О, наконец-то! Ты где пропала? отец, спускаясь по лестнице со второго этажа, заметил её и, окликнув, выдернул из забытья, А я уже распереживался. Компот не закончился у тебя? старик подошёл к дочери и стиснул её в своих узловатых руках.
Нет, едва выдавила Ксения, задыхаясь в крепких объятиях отца, У меня твои компоты половину кельи заняли уже. Доброе утро, пап, она чмокнула отца в щеку.
Доброе, солнышко, доброе. Молодец, пей. Там витамины, польза, ну ты знаешь.
Они встали друг напротив друга. Возникло неловкое молчание. Ксения знала, что сейчас, в этот момент, он должен пригласить её наверх, но отец почему-то не делает этого. Егор Викторович всегда был сильным, достойным человеком и грозным противником любому, кто посмеет задеть его или Ксению, однако, скрывать и врать такие люди как он умеют редко. Так же редко они меняют привычный им порядок вещей.
Значит у тебя, поняла Ксения, а её хитрые глаза поймали честный отцовский взгляд.
Ты о чём? отец снял с плеча полотенце, вытер руки и улыбнулся, щурясь так, будто его цыганка на рынке обманула, Как догадалась?
Не предлагаешь подняться.
Вот ты!.. Лиса. Ну пойдём, поднимемся. Никит! позвал он, Поднимись, пригляди пока!
Так точно, Егор Викторович! крикнул мальчишка откуда-то снизу, скорее всего из подвала.
Он у тебя вообще спит когда-нибудь? Половина седьмого, а ты его уже работать заставляешь.
Никто никого не заставляет, старик отмахнулся, Он здесь по своему личному желанию. Он сам приходит и сам уходит, возразил Егор.
Учишь его, как Димку?
Незачем. Пусть живёт обычной жизнью.
Это тоже нужно уметь.
И то верно, усмехнулся отец, оглядываясь на поднимающуюся позади дочь, Ну, бывает. Как раз житейским мелочам. По хозяйству там, как вещи починить, как в людях разбираться, ну и всякое такое.
Около двери они остановились. Егор достал ключи, повернул скрипучую ручку, и позволил Ксении войти первой. В её жизни могло измениться что угодно, какие угодно перемены могли наступить совершенно неожиданно, но её комната, порядок в которой бережно сохранял отец всё это время, казалось, не изменится никогда. Неизменность этого места всегда оказывала на неё такое впечатление, будто проходя через дверь, она выходит из машины времени, перенёсшей её на семь лет назад. В те времена, когда каждый день был наполнен уютом и спокойной, приятной предсказуемостью. В те времена, когда она ещё не знала смерти и не видела её своими глазами. Не приносила в своих руках или на подошве сапога. Но сегодня этому порядку, к которому она привыкла, суждено было быть нарушенным.
В кровати, где она спала многие годы, и которая была неизменно заправлена все семь лет, лежал человек.
Казалось, будто он спал, но бинты на его теле, рассечённое поперёк лицо с уродливым, фиолетовым синяком на половину лица, дали ей понять, что человек этот не спит, а скорее не может проснуться. Ксения обошла его, взяла стул у соседнего кровати стола, и села, сложив руки на груди.
Пацан совсем. Ты где его нашёл? капитан раскрыла правую половину плаща, где на подкладе, ближе к подмышке, в одном из маленьких, плотных кармашков сидел пузырёк без этикетки.
Я его не находил. Мне его вместе с поставкой привезли.
А, понятно, значит это он тебе его принёс, она извлекла пузырёк из кармашка и поставила на тумбу рядом с кроватью, Ты зачем его сюда положил? Не мог другое место найти для него?
Егор Викторович нахмурил брови. Ксения осеклась. Она привыкла командовать, но забыла, что на отца это никогда не сработает. Порой её это даже злило. Пожалуй, иногда она даже мечтала, чтобы он подчинился хотя бы раз, но так же и понимала, что следом за желаемым актом повиновения мгновенно разрушится всё его, отцовское, волшебство. Вся его крепость, весь его авторитет. Образ сильного, несгибаемого отца сразу же рухнет, поднимая клубы пыли, и в её глазах он станет лишь одним из многих мужчин, охотно идущих у неё на поводу. Этого она не хотела и даже боялась. Боялась потерять последнюю несокрушимую опору её радужного мира.
Если бы у меня было другое место, я бы положил его в другое место. Твоя кровать теперь под землёй, в келье без окон. Припоминаешь такое? Егор сказал это твёрдым, железным голосом.
Да, извини, пап, Ксения принялась мять переносицу, Тяжелое время сейчас, работы очень много. Устала.
Ещё бы.
Она вопросительно глянула на отца. Это его "ещё бы" всегда означало, что он знает, о чём идёт речь. Егор Викторович отвернулся, отправившись в дальний конец комнаты за стулом. Прихватив его, поставил наоборот и сел, сложив руки на спинке. Поёрзав немного, он выжидающе уставился на Ксению.
Я думала, что сначала ты расскажешь, сказала она, понимая, что отец ждёт доклад.
Нет уж, давай ты. Это ты пришла ко мне.
Хорошо, хотя Тут рассказывать особо и нечего, капитан пожала плечами, Вот, только что из леса вернулась. Там, недалеко от озера, метрах в пятидесяти, может в ста, на сосне висит человек, Ксения остановилась, прощупывая реакцию отца, но тот даже бровью не повёл, А под сосной, за кустами, стоит машина, на которой он сюда, эм, приехал? В салоне лежит его половина. Нижняя, она снова прощупала, но отцу было как будто всё равно, Не знаю, как он в лесу на семёрке оказался, но выглядит она так, будто он с неба упал на ней, после этих слов речь её стала медленне, будто Ксения сильно задумалась, Что ещё любопытно везде какая-то грязь, знаешь? На ил похожа. Точнее, не так. Я не знаю, на что она похожа. Но Дима сказал, что ты рассказывал ему про какой-то ил.
Везде? Везде это где?
Ну, на ветках, в салоне, да и на колёсах тоже. Видел такое раньше?
Егор промолчал, задумчиво глядя на человека в кровати. Будучи человеком хладнокровным, который эмоции показывает редко, старик редко менял выражение лица, и только в моменты лжи и редкого гнева Ксения могла поймать его. В остальном ей приходилось всегда угадывать, что чувствует её отец, но в этот раз В этот раз он посмотрел на парня, лежащего в её кровати, с тревогой и даже, как ей показалось, сочувствием.
Откуда про него узнала? спросил он, кивая в сторону человека, Кто догадался? Димка?
Да. По следам.
Молодец, довольно прохрипел Егор, Доложили?
Нет. Вечером. Ты не ответил, пап. Ты видел такое раньше?
Егор, будто не слыша вопроса, или же сознательно его игнорируя, потёр ладони и встал.
Это вы правильно сделали, что не доложили. Хотя, скорее всего, он уже всё знает. Давай-ка так с тобой поступим, солнце моё, он сложил руки на груди, подперев кулаком подбородок, мне скоро открываться, надо готовиться, а тебе на службу пора. Вечером, перед тем, как докладывать соберёшься, загляни ко мне, ладно? Только обязательно загляни.
Зачем?
Потому что я так сказал, проворчал старик, Тебе этого мало?
Ксения вздохнула. Перечить здесь было бы бесполезно.
Скажи хоть, тебе документы к нему в комплекте не выдали случайно? В машине только водительские были.
Только как зовут сказал.
И как?
Андрей.
Отец скрылся в дверном проёме.
Состав-то даём? кинула ему в догонку Ксения, но отец не ответил, Пап! Пап?..
Она вздохнула, немного погодя посмотрела на Андрея, и в этот момент ей почему-то стало ясно, что об этого хилого, похожего скорее на подростка, чем на взрослого мужчину, человека, она споткнётся ещё не один раз на своём жизненном пути.
***
Почему он не ответил?.. гадала Ксения, стоя на крыльце у Лисьей Норы, Что-то не так? Если бы было не так, если бы это было нечто опасное, разве он не поторопился бы дать мне кучу советов и не попытался бы меня защитить?.. Он поступил не так, как поступает обычно. Он не сказал, что это за грязь, этот ил. Он опасен? Хотя, как может быть опасен ил? Или дело в том пацане? Но как может быть опасен пацан вроде того, который лежит сейчас в кровати? она усмехнулась своим же мыслям, И всё же это не просто так. Откуда машина в лесу? Да ещё и этот водитель на дереве И иконы. Значит, точно не из наших. Откуда-то снаружи.
Пока она стояла и хмурилась, пытаясь разгадать ответы на мучающие её вопросы, разобрать эти загадки, двое постовых по ту сторону площади, на краю которой и стояла Нора, сверлили её взглядом. Ксения заметила это лишь тогда, когда решила оглянуться в поисках места, в котором она могла бы хорошо подумать. Как только её взгляд встретился с их взглядом, солдаты выпрямились по струнке и уставились в пустоту. Ксения приподнялась на носках, качнулась на пятки и встала ровно, пряча руки в карманы своего мундира.
Стеснительные пошли солдатики, подумала она, забавляясь их реакции, Даже в глаза смотреть боятся. Хотя, вон тот, справа, вроде ничего такой, капитан помотала головой, отгоняя навязчивые мысли, Жаль, Ксения Егоровна, но сейчас не до этого. Нужно разобраться. Нужно понять. Нужно спрятаться и подумать. Там, где тихо, она посмотрела на часы, Почти семь. Скоро звонарь поднимется, и тогда от потока уже не спрятаться. На службу идти бесполезно с такой головой. Мои скоро должны вернуться в лес, подожду их там.
Ксения спустилась по ступеням с крыльца и отправилась по площади на запад, до ближайшего перекрёстка, на нём повернула на юг, по одной из дорог, ведущих назад, к озеру, а вскоре свернула и с неё, к пустырю с колодцом, окруженному забором. Как раз к тому моменту раздался первый удар колокола.
Боммм!..
В домах, расположенных близко к колокольне, от этого звона дрожат окна и дребезжат сервизы в шкафах. Она сама это видела и слышала столько раз, что не сосчитать, ведь это началось ещё до её рождения. Капитан быстрым шагом дошла до забора, нащупала нужную ей доску, отодвинула её и протиснувшись в щель, затаилась. В этот момент раздался второй удар.
Боммм!..
Внутри всё задрожало. Она навалилась спиной на забор, запрокинула голову и закрыла глаза. Снаружи захлопали двери домов. Какие-то громче, какие-то тише. Донеслись до её ушей и голоса соседей, приветствующих друг друга, и нестройный хор старух, решивших петь псалмы до того, как это начнут делать хоровые из храма. Какая-то женщина кричала, подгоняя своих детей. Ей всегда было жаль этих детей, которым не было дела до духовных блужданий. Их всегда интересовали дела материальные игры, беготня, исследования и дружба с ссорами.
Наверное Еська из тридцать пятого, Ксения выглянула наружу через щель в заборе, Точно она. Горлопанка, и снова закрыла глаза.
Когда всё стихло и поток достиг церкви, она выбралась с заброшенного участка и продолжила свой путь на юг, к озеру. Ксения редко оказывалась в деревне в такие моменты. Реже, чем ей бы хотелось. Дома за оградами смотрели на неё пустыми, мрачными глазами окон, открыв косые пасти дверей. В деревне никто не закрывал двери, ведь все знали, что пока идёт служба, по улицам ходит только патрульный отряд. Отряд начинал свой путь от храма сразу после того, как поток прихожан останавливался у церкви. Её площади давно не хватало для того, чтобы вместить всю паству, поэтому многие оставались в саду у здания.
Ксения остановилась у дома, где жила когда-то одна её подруга, которой давно нет в живых. Теперь в этом доме живёт лишь её мать, пожилая женщина. Дверь осталась открытой. До капитана донёсся аромат чего-то печёного. Она сразу вспомнила дни, когда ещё маленькой девочкой гостила у них, и мать подруги угощала её различной выпечкой, наливая в придачу стакан тёплого молока. Ей захотелось вернуться туда, в прошлое, где заботливые руки этой женщины снова могли испечь что-нибудь для заглянувшей в гости девочки и налить ей молока. Ей захотелось, и она не смогла усмирить это желание.
Патруль будет здесь через минут двадцать, не раньше, уговорила она саму себя и, миновав калитку, зашла в дом.
Влекомая тёплыми воспоминаниями о доме, окутанном в золотистом сиянии солнца, в лучах которого было видно повисшие в воздухе пылинки, она почти вбежала внутрь, но уже на пороге замерла. Дом всё так же был прибран и ухожен, но уют и тепло из него куда-то исчезли. Белоснежная печь стала серой, а наверху, где она зимой, бывало, пряталась, когда гостила у подруги, выросла груда барахла. Ксения сняла сапоги и вошла, гадая, что именно так сильно изменилось в этом месте, но никак не могла этого понять. Так она дошла до обеденного стола, на котором стояли те самые пирожки, которые она унюхала с улицы. Рядом с пирожками, в рамке с чёрной лентой, стояла детская фотография её подруги.
И свеча.
Ксения долго стояла на месте, глядя в глаза изображенному на фото прошлому. Потом она вздрогнула, услышав отдалённый лай собак, взяла один пирожок, и в пару укусов запихала его в рот, давясь слезами. И в тот миг, когда пирожок оказался во рту, всё встало на свои места. Всё вдруг сложилось в цельную картинку.
Покойся с миром, Юленька, выдавила Ксения, прикладывая губы к фотографии, Ты ушла, и вместе с тобой из этого дома ушло всё, что делало его таким тёплым, уютным и светлым. И из твоей матери тоже.
Капитан залезла в старый комод, откуда Юленькина мать доставала им бумагу и карандаши, предлагая порисовать, но нашла там лишь старые тетради, почти пустые, без листов. Вырвав кусочек бумаги, она взялась за карандаш. Написанную записку она сложила и сунула под тарелку с выпечкой. Утерев слёзы и запихав в карманы ещё по одному пирожку, она ушла.
Когда патруль почувствовал приятный запах выпечки, проходя мимо дома, из которого исчезли тепло, свет и уют, Ксения была уже у границы леса.
***
Вонь спустилась с дерева, выползла из машины, и, объединившись, заполнила собой всю поляну, посреди которой стоял разбитый автомобиль. Ксении пришлось дышать через рукав, чтобы оставаться в трезвом уме. Отряд ещё не вернулся.
До конца службы они вряд ли будут здесь, подумала Ксения, Только если Дима их проведёт сюда. Делать ему, вроде как, особо нечего, так что всё может быть. Успеть бы как следует посмотреть.
Кишки никто не тронул, даже птицы. Было мерзко это осознавать, но на том месте часто хранят личные вещи. Ксения нашла подходящей толщины ветку, залезла в водительское окно и принялась разгребать беспорядок. Скользкие внутренности плохо поддавались её манипуляциям, и более того, начинали вонять ещё хуже, когда она тормошила их. Пришлось распихивать потроха обеими руками. Дышать внутри салона было невозможно. Задержанный в лёгких кислород очень скоро закончился, и мозг начал вынуждать Ксению вдохнуть снова, чувствуя опасность, но Ксения держалась. В итоге она проковырялась слишком долго её внимание привлекло нечто, похожее на бумажник и, не успев ещё высунуть голову наружу, вдохнула полной грудью мерзкую, трупную вонь. Реакция оказалась мгновенной: её согнуло пополам и едва не стошнило. На глазах выступили слёзы.
Ну и вонища, господи, ну и вонь, она понюхала свои руки, усевшись на траву, и рвотный позыв снова одолел её, но и в этот раз всё обошлось, Теперь за неделю не отмоешься от этой вони.
Оклемавшись, капитан поднялась, сорвала хвою с сосны и растёрла её в руках, сложила ладони и подышала через них. Ей стало заметно лучше. Тогда она начала искать вещи Андрея.
Какой вообще смысл в том, что я сейчас делаю? задалась вопросом Ксения, пытаясь разглядеть на траве следы, как это умело делает её сводный брат, Если Димка шарил в рюкзаке, то всё, что можно было использовать как подсказку, он наверняка забрал себе, если это не нашёл до него отцовский поставщик. Откуда ещё ему знать его имя? Вряд ли он был в сознании, когда его нашли. С такими-то травмами. Что-то здесь не так. И это что-то
Замри.
Ксения послушно застыла. Она услышала, как щелкнул затвор, но не смогла понять, откуда донёсся звук. Слишком неожиданным он оказался и слишком размытым.