А чего с бандитами общаться? Они все и так хорошо говорят по-русски!
Понятно это, но не все там же бандиты? Есть, наверное, и нормальные люди. Ну и всегда лучше общаться на родном языке. Уважают больше!
Хорошихин и Алешечкин потупились, видимо, по-своему не соглашаясь с Кузьмой.
Занятия в любом случае проводить обязательно, чтобы любой мог объясниться и сказать простейшие фразы.
Им не фразы говорить надо, а всех подряд к стенке ставить! пробурчал, как бы про себя, Хорошихин.
Вы на нас не обращайте внимание! попытался сгладить обстановку Алешечкин, у Василия всю семью вырезали, дочку ссильничали и убили. У меня брата убили и его семью, отца с матерью. Знаете, какой беспредел там начался с конца восьмидесятых годов? Быть русским было опасно, а казаком еще больше. Многие сбежали с семьями, целыми станицами снимались и уходили на Ставрополье. Мы успели, а большинство нет.
Кузьма не знал, что сказать этим потерявшим все в этой жизни и пришедшим в отряд, видимо, ради мести.
Идите в разведвзвод к Осиповичу и устраивайтесь! Документы сдайте командиру отделения писарей Шевченко. Он покажет куда вам определиться по жительству. Потом с вами поговорим. Я вас понимаю, но если мы придем в Чечню с таким ожесточением, то своего задания никогда не выполним. Поэтому я прошу вас сжать зубы и временно все забыть! И моя личная просьба меньше говорить с казаками на эту тему. Придем туда увидим все своими глазами. Мы готовимся в Чечне воевать, но воевать с бандитами, а не с мирными людьми. Иначе мы не победим!
Казаки усмехнулись в усы, пожав руку Кузьме, и вышли сдавать документы писарям.
Мы все сделаем, как вы скажете. Но слов из песни все равно не выкинешь. Сами увидите, когда будем там! сказал, закрывая дверь в кабинет, Хорошихин.
Начались текучие будни отряда. С раннего утра казаки бегали, преодолевали препятствия, стреляли из всех видов оружия, изучали все виды мин, способы минирования дорог, тропинок, отрабатывали способы ведения огня из различных видов оружия. Осипович гонял казаков до седьмого пота. Батюшка тоже переоделся в камуфляжную форму, опекал стрелков, которых отбирал и готовил лично.
Хорошими снайперами не становятся, а рождаются. Снайпер это не просто стрелок, а виртуоз своего дела, способный часами выслеживать добычу и попадать в цель практически не целясь, а лишь чувствуя то место, куда надо попасть! любил говорить он, когда офицеры собирались отдохнуть в комнате Кузьмы.
Форма у отряда больше напоминала форму морского десанта. Вместо нательных рубах и маек казакам почему-то выдали флотские тельняшки, которых было полно на складах разваливающейся армии. Выдали черные береты морских пехотинцев. И лишь присланные Науменко прямоугольники на красном фоне с синей надписью «Тамань», нашитые над правым карманом и с правого бока на береты, отличали их от других морпехов. И конечно, у всех были армейские звания. Хотя некоторые, как вахмистр Волков, пользовались казачьими.
Вечерами батюшка проводил политические информации о положении в Чечне, о русской истории, о истории Кавказа большой Кавказской войне.
После батюшки проводил занятия чеченского языка Алешечкин, как лучше его знавший.
Марша вогийла здравствуй.
Марша догийла здравствуйте.
Марша иойла счастливо оставаться.
Марша гойла счастливо (отбывающему).
Ассалам иалайкум здравствуй (обращение к мужчинам).
Ва иалайкум салам Здравствуйте! (ответ мужчин).
Муха иаш ду шу? Как поживаете вы?
Муха иаш ву хьо? Как поживаешь ты?
Муха иаш ю иза? Как поживает она?
Дика иаш вую иза? Хорошо она (он) живет?
Могуш лелий? Как здоровье?
Дукха вехийла! Живи долго!
Иодика хуьлда хьан (шун) До свиданья (ты, вы)! доносились по вечерам до Кузьмы гортанные звуки чеченского языка. Сам он занимался чеченским языком отдельно с Осиповичем, Мироновым и отцом Михаилом уже после казаков. Преподавал им Хорошихин, разбиравшийся в тонкостях языка, в особенностях произношения слов и фраз.
Ложась спать, Кузьма подумал, что потихоньку начинает вырисовываться система подготовки отряда. Все обучаемые были загружены весь день, не имея ни минуты свободной для отдыха. Весь день шла боевая подготовка, начинавшаяся с кроссов, пробежек, марш-бросков, переходящих после завтрака в стрельбы из всех видов оружия с последующей теоретической подготовкой в классах с офицерами-специалистами по различным направлениям. Из Москвы периодически приезжали специалисты, которые обучали теоретическим основам ведения разведки, проведения диверсионных актов, использования технических средств, системы ведения боя в составе подразделения, организации связи, шифрования, ведения допросов, выработки легенд. Да мало ли тонкостей в новом направлении деятельности? Несколько раз приезжали отец и сын Кадочниковы, которые обучали основам рукопашного боя, использования холодного оружия и Кузьма с удовольствием с ними познакомился и обучался всему, чему они его учили. Кадочниковы тоже с удовольствием изучали систему борьбы, разработанную Кузьмой. Это было как бы взаимное обогащение новому. Каждое новое занятие для него была новая интереснейшая страница в жизни. Он впитывал новые знания, как губка, и удивлялся, что ничем этим ранее не занимался, и даже о многом не знал. Вечерами все вместе изучали чеченский язык, историю Чечни и Кавказа, вопросы и основы православной веры. Ночью одно или несколько подразделений скрытно снимались и уходили из лагеря выполнять специальные задания, связанные со спецификой их деятельности. Артиллеристы и минометчики стали виртуозами своего дела. Могли попасть в колышек при желании. Снайпера, гранатометчики, саперы становились универсальными специалистами, способными выполнить самые сложные задания. Да и весь отряд становился с каждым днем более профессиональным. Глаза людей стали светиться.
Науменко, как и обещал, прислал через неделю в лагерь еще пополнение в количестве 12 человек. На лугу возле лагеря появился табун из 40 лошадей, который сразу взял на довольствие разведвзвод Михаила Юрьевича Осиповича.
У Ускова на складах разведчики получили конское снаряжение седла, попоны, ленчики, уздечки, стремена все, что необходимо для лошадей. Разведвзвод разбил выделенные им палатки на лугу перед лагерем, и разведчики стали жить вне лагеря.
Какое же было удивление Кузьмы и Осиповича, когда среди приехавших 12 человек оказались Мирошенко со своими ближайшими друзьями Димкой и Вовкой, которые уже ушли ранее из отряда из-за курения.
Кузьма с каждым прибывшим беседовал в штабе персонально. Ему надо было знать с кем ему идти завтра в бой, кому можно доверить свою спину, от кого что можно ожидать. На каждой беседе присутствовал обязательно отец Михаил. Он исполнял как бы обязанности замполита. Он не бегал по верхушкам для докладов и достижений наверх, а вникал глубоко в каждую проблему и обязательно решал ее к общему удовольствию. Люди к нему шли, а это было показателем доверия.
Зачем ты вернулся, Мирошенко? Шел бы себе контрактником в армейскую часть, если так уж хочется пить, курить и куролесить. А у нас этого делать нельзя. Мы особая часть и на нас смотрят ряженые мы казаки или действительно такое войско, которому не страшно ни в огонь, ни в дым и все будут знать, что мы победим.
Мы с ребятами хорошо подумали, все проанализировали и поняли, что это то, что надо нам. Жесткая дисциплина, наверное, самое нужное для выполнения отрядом своих задач.
Мирошенко, а ты стал философом! Это хорошо! усмехнулся Кузьма.
Я всегда был философом и всегда умел отличить мишуру от настоящего! ответил Мирошенко.
А как же запрет на пьянку, курение? спросил Кузьма.
Так это же даже хорошо. Здоровье целее будет! улыбнулся обезоруживающей и немного виноватой улыбкой Мирошенко, мы уже неделю в рот спиртного не берем, а сигареты все с сегодняшнего дня для нас табу. Если я сказал, то все это железно! Все ребята поклялись и все решили, что мы принимаем ваши требования. Мы хотим воевать в вашем отряде!
Хорошо, сын мой, дисциплина это всегда в армии хорошо, а на войне это острая необходимость! Чуть дрогнул, отступил от выполнения обязанностей и приказа, и погибли друзья или ты сам! вмешался в разговор отец Михаил, дисциплина это в армии осознанная необходимость, базирующаяся на вере в правоту своих командиров и правильность любых их приказов, которые необходимо выполнить без раздумий. А порой отдать и жизнь для пользы дела. Идеальных частей не бывает, но особенно нам, казакам, надо стремиться к идеалу. У нас, казаков, сложная судьба и история за последние много десятилетий. Мы должны быть примером для всех других. Стране нужна обязательно новая армия со своими законами и традициями. И в этой армии должно быть место для казачьих подразделений, занимающихся традиционным делом. А опыт показывает, что победы именно там, где нормальные думающие командиры и высокий уровень дисциплины. И мы должны доказать, что казаки в армии не лишние люди.
Ты меня, святой отец, не агитируй! В Бога я и так верую, а что нам надо сделать я понимаю душой! Поэтому мы сегодня здесь. Прежде, чем сюда вернуться, знаешь скоко передумал? А теперь вот, смотрите! Мирошенко достал из кармана почти новую пачку «Мальборо», смял ее в руке, и бросил в урну, стоявшую у двери, все, больше не курю! Как дал слово!
Кузьма и отец Михаил засмеялись.
Ты молодец. Мирошенко. Если все искренне решили так же, то лично я рад за тебя и за вас, что у вас есть сила воли и вы способны переступить через свою «хочу». Расскажи о себе, а мы подумаем в какое подразделение тебя направить.
А можно нам быть вместе с Димкой и Вовкой? Мы в Абхазии воевали вместе!
А что ты умеешь делать на войне?
А все умею: из РПГ стрелять, «Шмель» знаю, мины могу обезвреживать, снайпером воевать и в разведку ходить. Мы это делали. Но на этой войне у нас есть свой счет. Поэтому мы хотим быть впереди!
Кузьма задумался, почесал затылок, что-то нарисовал на бумаге, лежавшей перед ним на столе.
Я думаю так! Говоришь, что и сапер, снайпер и разведчик? А ребята твои, Димка и Вовка?
А что ребята? Они как я! Мы с Абхазии вместе. Нас было пятеро. Двоих своих братьев мы похоронили! голос его дрогнул, а чуб свалился на глаза.
А в каком отряде вы там воевали? заинтересовался отец Михаил.
А вы что, знаете, какие там были отряды? спросил, потупившись, Мирошенко.
А я там был с казачьим отрядом атамана Поливоды. Вас в этом отряде не припомню.
Поливоду я знаю, они наступали у Пицунды. А мы были в батальоне Басаева и наступали на Сухуми. Так получилось, что попали к нему.
У Басаева? присвистнул Кузьма и посмотрел на отца Михаила, и вы хорошо его знаете и его сухумский батальон?
Так я что и гутарю! стал горячиться Мирошенко, и Черного Идриса знаем, и Большого Мурата, и всех его ребят знаем. Не один месяц были вместе. Но там и зародилась наша ненависть к ним. Черный Идрис расстрелял по приказу Басаева наших братьев Борю Широкого и Славу Михайленко. Я считаю, что просто так, ни за что. Борю за то, что тот не захотел пленного грузина убить, а Славу за то, что отказался мины в школе ставить. Мы трое еле ушли тогда от них. Он хотел и нас тоже там положить. Опасны слишком мы становились для них. У них есть понятие кровной мести! Так он понимал, что, оставшись живыми, мы становились его кровниками и будем мстить за Борю и Славу. Не ушли бы тогда вовремя, и нас бы зарыли вместе с нашими ребятами. А теперь они наши кровники. И Басаев это знает!
Отец Михаил вздохнул, и спросил:
А мусульманство вы приняли?
Нет, там разные веры были, даже калмыки буддисты, карачаевцы, черкесы, кабардинцы, хотя большинство, действительно, были мусульманами. Но мы были неверующие, кресты не носили и это Басаева устроило, когда он нас брал в отряд. Но мы всегда чувствовали его «особое» расположение. Он всегда нас вперед посылал и на разминирование, и в атаку. Да и о русских и, тем более, казаках, отзывался отрицательно.
Досталось вам, ребята! вздохнул Кузьма, положив голову на руку, задумался.
Мирошенко смотрел на него с надеждой.
Если вы нас сейчас не возьмете, то мы все равно в Чечню пойдем. Шамиль и Черный Идрис наши кровники, и они ответят за Славу и Борю своей кровью. Тогда там встретимся!
Да нет, я не об этом! извинился за задумчивость Кузьма, я думаю, куда вас вместе поставить, в какое подразделение? Вот вы говорите, что ходили на разминирование. Мины знаете?
Да, противопехотные, противотанковые, противодесантные, сигнальные, мины ловушки, противоминоискательные. ТИМ-42, ТМ-44, ПМД-6М, ПМН, ПОМЗ-2М. МБ-57, МБЗ-57! Мирошенко увлекся и стал рисовать на бумаге, лежавшей на столе, принцип действия некоторых мин и порядок их установки.
А ИМП-2 знаешь?
А как же! Видел и даже в руках держал? И ставил, и разминировал. Все советское знаю и не только. В Абхазии всякое встречалось.
Слушай, Мирошенко! Ты ходячая энциклопедия минного дела! Сам Бог велел тебе стать командиром саперного отделения в разведвзводе. Хочешь? предложил, заулыбавшись и взбивая волосы, Кузьма. Он всегда взъерошивал волосы, когда находил правильное решение.
А разведчиками никак нельзя?
Так минная разведка одна из самых важных, и саперы всегда идут впереди всех вместе с разведчиками.
Ну, в разведсаперы, так в разведсаперы! Записывайте Мирошенко Беслан Емельянович!
А чего у тебя имя мусульманское, а не казачье? спросил отец Михаил.
Так я с Зеленчукской станицы, что в Карачаево-Черкесии. Мама черкеска, а папа казак. Поэтому Шамиль и взял к себе без вопросов, что полукровка!
А твои ребята Димка и Вовка тоже имеют таких родителей?
Мы все из Черкесии и, естественно, у всех кровь разная, в том числе черкесская, карачаевская! сказал Мирошенко, немного потупившись, а если так не возьмете?
Почему не возьмем? Возьмем! Ты командир отделения, а твои ребята идут к тебе в саперную разведку. Так и записываю в свой блокнот Мирошенко Беслан Емельянович. А языки черкесский, карачаевский или кабардинский знаете?
Черкесский знаем, кабардинский понимаем, карачаевский тоже, хотя он другой группы языков, как и балкарский. Объясниться сможем. А с черкесами в своей станице росли. Вместе хулиганили, вместе учились. По-разному и разговаривали. Друзей много из них. На пастбищах вместе время проводили, скот пасли у большого и малого Бермамыта.
Языки это в нашем деле хорошо и даже очень надо! Кузьма посмотрел на отца Михаила и тот кивнул ему головой.
Пишите тогда и Вовку с Димкой. Николаев Дмитрий Борисович и Каноков Владимир, Мирошенко немного смешался, затем, открыв дверь, крикнул, обращаясь к ожидавшим его друзьям, Вовка, как тебя по отчеству? А то я забыл!
Мансурович! крикнул тот из тамбура.
Мансурович он! крикнул Мирошенко Кузьме.
Беслан Емельянович, берите своих друзей! Мы с ним побеседуем позже, раз вы все о них рассказали. И следуйте к КПП, там увидите палаточный лагерь. Вам туда. А все остальное Михаил Юрьевич, командир разведвзвода, вам он расскажет и покажет, что где получать и что делать. Вливайтесь в нашу подготовку! Кузьма улыбнулся.
Мирошенко с сияющим лицом повернулся, вышел и из коридора послышался радостный шум.
Когда Беслан вышел, отец Михаил спросил Кузьму:
А вы, Кузьма Степанович, откуда минное дело знаете? Вы же моряк?