Какой?
Лезвие Пера было смазано двумя видами ядов, ми сенья. Один из них Сонный Пурпур.
Что это?
Один из редчайших ядов. Его действие чрезвычайно медленное, поэтому самим по себе пользуются им единицы. Чаще его используют как замедлитель для других ядов, чтобы не убивать жертву сразу, а заставить её помучиться. Видите алый ободок по краю вот этого пятна? Это реакция на солнечные лучи этого самого пурпура, а гангрена и характерный запах из раны говорят о том, что основным ядом, которым Гарпия смазала лезвие, был Черноцвет, которым когда-то был убит король Эдгар. Но в его случае Сонного Пурпура не было, поэтому он и отмучился относительно быстро, если сравнивать с действием Пурпура. Черноцвет баладжерская отрава, да, но купцы могут достать что угодно откуда угодно, даже из самой Псарни, и притащить хоть в недра Перевёртышей за достойную плату, так что неудивительно, что этот сомнительный товар оказался аж на краю света. Я не знаю, кто догадался смешать яды, Ночная Гарпия или этот эвдонский чародей, но одно я знаю теперь точно, ми сенья: мне искренне жаль, но против такого сочетания ядов нет противоядия, и даже самые дорогие безоары тут тоже бесполезны лечение здесь только одно.
А листья белоглава? Золотая Роса говорила, что это может помочь.
Белоглав хорош, но только в том случае, когда мы говорим о гнойниках, а не об отравленном оружии. Он вытянет гной, но не яд. Погодите.
Фермин вынул из-за пояса тонкую серебряную палочку и провёл её концом вдоль стопы Эрнана. Стопа чуть дёрнулась, пальцы растопырились и сжались.
Что же, рефлексы ещё не нарушены, толстая бровь изогнулась удивлением, будто её хозяин ожидал увидеть иную картину.
Это же хорошо? вспыхнула надеждой Четта.
Как сказать, ми сенья. Это значит, что яд ещё не поразил нервные окончания, но судя по этим пятнам и скорости распространения у нас в запасе есть неделя, может быть, две.
Веньё, дай мне сил
Ампутация тут была бы полезнее. Я всё ещё жду сообщение от своего старого друга из Виа де Монте. Может быть, ему известен состав против Пурпура. Мы учились с ним вместе, и он на нашем курсе был известен тем, что проявлял интерес к нетрадиционным наукам. Из-за одного несчастного случая в лаборатории ему, правда, запретили вести отличную от общепринятой практики деятельность, но он мог сохранить кое-какие связи с впрочем, посмотрим.
Поверить не могу, что такое могло произойти, вздохнула Четта и нервным движением провела пальцами по лбу. Губы её затряслись. Роса, только что впорхнувшая в комнату, протянула хозяйке шкатулку с нюхательной солью. Но Четта не стала её открывать, а поставила на колено.
Муж всегда хотел участвовать в настоящем бою, тонкий палец остановился на виске и помассировал кожу, грезил битвой. Он, видите ли, пресытился размеренной спокойной жизнью Альгарды, готовился к встрече с войском Теабрана, будто на парад. Никогда не понимала этой его радости, отговаривала его! Умоляла вернуться в Альгарду с нами, а он!.. Он был похож на дитя, которому в руки попали вместо оловянных солдатиков настоящие. Вы бы его видели, он не выглядел таким счастливым даже в день нашей свадьбы или когда родился Лаэтан! Будь прокляла та девица, Теабран, все те, кто задумал ту драку! Я виновата. Надо было быть настойчивее. В конце концов, надо было усыпить его накануне и вернуть домой завёрнутым в плащ! Всё я!
Кхм-кхм Прошу, простите неуместность моего вопроса, ми сенья, замешкался Фермин, но я слышал, что, несмотря на ваше участие в битве, вам пришло приглашение на коронацию. Ваш сын сказал.
Да, и что?
Вы поедете?
Поехать значит признать легитимность притязаний самозванца на престол. Эрнан на это никогда не пойдёт.
Поразительная преданность.
Глупость, перебила лекаря хозяйка. Глупость, упрямство и настырность. Муж никогда не признает короля. Признать его значит признать поражение. А ты хотя бы раз видел, как он признавал поражение хоть в чём-то? Он умрёт, но не сдастся. Но не из верности, а из глупого упрямства. Даже если мы с детьми упадём перед ним на колени. Я бы уже давно присягнула королю, но муж никогда!
Может быть, стоит обратиться к Сальвадору?
Сальдо? наивный вопрос лекаря отвлёк Четту, увлечённую страданиями.
Они же братья.
Помнят ли об этом они сами? В мире нет более чужих друг другу людей, чем они.
А Виттория-Лара? Когда-то они были друзьями.
У мужа нет друзей.
Но кто-то же должен иметь возможность повлиять на графа?
Только чудо.
К сожалению, моя профессия не располагает к вере в чудеса, но опыт говорит, что если не голос разума, то невыносимая боль рано или поздно заставит графа согласиться. Сейчас ему больно, да, но что такое настоящая боль, он поймёт совсем скоро, когда отрава поднимется чуть выше. Я, честно, не хотел бы до этого доводить.
Иногда я, грешным делом, думаю, что желаю мужу испытать эту боль, прошептала Четта и на мгновение замолчала. Скажи, а в твоей лаборатории есть средство, которое её усилит?
Ми сенья, я лекарь бросил взгляд на погружённого в глубокий сон графа.
Фермин. Пусть это останется только между нами. Просто кивни, и я пойму. Я пойду на что угодно, чтобы спасти моего мужа. Даже на это.
Лекарь замешкался.
Пожалуйста, сделай это, и благодарность моя будет соразмерна твоему труду. Дайте мне слово
Фермин кивнул.
Глава 7 Искусство дипломатии
Когда граф Урбино прибыл на аудиенцию в Крак Виа де Маривет, его встретила не хозяйка замка, как того требовал этикет, а её казначей.
Чиро сидел в отделанном бархатом кресле в самом тёмном углу гостиной возле большой картины в дубовой раме портрета Виттории-Лары, и, приоткрыв указательным пальцем затворку крохотного, спрятанного в перстень на изображении, тайного окошка в соседнюю комнату, наблюдал за происходящим внутри, параллельно занося какие-то пометки в книгу, лежащую у него на коленях.
В комнату вошёл старичок лет семидесяти, очень энергичный и очень подвижный. Обменявшись с хранителем казны графини учтивыми поклонами, гость сел в предложенное служанкой кресло в середине комнаты и взял протянутый кубок с вином.
Ей-богу, Чиро, у вас невероятно жадные слуги, буркнул граф, укоризненно косясь на содержимое кубка, будто оно было размазано по самому донышку. Неужели в этом доме скупердяйство в порядке вещей? Налей ещё, красавица, приказал он девчушке с кувшином. Не жадничай да, ещё вот так, да, до самых краёв.
Но сенья предупредила, что ваш лекарь запретил вам пить больше половины кубка в день, попыталась возразить служанка.
Тогда ей не следовало умолять меня приехать в Маривет, чтобы я пятеро суток трясся в карете по пыльным и душным шенойским долинам ради половины кубка. В самом деле! Мне не двадцать. А раз я потратил почти неделю своей и без того склоняющейся к закату жизни на тяжкий и полный лишений путь, то уж лучше я помру от разрыва сердца сейчас, прямо на этом ковре, опрокинув в себя больше прекрасного вина, чем мне разрешает мой шарлатан, чем доживу до ста лет, боясь выпить лишнюю каплю. Я слишком стар и болен, чтобы лишать себя гастрономических радостей, коих в нашем краю существует в избытке.
Чиро улыбнулся, оценив явно иронично настроенного гостя, и взглядом показал служанке, что всё в порядке и что, если слова графа Урбино вдруг станут пророческими, в этом не будет её вины.
Предполагаю, новая жертва? осведомился гость, насладившись дивным видом сверкающего в кубке вина, и сделал два глубоких глотка. На его сером морщинистом лице проступили яркий румянец и пот. Фух, хорошо!
Левая рука вцепилась в подлокотник кресла, вторая поспешила ослабить шёлковый узел на воротнике. По всему было видно, что два вполне безопасных для человека со здоровым сердцем глотка дались ему трудно и ускорили кровоток в его сосудах до нежелательного значения.
С вами всё в порядке? Уверенность Чиро в том, что графу ещё рано на тот свет, мгновенно улетучилась, и в глазах казначея мелькнул испуг, вдруг упрямый дурак и правда накликал на себя кончину, забыв про тайное окошко, он бросил молниеносный взгляд на служанку. Мне вызвать лекаря?
Граф тяжело вздохнул, выгнул спину и откинулся на спинку кресла.
Спокойно, он жестом показал не на шутку испугавшимся хранителю казны и служанке оставаться на местах и не высовываться в окно, взывая о помощи. Если костлявая и придёт за мной, то придёт она с бокалом «Анны-Каталины», но никак не вашего виноградного сока для грудничков, он махнул на початый кубок, погрешив против истины, потому что пригубленное им вино вовсе не было лёгким. Так что там, Чиро? Кого там пожирает ваша хозяйка?
Барон де Нов, ответил хранитель казны, с облегчением выдохнув, когда понял, что ему не предстоит оживлять старика после сердечного приступа.
У-у-у, протянул Урбино, вытянув губы трубочкой, Гильдия южных торговцев. И что же ему надобно? Опять клянчит уменьшение налогов?
Боюсь, на этот раз причина его визита куда более обыденна. Гедеон снова проиграл целое состояние, развёл руками Чиро. Не то чтобы эта сумма сильно навредила нашей казне, но вы сами знаете, даже терпение Виттории имеет пределы.
Граф усмехнулся.
Виттория? Гедеон? И с каких это пор вы зовете графиню и её мужа по имени?
Карие глаза Чиро заблестели в полумраке дальнего угла, как золотые монетки на его казначейском сюртуке.
С тех самых пор, когда для всего Шеноя наши отношения перестали быть тайной. Бросьте, граф, я ни за что не поверю, что слухи о том, что происходит в этих стенах, не дошли до Серого Камня. Ваш старший сын, Раймунд, женат на старшей дочери Виттории, ох, если вам более привычно графини Аларкон, а Валеска часто пишет сестре, как и брат. Флорестелла узнает от них обо всём, что здесь происходит, быстрее кого бы то ни было в Шеное. А где Флорестелла, там, безусловно, и вы. Я знаю, что вы читаете её почту, а раз так, то вы знаете всё.
Граф засмеялся, подивившись осведомлённости казначея о своих делах и привычках.
Такая жизнь, такая жизнь, он почесал редкую бородёнку.
Не доверяете невестке? поинтересовался Чиро и поспешил развеять опасения гостя. Прошу, поверьте, это пустое. Флорестелла совершенно бесхитростна.
Она дочь своей матери. Кто знает, каким боком мне выйдет её родство с графиней?
Значит, не доверяете Виттории? И отчего же, разрешите спросить?
Разве не безумие доверять человеку, в чьём доме полным-полно тайных окошек? граф ткнул пальцем в стену, рядом с которой пристроился Чиро. Недоверие порождает недоверие. Тем более когда мы говорим о семье Паучихи.
Зато это исключает любые неожиданности.
С этим трудно спорить, согласился граф. А Виттория знает, что вы подсматриваете за ней и председателем Гильдии?
Ну, разумеется, покивал казначей. Она сама меня об этом попросила. Если вы действительно читаете письма Флорестеллы, то для вас не будет новостью, что я не только отвечаю за деньги Виттории, но также являюсь и её доверенным лицом, и потому я всегда должен знать, что происходит в любых уголках её территории. К тому же, если де Нов позволит себе лишнее, Виттория покажет мне условный знак, и я прерву их встречу под благовидным предлогом. В отличие от моих коллег, я не служу обезличенной казне, я эгоистично служу её хозяйке. Я только на её стороне и блюду только её интересы.
А как казначейская клятва, эгоистичный вы мой? поинтересовался граф.
Я придерживаюсь более прогрессивных взглядов на традиции.
И вас ещё не лишили за это лицензии?
Как видите.
Хм Впрочем, чему тут удивляться? граф жестом подозвал служанку с подносом и взял засушенный фрукт из чаши с курагой. И что там? Оплела уже Виттория жертву паутиной или пока просто играет?
О, она только начала, Чиро внимательно вгляделся в окошко, следя за происходящим по ту сторону. Хотите присоединиться? он кивком пригласил графа на соседнее кресло возле такого же тайного окошка в метре от себя. Урбино с энтузиазмом принял приглашение и с невероятной прытью для человека своего возраста и со своими болячками быстро оказался в указанной точке, прильнув к окошку лицом.
Первое, что он увидел, когда взглянул внутрь, была светлая уютная комната, настолько плотно занавешенная лёгкими кружевными полотнами, что невольно напоминала паучий кокон изнутри. Посередине за изящным чайным столиком белого дерева сидела женщина в кружевном платье с атласными вставками. Маленькая, с волнистыми волосами цвета горького шоколада, румяная, светлоглазая, аккуратная она излучала такую ауру благополучия и доброжелательности, что можно было невольно поддаться обманчивому ощущению безопасности и принять её за безобидное существо. Виттория-Лара даже в молодости не отличалась какой-либо красотой. От признанных шенойских красавиц, дородных пылких девиц с широкими бёдрами и пышными формами, её отличали слишком мелкие черты лица, слишком худое телосложение, слишком низкий рост и нос с ярко выраженной горбинкой. Впрочем, все свои возможные недостатки она с лихвой компенсировала удивительным обаянием и взглядом невероятно счастливой женщины, чему не могло помешать ни то печальное обстоятельство, что после последних тяжёлых родов месяц назад она потеряла возможность ходить, ни то, что после этого она была вынуждена постоянно принимать обезболивающие настойки. Вдобавок ко всему, Паучиха относилась к тому типу женщин, которые становились с возрастом только краше, и потому, по мнению многих приближённых к шенойскому двору, несмотря на инвалидность, графиня Аларкон считалась одной из самых привлекательных женщин своего края, в пику тем, кто оценивал её красоту прямо пропорциональной размеру её капитала.
На руках она держала месячного сына Сезарио и кормила его грудью. Напротив неё, как на иголках, сидел председатель Гильдии южных торговцев, явно смущённый тем, что после достаточно бесцеремонного вторжения в детскую во время интимного момента общения матери с ребёнком его заставили там и остаться, и потому старательно отводил взгляд от обнажённой груди женщины, которой та совершенно не стеснялась.
Ми сенья, вы меня не поняли, пыхтел барон, покрасневший, как девственник в Миртовом доме, заметив краем глаза розовый сосок графини.
Чего же тут непонятного? ласково, по-матерински, спросила графиня Аларкон и через мгновение одарила барона де Нова тем самым легендарным взглядом, который в мгновение ока изгонял из гостей, рискнувших ставить графиню Шеноя в неловкое положение, любую решимость делать это сейчас и когда-либо вообще в жизни. Вы вполне ясно выразили свою мысль. И я вас за это уважаю. Редко кто может заявиться в мой дом с подобными требованиями, не боясь того, что его спустят по лестнице вниз головой.
Напыщенность, с которой барон переступил порог комнаты несколько минут назад и которую тот намеревался сохранить до самого конца беседы, став очередной жертвой красноречивого взгляда, предательски дрогнула и медленно, но верно начала покидать главного председателя Гильдии торговцев. Почувствовав неприятную внутреннюю дрожь перед сидящей напротив миниатюрной и хрупкой, как из хрусталя, женщиной, он сглотнул, поджал губы, поправил широкополую шляпу с красными перьями из хвостов минимум двенадцати экзотических птиц и поднялся, гордо выправив спину.
Глядя на то, как отчаянно вставший во всю величину своего впечатляющего роста усатый мужчина пытается придать себе грозный вид за счёт внешних атрибутов, обозначающих его высокий статус в Гильдии, Виттория-Лара мягко улыбнулась.