Корона, бережно натёртая камергером и оставленная на подушке, ждала своего нового обладателя.
«Альмандиновая корона никогда не ранит того, кто достоин», мать часто повторяла эти слова, словно заклинание, как и то, что у короля Эссегрида были шрамы на лбу, наверняка имеющиеся и у Эдгара, который, судя по портрету, прятал их под волосами.
Король Жезлов лживый король, с презрением шептала она. Вся его история строится на лжи и лицемерии. И у брата его были шрамы. А у тебя не будет потому что ты тот, кто достоин этой короны.
Хотелось бы и ему разделять её убеждённость.
Сзади, постукивая дорогими набойками на бархатных туфлях высокопоставленных церковников, подошли. Это был прелат Севера и всюду следовавший за ним бесшумной тенью служка Акке, паренёк не старше пятнадцати, худенький и хорошенький, как девочка, в задачу которого входило по большей части всюду носить за своим преподобным хозяином тяжёлый требник и с рабской покорностью выполнять все его поручения. Позади них, заложив руки за спину и с удивлением озираясь на помпезно нарядные стены, шёл сэр Виллем.
К церемонии, как мне доложили, уже почти всё готово, с заискивающей улыбкой произнёс монсеньор Буккапекки, оглядываясь на покрытые разноцветными солнечными бликами витражей стены. Маленькие рыбьи глазки скользнули по выложенной самоцветами карте Ангенора за троном и сузились. Язык по-змеиному лизнул сухие губы. Ближе к церемонии привезут вина из Шеноя, а к пиру повара, которых нам предоставит сам кардинал, забьют нескольких самых крупных быков.
Преподобный монсеньор, а вы уверены, что это так уж необходимо? усомнился в правильности подбора блюд для праздничного меню сэр Виллем. Моя дорогая супруга говорит, что к быкам в Ангеноре не относятся как к пище. Всё же это боевые животные, а не еда.
Ох, тавромахия! возвёл глаза к сводчатому потолку отец Симоне. Развлечение пещерных людей. С началом новой эпохи ей в королевстве будет не место. Старые короли застряли во мраке, а новый приведёт Ангенор к просвещению.
Поедая священных животных?
Прелат обернулся к королю:
Ваше величество, вы ведь уже приняли решение относительно этого обряда? Я помню нашу с вами беседу накануне.
Я ещё не решил, ответил Теабран, тронув подлокотник трона. Решу после коронации. Это не к спеху.
Но как же, ваше величество? оскорбился прелат, отступив назад и едва не сшибив своего безропотного служку. Тавромахия пережиток прошлого, который требует внимания короля, причём незамедлительно!
Возможно, вы и правы, а возможно, и нет, аккуратно заметил советник.
Возможно? серое лицо святого отца вытянулось. Простите, но
Я лишь прошу вас проявить тактичность в этом вопросе, ваше величество, деликатно воззвал к совести короля сэр Виллем. Ангенор и тавромахия веками были неделимы. Поспешное решение может привести к бунту, особенно среди крестьян. Всё же обряд был у их детей единственным шансом получить привилегии и лучшую жизнь.
Или умереть на потеху толпе, которая не умеет даже считать, резко оборвал рассуждения конкурента Буккапекки. Тем более с годами тех, кто хочет быть проткнутым рогами, становится всё меньше.
Как и становится больше тех, кто поступает в армию церкви. Велика ли разница?
Конечно же, велика, задрожал в праведном негодовании прелат. Конечно же, велика! Армия церкви священна и не может сравниваться с дикарями- язычниками на быках! Огненосцев благословил сам кардинал, их ведёт Бог!..
Я лишь прошу ваше величество об аккуратности, она никогда не бывает ни к месту, иначе то, что произошло на прошлой неделе, покажется нам небольшой дракой на рынке.
А что произошло? спросил король. Его рука нерешительно застыла над алым зубцом.
Не берите в голову, ваше величество, поспешил отмахнуться отец Симоне. Мелочь. Не стоит вашего внимания.
Отчего же?
Огненосцы по просьбе вашей матери и бабушки убрали с площади Агерат алтарь, пояснил сэр Виллем, проигнорировав немой призыв священнослужителя заткнуться. Горожане, которые пришли почтить своих богов, устроили потасовку, которая очень быстро обернулась пятью жертвами среди мирян.
И мне не доложили?! вспыхнул негодованием король, воззрясь на отца Симоне.
Ваше величество, прелат бесцеремонно оттеснил советника, что ему весьма спокойно дали сделать. Это был всего лишь мелкий бунт, который длился меньше десяти минут. Ингемар всё решил.
Ингемар лишь глава одного из отрядов Огненосцев, а не судья.
Зачинщики уже наказаны. Леди Улисса обо всём распорядилась, серое прелатское лицо снова озарила ласковая улыбка угодника. Конфликт исчерпан. Не всё ли равно?
Тогда, может быть, мне следует уступить ей своё место во время коронации? Нет, мне не всё равно.
Прелат на секунду замялся, поняв, что сболтнул лишнее. Повисла неловкая пауза. Огромные, как плошки, глаза служки испуганно уставились на хозяина. Голова его невольно втянулась в плечи, будто гнев Буккапекки, очевидный для всех присутствующих, угрожал лично ему.
Вы правы, прелат склонил перед королём голову. Этого больше не повторится.
Очень хочется верить, Теабран сел на трон. Я надеюсь, сэр Виллем, за то время, что я живу в Туренсворде, в городе не произошло больше ничего, о чём мне не посчитали нужным сообщить?
Насколько мне известно, нет, уверил короля советник. Но всё же я посмею напомнить вашему величеству, что вас воспитывал как ныне покойный предшественник нынешнего прелата, так и архонт Холодных островов, а потому, по моему личному мнению, вам следует проявлять деликатность по отношению к верящим в богов Норинат, иначе вы начнёте своё правление с религиозной войны.
Её светлость Петра другого мнения, рыбьи глаза священника вылупились на графа.
Не сомневаюсь. Но на её месте я бы подумал не о своём желании скорее самоутвердиться на троне, а о том, что едва ли будет разумно для этой цели распорядиться уничтожить алтарь, украсив его золотыми элементами собственные покои, и надеяться на понимание со стороны тех, кто ещё вчера совершал на нём свои подношения богам, не сдавался сэр Виллем. Вот скажите мне, какая была необходимость солдатам Озёрного замка убивать архонта?
Это было необходимо, ощетинился прелат. Города противника нужно покорять, а не носиться с ним как с писаной торбой.
Покорять нужно, никто не спорит, но зачем глумиться над трупами, отец Симоне? Насколько было необходимо вместе с Огненосцами тащить по городу тело старика и вешать за ноги с моста королевы Сегюр? А забираться по лестницам на статуи и мочиться оттуда на алтарь? А что солдаты сделали с Полудницами, вы слышали? Отловили, кого смогли, и заперли в Ласской башне. Там же заперли и женщин из разорённых днём позже Миртовых домов и теперь творят с ними не пойми что. Вы слышите их крики? Вы вообще хоть иногда выходите во двор?
Неуместно, советник, называть потаскух женщинами, не шевеля губами, прошипел прелат.
Не будем придираться к терминологии, монсеньор. Факт состоит в том, что в башне остаются запертыми десятки женщин, подчеркнул сэр Виллем с заметным нажимом, с которыми солдаты обращаются так, что уже трудно разобрать, кто Полудница, а кто проститутка. И всех насилуют во имя Бога! И мы зовём себя цивилизованными людьми, ваше величество? Тогда кто же в таком случае вандалы?
Уж лучше так, чем оставить Паденброг в руинах, возмущение советника не возымело на священника никакого действия. То, что этого не произошло, заслуга исключительно нового короля, а что до бренной оболочки представительниц лживого культа Что есть их страдания по сравнению с той болью, которую испытал святой Нимилий во время своей встречи с Великой Блудницей Малам? Благодаря ей они получили шанс на спасение, ибо только пройдя долиной лишений и страданий, человек может найти путь к Свету, ощерился прелат и воззрился на Теабрана в ожидании того, что тот примет его сторону в ответ на неприкрытую лесть.
То есть, по вашему мнению, эти изнасилованные, изуродованные девушки должны сказать своим насильникам спасибо? сэр Виллем посмотрел на святого отца так, будто тот над ним издевался.
Глядя на со всех сторон опрятного и чистенького Симоне Буккапекки, чьей бренной оболочке едва ли были знакомы лишения и страдания страшнее заусенцев на святых перстах, Теабран задумался.
Я во всём разберусь, пообещал он советнику. А как были наказаны зачинщики той драки на площади? произнёс король после недолгих раздумий. Улисса, как я догадываюсь, от моего имени приказала их казнить?
Нет, ответил священник. Пока каждый из них получил лишь по двадцать ударов палками. Сейчас они все находятся в темнице в ожидании ещё пятнадцати. Потом им за нападение на стражников отрежут языки.
Отпустить, решительно произнёс король.
Прошу прощения, ваше величество, но наказание ещё приведено в исполнение не в полном объёме.
Вы меня плохо расслышали?
Пауза.
Нет.
Тогда будьте любезны, передайте камергеру, пусть он сообщит о моём решении охране. Лично. Вас же это не затруднит? Вам же в радость нести страждущим благие вести?
Прелат похолодел и с превеликим трудом кивнул.
Разумеется, неприятное лицо озарила не менее неприятная улыбка. Как вам будет угодно. И, цокая набойками, прелат удалился.
Сэр Виллем и Теабран остались наедине. Теабран встал с трона и отдёрнул занавес, который отделял тронный зал от балкона, снизу поддерживаемого огромной бычьей головой. Снизу доносились звуки пилы и молота шла какая-то работа. Вопили извозчики, о брусчатку стучали колёса, под балконом Корвен на кого-то ругался, смеялся ребёнок.
Думаешь, я поступил правильно? задумчиво произнёс король, глядя на шумный город внизу.
В отношении наказанных? уточнил советник. Не сомневаюсь.
Нет, в отношении того, что послушал чужого совета.
Сэр Виллем задумался, но лишь на мгновение.
Думаю, что не стоит стыдиться быть милосердным.
Может быть. Но впредь давай договоримся, что ты будешь давать мне советы без присутствия третьих лиц.
Виноват, Виллем покорно склонил голову перед правителем.
Ты мой друг, обернулся король и задёрнул занавес, по этой причине я привёз тебя с Холодных островов. Мне нужен рядом кто-то в здравом уме и не ослеплённый амбициями.
Кто-то, кроме её величества Иммеле?
Моя жена ничего не смыслит в политике. Она как наседка только и носится за нашими детьми, балует а не балует, так истерит. Как же меня достали эти её истерики, если бы ты только знал. Говорила мне мать на ней не жениться, что у неё дурная кровь, что порченая, что мне найдут другую! А я Мне рядом нужен вменяемый человек, понимаешь? А это ты.
Я польщён, поклонился Виллем. Но я возьму на себя смелость с вами не согласиться. Болезни нашей королевы во многом вызваны её страхами, а причин бояться у неё более чем достаточно. Иммеле умная, преданная вам женщина, лишённая чрезмерных амбиций и жажды к деньгам. Если вам необходим мой совет вам нужно чаще к ней прислушиваться. Пусть ею и движут больше эмоции, нежели разум, но разве вы взяли её в жены за умение размышлять о политике?
Наверное, ты, как всегда, прав, Теабран был вынужден признать очевидное.
В таком случае я могу понадеяться уговорить вас внять просьбе жены в вопросе если не воспитания ваших детей, то хотя бы касательно Меланты Ээрдели?
Король нахмурился.
При всём уважении, ваше величество, Ловчие закрыли ворота перед отступающими кирасирами, перебили лучников, с которыми до этого пили в одной таверне, Ловчие охраняют ваши покои и патрулируют город. Люди Влахоса защищают вас от любой опасности, кроме той, что может исходить от их хозяина. Не стоит забывать, кто он. Отдайте ему Меланту, без неё он может быть гораздо опаснее.
Теабран с шумом выдохнул через ноздри, уперев взгляд в носки сапог.
Хотел бы я, чтобы всё было так просто, Виллем. Если хочешь знать, я уже сто раз пожалел, что взял в заложницы его жену. Думал, что прижал к ногтю обычного князька из захолустья, который будет послушно следовать приказам, а разозлил настоящего отморозка. Ты слышал, что он сделал с отцом, чтобы получить корону Гирифора?
Слышал.
Ну и кто он после этого? Ты представляешь, что он может выкинуть, получив то, что желает?
А что он может выкинуть, этого не получив? Вы же понимаете, что у вас не получится сдерживать его вечно?
Понимаю, вздохнул король. Понимаю. Сегодня я напишу письмо в Ровенну. Хочу узнать у Гастера Болта, что у них там происходит, и попросить его прислать в ответ письмо Меланты. Может быть, для начала этого Влахосу будет достаточно?
Как знать?
Только я могу попросить тебя об одном одолжении?
Разумеется, ваше величество.
Я знаю, что мама и Улисса проверяют мою почту, поэтому, когда я напишу в Гирифор письмо, отправь его, пожалуйста, с соколом сам. Если мои женщины узнают о записке, то начнут меня пилить, что я пошёл на поводу у Иммеле, а мне это сейчас вообще не надо.
Ревность матерей к невесткам не такая уж и редкость. Я отправлю ваше письмо, можете не беспокоиться, заверил короля Виллем.
Хорошо, с облегчением вздохнул король. Ты меня спас. Что же? Теперь самое время пойти помолиться, чтобы жена меня простила за ту сцену у портрета и пустила к себе на ложе.
Разрешите небольшое замечание, ваше величество?
Да.
Бог далеко, а Иммеле всегда рядом с вами. Не проще ли попросить жену о прощении лично, не уповая на милость незримых посредников?
Моя Иммеле сейчас меня на версту к себе не подпустит, вздохнул Теабран, прекрасно понимая свою вину. Боюсь, в этот раз у меня не будет шансов без вмешательства высших сил.
Иммеле всегда вас прощает, ваше величество.
Ты сам знаешь, что далеко не всегда.
Да, прошу прощения, те события да, прикусил язык советник, содрогнувшись от воспоминаний о самом страшном дне в семье нового короля, который разделил их жизнь на до и после. Будь он на месте Иммеле, он бы Теабрана тоже никогда не простил, но вслух сэр Виллем сказал другое: Ужасно. Но именно поэтому вы, ваше величество, должны понимать: она мать, и она всегда будет защищать своих детей от малейшей опасности.
А разве отец Симоне опасен? засомневался король. Он же всего лишь прелат, слуга кардинала, хоть и ушлый карьерист.
Не могу знать, ваше величество. Но на вашем месте я бы не стал узнавать точнее при помощи своего ребёнка.
Может быть, ты и прав, король вытер лицо. Считаешь, меня простят и в этот раз?
Есть только один способ это узнать.
Что ж, надеюсь, ты прав, Виллем надеюсь, ты прав.
Рад был вам помочь, учтиво склонил голову Виллем.
О, ради всех святых, и прекрати уже кланяться мне, когда мы наедине! Мне от этого не по себе.
Боюсь, что вам придётся к этому привыкнуть.
Теабран удручённо вздохнул.
Глава 4 Змеиная королева
Ровенна до пожара была огромным замком с неисчислимым количеством высоких башен, теперь же от неё осталась только часть донжона, два вольверка и кусок обглоданной огнём вышки, служащей маяком. Всё это архитектурное богатство, по представлению Гастера Болта, если ранее и могло посоперничать размерами с Голой башней, то теперь запросто помещалось на её заднем дворе в качестве загона для домашней скотины. Собственно, гирифорцев в массе своей он таковыми и видел: маленьким, затравленным своими правителями послушным скотом, приготовленным Теабраном на заклание.
Фамильное гнездо рода Ээрдели, даже судя по его останкам, было не самым изящным творением зодчих. Но весьма функциональным если учесть, что стояло оно на Аяраке, самом высоком холме долины, и сутками билось насмерть с морозными ветрами, дующими с залива. Узкие, утопленные в толстых стенах, как прорези, окна, маленькие тяжёлые двери, невысокие потолки, тесные спиральные коридоры вокруг грузного донжона весь внешний вид и внутреннее убранство Ровенны были настолько компактны, что вызывали у привыкших к просторам валеворцев ассоциацию скорее с жутковатыми катакомбами, чем с замком правящего древнего рода. Впрочем, все, кто знал представителей семьи Ээрдели, знал и то, что они всегда славились весьма своеобразным представлением об уюте.