Впрочем, если вернуться к мыслям, одолевавшим сейчас Илью Петровича, то можно было понять, что его заинтересованность в повышении сильно снизилась после утренней речи Сергея Петровича Ушакова.
Губернатор озвучил то, что давно зрело в обществе, и всего лишь облек существующие настроения в слова, спущенные, возможно, с самого императорского трона. Эпоха Александра Второго заканчивалась и начиналась эпоха его второго сына, Александра Третьего. Начиналось отступление от движения к свободам и обновлению уклада жизни, которое начал в империи его покойный отец, и которое, кстати, принесло очень много забот полиции, ибо обнищавшее крестьянство было склонно к множеству бытовых преступлений и разбою. Губернатор нацелил верхние чины полиции на ужесточение надзора за соблюдением текущих установок.
Сами установки тоже менялись. Как сказал губернатор, отныне нужно усилить внимание и наблюдение за антиправительственными проповедниками, народовольцами и прочими бомбистами.
Это, конечно, неудивительно. Сколько было уже покушений, которые завершились убийством императора! Столбов перекрестился при этом воспоминании. Однако он по-другому представлял себе полицейскую деятельность. В ней бомбист был просто преступником, одним из многих их видов. А сосредоточиться на вольнодумстве молодёжи в то время, когда не хватает людей, чтобы ловить душегубов, разумным для него не казалось. Губернатор приказал изучить новейшие и, как представлялось, эффективные методы жандармского подполковника Судейкина по установлению слежки и вербовки информаторов.
Но как, скажите, пожалуйста, относиться к тому, что под подозрения попадают люди, не совершившие никаких преступлений, а всего лишь имеющие пытливый ум? Шутка ли сказать, установили негласное наблюдением за графом Толстым. Зачем, спрашивается? Гордость России, известный писатель. Столбов знал графа лично ещё по защите Севастополя. Лев Николаевич был храбрый офицер, радеющий об отчизне, а тут полицейский надзор на ним. Происходило что-то неправильное. Столбов пока не мог сформулировать для себя окончательное отношение к происходящему, что и являлось причиной его мучительных раздумий.
Лошадь наконец добрела до полицейского дома. Илья Петрович в задумчивости спрыгнул с коня и угодил сапогами, начищенными до блеска по случаю приёма у губернатора, прямо во взбитую многими ногами и копытами жижу грязи. Всю неделю были грозы и дожди, которые размыли все дороги. Илья Петрович оглядел сапоги и чертыхнулся, но делать уже было нечего. Он стоял по щиколотку в грязи.
Открылась дверь и вышел один из его городовых.
Ничего, Петрович, не грусти, отмоется. Сейчас все мы такие грязь везде, не объедешь и не обойдешь, попытался он успокоить Столбова, не поняв настоящей причины его плохого настроения.
Илья Петрович молча передал поводья городовому и прошел внутрь.
Вас там ожидают, крикнул ему вдогонку городовой.
Кто?
Но навстречу ему уже поднимался со стула, что стоял рядом со столом писаря, молодой незнакомый человек в форме урядника. Столбов обратил внимание, что на черных погонах выпушка была не из оранжевой, а из бело-жёлтой шерсти.
«Из благородных, подумал Илья Петрович, Наверное, что-то просить пришел».
Урядник Трегубов, представился молодой человек. Только поступил на службу, добавил он, видя недоумение на лице Столбова.
А-а, ну заходите, Илья Петрович прошел к себе в кабинет. Закройте дверь и садитесь.
Пристав взял со стола графин с остатками вчерашнего кваса и двумя жадными глотками допил его, пока молодой урядник, ёрзая, усаживался стуле. Столбов тоже сел, напротив него, через стол, задумчиво поглаживая уже появившуюся с утра небольшую щетину на шеках. Он был ещё в своих мыслях. Затем медленно перевел взгляд на Трегубов.
Ну-с, что вы хотите молодой человек?
Мне крайне неловко, но я хотел бы просить вас об услуге, начал Иван.
«Я угадал», подумал про себя Столбов, а вслух сказал:
Молодой человек я понимаю ваши амбиции, но у нас все начинают с уездных деревень. Вас ведь туда направили?
Да, смутился молодой урядник, но я не об этом.
О чём же тогда? нетерпеливо прервал его пристав.
Мой друг, Михаил Торотынский, его заключили в тюрьму по подозрению в убийстве.
И что же?
Я знаю, что вы специалист по таким делам, и очень часто открывали правду.
Разве следствие не будет вестись?
Будет, ответил Иван.
Разве вы подозреваете губернскую полицию в предвзятости, молодой человек?
Ни в коем случае, горячо возразил Иван. Но случай очень сложный.
Нет доказательств?
Наоборот, торопливо проговорил Трегубов, слишком много. Все видели, как произошёл сей несчастный случай, в том числе и ваш покорный слуга.
Тогда, сказал Илья Петрович, вставая со стула и давая таким образом понять, что разговор закончен, вашему другу нужен хороший адвокат.
Именно, ответил Иван, тоже вставая, но продолжая диалог, а такого нет. Тут нужен был бы кто-то как Анатолий Фёдорович.
Какой Анатолий Фёдорович?
Кони.
Ваш друг что, убил градоначальника? забеспокоился Столбов, вспомнив утренний приём у губернатора и то, что Кони несколько лет назад защищал Засулич, стрелявшую в градоначальника Петербурга Трепова.
Нет, ответил Трегубов. Понимаете, ружье выстрелило случайно, и при этом все вокруг видели выстрел кажется особенно и расследовать нечего, но Михаил даже не знал, что оно заряжено.
То есть вы считаете это несчастным случаем? пристав снова сел, с облечением от того, что на вверенной ему территории не случилось громкое политическое убийство.
Да, но я опасаюсь, что никто не примет это в расчет.
Послушайте, молодой человек, у вашего друга есть деньги?
Есть, но
Мой совет остаётся тем же: пусть наймёт адвоката.
Но, может быть, вы могли бы провести допрос? зашёл с другой стороны Иван. Не могу же я допрашивать его. Я друг и свидетель одновременно.
Нет, конечно, вы не можете, сразу согласился Столбов. Тем более вы только поступили на службу и опыта у вас соответствующего нет. Допрос проведёт -
Столбов задумался кому поручить это дело и понял, что в ближайшую неделю точно все заняты, людей в полиции совершенно не хватало. Служба в ней была непопулярна среди образованной молодежи. Он посмотрел на молодого урядника. Может, действительно ему съездить на допрос, заодно оценить новоиспеченного сотрудника. Интересно, зачем этот пошел служить в полицию? Сразу видно из благородной семьи, и, судя по речи и манерам, с хорошим образованием.
Хорошо, вздохнул Илья Петрович. Рассказывайте, что там приключилось у вашего друга.
Это несчастный случай, облегченно заторопился вновь севший на стул Трегубов. Мы собрались на ужин в поместье моего друга.
Что за поместье? уточнил пристав.
«Родники» называется.
Сахарозаводчика Алексея Торотынского?
Да! То есть нет, поправился Иван, теперь его сына, Михаила, а Алексей Константинович, ныне покойный, его отец.
Стало быть, это и есть ваш друг. Продолжайте.
Мы собрались.
Мы это кто?
Я, Михаил, соседи Шляпниковы, управляющая имением, директор завода. Ах, да, ещё доктор Рар был.
Знаю такого, земский врач. Дальше.
И тут опять приехал пьяный Медведев. Он, собственно, и есть жертва.
Тоже приглашен был? Опоздал? Откуда он приехал? спросил Столбов.
Э Нет, не был приглашен, а приехал из своего поместья. Он тоже сосед, ответил Иван.
Понятно, не был приглашен и был пьян. Какая цель визита?
Э.. Иван снова задумался, как сформулировать ответ. Приехал зарубить Михаила на дуэли саблей.
Этому есть причина? Илья Петрович поднял глаза на Трегубова.
Да. Понимаете, бывшая невеста капитана Медведева, Мария Александровна, теперь стала невестой Михаила Алексеевича.
То есть у вашего друга был полный резон застрелить капитана Медведева? твердым голосом задал вопрос Столбов.
Э Как раз нет, Иван смутился от того, что перечил своему начальнику, невеста ушла к нему, а не наоборот. Это капитан Медведев хотел убить Михаила. У него был резон.
«А он не глуп», подумал об уряднике Столбов и спросил:
У невесты есть фамилия?
Мглевская Мария Александровна, у них тоже имение рядом, соседи.
Не слышал о таких. Что было дальше?
Дальше Михаил взял ружье, пугач, которое никогда не заряжают пулями, а оно случайно выстрелило.
Насколько случайно?
Капитан был на лошади, а Михаил стоял перед ним, он просто хотел отпугнуть ружьем Медведева, тот был с саблей, а тут лошадь на дыбы. Он и нажал курок случайно.
Выглядело бы действительно как случайность, но есть одно но, прервал Трегубова Илья Петрович.
Пуля? Иван посмотрел на пристава.
«Да, совсем неглуп», снова подумал Столбов и сказал:
Да, пуля. Вы говорили, что ружье всегда было не заряжено. Получается, что ваш друг зарядил его перед тем, как выйти к капитану, а это значит, он имел намерение не только испугать его.
Всё так и выглядит, вы правы. Именно поэтому я и пришёл к вам. Если мы узнаем в ходе сыска, что Михаил не имеет отношения к пуле и не знал о ней, значит это случайность, и не нужны хорошие адвокаты.
Пока сложно сказать, но да, такое возможно, ответил Столбов. Ответьте мне на один вопрос.
Какой?
Вы так уверены в своём друге? пристав пристально посмотрел в лицо Трегубова.
Да, уверен, твердо заявил Иван.
Хорошо, что есть такие друзья. Где содержат Михаила?
В новой городской тюрьме.
Завтра навестим его, а сейчас идите, приступайте к своим обязанностям.
3
Утреннее солнце грело уже совсем по-летнему. Два всадника, беседуя, двигались бок о бок по направлению из города. Молодой урядник рассказывал Илье Петровичу Столбову почему он пошёл в полицию.
Может быть, мне стоило пойти в училище, а затем в армию, однако батюшка распорядился пойти в гимназию. Очевидно, он питал какие-то планы на моё будущее, которые не сбылись по причине известных событий.
Получается, что Вы на службе, чтобы иметь жалованье для Вас и вашей сестры. Двести рублей жалованья в год, хотя бы и с компенсацией за жильё и обмундирование, совсем негусто на двоих.
Пока нам хватает. Мы и не привыкли к роскоши, в последние годы у нас было совсем плохо с деньгами, батюшка всё проигрывал. Но я бы не сказал, что у меня не было выбора. Если Вы подразумеваете это, конечно.
Столбов промолчал, ожидая продолжения от своего молодого спутника.
Выбор был. Михаил предлагал работать у него, кроме того, были варианты и с государственной службой.
Тогда почему именно полиция? удивился Столбов. Платят немного, а забот не счесть. Не лучше ли было сидеть в конторе и бухгалтерствовать, например?
Я бы хотел служить, а не сидеть всю жизнь в конторе. Трудностей я не боюсь, кроме того, мне интересна работа в полиции.
Чем же это?
Здесь можно применять свои способности к расследованиям. Это же очень интересно! Вы читали Эдгара По?
Нет, не слышал про такого, признался Столбов.
Американский писатель, очень модный. Пишет так, что зачитаешься. У него есть произведения про Огюста Дюпена. Так вот, этот господин Дюпен одной лишь силою ума расследует преступления. Например, в рассказе «Убийство на улице Морг», он понимает, что ужасные убийства женщин совершила обезьяна.
Хм, обезьяна вот как, скептически отозвался пристав. Однако, в наших краях обезьяны не водятся, это Вам не Америка.
Там действие происходит в Париже.
Не важно, тем более, от Парижа мы тоже далеко. У нас, извините, и преступления другие никакой экзотики, напился мужик и в горячке зарубил топором жену. А Вам всё это придётся разгребать и оформлять. Большой силы ума такое не требует, а вот усердие и терпение нужны.
Трегубов растерялся, не зная, что и ответить, но уверенности в том, что его слава, как расследователя громких преступлений ещё впереди, слова Ильи Петровича не поколебали. Тем более, что он видел явные параллели в происхождении и судьбе себя и Огюста Дюпена: оба из благородных семей, оба оказались разорены, оба вовлечены в расследование убийства.
Тем временем они добрались до Всехсвятского кладбища. Показалось здание новой тюрьмы, построенное построенной купцом Басовым, взамен уже обветшалой прежней. За каменной стеной в несколько метров высотой, располагалось трехэтажное здание, с четвертым подземным этажом, из нескольких объединенных корпусов. Полицейские подъехали к воротам, укрепленным железными конструкциями.
Доброго утра. Мне нужен дежурный офицер, обратился Столбов к часовому.
Вы по гражданским, Ваше благородие?
Да.
Тогда Вам в тот корпус, поручик Липецкий, должен быть там сейчас.
Да, знаю, не первый раз тут. Поехали, Иван.
Поручик Липецкий оказался худым невысоким офицером с острым носом и резкими движениями.
Илья Петрович, приветствовал он Столбова, бросив мимолетный взгляд на Трегубова, какими судьбами?
Нужно допросить Торотынского Михаила Алексеевича, знаете такого?
Да, недавно поступил, в моё дежурство как раз. Сейчас посмотрю Ага, камера номер три. Давайте, я Вас сопровожу.
Липецкий повёл полицейских в мужскую часть корпуса. Дверь с железной решетчатой форточкой запиралась снаружи железным засовом. Поручик открыл дверь и первым прошёл в камеру.
Прошу.
Илья Петрович и Иван прошли в камеру, имевшую два зарешеченных окна и кирпичную голландскую печку внутри. Но внимание Трегубова сразу привлек поднявшийся с деревянных нар Михаил. Под глазами молодого человека были темные круги, черты лица заострились, а на щеках выступила щетина.
Ваня? удивленно проговорил он.
Спасибо Алексей, повернулся к Липецкому Столбов.
Хорошо, я пошёл, если что будет нужно, сразу зовите.
Спасибо, ещё раз сказал Столбов, и Липецкий покинул камеру, прикрыв дверь.
Мы здесь официально, господин Торотынский. Иван будет записывать наш разговор, пристав бросил взгляд на Ивана, давая тому понять, что пришло время заняться исполнением служебных обязанностей.
Иван убедил меня заняться этим делом. Но общаться вам тет-а-тет, как участникам инцидента, свидетелю и подозреваемому, я запрещаю, не обессудьте. Вы меня поняли?
Да, сказал Иван, а Михаил просто кивнул, при этом друзья обменялись взглядами.
Хорошо, давайте присядем и начнем. Меня, молодой человек, зовут Илья Петрович, на данный момент я исполняю обязанности помощника исправника Тульской губернии. Как Вас зовут я, естественно, осведомлён, и вашу историю в интерпретации урядника Трегубова уже слышал, теперь хочу послушать Вас.
С чего мне начать? спокойно спросил Михаил.
А Вы сами как думаете, где начало этой истории?
Торотынский задумался и вздохнул.
Я думаю, что началось всё тогда, когда Медведев узнал, что мы с отцом Марии Александровны договорились по осени сыграть свадьбу. С точной датой ещё не определились.
Когда это было? спросил Столбов и посмотрел на урядника, чтобы убедиться, что тот всё записывает.
Договорились около месяца назад, а когда узнал капитан Медведев не знаю, ответил Михаил.
Что дальше?
Дальше он начал преследовать Марию Александровну. Не понимаю, что у него там в голове было, но он совершенно безосновательно считал, что она его невеста. Он приехал к ним в имение, и её батюшка всё доходчиво ему объяснил. Однако он продолжал проявлять упрямство, и я уже хотел поехать к нему и поговорить с ним сам.
Но этого не случилось?
Нет.
Почему?
Мария Александровна, зная характер Медведева, отговорила меня, сказала, что нам не нужен скандал, нужно подождать чтобы всё само улеглось.
А что за характер был у капитана?