Я вернулась в дом. Подумала, что она, возможно, вошла, а я не заметила. Я позвала ее по имени, но она не ответила. Она любит играть в своей комнате, поэтому я сначала поднялась туда, чтобы проверить. Я проверила все наверху Ее нигде не было.
А внизу вы искали?
Образ Фрейи, лежащей у подножия лестницы, пронзает меня болью: пощечина, которую ты должен ожидать, но не предвидишь.
Мисс Уильямс?
Полицейские терпеливо ждут, наблюдая за мной, пока я уставилась прямо перед собой невидящим взглядом. Я их не замечаю. Они просто тени, скрытые за Фрейей, которая лежит как сломанная кукла конечности согнуты и обмякли.
Что случилось потом?
Тогда я я спустилась вниз и обыскала все вокруг. Здесь, на кухне, в маленькой комнате, в столовой, в туалете. Затем я снова обошла весь дом и заглянула во все ее места для пряток
Дженнинг слегка хмурится, на его лице мелькает гримаса замешательства. У него нет детей.
Ей нравится прятаться. Дети любят прятаться.
Значит вы искали везде и не смогли ее найти.
Да.
Вы снова выходили на улицу? Мы заметили, что за домом есть лес. Вы искали там?
Лес. Рука Фрейи, которая безвольно повисла и яростно раскачивается, ударяясь о мою ногу. Ее широко раскрытые глаза, глядящие в небо.
Едкий привкус тошноты заполняет мой рот.
Нет. Я сглатываю, но мой рот наполняется слюной. Я дошла только до реки. Я испугалась, что она могла упасть в воду. Но она не пошла бы в лес одна.
А могла ли она упасть в реку?
Ее там не было.
Могло ли ее унести вниз по течению?
Река в той части, где она протекает по нашей территории, очень мелкая. Мельче, чем по щиколотку. И я не думаю, что Фрейя смогла бы перелезть через забор. Но она в любом случае не пошла бы к реке. Или в лес.
Вы уверены?
Она очень робкая. Всего боится и ненавидит эти леса. Мой голос срывается, горло сжимается, когда горе разрастается в груди. Ей даже со мной не нравится туда ходить.
Ясно. Итак, что вы делали затем?
Я позвонила Эйдену и спросила его, не приезжал ли он забрать ее из
А он мог это сделать? перебивает меня Дженнинг, выпрямляя спину.
Его голос изменился.
Я я не понимаю вопроса.
Для мистера Уильямса в порядке вещей приехать к вам домой и забрать дочь без вашего ведома?
Нет Он никогда не делал этого или чего-то подобного, но я я просто пыталась придумать возможное объяснение тому, куда она делась. Мы не договорились о времени, когда он заедет за ней, поэтому я подумала, что, возможно, Эйден приехал за ней, и она услышала его машину. Побежала к нему вокруг дома или что-нибудь в этом роде.
И что ответил мистер Уильямс?
Он ответил «нет». Потом сказал мне, что выезжает, и попросил позвонить в полицию. Я позвонила вам, как только мы завершили разговор.
А есть ли кто-нибудь еще в семье, ваш парень, бабушки и дедушки, кто мог прийти и забрать Фрейю?
Нет, шепчу я. Никто бы просто так не забрал ее, не сказав мне.
Дженнинг пристально смотрит в свой блокнот, пишет несколько строк, затем снова поднимает взгляд на меня. Его лицо мгновенно становится более расслабленным, брови разглаживаются, как будто сам процесс записи информации, которую он собирает, снимает часть груза ответственности.
Насколько легко было бы кому-то получить доступ к вашему участку, Наоми?
Очень легко.
Он ничего не говорит, но продолжает наблюдать за мной. Хочет, чтобы я ответила более подробно.
Ну, по пути от дороги к дому нет ворот или ограды, и нет ничего, что могло бы помешать кому-то выйти на подъездную дорожку и обойти дом.
А не мог кто-то подойти к дому сзади, а не спереди?
Мог.
Сколько акров занимает ферма?
Она довольно маленькая. Двадцать один гектар. Чуть больше пятидесяти акров.
И она обнесена каким-нибудь забором?
Только по границе территории. И есть довольно много общественных пешеходных дорожек, которые проходят прямо через нее.
Дженнинг снова опускает взгляд в блокнот.
Провожу по царапине на своей руке, и кожу покалывает, когда палец скользит по ней. Края ранки набухли и кровоточат. Я опускаю рукава кардигана, чтобы прикрыть руки, и плотнее прижимаю ткань к телу, обхватывая себя за плечи: мне так холодно. Сбоку от большого пальца отслоился небольшой кусочек кожи. Я подношу руку ко рту и пытаюсь откусить заусеницу, но она не отрывается.
Ладно. Я отправлю констеблей Каллаган и Денвера оцепить территорию, если вы не против.
Леденящая паника пробегает по моим рукам, кожа становится холодной.
Они не собираются уходить.
Но мне нужно время: нужно придумать, что делать, как вернуться к ней и исправить то, что произошло. Нужно убедиться, что я смогу обеспечить ее безопасность. Но я здесь в ловушке. А Фрейя где-то там.
Я не возражаю, отвечаю я, и мой голос срывается.
А затем мы проведем тщательный обыск в доме, а другая команда обыщет территорию фермы и лес.
Лес.
Вся кровь отхлынула от моего лица. Могут ли они заметить?
Всего через несколько коротких часов земли, окружающие ферму поля, фруктовый сад, амбары и леса, будут кишеть полицейскими, чья единственная цель найти Фрейю. Найти ребенка, который, по их мнению, пропал без вести. Найти ребенка, которого уже нет в живых.
Я должна им все рассказать.
Я сделала кое-что ужасное.
Просто скажи это.
Есть кое-что, что я должна вам рассказать.
Вы хотите выйти через переднюю дверь или через заднюю?
Я слышу слова, когда они срываются с моих губ, но мой голос звучит так, будто не принадлежит мне.
Подойдет любой вариант, отвечает женщина-констебль.
Внимательно смотрите под ноги, напутствует Дженнинг. Они кивают в ответ на его строгий приказ.
Мое тело машинально двигается через прихожую, чтобы провести констеблей на кухню. Открывая заднюю дверь, я отступаю в сторону, чтобы пропустить их.
Теперь ты никогда не сможешь сказать им правду.
Никто никогда меня не поймет. Возможно, поняли бы, если б я рассказала правду с самого начала. Но никто не поймет этой лжи. Особенно, если полиция начнет копаться в моем прошлом. Они заберут обоих моих малышей.
А я никому не позволю забрать моих детей. Я этого не допущу.
Качаю головой, выныривая из потока мыслей. Дженнинг расхаживает по кухне, двигаясь целенаправленно и осматривая все, от потолка до пола.
Я подхожу к раковине и рывком открываю шкафчик. Просовываю руку за груду чистящих средств и шарю вокруг, пока пальцы не натыкаются на полупустую упаковку парацетамола. Открыв кран, жду несколько секунд, позволяя струе воды остыть, затем набираю воду в сложенную чашечкой ладонь и запиваю две таблетки. Начинающаяся мигрень тупой болью пульсирует в районе лба, и она будет быстро усиливаться, пока мне не останется ничего, кроме как лежать в спальне с закрытыми шторами и маской для сна на глазах. Побочный эффект снотворного. Я закрываю глаза и прислоняюсь лбом к шкафчику рядом с раковиной.
Зачем ты это делаешь, дорогая?
Я вздрагиваю при звуке маминого голоса. Поднимаю голову, но рядом никого нет.
Ее голос казался таким реальным, но она уже давно умерла.
Время от времени мне чудится, будто я слышу ее голос, словно она все еще здесь, заправляет мои длинные волосы за ухо и говорит мне, что все будет хорошо. «Скажи мне, что не так, обычно говорила она. Мама всегда знала, если что-то случалось, даже когда я пыталась это скрыть. Ты можешь рассказать мне все, что угодно, милая».
Что угодно
Если б она все еще была жива, смогла бы я рассказать ей все? Если б она все еще была жива, дошла бы я до такого?
Нет никогда. Я стала бы гораздо лучшей матерью, если б она все еще была рядом. Она была идеальной, у нее все получалось само собой. Она бы знала, что делать.
Пожалуйста, мама. Скажи мне, что делать.
Дженнинг шумно втягивает воздух носом. Я оглядываюсь и вижу, что он стоит по другую сторону кухонного островка, недалеко от того места, где большая оранжевая печь излучает тепло. Рисунок Фрейи горделиво прикреплен магнитом к вытяжке над печью. Наша неидеальная семья из корявых фигурок.
Моя голова пульсирует болью.
Извините, у меня начинается мигрень.
Все в порядке. Пожалуйста, не извиняйтесь, мисс Уильямс. Я понимаю, что вам трудно. Делайте все, что вам нужно. Это ваш дом.
Он отводит взгляд от моего лица.
Что там произошло? спрашивает он, указывая вниз, справа от меня.
Вот дерьмо. Я совсем забыла про шкафчик.
Не более получаса назад я со всей силы своего горя пнула шкафчик под раковиной. Но открывая его, чтобы достать парацетамол, я не обратила внимания на то, что дверца заедала, дерево грубо скребло по дереву. Раньше дверца открывалась плавно, пока я не вышибла из нее дух.
Простите. Опять это слово. Когда я не смогла ее найти я вышла из себя.
Что случилось со шкафчиком?
Я пнула его. Несколько раз. Я просто не могу понять, что произошло. Как я ее потеряла? Мои губы дрожат, а руки взлетают к лицу, прикрывая глаза. Я так расстроилась, что пнула его.
Дженнинг подходит ко мне и осторожно кладет руку мне на плечо. От него пахнет сигаретами, застоявшимся дымом. Дурная привычка. Но они есть у всех.
Мне так жаль, что это происходит с вами, мисс Уильямс, но мы сделаем все, что в наших силах, чтобы найти вашу дочь. Хорошо?
Я убираю руку от глаз и подношу ее близко к губам, ощущая свое прерывистое дыхание, жаром опаляющее ладонь.
Хорошо, эхом повторяю я.
Нас прерывает громкий стук в дверь.
Мое сердце подпрыгивает. Фрейя. Наверное, кто-то нашел Фрейю. Она бродила по полям соседней фермы или играла на тропинке, по очереди засовывая то в карман, то в рот ягоды ежевики, растущей в зарослях на обочине узкой колеи
Я медлю. Всего на мгновение мое тело повиновалось инстинкту обманутое моими собственными историями и поверило.
Но все равно я отчаянно пробегаю остаток пути к входной двери. Полиция уже здесь. За мной наблюдают. Если б она действительно пропала, я бы сломя голову неслась к двери.
На пороге стоит Эйден с налитыми кровью глазами. На нем выцветшие серые брюки от спортивного костюма, в которых он обычно ходит по дому или занимается ремонтом. И только фланелевая рубашка, без пиджака, пуговицы на ней застегнуты неправильно, должно быть, Эйден натянул ее в спешке, так что весь воротник перекосило. Эйден облачен в панику последнего часа, как в тяжелое пальто, и его плечи ссутулились.
Размытый утренний пейзаж резко возвращается в фокус. Это не дурной сон. Это вообще не сон.
7
Она здесь? хрипло спрашивает он. Голос Эйдена обычно гремит в любом пространстве, но сейчас он звучит слабо. Устало.
Встретившись с Эйденом взглядом, я, не в силах что-то ответить, качаю головой.
Опустив голову, он начинает плакать. Я ожидала криков, выплеска ярости, но их нет. Это гораздо хуже.
Я думал я думал, что ты, возможно, уже нашла ее.
Я гляжу себе под ноги на цементный раствор между камнями, не желая смотреть Эйдену в глаза. Он еще не сердится, но это может быть лишь вопрос времени, буквально нескольких мгновений. Именно сиюминутный ужас не дает его гневу вырываться наружу и сбить меня с ног. Эйден напомнит, что не хотел оставлять Фрейю здесь. Я убедила его позволить мне присмотреть за дочерью. Он знал, что мне все еще нельзя доверять.
Что случилось, Наоми? Как это произошло?
Я
Мистер Уильямс? возник рядом со мной Дженнинг.
Да?
Дженнинг отступает в дом, подальше от двери, жестом приглашая Эйдена войти. Я тоже отступаю назад, не отрывая взгляда от затирки швов между камнями, как будто эти изогнутые линии раскроют все секреты мира, если только я достаточно сосредоточусь. Эйден переступает порог, его взгляд беспокойно мечется по сторонам. Мой бывший муж закрывает за собой дверь, и она сердито хлопает, оглушив нас.
Дом знает, что я натворила.
Мы трое стоим в тишине, ожидая, когда кто-нибудь заговорит.
Итак, мистер Уильямс
Зовите меня Эйден, детектив.
Эйден. Я детектив-сержант Дженнинг. Я возглавляю поиски вашей дочери.
Эйден прикрывает глаза рукой, и его новенькое блестящее обручальное кольцо сверкает на солнце. Он что-то шепчет, хотя я не могу разобрать слов.
Простите? Дженнинг наклоняет голову. Эйден, вы что-то сказали?
Эйден пытается прочистить горло гортанным кашлем, но у него все равно с трудом получается выталкивать слова изо рта его душит печаль.
Я сказал, что не могу поверить, что это происходит. Он опускает руку, открывая темные ресницы, слипшиеся от слез. Я готов на все, чтобы вернуть ее. Пожалуйста, хрипит он. Пожалуйста.
Пальцы моей опущенной вдоль тела руки сгибаются и задевают ногу. Мне хочется потянуться и взять Эйдена за руку. Я хочу утешить его притянуть к себе и рыдать в его объятиях. Но я не могу. Он не мой муж, и я больше не его жена. Теперь у него есть другая. Новенькая блестящая женщина, которая предложит ему утешение. У этой жены нет моих недостатков, которые так часто расстраивали Эйдена, как смазанные пятна на стеклянном столе, которые никогда не получается полностью вытереть.
Мисс Уильямс?
Дженнинг снова наблюдает за мной. Постоянно наблюдает. Он обратился ко мне? Задал вопрос? Похоже, что так, потому что Эйден тоже смотрит на меня, склонив голову набок.
Простите, шепчу я. Я прослушала, что вы сказали.
Я говорил Эйдену, что вы оба можете побыть в одной из комнат, пока мы обыскиваем дом.
Мое сердце глухо колотится. Тук, тук, тук. Почти синхронно с качающимся маятником высоких напольных часов, неторопливо отмеряющим время. Тик, тик, тик. Кажется, будто тиканье замедляется и становится громче, каждое колебание маятника занимает уже не секунды, а минуты и часы, и вот Эйден и Дженнинг уже превращаются в застывшие образы, раскачивающиеся взад и вперед, моя жизнь остановилась. Может, если время замедлится еще больше, оно начнет поворачиваться вспять: обратно через ужас этого утра, падение Фрейи, через темноту ночи, когда мать и дочь крепко спали, и все вернется к прошлому вечеру, к той секунде, когда таблетки оказались у меня в руке.
Обещаю, что больше никогда не приму ни одной таблетки. Просто верните ее мне. Пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
Мисс Уильямс? Дженнинг хватает меня за плечо, возвращая в настоящее. Время возобновило свой обычный темп.
Извините Сколько времени займет поиск? В доме?
Не думаю, что он продлится слишком долго.
Я машинально киваю. Эйден вдыхает вдох настолько глубокий, что его слышно, и сжимает губы, прежде чем выдохнуть. Он хочет что-то спросить. Я всегда это по нему вижу. Как будто он обдумывает вопрос и возможный ответ еще до того, как его озвучит. Просчитывает варианты.
Моя жена ждет в машине, наконец произносит он. Ничего, если она войдет?
Его жена.
Он привез ее сюда. В наш дом. Мой дом.
Дженнинг чешет подбородок и стреляет глазами в мою сторону.
Да, с нашей стороны нет никаких возражений. Мисс Уильямс?
Эйден сделал это нарочно. Он в присутствии Дженнинга спросил, может ли она зайти внутрь, чтобы я не поднимала шума. Не отказалась впустить ее. А если б я это сделала, если б я бросилась на пол, как ребенок, и закричала, что ей здесь не рады, стал бы кто-нибудь винить меня? Отреагировал бы Дженнинг вообще?
Конечно, отвечаю я ровным голосом. Не может же она просто сидеть в машине.
Воздух между нами пропитан неловкостью. Я это чувствую. Как и они. Дженнинг снова чешет подбородок.
Руперт тоже скоро приедет. Ничего? прерываю я молчание, и мой взгляд, как лазер, устремлен на Эйдена в ожидании реакции. Хоть какой-нибудь.
Кто такой Руперт?
Он
Руперт ее парень, перебивает Эйден.
Вот оно.
Это не проблема, говорит Дженнинг.
Эйден смотрит в потолок, и его глаза кажутся прозрачными на свету. Он вытирает их тыльной стороной ладони и опускает взгляд на меня. Сердитый красный ободок окружает каждую зеленую радужку.
Мне нужно еще кое-что сделать напоследок, сообщает Дженнинг, нарушив напряженное молчание, которое выстраивается вокруг нас как стена. Эйден, снаружи два констебля охраняют территорию, а старший детектив-инспектор, который будет старшим следователем по этому делу, находится в участке и инструктирует команду. Ясно?