Значит, завтра надо всех годков, кто не пожелает писать рапорта на имя Министра обороны, списать на «Свирепый» и на их места на эскадре надо срочно запросить опытных моряков. Вопросы есть? Вопросов нет, тогда за работу! Спать нам будет некогда. Ночью погрузка артиллерийского боезапаса по тревоге.
Весь день продолжались работы и к вечеру, когда Ким и Кузьмин собрались спать, вдруг раздался стук в дверь.
Заходите! крикнул Кузьмин, взяв гитару.
Дверь открылась и в каюту ввалился офицер в зелёном пятнистом камуфляже с огромным рюкзаком на плечах. Широкое красноватое лицо его расплылось в улыбке.
Простите меня, товарищи офицеры, что нарушаю ваш покой. Если это каюта штурмана и связиста, то меня поселили к вам. Помощник командира сказал, что спат ь б у д у н а д и в а н ч и к е. А в м о р е в а с п о ч т и н е бывает в каюте. Примете?
А куда мы денемся, раз помощник сказал, что к нам, почесал голову Кузьмин, но тогда представиться надо по полной форме, как положено офицеру. Кто вы, откуда и зачем?
Офицер заулыбался еще сильнее, потом вдруг посерьёзнел и отчётливо сказал:
Старший лейтенант Полищук Валерий Васильевич. Можно просто Валера. Командир специальной группы «Стилет» разведки флота.
О-о-о-о-о-о-о! загорелись глаза у Кузьмина, разведка, всегда мечтал. Это наши морские котики?
Можно сказать и так. Хотя мы сами себя так не называем.
А как называете?
Спецназ ВМФ.
А где акваланги ваши? спросил с интересом Ким.
Акваланги загрузили в какую-то кладовку рядом с моими мичманами. Им выделили четырехместную каюту с мичманом с морской пехоты.
А называют?
Называйте нас, если хотите «стилетами», усмехнулся старлей.
И много у тебя личного состава, товарищ начальник стилетов?
Трое мичманов и один старшина. Старшина срочник будет жить в кубрике с морпехами номер двенадцать, а мичманам и морпеховскому прапору выделили четырёхместную каюту тоже в корме, улыбаясь, поведал Полищук, а вы кто будете?
Я, старший лейтенант Ким Саша, командир БЧ-4, связист корабля! представился Александр, а это старший лейтенант Кузьмин Леха главный штурман корабля.
Они крепко пожали друг другу руки.
Ким обратил внимание, что рука старлея в чёрной перчатке с обрезанными на ней пальцами и потом спросил Кузьмина:
Леха, а как же мы в море пойдём, если ты все компасы опустошил, когда на рыбалку поехали?
Все нормально, выписал на флоте новые. Дали уже поддерживающую жидкость. Девиацию всем компасам провели. Нам бы ещё на мерную линию сходить. Там знают, что на кораблях все компасы пьют, дали мне авансом.
Как это пьют компасы? заинтересовался Полищук, начавший уже разбирать свой гигантский рюкзак.
А так, пояснил Кузьмин, слушай этого неуча из ТОВВМУ. Штурмана пьют не компасы, а поддерживающую жидкость, держащую на плаву картушку. Мы тут рыбу с Кимом ловили, по случаю, и я слил поддерживающую жидкость, чтобы откупиться от рыбнадзора. Ну а потом так вышло, что мы выпили все случайно. Грелись ночью на катере.
Понятно, ответил Полищук, выкладывая на журнальный столик неизвестный пистолет.
Это что? спросил Ким, показывая на пистолет, ты что, с этим ходишь? И он у тебя заряжен?
Конечно, заряжен, а зачем носить незаряженный?
Полищук вложил пистолет в кобуру, находящуюся у него под мышкой.
А что за оружие? спросил Кузя. Я такого не видел.
Так пистолет бесшумный ближнего боя, «Вул» называется. Это оружие спецназа. А у нас есть еще пистолеты для подводной стрельбы СПП-1м. Гвоздями без шляпок стреляют даже под водой. Но и над водой огромную доску пробивает играючи. Классная вещь. Кстати, гвозди можно бросать, как ножи. Нас обучают этому.
Понятно, почесал голову Ким, чувствую, нам с тобой будет весьма интересно на боевой службе.
Надеюсь, ответил Полищук, и потом, вынув небольшую фляжку и разложив раскладные стаканчики с военно-морским флагом из кармана рюкзака, вы что-то говорили о представлении как офицера, я готов представиться!
Кузьмин засмеялся, а потом спросил:
Закусывать чем будем?
Полищук вынул из рюкзака банку тушёнки и буханку чёрного хорошо пахнущего хлеба.
У разведки всегда все есть.
Тогда по коням! скомандовал Кузьмин.
И Полищук стал разливать темноватую жидкость из фляжки по рюмкам.
Ким ножом быстро открывал банку с тушёнкой и резал хлеб.
А я дверь закрою на всякий случай, а то ненароком к нам зам или старпом забредут, пояснил Кузьмин, закрывая дверь на ключ, теперь можно посидеть чуть-чуть.
Когда все было готово, Полищук поднял свою рюмку и доложил:
Старший лейтенант спецназа Тихоокеанского флота Полищук Валерий Васильевич. Представляюсь по случаю заселения в каюту номер три.
Молодца! Приветствую тебя в каюте номер три полноправным жильцом. Представление принимается! сказал Кузьмин и, чокнувшись, выпил напиток. Что это? Поморщившись, он схватил шоколад и закусил им.
Коньяк нам выдают, пояснил Полищук, армянский.
Так, все, иду служить в спецназ, там лучше относятся к офицерам, чем на кораблях! сказал, шутя Кузьмин.
В это время в коридоре задребезжал звонок боевой тревоги.
Офицеры, поставив свои рюмки, прислушались.
Боевая тревога, боевая тревога, боевая тревога! прокричала корабельная трансляция, корабль к погрузке артиллерийского боезапаса приготовить!
Из коридора раздался топот множества ног.
Так, Ким, побежали скорей! сказал Кузьмин.
Погоди! сказал Кузьмину Ким, Валера, ты сиди в каюте и разбирай свой рюкзак. Тебя эта тревога не касается. А потом помойся и ложись спать. Простыни, подушка и одеяло в ящике под нижней койкой. Гальюн вправо от нас через две каюты. В нос бежать по тревоге по правому борту, а в корму по левому, иначе сомнут. Нас не жди эта волынка на всю ночь. Привыкай, теперь все ночи будут такие. Помойся и ложись. Вода в бачке есть. Но помни, что ее мало и на ночь надо помыться и мне и Лехе.
Почему воды мало?
Ким посмотрел на Кузьмина и чуть не рассмеялся.
Вы же у причала? спросил озадаченный Полищук.
Потому, друг Валера, пояснил Кузьмин, наверху начальников много, а светлых голов практически не осталось и продумать такую простую вещь, как водоснабжение с берега или электропитание не могут или не хотят.
На боевых кораблях количество воды всегда ограничено, и она подаётся по команде «команде руки мыть». По этому сигналу нажимаешь эту пимпочку, Ким показал на запорный кран, и наполняется до верха бочок.
А как я узнаю, когда до верха? спросил Полищук.
Очень просто, продолжал инструктировать Ким, когда в эту трубочку вода польется на сток, значит, бачок переполнен и идёт слив и тогда отпускай пимпочку, он улыбнулся.
Все, Саня, я побежал! прокричал Кузьмин, выскакивая в коридор и вливаясь в общий поток бегущих матросов, мичманов и офицеров.
На следующий день доктор делал всем офицерам матросам и мичманам прививки. Оказалось, что их надо сделать аж целых десять штук.
Запиши, что сделал мне все и закроем это дело, предложил Кузьмин.
Доктор снял резиновую перчатку и показал ему кукиш.
Знаешь, Кузя, что просишь меня сделать?
А что? спросил озадаченный Кузьмин
Совершить должностное преступление, за которое следует и уголовная ответственность, если, конечно, будут тяжкие последствия. Ты заболеешь, к примеру, какой-нибудь лихорадкой Денге или гепатитом С или ещё хуже Д, малярией или брюшным тифом. Исход может быть смертельным. А я за тебя отвечать должен? Не получится. Давай оголяйся быстрее, мне весь экипаж надо привить и ни одного не упустить, а таких шустрых, как ты, пол экипажа и ещё прикомандированных полно, рассердился доктор.
Кузьмин согласился и начал стягивать через голову тельняшку.
Ким поднялся на сигнальный после прививок, оглядел акваторию и причал и увидел, что Полищук со своими четырьмя бойцами отрабатывает приёмы рукопашного боя на торце пирса.
Морские пехотинцы, раздевшись до пояса, таскают на корабль какие-то продукты. Здоровые парни играючи хватали огромные мешки и ящики, которые матросы носили минимум по два человека, и взбегали по трапу.
К обеду на корабль приехали представители авиагруппы. Их возглавлял руководитель полётов капитан Балуев и с ним был ещё один офицер и два прапорщика техники вертолёта. Прапорщиков поселили к мичманам, капитана Балуева в каюту к командирам БЧ-2 и БЧ-3, а старлея Перепелицу в каюту к командирам БЧ-6 и БЧ-7.
На корабле, как всегда, перед походом с пассажирами, так называли всех, кто не входил в состав экипажа, с расселением их были проблемы. Они всегда решались за счёт экипажа. Флотское гостеприимство обязывало. Офицеров переселяли, как правило, в каюты мичманов, мичманов переселяли в матросский кубрик, а матросов переселяли в коффердамы, вентиляторные и на боевые посты. Другого на флоте придумано не было. Судостроительная промышленность строила корабли для экипажа с весьма небольшим запасом, но его, как правило, никогда не хватало, тем более на такие большие и значимые выходы. Раньше были большие корабли, авианосцы, ракетные крейсера, куда садились штабы и которые были приспособлены для приёма многих дополнительных людей и имели специальные каюты. Теперь же, когда на флоте не осталось практически кораблей первого ранга или они были не в строю, отдуваться за всех пришлось «Яростному».
На корабль прибывали недостающие специалисты офицеры, мичмана, старшины и матросы с различных кораблей эскадры.
Через три дня на «Яростный» сел в полном составе штаб бригады, а на соседний «Свирепый» штаб эскадры. На «Яростном» вообще не стало мест для жилья и работы офицеров. Все каюты офицеров были освобождены для флагманских специалистов бригады. Даже командир уступил свою каюту начальнику штаба бригады и переехал спать на походный диван в ходовой рубке. Старпом с замом по воспитанию поселились в штурманской, а механик у себя ПЭЖе (пост энергетики и живучести) на диванчике дежурного механика. Так как штурманская рубка была занята начальниками, в каюту командиров БЧ-1 и Б Ч -4 были поселены флагманские специалисты РЭБ (радиоэлектронной борьбы и химической службы), то Кузьмин вместе с Полищуком переехали ночевать в передающий центр. Как-то им неудобно было выселять своих мичманов на боевые посты.
Флагманские специалисты вместо реальной помощи в подготовке только отрывали командиров боевых частей от своих дел постоянными вызовами, расспросами, а что самое плохое, постоянными требованиями шила (спирта) и закуски.
По сухому нам не работается никак, говорил начальник РЭБ, ублажайте нас или мы пойдём сейчас вас проверять и так проверим, что вам не поздоровится! Выпивали флагмана, а потом ложились спать до обеда, к ужину шли на доклад к начальнику штаба, а вечером опять просили на ночь чего покрепче и повкуснее, чтобы веселее работалось.
Почти весь полученный на складах запас спирта «Яростного» ушёл на ублажение флагманских специалистов бригады и эскадры. А также значительная часть ушла на получение имущества с различных складов, которого вроде на первый взгляд не было, но как только появлялось шило, все сразу таинственным образом обнаруживалось.
Все офицеры «Яростного» валились с ног. Работали и днём, и ночью и через пять дней корабль более или менее был готов к выходу в море. В последний день командир запланировал отпустить на берег попрощаться с семьями женатых офицеров и мичманов.
Но именно за день до выхода на корабль прибыл командир похода контр-адмирал Литовченко. Вместе с ним прибыл смугловатый стройный человек, который отрекомендовался Ахмедом Анверовичем Аталгиреевым представителем «Русойл».
Это мой помощник, прошу любить и жаловать. Ему приготовить отдельную каюту, приказал Литовченко.
Командир пожал плечами и приказал заму по воспитанию уступить свою каюту.
Ты, Михаил Прохорович, переезжай пока в корабельную библиотеку, а там что-нибудь придумаем.
Замполит развёл руками, но перечить командиру не стал.
Командир, соберите мне в кают-компании офицеров всех флагманских специалистов бригады и эскадры, командира «Уверенного», продолжал отдавать приказания Литовченко, а начальника штаба флота, командующего флота и начальников управления штаба флота, я приглашу сам. Сбор назначим, он посмотрел на часы, на шестнадцать часов.
Сам Литовченко разместился в каюте флагмана, откуда он перед этим выкинул командира бригады со всеми документами.
К шестандцати часам стали подъезжать к причалу «Волги» начальников управлений. Последними приехали командующий флотом, начальник штаба флота, и начальник управления воспитания.
Сверкая большими звёздами на золотых погонах, три начальника, что-то оживлённо обсуждая, подошли к трапу. Матросы, занятые погрузкой и белые от муки, остановились прямо с мешками по стойке «смирно».
Смирно! скомандовал старший лейтенант Кузьмин, поставленный помощником в честь прибытия командующего вахтенным офицером к трапу.
Командующий легко взбежал по трапу на корабль, приложил руку к козырьку фуражки, отдавая честь военно-морскому флагу. За ним на борт поднялись начальник штаба флота, и начальник управления воспитания.
Поздоровавшись с Кузьминым и вышедшим их встречать командиром корабля за руку, командующий направился в кают-компанию.
Начальник штаба флота остановился у Кузьмина и, ничего не говоря, стал пальцем показывать на мусор, лежавший у трапа и на причале.
Так погрузка идёт, товарищ вице-адмирал, аврал. Закончим и уберём.
Начальник штаба флотом нагнулся к уху Кузьмина и тихо сказал:
К приезду командования надо было прибраться и закончить все погрузки, старлей. А если так будешь рассуждать, то быстро леем станешь или мамлеем!
Так грузимся пятый день, без перерыва. Ведь завтра в море. Не успеем погрузить, придётся что-то оставить на причале.
Значит, надо грузиться было более интенсивно и быстро, товарищ старший лейтенант, чтобы успеть это сделать раньше! Если надо, поставить два трапа, три, а если мало, то и более. Ну да ладно работайте! и начальник штаба повернулся и пошёл в сторону надстройки, где размещалась кают-компания офицеров.
Чего он тебе сказал? хмуро спросил подошедший помощник командира.
Да пошёл он! Говорит, что плохо грузимся. Что надо было поставить два или три трапа на корму, чтобы успеть все погрузить своевременно.
Помощник тяжело вздохнул, махнул рукой и пошёл на бак разбираться с размещением шкиперского имущества.
Я бы хоть сегодня сбежал из этого дурдома! сказал Ким, пришедший на ют к трапу, чтобы встретить какого-то специалиста с завода связи.
Поскорей бы в море, ответил Кузьмин, а то здесь так обрыдло, надеюсь, что хоть в море меньше проверяющих и помогающих пить шило будет. Я уже начал ненавидеть, что нам выдают спирт. Лучше бы выдавали яд.
Не беспокойся, Кузя, усмехнулся Ким, если бы не было шила, то наши флагмана заставили бы нас с тобой бегать в магазины за водкой. И не факт, что это было бы лучше. Они же не могут без этого. Один из моих «проверял» или, как ты говоришь, «помогал» из штаба флота все шило, выданное на поход, вынес в канистрочках, а заодно и пол ЗИПа моего разграбил ради своей машины и гаража. И попробуй не дать тут же начнёт придираться и мешать готовить боевую часть к выходу. Стул-раскладушку, стоявшую у меня в каюте, спёр.
Хорошо хоть нас в этот дурдом не позвали, сказал помощник, пробуя ногой натяжение канатов.
А м ы т а м н е н у ж н ы, отозвался Кузьмин, без нас за нас решат. Жаль только, что в море не они пойдут, а мы. И нам придётся бороться со всем, что они здесь за нас нарешали.