В каком-то смысле это правильно. Добрячки и простачки не выживут в мире акул.
Пирог получился хорошим я все-таки был отличным поваром. Но мне нужен был идеал.
Значит, завтра я вернусь в «Кошек» и получу свой рецепт.
***
Глория
Миледи, я в восхищении, мужчина с зализанными темными волосами, невероятно жирный, одетый так, как одеваются господа из министерств, протянул мне букет нарциссов, и «Кошек» сразу же заполнил тонкий аромат. Вы просто мастер в приготовлении мяса. Мой личный повар прошел обучение у профессионалов Благословенного края, но ему далеко до ваших умений и талантов.
Значит, личный повар. Вот сколько шума наделала статья Виктора Фаренти теперь ко мне заходят те, кто может себе позволить собственную кухню. Я читала о таком: повара изобретают особые рецепты для состоятельных господ, а потом патентуют их под хозяйским именем. Соус Бержерак, например. Горчица, лимонный сок, оливковое масло, соленые анчоусы и куриное яйцо говорят, старый промышленник Бертран Бержерак был редкостной сволочью, и соус его имени единственное хорошее, что от него осталось.
Благодарю вас, ответила я с тем холодным эльфийским достоинством, которое напоминает этим господам о том, насколько велика пропасть между нами. Моя мать эльфийская княжна, я родилась в законном браке с принцем Благословенного края: я никогда об этом не забывала, а значит, и другие не позволяли себе вольностей. Я понимала, с чем пришел этот господин: после цветов и комплиментов последует предложение работать на его кухне, и мне это было нужно примерно так же, как прошлогодний снег.
Я слышал, вы прекрасно готовите красную рыбу? осведомился мой визави и, нарочито хлопнув себя по лбу, произнес: От волнения совсем забыл представиться: Анри Айзен, второй заместитель министра здравоохранения.
Я одарила его вторым сдержанным кивком и ответила:
Искренне рада нашему знакомству, господин Айзен. Да, я готовлю красную рыбу в сливках с чинскими мелкими помидорами и шпинатом.
Айзен завел глаза к потолку.
Звучит божественно, дорогая госпожа Глория! Как вы смотрите на то, чтобы готовить такую рыбу для меня?
Частный заказ? уточнила я. Или вы предлагаете мне должность вашего личного повара?
Эльфийская принцесса в такой роли это не по чину второму заместителю министра, и он это прекрасно понимал. Айзен улыбнулся, его бледно-голубые глаза остро сверкнули, и он вынул из кармана чековую книжку.
Я хотел бы ежедневно обедать у вас. Красная рыба в сливках с чинскими мелкими помидорами и шпинатом о, это звучит, словно песня! Словно целая опера! Вас устроит, если я буду приходить в половине второго?
Я прищурилась, словно прикидывала свой график. Половина второго, горячая пора: у чиновников и преподавателей обеденный перерыв, а в «Кошках» аншлаг. Но и такими гостями, как Анри Айзен, тоже не разбрасываются; я кивнула и ответила:
Приходите, я буду рада.
Айзен удовлетворенно улыбнулся и, положив книжку на стойку, принялся выписывать чек. Мимо него прошла Магда; поднос в ее руках едва не трескался от тарелок. Бросив взгляд на кухню, я увидела Виктора, который отмывал сковороду, и мне стало немного теплее.
Вместе со мной будут еще трое моих помощников, мы займем целый столик, произнес Айзен. Я кивнула: четверо гостей лучше, чем один. Вон тот, в углу, в некотором отдалении.
Хорошо, господин Айзен, я зарезервирую его для вас. Какие-то пожелания по поводу гарнира? Напитков?
У вашего черного риса утонченный вкус, похвалил Айзен, на нем и остановимся. Чай и простая вода меня устроят. Десертов не нужно, я не ем сладкое. Вот, возьмите, дорогая госпожа Глория: это оплата наших визитов за первую неделю.
Я бросила взгляд на строчку в чеке и подумала, что такую сумму зарабатываю за месяц. Айзен не экономил на том, что ему нравилось. Вот и замечательно.
Благодарю вас, ответила я, убирая чек в записную книжку. Сегодня надо быстро метнуться в банк, обналичить его и положить деньги на счет. Я чем-то еще могу вам помочь?
Племянник ректора королевской академии магии и артефакторики сегодня ночью скончался в Первом Медицинском госпитале от опухоли мозга, сообщил Айзен. Я не сразу поняла, о каком племяннике и каком ректоре он говорил: у меня было слишком много дел, чтобы держать в памяти свое прошлое а потом я настолько удивилась, что с трудом сумела сохранить невозмутимое выражение лица.
Умер и умер. Мне-то что?
Я могу только соболезновать господину ректору, ледяным тоном ответила я. Айзен кивнул.
Ректор отправил специальную комиссию для вскрытия. Пытался доказать, что его дражайший родственник, которому приготовили место на кафедре, не просто умер, а был убит. Боевое заклинание Хайдвига я знаю, что у вас оно получалось намного лучше, чем у остальных ваших сокурсников.
Аромат цветов вдруг сделался настолько резким, что меня стало тошнить. Вот, значит, как: мало было меня опозорить на выпускном экзамене, отнять мечту, выбросить из академии теперь меня хотели обвинить в предумышленном убийстве. Мотив, конечно, был железным, а эльфы известны своей мстительностью и жестокостью.
Ну что, Глория, будешь ждать полицию?
Я ни в чем не виновата, только и смогла ответить я. Айзен дружески похлопал меня по руке.
Разумеется, дорогая Глория! Я лично осматривал тело покойного и не нашел ни единого следа Хайдвига. Несчастный умер от естественных причин, но вы же понимаете
Мне сделалось холодно. Захотелось повесить на дверь табличку «Закрыто», первым же поездом уехать в Келлеман и больше никогда не возвращаться в столицу.
Господин ректор не успокоится, сказала я. Айзен расплылся в улыбке сытого удава и кивнул.
Разумеется, Глория. Но если вы будете хорошо меня кормить, то мы все это уладим.
***
Виктор
Конечно, Айзену надо было не только обедать. Со своего места я видел, как маслянисто поблескивают его глазки, когда он смотрит на Глорию, и понимал: он тоже ищет подход к прекрасной поварихе. Жена-эльфийка способна поднять мужа-человека так высоко, что и не достанешь. Глядя, как он вручает ей цветы, я ощутил укол чувства, отдаленно похожего на ревность.
Впрочем, с чего бы мне ревновать ее по-настоящему? Глория, конечно, прекрасна но я здесь не за этим. Меня интересует только рецепт удивительного пирога, и я его достану. Сегодня Глория снова готовила грушевый пирог в точности так же, как и вчера, я смотрел, не открывая глаз, и не увидел ничего нового.
Может, у нее в рукаве спрятан пузырек с приправой? И она подсыпает ее так, чтобы не заметил даже самый зоркий наблюдатель? Глория ведь понимает, что если у повара хорошие рецепты, то всегда найдутся те, кто захочет раздобыть их поэтому ничего не показывает до конца
Или это все-таки эльфийская магия? Нет, магии не было. Точно не было, я бы понял. Было лишь мастерство повара и особая приправа, которую Глория добавляла незаметно. Может, чинский усилитель вкуса. Может, какой-то порошок из Благословенного края.
Я это узнаю. Обязательно узнаю. Воспоминание о том, как вчера тарелка полетела в стену моей кухни, язвило меня и жгло я готов был на все, чтобы загасить этот огонь.
Это ведь Айзен был? поинтересовался я, когда Глория вернулась на кухню.
Айзен, верно. Ты с ним знаком? удивилась она.
Я видел Айзена в дорогом столичном борделе, где умелые девицы от души стегали его плеткой по нежным местам, но, разумеется, об этом не стоило говорить Глории.
Да, видел его несколько раз на борьбе, он большой поклонник Панзуны Чесси, ответил я. Что он хотел?
Глория улыбнулась и, встав за стол, принялась начинять куриные конвертики зеленым луком и грибами.
Будет ежедневно обедать со своими помощниками. Черный рис и лосось в сливках, ответила она. Я понимающе кивнул. Если здесь будут обедать министерские, то скоро погребок станет новым центром столичной жизни. Потому что за обедом не просто едят здесь решают важные дела, настолько важные, что обычных гостей сюда уже не пустят. И не надо будет ставить охрану у входа Глория повысит цену настолько, что ее пироги и мясо станут не по зубам простым горожанам, которые сейчас выстраиваются в очередь у дверей «Трех кошек».
У него такой вид, словно он хочет от тебя не только еды, хмуро заметил я. Снова царапнуло ревностью, и я осадил себя: я не должен ревновать. Показывать ревность да, потому что Глория должна думать, что я за ней ухаживаю. Но у меня не может быть этого неприятного чувства, от которого становится горько во рту.
Ох, ну что ты говоришь! Глория рассмеялась, но смех был слишком уж искусственным. Зачем ему нужна повариха?
Ты ведь не простая повариха, ответил я. Ты эльфийка. Представляешь, что будет, если ты выйдешь за него замуж?
Глория посмотрела на меня так, словно я говорил какую-то невообразимую чушь.
Я повариха, ответила она с нервным смешком. Домовой поставил передо мной очередную стопку тарелок, и я принялся за мытье. У меня нет ни связей, ни богатой родни.
Но ты эльфийка, повторил я, бросил в воду губку и мрачно сообщил: Пусть только попробует тянуть к тебе руки. Я их повырываю.
Конечно, у меня были связи и деньги но не такие, чтобы вырывать руки министерским. Но моя решительность понравилась Глории она улыбнулась, тепло и ласково, и я улыбнулся в ответ.
Как хорошо, что меня есть, кому защитить, сказала она.
Я думал, ты поняла это, когда на нас напали те выпивохи, ответил я и, отложив губку, произнес искренне и горячо: Глория, в самом деле! Ты хорошая. Ты очень хорошая. Я никому и никогда не позволю тебя обидеть. Если тебе понадобится любая моя помощь только скажи.
Я запоздало подумал, что все это похоже на признание в любви, но замолчать уже не мог. Какая-то часть моего разума хваталась за голову и кричала: да заткнись ты уже! но другой части, большей, хотелось говорить. Потому что Глория смотрела на меня мягким светлым взглядом, и я становился кем-то другим.
Не циничным кулинарным критиком, который испытывал удовольствие, когда его статьи разоряли рестораторов. Не журналистом, который мог проникнуть, куда угодно, и выведать, что угодно.
Просто человеком, который вдруг прикоснулся к тому, что могло быть его счастьем.
Прикоснулся и отдернул руку. Осадил себя.
Я здесь не за этим. И счастье мое совсем в другом.
Ты тоже хороший, негромко сказала Глория. Домовые, которые сбились пушистой стайкой возле печей, смотрели на нас с искренним любопытством в черных бусинках глаз. Я рада, что у меня появился такой друг.
Я провел губкой по тарелке и с грустной улыбкой ответил:
Я бы хотел быть кем-то большим. Не просто другом.
И вдруг понял, что дело тут не только в рецепте пирога но это понимание настолько ошарашило меня, что я торопливо отстранил его. Выкинул из головы. Снова улыбнулся.
Глория улыбнулась в ответ и, отвернувшись от меня, вновь взялась за куриные конвертики. Заказов было много. Очередь гостей растянулась до соседнего квартала.
Я вздохнул и принялся мыть тарелки. Пока мне оставалось только это.
***
Глория
Отличная штука этот грушевый пирог, сказал Виктор, когда рабочий день закончился, и мы вышли из погребка. К завтрашнему дню все было готово, я успела обналичить чек и заказать свежайшую форель, которую должны были привезти в полдень, сразу после улова.
Мне нужны обеспеченные гости, которые готовы хорошо платить за обед.
Это с подачи моих домовых, ответила я. Когда мама привезла их в столицу, то они захватили с собой старую тетрадку с рецептами. Там много всего, что потом пошло в меню.
Виктор улыбнулся и вдруг сказал без перехода:
Береги себя, пожалуйста. И будь осторожна с Айзеном.
Его слова и взгляд согрели меня за годы учебы я отвыкла от того, что рядом может быть кто-то близкий. Маги и артефакторы во многом одиночки. У меня были приятельницы, с которыми я ходила в театры и кофейни, у меня были соседки по комнате в общежитии, но сейчас Виктор смотрел мне в глаза, и я чувствовала себя правильно. Я была на своем месте.
Хорошо, негромко ответила я. Буду.
Он проводил меня до дома и, поднявшись на свой третий этаж, я бросила взгляд в окно и увидела, как Виктор идет по улице, спрятав руки в карманы пальто усталый, одинокий и счастливый. Я чувствовала его счастье, словно маленькое солнце в ладонях.
Сюрприз ждал меня, когда я открыла дверь квартиры. Вспыхнули лампы во всех комнатах. Я увидела, что возле входа в гостиную стоят двое мужчин в неприметных темно-серых костюмах, и в животе заворочался холодный клубок. Грабители нет. Ректор послал их, чтобы расправиться со мной после смерти обожаемого родственника возможно.
Кто вы? спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. Правая рука мягко легла на ручку двери: толкнуть ее, вывалиться в подъезд, выбежать на улицу. Дверная ручка ухнула в пустоту, я чуть не упала из подъезда в квартиру зашел третий незнакомец в темно-сером и мягко толкнул меня вперед.
Не волнуйтесь, госпожа Фьярвисдоттир, проходите, сухо произнес один из стоявших у гостиной и бросил кому-то: Она здесь.
Окатить их заклинанием Валунси, что ли? От него кожа покрывается кровавыми волдырями, и им еще долго будет не до меня Я медленно вошла в гостиную и надо же, увидела Айзена с очередным букетом на этот раз белые розы и пионы. Второй заместитель министра здравоохранения сидел на моем диванчике, с любопытством рассматривал пейзаж на стене и, когда я вопросительно подняла бровь, всем своим видом требуя объяснений, поинтересовался:
Какая любопытная картина, это работа Гийона?
Понятия не имею, сухо ответила я. Что вы здесь делаете?
Айзен кивнул своим людям те бесшумно выскользнули из квартиры, и я услышала шум в подъезде: встали у дверей на случай, если я окажу сопротивление их шефу. Мне сделалось мерзко словно я рухнула в жидкую теплую грязь.
Решил навестить вас, посмотреть, где живет та, которая будет кормить меня обедами, ответил Айзен. Пошевелился диван под ним издал тоскливый стон. Дорогая, ну это никуда не годится. Эльфийская принцесса не должна жить в таком болоте. Мы с вами
Нет никакого «мы», господин Айзен, отрезала я. Есть только я и мое болото.
Айзен посмотрел на меня так, что стало ясно: он не уйдет, не получив своего, а я, кажется, могу все потерять через несколько минут. Потому что никто не приходит в гости без приглашения с хорошими целями а раз так, то мне остается либо сопротивляться, либо терпеть.
И сопротивления мне не простят. Объявят, что по результатам вскрытия обнаружилось, что племянника ректора убило боевое заклинание Хайдвига, и в нем найдены личные магические нити Глории Фьярвисдоттир.
И это будет конец.
На мгновение мне непередаваемо остро, до обморока, захотелось развернуться и уехать. Вернуться в провинциальный Келлеман, к родителям, семье, друзьям но только я слишком хорошо понимала, что теперь принесу им только беду.
Повторяю свой вопрос: что вам нужно? меня могли загнать в угол, но я была принцессой и дочерью княжны, и этого никто не смог бы отнять. В глазах Айзена появился маслянистый блеск, длинный тонкий нос покраснел, словно господин заместитель приложился к бутылке.
Вы негостеприимны, мягко заметил он. Мне вдруг показалось, что за рыхлым телом Айзена скрываются толстые змеиные кольца.
Только к тем, кто приходит без приглашения.
Хорошо, обойдемся без ненужных оборотов. Я предлагаю вам переехать.
Куда же?
Диван под Айзеном снова заскрипел.
В место, намного приличнее этого. Вы эльфийская принцесса, дорогая Глория, мне это известно, хоть вы и тщательно скрываете свою родословную. Пожалуй, пришло время получить то, что вы имеете по праву. Достоинство, честь, приличное окружение.
Мне не нравилось то, что он говорил. Очень не нравилось.
Вы все же используете ненужные обороты, сказала я. Говорите прямо. Зачем вам, такому высокопоставленному господину, обычная повариха?
Айзен улыбнулся.