорят, она опасна. Говорят, что она колдунья, как и ее отец.