Он спал на стуле в самом неудобном положении, которое только можно придумать. И сейчас каждая клеточка его тела, каждая жилка и каждый сустав невыносимо болели. Олег вспомнил видение и, превозмогая боль, схватил со стола телефон.
Света, у вас все в порядке?
Да. Что случилось, Олег? Ты на работе?
Да. Не волнуйся, все в порядке. Ты только не волнуйся, я сейчас приеду.
Уже совсем стемнело. Дорога мокро блестела под светом уличных фонарей. Олег оглянулся, понял, что забыл выключить в кабинете свет, и побежал на трамвайную остановку. Чтобы сократить путь, привычно свернул в темный сквер, разбитый между домами на другой стороне улицы. Тропинка среди кустов и деревьев была скользкой, с веток капало вновь принялся моросить дождь. Олег остановился возле акации, словно почувствовал что-то, но тут же, не думая больше, сделал шаг вперед.
Очнулся он под капельницей. Сначала не мог сообразить, где находится. А когда ему объяснили, что произошло, как ни старался, кроме провалов в памяти о том вечере ничего вспомнить не мог. Но душа его все время находилась в состоянии зыбкого беспокойства. Казалось, вот-вот еще мгновение и он вспомнит какую-то малость, и приоткроется завеса еще одной мрачной тайны
В палате было очень тихо. Олег дремал. За окном моросил холодный дождь. Временами ветер усиливался, трепал почерневшие листья на ветвях деревьев. Иногда небо внезапно светлело и, казалось, еще немного и появится солнце. Но ветер стихал, и дождь продолжался. Капли барабанили по жестяным карнизам, а Олегу в полудреме мерещилось, что это стучатся в дверь его кабинета.
Разбудил его Вахтанг. Он выглядел возбужденным и злым, верный признак того, что дело продвигается плохо.
Изловим гада! Энергично говорил он. Но знаешь, сдается мне, что тебя приняли за другого.
А как по Авену?
Работаем. Кое-какие зацепки уже есть. То-то и оно, что последние несколько дней он скрывался. Где и у кого, пока не выяснили. Его супруга утверждает, что ему никто не угрожал. Но сдается мне, что она многое недоговаривает. Скоро мы это выясним.
Скоро меня выпишут, пообещал Олег.
Как жена, успокоилась?
Да, она у меня умница.
Постучи по дереву, посоветовал Вахтанг. Татьяна моя к ранениям тоже сначала спокойно относилась. Кстати, у тебя с соседом проблем не было?
Нет. Я его почти не вижу.
А ты его не узнал? Хотя, возможно, ты с ним раньше не сталкивался. Это Ахмет Идигаев, боевик Асламбека Гайчаева. И как вас угораздило оказаться в одной палате?!
Вот почему он не появляется, усмехнулся Олег.
Врача я уже предупредил, его сегодня же переведут в другую палату. Кстати, один из местных эскулапов лечит сына Гайчаева. Говорят, мальчишка не жилец Ты-то как, нормально себя чувствуешь?
Так плохо выгляжу?
Слушай, я совсем забыл, в какой палате лежал тогда. Похоже, в этой?..
Вахтанг, ты с врачом разговаривал? Перебил его Олег. Что он сказал?
Придется тебе с месяцок отдохнуть от работы сильное сотрясение мозга. Отдохнешь, силы восстановишь.
Как месяц? Хорошо, с врачом я сам поговорю. Месяц в больнице Олег сжал зубы и поиграл желваками.
Эх, мне бы сейчас в отпуск, с наигранным сожалением вздохнул Вахтанг.
От отпуска я бы тоже не отказался, хмыкнул Олег.
Спустя два дня после этого разговора он начал вставать. Преодолевая тошноту и головокружение, ходил по палате. По вечерам его навещали родственники, днем на несколько минут забегал Вахтанг. С его слов Олег понял, что следствие по делу Авена постепенно увязло. Пророчество Михаила сбывалось, дело пахло «глухарем».
И все же силы постепенно возвращались к нему. На утренних обходах лечащий врач, по-своему обыкновению не глядя в глаза больному, что-то говорил равнодушным голосом о посттравматическом шоке и о том, что выздоровление дело серьезное и подходить к нему нужно ответственно. За последние годы Олег встречался с этим пожилым хирургом второй раз. Впервые он попал к нему с огнестрельным ранением.
Прошло еще два дня. Головокружения и приступы слабости случались все реже. В утренние часы Олег с женой и ребенком гулял в больничном парке. Небо хмурилось, из низко идущих над городом туч изредка проливался холодный, скоротечный дождь. Коляска мягко катилась по опавшей листве, в лужах сумеречно блестело осеннее небо.
Коляска мягко катилась по серым дорожкам. Олег одной рукой поддерживал ее за ручку, другой супругу за талию. Не смотря на промозглую погоду, на сердце у него было так спокойно и светло, что ему уже начинало нравиться новое положение.
Тетя Вера вчера звонила, говорила Света. Обещалась с Вадькой приехать, проведать тебя.
Подожди-ка, тетя Вера это такая пухлая тетка? На свадьбе у нас была?
И вовсе она не пухлая. В меру упитанная женщина. Сказала, чтобы летом обязательно к ним приехали. А знаешь, какая у них река, лес, ягоды?!
Олег вздрогнул. По инерции сделал еще несколько шагов и остановился.
Что с тобой?! Тут же встревожилась Светлана.
Ре ка, по слогам прошептал Олег, еще крепче обняв жену.
На него лавиной обрушилось удушливое воспоминание. Река, дым от костра, играющие на воде солнечные зайчики, Светлана, дочка, и тяжелое, чужое, размеренное дыхание, и треск сломанных сучьев, и смрадный запах Зверя.
Все хорошо, Олег ответил слабой улыбкой на ее встревоженный взгляд и почувствовал головокружение. Показалось что-то
Перед его глазами сверкающим калейдоскопом мелькнула яркая, живая, состоящая из сотни разноцветных фрагментов картина. Олег сделал глубокий вдох. Медленно выдохнул и улыбнулся уже знакомо, своей скупой и твердой улыбкой:
Все будет хорошо.
Когда Светлана ушла, он долго сидел на кровати, обхватив голову руками. О чем он думал в этот час, известно лишь богу. Но спустя двадцать минут Олег поднял голову, посмотрел в окно и прошептал:
Я найду тебя. От меня не уйдешь
До вечера он пытался вспомнить еще что-нибудь из событий того рокового вечера. Казалось, память вот-вот подскажет что-то важное, что расставит все по своим местам. И разорванная в клочья мозаика, которую он на мгновение увидел утром, станет отчетливой и понятной.
Но прошло еще два дня.
После утренней прогулки Олег отдыхал в палате. Взялся было читать, но вскоре веки отяжелели, глаза закрылись сами собой, и книга выпала из рук. На него навалилось сумеречное, переполненное тревожными образами сновидение. Тот же берег реки, но уже едва тлели угли костра, и солнце почти село за горизонт. От воды поднимался туман, и на берегу не было его родных, и не ощущалось присутствие Зверя. Привиделась ему слепая, косматая старуха у погасшего костра. Будто бы он сидел напротив и без трепета смотрел на ее широкое, отталкивающее лицо. И ведьма видела его своими незрячими глазами.
Согласен теперь? Согласен принять это? Спросила его так, словно они продолжали давний разговор. Твоя судьба умереть дважды. Только кажется, что мир изменился. Твердь его неизменна. Теперь ты с нами. Готовься потерять все. Чтобы стать всем.
Зачем мне это? Олег остановил ее движением руки. И вдруг оказался под облаками на вершине немыслимо высокой, антрацитово-черной скалы. Он ощущал плечи стоявших рядом, но не видел их. А под скалой, опоясанной спящим змеем, расстилались бескрайние равнины и моря. И мир уже содрогался от рева проснувшихся чудовищ.
Олег еще раз попытался разглядеть стоявших рядом, но увидел лишь смутные силуэты. Кто-то тронул его за плечо. Он вздрогнул и проснулся
Возле приоткрытой двери стоял Вахтанг.
Я уже собирался уходить, сказал он. Не хотел тебя тревожить.
Олег потер лицо ладонью. Перед его глазами все еще стояло видение предгрозового мира под высокой скалой.
Как здоровье? Вахтанг подошел к окну.
Нормально.
Твоих сейчас встретил. Настёна подросла.
Чужие дети быстро растут. Олег вспомнил, как в таких случаях говорила его мама.
У Вахтанга, видимо, снова начинался приступ невроза желудка. Он был какой-то вялый, медлительный. По привычке открыл форточку и закурил.
Что случилось, Вахтанг?
Коростецкую убили
Олег почувствовал, как к его лицу прилила кровь. Опустил голову и на несколько секунд замер.
Когда?
Вчера вечером. Она возвращалась от родителей вместе с детьми.
У Олега на миг перехватило дыхание:
Дети живы?
Да, но мать убили на их глазах ответил Вахтанг. В сквере между Грибоедова и Большевиков. Убили ударом ножа в область сердца. Мгновенная смерть. Убийца сначала толкнул сзади детей они упали. Потом ударил ножом Коростецкую и убежал. Есть свидетель. Преступника описал, как худощавого человека среднего роста. Он был в спортивной шапочке и маске.
Ну и ну, Олег встал с кровати и тоже подошел к окну. А я ей не поверил Он вдруг осекся и посмотрел на Вахтанга. Это невыносимо! Ты принес мне одежду?
Да, тот кивнул на пакеты, лежавшие возле двери.
Олег на мгновение закрыл глаза и крепко сжал челюсти. Он чувствовал, как тошнотворная слабость растекается по всему телу, и голова стала как ватная. Продолжалось это не больше минуты, приступ закончился так же внезапно, как и начался. Олег вытер пот со лба. Извинился перед собеседником. Хотя тот так ушел в себя, что паузу в разговоре даже не заметил.
Что? Спустя мгновение он поднял голову. Простите, я задумался.
Собеседнику Олега было под шестьдесят. Один из последних родственников Коростецкой ее отчим, Федулев Егор Матвеевич.
Простите, но все это очень тяжело пережить, сказал он. Я ведь ее воспитал. Как родную дочь воспитал. Своих детей мне бог не дал. А ее я очень любил. Как родную. После смерти Любы, ее матери, у меня кроме Ани родных не осталось. Господи за что ты лишаешь нас самого дорогого?
В тот вечер они возвращались от вас?
Нет, что вы. Мы живем он осекся. Мы жили в соседних домах. Они возвращались от родителей Эдика.
Вы хорошо знали ее мужа?
О, Господи, снова вздохнул Федулев, она пережила его всего на несколько месяцев. Я почти ничего не знал о его жизни. Близки мы не были, но он был хорошим мужем и хорошим отцом О покойном нельзя говорить плохо, но он всегда казался мне сомнительной личностью. Скажу прямо, я его недолюбливал. Чувствовалось в нем двоедушие. Хотя, в наше время, наверно, таким и нужно быть.
Егор Матвеевич, сейчас я задам вопрос, который причинит вам новую боль. Но я должен спросить. Гибель вашей дочери это роковая случайность или у вас есть иные подозрения?
Федулев вдруг мелко, как в припадке, затряс головой. Вытер глаза ладонью.
Богу я только за одно благодарен, срывающимся от слез голосом сказал он. Что ОН пощадил детей Я не знаю, почему смерть забрала Анечку. Не знаю, но как бы я хотел это узнать
Прошу прощение, сейчас каждый мой вопрос это удар для вас, после ощутимой паузы произнес Олег, так и не дождавшись от собеседника продолжение. Егор Матвеевич, а что вы думаете о смерти вашего зятя?
А вот на этот вопрос я вам ответить могу! Он настолько погряз в похоти и стяжательстве, что его настигла кара Божия! Столько зла и неприятностей он причинил людям, что умереть своей смертью просто не мог. Еще и Аню за собой увел Федулев отвернулся и беззвучно расплакался.
Спасибо, Егор Матвеевич. Олег поднялся с дивана. Извините еще раз. Я сочувствую вам. До свидания.
Словесный портрет Коростецкого данный его тестем, до такой степени расходился с елейным описанием супруги, что поневоле стоило задуматься.
Олег вышел на улицу. На скамейке возле подъезда сидели плотные, закутанные в теплую одежду старухи. При появлении незнакомого человека они замолчали и сразу стали похожи на капризных, недовольных чем-то детей. Глядя на них, Олег вдруг вспомнил ведьму из своего странного сна.
Здравствуйте, уважаемые, повинуясь импульсу, он подошел к скамейке. Я из милиции, из уголовного розыска, Олег показал им свое удостоверение. От вида корочек, лица у старух стали еще недовольней. Хочу поговорить с вами о Коростецкой Анне Степановне.
Ой, горюшко! Совсем неожиданно и вовсе уж по-деревенски вымолвила одна из женщин. Они сразу оттаяли.
Мы ведь ее знали вот с таких вот годиков, сказала другая и помахала рукой сантиметрах в шестидесяти от земли. Люба, мама ее, была очень хорошей женщиной. Доброй, гостеприимной.
А потом она с Егором Матвеевичем сошлась, поддакнула вторая. Олег отметил, что третья из товарок отмалчивается с насупленным видом. Он хоть и выпивал, но не обижал их никогда.
Да-да-да. Жили они всегда хорошо. А видишь, как оно обернулось.
Что она была за человек? Вклинился в их междусобойчик Олег.
Старухи переглянулись и принялись пожимать плечами.
Хорошим человеком она была, наконец, за всех ответила первая. Детишки у них хорошие. Ой, горюшко-то, сиротками теперь остались!..
И что это делается?! Куда только милиция смотрит?! Вечерами во двор выйти страшно! Поддержала ее вторая.
А ребятишки у нее, какие ласковые, вежливые. Ой, да что же это делается?!
А мужа ее вы хорошо знали?
Старухи снова переглянулись и замолчали.
А вот ему поделом! Вдруг сказала до этого молчавшая.
Ой, Валя, нельзя так говорить! Пусть земля ему будет пухом.
Поделом ему, кобелю! Старуха грозно сверкнула глазами и поднялась со скамьи. Не обращая больше ни на кого внимания, она пошла к последнему подъезду.
Олег проводил ее взглядом и вновь посмотрел на скамью. Бабки о чем-то шушукались, о нем они уже забыли.
Извините, уважаемая, Олег догнал старуху, когда она поднималась на крыльцо. Могу я с вами поговорить?
Об этом гаденыше? Сурово спросила та, позвякивая ключами в кармане. Нет, не хочу я о нем разговаривать! Она зашла в подъезд и поднялась на лестничную площадку второго этажа. Открыла дверь своей квартиры и оглянулась на Олега, стоявшего внизу. Ладно, проходи.
Как вас зовут? Спросил Олег, разуваясь в прихожей. Но хозяйка квартиры так глянула на него, что тот тотчас принялся оправдываться: Это не для протокола, поверьте мне на слово. Но ведь должен я вас как-то называть? «Уважаемая» это не имя.
Звать меня Валентиной Федоровной. Сапегина Валентина Федоровна, словно для внушительности повторила она и прошла на кухню.
Олег снял кепку, поправил перед зеркалом прическу и прошел вслед за ней. Сапегина уже звякала сковородой возле газовой плиты.
Валентина Федоровна, разрешите? Олег сел на табурет возле окна и огляделся. Кухонька был маленькой и чистенькой, но пахло в ней почему-то коммунальной квартирой. В старинном буфете хмурились фарфоровые сервизы. На водопроводном кране сохла металлическая губка. За что вы невзлюбили Коростецкого? Даже после смерти простить его не можете.
Бог его простит, Сапегина до упора повернула ручку газовой форсунки и поставила на гудящее синеватое пламя сковороду жареной картошки. Я его не прощу никогда.
Олег решил вопросы больше не задавать. Стало понятно, что хозяйка квартиры человек с норовом, если надумает рассказать о своей обиде на покойного, сделает это без посторонней помощи и без наводящих вопросов.
В молчании прошло около минуты. Незаметно кухня наполнилась аппетитными запахами.
Одно радует, что Сашенька сейчас далеко! Даже как-то торжественно нарушила тишину Сапегина. Иначе вы бы его в покое не оставили. Валентина Федоровна выключила газ и села на второй табурет. Саша, это мой внук. Вот он, она показала на фотографию молодого, светловолосого человека приколотую к настенному календарю. Они с детства знали друг друга: Анечка-Анютка, Сашенька, и этот змей. Меня с души воротит, когда вспоминаю о нем! Еще в школе, в старших классах у Ани с Сашенькой завязалась крепкая дружба. Мы уже думали о ней, как о невестке. Потом Саша ушел в армию. А, этого гада, родители от армии отмазали. Он всю жизнь за папой прятался Прости Господи рабу грешную