Мориц! воскликнула Вайс. Рада тебя видеть!
Меня все рады видеть если я им полезен. Я порой не рад видеть даже тех, кто полезен мне.
Рихард, это Мориц Бер, продолжила Роуз. Тот самый, который
Который на телевидении с плюшевым медведем подрался, со смехом перебил ее я. Да, это я.
Я протянул руку, Вайс пожал ее глядя в глаза открыто и будто бы без каких-либо мыслей.
Вайс был похож на чистое, идеально ровное зеркало.
Нет, не тот самый, отозвалась Роуз. Мориц, это Рихард, мой муж.
Как поживаешь, Рихард.
Да вот, пришел угнать автомобиль.
Он указал подбородком на выставленный в центре зала кабриолет, усыпанный воздушными шарами, в окружении моделей в костюмах гонщиц.
Отличная идея, я развернулся всем корпусом к Дороти. Дороти Мэллори, мой ангел-хранитель.
Добрый вечер.
Добрый вечер.
Рад знакомству.
Чудесно выглядишь, Дороти.
Спасибо.
Роуз, я всегда ценил твои деловые качества. Как ты относишься к тому, чтобы обсудить работу даже на этом чудесном празднике жизни?
Они оба здесь из-за работы но подобные расшаркивания были необходимы. Вайс отпустила локоть мужа, в задумчивости прищурилась.
Наверняка это будет не работа, шепотом, но так, чтобы я слышал, произнес Рихард Вайс. Я не против.
Прости, Рихард, сказала Роуз но без сожаления.
Я оставил Дороти с Вайсом. Они переглянулись будто не знали, зачем они стоят рядом, и о чем им говорить.
Потом была кульминация шоу с моей речью и цитатой русского филолога и алхимика, завуалированной под высказывание авторства венгерского фармацевта. После официальной части начался концерт, на середине концерта мне начали кивать те, кто обычно перекочевывал с вечеринок с корабля на бал в ночной клуб, чтобы продолжить мероприятие в менее формальной обстановке до самого утра.
У меня был предлог отказаться и крутящаяся в голове фраза ответа, что я их всех видел в гробу
Фрау Мэллори, я наклонился к обнаженному плечу, с которого вниз по спине свисали искрящиеся кристаллы завязок бретелей. Пришло время сбежать отсюда.
Музыка била по ушам, я был голоден, я не был пьян. Я понял, что хочу ее и что это, будто бы, совершенно естественно.
Как скажете, герр Бер.
Я выдохнул воздух так, чтобы дыхание коснулось ее кожи.
Мне нравился ее самоконтроль.
19. Верно
[Германия, Берлин, Шарлоттенбург]
Она переступила порог моей квартиры и замерла в коридоре ожидая указаний. Я знал, что ей достаточно одного предупреждения, одного объяснения Мы оба взрослые люди.
Я сказал ей, что то, как я провожу свободное время, ей вряд ли понравится; я сказал ей, что мои предпочтения вовсе не то, что она ожидает получить.
Я понимаю, о чем вы, герр Бер. Я никогда не пробовала, но хочу, ответила она. Если вы позволите.
Она всем своим видом с самого первого мгновения заявляет, что сделает все, о чем ее попросят если попросят верно. Для меня это как позывной сигнал, я услышал и учуял это прежде, чем понял головой.
Она смотрит в глаза, она смотрит по-прежнему так, будто я ей нравлюсь. Конечно я ей нравлюсь я улыбаюсь, даже когда говорю гадости или кого-то убиваю. Я добрый только на публику, она меня вовсе не знает.
Но она не боится, потому что, очевидно, думает, что при необходимости оторвет мне ноги и руки Оторвет я бы даже спорить не стал.
Она подходит мне Я привык называть это так. Симпатия? Интерес, любопытство, влечение. Она умеет делать так, как мне нравится и мы оба взрослые люди.
Я не связывался с новичками или с теми, кто не из темы но зачем-то выбрал ее. Мы уже играли прежде, чем я осознал, что хочу продолжать с того самого момента, как забрал у нее тот проклятый отчет.
Настоящая немецкая овчарка. Она загрызет кого угодно, она разорвет глотки, сломает кости, она даже со мной обращается так, словно я хрупкая ваза, и она боится меня покалечить.
Забавная
А я дурак, что привел ее к себе, а не в отель.
Дороти.
Я развернулся к ней всем корпусом, встал напротив, она чуть задрала голову, она смотрела мне в лицо. Она дышала ровно, глубоко, в живот, складки ткани черного шелкового платья чуть колыхались на груди.
Я знал, что позову ее к себе этим вечером потому что я не без повода выбрал ей платье, туфли, серьги-клипсы, отправил ее к визажисту перед вечеринкой. Я заранее представлял, как на ее мускулистой спине, открытой до самого копчика, будут переливаться кристаллы на тонких лентах, спадающие от затылка с короткой прической которая не была зафиксирована лаком, потому что я не переношу лака для волос.
Я не выбирал ей парфюм вопреки обыкновению, только потому что я хотел знать, как она пахнет по-настоящему.
Тебе запрещается меня трогать, со мной разговаривать, даже издавать звуки без команды. Если я что-то прошу, ты делаешь сразу