Офисные служащие заполняли сквер за полчаса до начала второй трети, они спешили на свои рабочие места, перехватывая у прилавка, стоящего возле закусочной, пончики и кофе. Когда поток людей иссякал, к закусочной подъезжал грузовик, выгружал полуфабрикаты, двое работников начинали раскладывать по емкостям нарезанную начинку и круги теста. Одного из них звали Хорхе, второго Симон, они поровну владели закусочной, но почему-то посетители помнили имя только первого.
Толстый высокий мужчина средних лет, с залысинами и приветливым лицом, подошёл к высокому офисному зданию за десять минут до начала рабочего дня, поздоровался с полусонным охранником и поднялся в лифте на последний, девятый, этаж, бережно придерживая рукой кожаный портфель. Мужчина сильно хромал и передвигался, опираясь на трость.
Привет, Кевин, как прошли рождественские праздники? секретарша, невысокая полноватая блондинка с огненно-красными губами, полировала ногти, сидя за стойкой.
Отлично, Джен, уж отдохнул так отдохнул, отлично провёл время. Съездил на побережье, погрелся на песочке, половил рыбу с катера, толстяк достал из пузатого портфеля сиреневую коробочку с вдавленным логотипом, протянул девушке, печенье от Гринвальда.
Ты просто душка, знаешь, как понравиться женщине, Джена небрежно бросила подарок в ящик. Что с ногой?
С лодки упал, Кевин замахал одной рукой, изображая момент падения. Врачи сказали, что ещё неделю, а то и две буду хромать. Что нового?
Филис позавчера развелась, Джена наклонилась, перешла на громкий шёпот, и угощает всех выпивкой, похоже, она сама два дня навеселе. Шеф будет только после обеда, не раньше шести. Пойдешь с нами к Хорхе?
Только не сегодня, после праздников что-то печень пошаливает, мужчина скорчил страдальческую физиономию. Посижу, поработаю, через два дня встреча с транспортниками, если запорю отчёт, шеф меня съест.
Как знаешь девушка пожала плечами и снова уткнулась в монитор. Стройные мускулистые брюнеты привлекали Джену куда больше лысых толстых зануд, но она старалась быть любезной, особенно с Кевином тот никогда не переходил границ и вёл себя как джентльмен.
Офис постепенно заполняли сотрудники, до обеда они в основном занимались тем, что обсуждали последние праздники и особенно Последнюю ночь. Филис достала из ящика стола бутылку виски, и крохотные стаканчики несколько раз наполнились и опустели. В три часа пятьдесят пять минут второй трети все они, кроме Кевина, которому уже успели посочувствовать, встали и гурьбой направились к выходу. Мужчина помахал им рукой, доставая из портфеля контейнер с чем-то не очень аппетитным.
Дождавшись, когда все ушли, он некоторое время сидел, обхватив крупную голову руками, словно что-то обдумывал. Потом швырнул портфель на стол и достал оттуда емкость с едой, наклонился вбок, выдвигая нижний ящик стола. На столе появилось полтора десятка свёртков, до этого лежавших в ящике, он принялся их разворачивать, доставая детали какого-то устройства. Последним был блок с пружиной на конце, к нему Кевин начал крепить остальные части неторопливыми уверенными движениями. Он управился за несколько минут, и теперь перед ним на столе лежал почти собранный карабин. Не хватало только батареи и ствола.
Батарея нашлась в лотке с едой, Кевин вытер её салфеткой и прищёлкнул к магнитным захватам, засунул то, что получилось, под пиджак и потопал к выходу. Казалось, он хромает ещё сильнее.
По пожарной лестнице мужчина добрался до технического этажа, тяжело дыша, прикрыл за собой люк и прошёл в дальний угол, по пути достав из-за воздуховода туристский коврик и небольшой рюкзак. Расстелил коврик на полу в самом углу возле окна, выходящего на ратушу, тяжело опустился на колени. Руки его немного тряслись. От трости отделился набалдашник, а сама она стала последней деталью карабина. Из рюкзака мужчина достал такт-очки и снайперскую перчатку, на секунду задумался, потом нацепил очки на голову, натянул на правую руку, притронулся стальной пластиной на ремешке, охватывающем кисть, к выступу на очках, нажал на карабине матовую кнопку, и магнитный блок загудел, блок сопряжения мигнул зелёным, соединяя очки с прицелом и перчаткой.
Дневной свет просачивался на этаж через длинное невысокое окно, идущее по периметру прямо на высоте пола. Кевин приложил к стеклу набалдашник трости, вырезал отверстие, просунул в него дуло карабина, попробовал прицелиться. С первого раза не получилось, отверстие было расположено слишком высоко. Но офисного работника это не смутило, Кевин передвинул коврик на полметра в сторону, сделал отверстие на нужной высоте, поёрзал на полу. Часы на ратуше показывали четыре часа двадцать восемь минут второй трети.
* * *
Без пяти минут второй трети Павел Веласкес проснулся от того, что шершавый язык пытался содрать кожу с его щеки.
Кровати для людей, он попытался спихнуть чёрного кота с кровати, но быстро оставил это безнадёжное занятие и прошлёпал босыми ногами в ванную комнату.
Маленький ягуар за несколько месяцев подрос, прибавив ещё десять кило и пятнадцать сантиметров в холке. Теперь никто бы уже не спутал его с крупной кошкой, скорее с перекормленным оцелотом, которые встречались в лесах северной части Параизу. Необычный окрас можно было оправдать генетическим дефектом шерсть за четыре месяца стала практически чёрной, кот раздался в груди, лапы сделались толстыми и мощными, морда приобрела грозный вид.
В поместье Кавендишей ягуар жил вольготно, появляясь и исчезая по собственному желанию. Потребовалось время, чтобы приходящие работники к нему привыкли и перестали креститься каждый раз, когда чёрная тушка прыгала с крыши или дерева с добычей в пасти. Садовник после того, как кот потоптался на грядках спаржи и обгрыз ствол дерева кешью, прозвал его peste negra чёрная чума, но потом он и уборщица, она же кухарка, сошлись на том, что скорее всего это сам Люцифер, явившийся к молодому сеньору прямо из преисподней, чтобы проверить на прочность его моральные качества. Потому что они, по общему мнению работников поместья, были невысоки.
Люцифер перемещался практически незаметно, двери и замки его не останавливали, кухарка, как только узнала, что гость уезжает и оставляет ей этого маленького монстра, объявила забастовку и пригрозила нажаловаться хозяевам, так что ягуара пришлось взять с собой. А заодно и фургон, на мотоцикле питомец ездить не любил.
Шлялся где-то, засранец, а потом на простынях валяешься, Веласкес вышел из ванной, вытирая голову полотенцем. Сходи посмотри, какой шикарный коврик в гараже я постелил специально для тебя. Все коты спят на ковриках.
Ягуар валялся поперёк кровати на спине, при виде человека он вытянул переднюю лапу, из подушечек вылезли когти, совсем чуть-чуть. Всем своим видом он показывал, что слезать на пол не собирается, уступать место на кровати тоже, и сравнение с котами его совершенно не волнует. Павел вздохнул, он позволял этому чудовищу слишком многое, хотя, по правде говоря, четыре месяца назад маленький ягуар его спас, непонятным образом выдернув из-за грани между жизнью и смертью, которую он, Веласкес, почти переступил, и поэтому маг чувствовал себя в долгу перед этим мохнатым чудовищем.
Ближе к вечеру придёт Мелани, смотри, не напугай, спрячься куда-нибудь, предупредил Павел питомца, натягивая джинсы. У неё маленькие дети и ипотечный кредит.
Он мог поклясться, что во взгляде кота промелькнула насмешка человека с детьми и кредитами испугать практически невозможно. Мелани жила в нескольких блоках от квартиры Павла и работала тут же, в кондо, уборщицей, Веласкес познакомился с ней накануне, когда появился в своём жилище после долгого отсутствия и получил новый график обслуживания домов его квартира стояла в колонке понедельника.
Маг мог бы вообще сюда не возвращаться, но редакция «Ньюс» настойчиво требовала, чтобы сотрудник лично явился к начальству в первый рабочий день года. Попытки сказаться больным ни к чему не привели, в декабре из «Фундо Политико» в «Ньюс» перебрался Тимми, а уж он знал Веласкеса как облупленного. Маленький индус подловил его прямо перед праздниками.
Ты здоров, Веласкес, и отлично себя чувствуешь, Тимми потыкал карандашом прямо в камеру, вольная жизнь пошла тебе на пользу. Коллинз считает, что ты слишком много дышишь свежим воздухом, пора бы понюхать настоящую атмосферу редакции вместе с нами, простыми рабами.
Репортёру пришлось согласиться, Коллинз стал третьим выпускающим редактором, и от него зависело, пойдёт материал в прайм-тайм или затеряется среди второстепенных репортажей ночи с четверга на пятницу, соответственно и стоимость репортажа менялась. К тому же надо было продать кондо оставаться здесь Павел не собирался, его вполне устраивали Свободные территории, где и продукты стоили дешевле, и любопытных глаз было гораздо меньше.
В поместье Кавендишей можно было прожить хоть до старости дети Эла в родное гнездо наведывались редко и неохотно, но дом был слишком велик для одного Веласкеса, и маг чувствовал себя в нём неуютно. В качестве убежища он присмотрел себе неплохой и очень дешёвый коттедж на одном из притоков Рио-Флор, ниже озера Саус-Лейк, почти в центре треугольника, образованного Акапулько, Ньюпортом и Тампой. Несмотря на близость к столице, места там были необжитые, практически дикие, даже те, кто раньше пытался отшельничать, переехали в города. Дом стоял неподалёку от ручья прямо посреди джунглей, и от шоссе его отделяли шесть километров через лес по старой, заросшей травой и побегами деревьев дороге. Отличное место для того, кому нужно почаще бывать поближе к природе и подальше от Службы контроля.
Он уже связался с управляющей компанией и договорился, кто и когда выкупит его квартиру. От подкинутых неизвестными благодетелями денег почти ничего не осталось, сто семьдесят тысяч ушло на ремонт захваченной по случаю яхты, подрядчик, которого нашла Нина Фернандес, уверял, что после этого судно можно будет продать за полмиллиона, но только если Павел не будет жадничать и как следует обновит интерьеры. За дополнительные сто тысяч реалов. Четыре каюты объединили в две, поменяли вспомогательное оборудование и электронику, обновили яхтенный компьютер, избавившись от нелепой заставки, поставили новые маршевые водомёты, и вообще, почти уже сделали конфетку из того, что, по словам подрядчика, эта яхта изначально представляла. Заодно её заново покрасили, прежняя белая краска, по мнению дизайнера, без которого подрядчик работать отказывался, отдавала в желтизну, а на корме вообще облезла. Эйфория от обладания морским судном прошла, и действительность предстала во всей красе, точнее говоря, страшности, судя по смете, эту яхту проще и дешевле было утопить, а подрядчика и дизайнера пристрелить.
А что ты хотел, Нина только рассмеялась, когда Павел рассказал ей, что ему приходится пережить, тебе ещё дом обставлять, малыш. Бог он даёт орехи тем, у кого нет зубов.
Она любила вставлять в разговор поговорки, и иногда выходило смешно. Но не в этот раз.
Павел вышел на крыльцо, вдохнул полной грудью жаркий зимний воздух, сиденье байка ощутимо нагрелось под лучами Сола. До сезона дождей было ещё два месяца, местное светило жарило от души, раскаляя мостовые. Столица находилась вдалеке от океана, и на морскую свежесть здесь можно было не рассчитывать. Веласкес надеялся наконец-то опробовать завоёванный в бою плавучий трофей перед тем, как его продать решение уехать из столицы и посещать большие города наездами было окончательным.
Сеньора Гименес, Павел доехал до дома старушки, слез с мотоцикла, приоткрыл калитку, я буду в банке за час до обеда, подпишу документы и до первого февраля освобожу дом.
Пожилая женщина копалась в небольшом саду, аккуратно вырывая сорняки и складывая их в синее пластиковое ведро. На голос репортёра она даже не обернулась, Веласкес терпеливо ждал вредный характер сеньоры был известен всем, но именно она согласилась выкупить его блок. Наконец, через минуту женщина встала, отряхнула руки и колени.
Подожди-ка, юноша, сварливо сказала она. Так ты что, и вправду решил уехать отсюда?
Да, Павел развёл руками, словно извиняясь. Уже всё решено.
Куда ты собрался? не унималась старушка.
Скорее всего в Акапулько или Майск, не стал скрывать Павел, сегодня в редакции скажут, где им нужнее такой талантливый молодой человек, как я.
Хвастун, тон сеньоры Гименес стал мягче. Хотя чего ожидать, район с каждым годом становится всё тише и скучнее, молодёжь переселяется на побережье, поближе к океану. Там жизнь кипит, не то что здесь. Как тебе Мелани?
Что? Павел поперхнулся.
Новая соседка. Надеюсь, ты не положил на неё глаз?
Ну что вы, сеньора.
Дурак, у неё трое детей, куда ей ещё один молодой оболтус. Смотри у меня, в кои-то веки в кондо появилась аккуратная уборщица, если ты с ней что-нибудь сделаешь, я тебе не прощу.
Даже в мыслях не было, заверил старушку Веласкес. Да и когда мне успеть? Месяц крайний срок, скорее всего, мне придётся уехать раньше, может даже через неделю.
Такие, как ты, и за три дня умудряются в разные истории влипнуть, женщина строго посмотрела на молодого человека, потом на его мотоцикл. Я слежу за тобой, Веласкес, помни об этом.
Павел чувствовал спиной её строгий взгляд, пока не свернул на ближайшем перекрёстке. Новый байк, хоть и выглядел потрёпанным, был лучше прежнего, быстрее, мощнее и удобнее, отлично держал неровности дороги и мог быстро ехать по пересечённой местности. Вместо одного картриджа стояло два, запаса при полной зарядке должно было хватить до самого северного побережья, если бы он туда собрался.
До редакции «Ньюс» было намного ближе маг проехал мимо ратуши, свернул на бульвар Первых Поселенцев, забрал пончики в кондитерской и через пять минут был у шлагбаума, отделяющего Нижний город от Верхнего.
Вместо Энрике в будке сидел незнакомый полицейский, мрачный, худой, с желтоватой кожей. Он забрал пончики и сунул Павлу планшет с анкетой.
Что это? Веласкес раньше такого не видел.
Приказ нового капитана, равнодушно ответил патрульный. Всем магам требуется заполнить. Если не хочешь, разворачивайся и проваливай, не мешай движению.
Машины и мотоциклы с пропусками свободно проезжали по основной дороге, позади Павла не было никого, кому бы он помешал. Но маг спорить не стал, приложил палец в нужных местах, дал отсканировать батареи, сам мотоцикл, браслет и пистолет, и только тогда желтушный полицейский нарочито медленно открыл шлагбаум.
«Ньюс» занимал не одно, а целых три здания в Верхнем городе. Маленький двухэтажный дом-кубик был зажат двумя шестиэтажными стеклянными коробками, похожими друг на друга, словно близнецы, прежде он стоял на земле немного позади, но потом его укрепили, подняли и приспособили между двух соседей на высоте второго этажа, так, что вместе они образовали латинскую букву «аш» или русскую «эн», кому как больше нравилось думать.
Правая коробка занималась обработкой информации и организацией вещания, редакция сидела в левой, в центральной перекладине раз в месяц собирался совет директоров. Павел вырулил на гостевую стоянку, поставил мотоцикл поближе к ограде и направился к редакции, спрямив путь через дорогу. Желтый кабриолет на огромной скорости вылетел с шоссе и затормозил прямо перед Павлом.