И? Глафира сосредоточенно нахмурилась.
Складывается впечатление, что убийца, кем бы он ни являлся, сам верит в силу сосуда, пояснила брюнетка.
Но травит настоящим ядом? усмехнулась Глафира. Не сходится.
Он может и не знать про яд, задумчиво ответила Ксантия.
Глава 9. Отчаяние
Пожилой, но довольно крепкий мужчина расхаживал по комнате, заложив руки за спину и сверкая грозным взглядом из-под кустистых бровей. Его сын стоял напротив и мял в руках шляпу, словно собирался изодрать ее в клочья.
От тебя ни в чем нет толку! заявил пожилой. Мне самому приходится разъезжать по миру и заключать сделки, и это в моем-то возрасте! Но, даже оставляя тебя дома, я не могу быть уверенным, что ты не натворишь бед. Перед отплытием я просил купить у лекаря раствор и обработать им склад, не так ли? Я дважды напоминал об этом в письмах! И что я увидел, когда вернулся? На агаровом дереве завелись грибы! Бесценная древесина пропала, мы потеряли ее и должны вернуть деньги заказчику!
Прости, молодой наклонил голову, его пальцы еще яростнее вцепились в шляпу.
Ха! Ты что, ребенок? Пообещаешь вести себя по-другому, и все исправится? Это я скажу тебе на смертном одре: «Прости, Главк, но у тебя нет наследства». А теперь убирайся отсюда, чтоб глаза мои тебя не видели!
Юноша, бормоча извинения, попятился к двери, нащупал спиной ручку и выпал в коридор. Его лицо тут же преобразилось: разгладилась беспокойная морщинка на переносице, а губы растянулись в улыбке. Обман удался!
Месяц назад, как раз перед отъездом отца, Главк проиграл в кости две тысячи драхм. Он извелся, придумывая способ достать деньги, и, в конце концов, продал партию дорогого дерева другому крупному торговцу, а у него забрал пораженное грибковым паразитом. Молодой человек боялся, что управляющий, писец или кто-нибудь из рабов догадается, что произошло, и доложит хозяину. Но нет, все прошло гладко. Он свободен!
Благодарю тебя, о, Гермес, покровитель воров, прошептал юноша, чуть не подпрыгивая от радости. Клянусь жизнью больше никогда не стану играть.
Главк с аппетитом поел, выспался и с утра проснулся в великолепном настроении. Он решил сходить в общественную баню и немного размяться: помимо парных, массажа и услуг парикмахера, там были прекрасные спортивные площадки.
Новый хозяин бань хорошо знал Главка они вместе учились. Поэтому, встретившись, юноши обнялись.
Твое дело процветает, Загрей, отметил гость, покупая у разносчика пиво. При старике Гелеоне тут царила скука смертная.
Отец придерживался старых порядков: ни тебе акробатов, ни музыкантов, ни танцев. Особенно в женском здании. Но, поверь мне, девушкам гораздо веселее принимать процедуры, когда их развлекают милые молодые люди, он подмигнул. Никогда не догадаешься, кто стал моей самой частой посетительницей.
Кто же?
Агенора.
Эта столетняя черепаха? Врешь!
Даже столетней черепахе нужно время от времени стряхнуть пыль со своего панциря.
Они расхохотались, хлопнув друг друга по спине в знак полнейшего понимания.
Ну а ты чем занимаешься? спросил, отсмеявшись, Загрей. Вникаешь в семейное дело?
Пытаюсь, хотя отец постоянно мною недоволен.
Звучит знакомо. Мой старик тоже в меня не верил. И, посмотри, как он ошибался. Хочешь еще пива? Или сыграем? Что предпочитаешь: сенет, кости?
Давай лучше побросаем мяч.
К полудню Главк вернулся домой и ощутил какое-то странное беспокойство. Ему словно чего-то не хватало, только он не мог понять, чего именно. Он ел и не наедался, пил и чувствовал жажду. Пальцы тревожно искали мелкие предметы и вертели их без остановки. Чтение начатого накануне трактата Цицерона
21
После заката он бродил по ночному городу, убеждая себя, что прогулка ему поможет, в то время, как ноги несли его в известном направлении к капелее
22
Это ты, Счастливчик? приветствовал его лысый здоровяк в мятой и оборванной кожаной кирасе, из-под которой торчал подол короткой серой туники. Мы скучали по тебе.
Главк плюхнулся на лавку напротив него, проклиная себя за слабость. «Ты еще можешь уйти, билась в голове мысль. Пока не поздно». А язык уже соглашался сыграть.
У меня шесть, ухмыльнулся лысый, обнажая ряд почерневших зубов. Твой черед.
Рука Главка сжала кости и привычным движением бросила их на столешницу.
Один!
Через час он очнулся. Пелена исчезла, разум заработал четко, как мельница, из которой вытащили застрявшее зерно. Его со всех сторон окружали хищные оскаленные физиономии. «Капкан захлопнулся, подумал Главк. Сколько же я теперь должен?».
Две мины
23
Тяжелая рука легла на плечо юноши. На мгновение ему почудилось, что острые когти стервятника вцепились в кожу. Он судорожно сглотнул и кивнул.
Еще вина? предупредительно осведомился хозяин капелеи, держа наготове кратер
24
Нет, мне пора.
Главк встал и побрел к выходу, спотыкаясь о лавки и вытянутые ноги пьяниц, валявшихся на полу. На улице стрекотали ночные насекомые, звездное небо было удивительно синим, сказочным, луна сияла серебристым светом. «Я вижу это в последний раз», тоскливо заметил про себя юноша, возвращаясь домой. Требуемую сумму он не смог бы достать при всем желании: отец не даст, занять не у кого, заложить нечего драгоценности, доставшиеся в наследство от матери, давно ушли на уплату предыдущих проигрышей.
Остается один выход покончить с собой. Но так не хочется расставаться с миром, полным красоты! Если он умрет, то так и не узнает, чем закончился трактат Цицерона, не попробует булочек с тимьяном, которые превосходно печет их кухарка, не глотнет фалернского
25
Повезло же Загрею: его папаша увидел проклятую амфору и испустил дух с перепугу, оставив сына богатым. Может, заказать в гончарной лавке похожую да подложить своему старику в спальню? Маловероятно, что сработает. Отец Главка не склонен к истерике, он скорее выбросит сосуд за окно и забудет о нем. Хотя Гелеона тоже нельзя назвать трусом, а все-таки он погиб. Что же сказал лекарь? Разрыв сердца? Вроде нет Что-то другое Удушье! Значит, страх ни при чем, амфора действует как-то иначе. И где ее достать?
Глава 10. Избиение Ниобид
На следующий день, едва дождавшись утра, Главк поспешил в общественную баню. Он так нервничал, что не сразу сообразил, куда идти. Здание имело причудливую конструкцию: три независимых внутренних двора вели в мужское отделение, женское и для бедняков. Последним посещение частично оплачивалось из казны, а над входом красовалась выбитая на камне надпись: «Чистота спасает от болезней». Правда, неизвестно, кому предназначался призыв, если посетители, не способные уплатить три обола за парную, не умели читать.
Изучив лозунг трижды, Главк понял, что свернул не туда, обошел стену и уперся носом в ворота, у которых сидела женщина, принимающая деньги.
Куда ты собрался, господин мой? недовольно буркнула она, окинув взглядом его дорогой хитон и фиолетовый плащ с вышивкой. На акробата или разносчика не похож.
Я мне растерялся Главк. Заблудился.
Тридцать шагов налево, подсказала собеседница. Больным вход за полцены, если только это не зараза.
Он и впрямь походил на больного: бледный, с трясущимися руками и спутанными волосами. Его лихорадило, стоило вспомнить о долге и прикосновении холодных, цепких пальцев лысого.
Один из охранников вызвался проводить Главка до мужского отделения. У ворот он крикнул:
Эй, позови-ка лекаря.
Не надо, я здоров, пискнул Главк не своим голосом.
Его подхватили рабы, практически доволокли до лужайки, где тренировались борцы, и усадили рядом с большим бассейном. Он умылся и закрыл глаза, чтобы не свалиться в обморок.
Друг мой! Что с тобой? из-за колонны вышел Загрей. Вчера ты был таким веселым!
Главк хотел заявить, что все в порядке, но вместо этого разразился слезами, бестолково бормоча:
Кости отец деньги лысый стервятник.
Вот что, принесите нам сюда фиников и немного цекубского
26
Правда?
Ну конечно! Только он слегка странный.
Безразлично.
Ты что-нибудь знаешь о проклятии Ниобы?
Разумеется. Она похвалялась перед Латоной, что у нее двенадцать детей. Аполлон и Артемида убили всех до одного, а Ниоба обратилась в камень.
Так вот, ходят слухи, что у одного из ее сыновей была любовница. Она сбежала в Египет и родила близнецов. Угадай, где обитают их потомки? Здесь, в Аполлонополе. Твой отец может оказаться одним из них. Тебе надо всего лишь указать на него богам.
Какая чушь!
Верь или нет, но мне это помогло. Я отнес записку в храм Гора Бехдетского тебе же известно, что его отождествляют с Аполлоном. Недели не прошло, как мой почтенный родитель отправился к Аиду.
Но если Феб
27
О, это тоже своего рода проклятие. Предполагается, что я должен жить с чувством вины, и оно меня когда-нибудь убьет.
Загрей оглушительно расхохотался и осушил свой килик
28
Кроме того, тебе следует сделать пожертвование в храм Гора. Три мины серебра.
Но сейчас у меня нет денег!
Не беда, расплатишься, когда получишь наследство. Только не вздумай позабыть о долге. Богов нельзя водить за нос они худшие кредиторы.
Что нужно написать в записке?
Глава 11. Познай пределы, человеку данные
Главк не без трепета приблизился к храму, воздвигнутому чуть в стороне от города. Он был памятником, связывающим две культуры: египетскую и греческую. Несколько поколений Птолемеев
29
Главк достал маленький папирус и примотал к нему пару ожерелий, уцелевших после его расплаты по игровым долгам. Потом он произнес довольно путаную молитву Аполлону и поспешно ушел, оставив свиток на жертвеннике. Жара стояла невыносимая, а разносчиков с холодным пивом не наблюдалось. Тогда Главк отправился в сторону рынка, надеясь немного освежиться. Его внимание привлекли жонглеры, устроившие представление у входа, особенно девушка, грациозно подбрасывавшая и ловившая кольца. Он простоял возле них больше двух часов, и только потом отправился домой.
«Познай пределы, человеку данные»!
30
Юноша онемел и с ужасом повернул голову. На него смотрела жуткая старуха с безумными глазами, одетая в лохмотья, босая и растрепанная. Она сказала именно то, что было написано на его свитке.
Ты кто? пробормотал он.
Иди за мной.
Через пять минут они оказались в жутких трущобах, где двух- и трехэтажные дома с плоскими крышами прижимались друг к другу, оставляя тонкую тропинку для прохода. Старуха втолкнула Главка в грязную комнатушку, забитую пучками сушеной травы, частями тела различных грызунов и дешевой, плохо обожженной глиняной посудой. На ее фоне явно выделялась великолепная чернофигурная амфора. Артемида тянется за новой стрелой, изящно выгнув руку за спину, к колчану, а Аполлон безжалостно целится в маленького мальчика, прикрывающегося руками. Золотое поле усеяно трупами.
Приветствую тебя, потомок проклятого рода, заявила старуха.
З-здравствуй, ответил юноша и с отвращением отпрыгнул от стула, по поверхности которого бегали жирные тараканы.
Я Тирия.
Жрица Аполлона?
Вестница смерти.
С этими словами старуха упала на колени и затрясла головой, на ее губах выступила пена. Она закричала мужским басом:
Яжа, яжа! Жеф дажай, о ме-е-е!
Потом резко схватила круглый горшочек, откинула плотную крышку, зачерпнула горстку желтоватого песка, и он загорелся прямо на ее ладони.
Жеф дажай! Жеф хат дажай! завопила она, наблюдая, как ее руку пожирает ослепительное, ярко-зеленое пламя.
Главку показалось, что из комнаты исчез воздух. Он попятился к выходу, надеясь убежать от ужасной ведьмы, но на его пути выросла светло-коричневая змея с крепкими чешуйками-шипами и рожками на голове.
Ф-ф-ф, предупреждающе зашипела она.
Главк застыл на месте. Он не знал, кого боится больше: извивающейся гадюки или старухи, бьющейся в исступлении, а потому просто зажмурился и стал повторять себе: «Это сон. Сейчас я проснусь и попрошу раба принести мне мяса, вымоченного в вине, и орехов с медом. Потом я пойду гулять, и все будет хорошо».
Что-то ткнулось в его ладонь. Юноша инстинктивно сжал предмет и открыл глаза. В его руке оказалась амфора с черными рисунками, завернутая в плотную ткань.
Оставь ее в комнате обреченного на ночь, а утром унеси. И верни мне так, чтобы никто не видел, сумасшедшая Тирия пришла в себя и теперь говорила более осмысленно, хотя глаза ее не переставали светиться каким-то беспокойным огнем.
Х-хорошо.
Старуха подняла гадюку и распахнула перед ним дверь. Главк вывалился на улицу, прижимая сосуд к груди.
Глава 12. Битва за жизнь
Галия встретила у ворот своего дома новых постояльцев: ворчливого старика, укутанного в шерстяной плащ, словно его не грело палящее солнце, и его дочь женщину лет тридцати пяти с усталым лицом и безрадостными глазами.
Мы прибыли из Коптоса! рявкнул старик, точно собирался сразить наповал этим заявлением. И нам порекомендовали твой дом, как тихое и благопристойное место для путников. Я бы никогда в жизни не покинул свою усадьбу, но внучатый племянник выманил меня сюда льстивыми письмами!
О, папа! попыталась остановить его женщина, но он вскинул руку вверх, отметая предостережения.
И что, как ты думаешь, поджидало меня на его вилле? Разврат! Полнейшее бесстыдство! Загрей никогда не отличался высокой моралью, а его жена потворствует этому! Только представь, у них гостит какая-то сомнительная девица! Я сначала решил, что какая-нибудь родственница, но потом случайно увидел тако-о-о-е! он закатил глаза.
Папа, пожалуйста!
И мое терпение лопнуло, подытожил старик. Я сказал, что ни минуты не останусь в этом притоне и не позволю осквернять душу моей дочери подобными вещами. Надеюсь, здесь мы сможем подождать лодку я нанял ее вчера, но до отплытия еще день.
Конечно-конечно, подхватила Галия. У меня вам наверняка понравится. Сейчас постояльцев мало: две приличные, спокойные девушки и старушка. Можно гулять в саду, я поставила несколько скамеек в самых приятных уголках: под платаном, на зеленой лужайке, у клумбы с розами и рядом с бассейном. Я так же предлагаю завтрак и обед за отдельную плату. Для рабов есть комнатка наверху.
Мы не взяли с собой слуг, вздохнула девушка.
А зачем им таскаться следом? тут же встрял ее отец. Дома полно работы, и за два места на самом плохоньком судне пришлось уплатить двадцать драхм! Грабеж! Мы уж как-нибудь управимся без рабов, слава богам, моя дочь все умеет.
Галия пожалела женщину и поспешно предложила:
Вам будет помогать моя сирийская служанка, она очень расторопная.
Превосходно, злобно буркнул старик. Полагаю, никто из твоих гостей не болеет? Я ужасно боюсь лихорадок, чесотки и желудочных расстройств. В прошлом году заразился таким кашлем, что едва не умер.
Папа, это последняя гостиница, остальные ты отверг, в монотонном голосе женщины послышались нотки раздражения. Она явно утомилась, на одной ее руке повис отец, а на другой дорожные узлы.
Здесь все здоровы, поспешно заверила Галия. Кроме того, мой брат лекарь и, в случае чего, непременно поможет.
Когда привередливого постояльца, наконец, удалось препроводить в комнату, хозяйка перевела дух и поспешила на кухню предупредить слуг, что на обед требуется больше хлеба и тушеных овощей. Пересекая большой зал, она бросила взгляд на квадратное окно, заплетенное розами прекрасный вид, и солнце не так сильно пробивается в дом, однако несколько цветков завяло, и пора бы их срезать. Траектория движения тут же изменилась: женщина заглянула в резной римский сундук и вынула из него ножницы, а потом вышла на улицу. Но планы снова нарушились по дорожке между кустами тамариска брел ее брат, странно покачиваясь.