Куда прёшь, осёл? женщина за рулём, крашеная блондинка с пухлыми губами и высокими скулами, гневно смотрела на мага.
Павел её с трудом, но узнал. Тереза Симонс, пятый канал, она брала интервью у его отца в тот день, когда он подвозил лже-Клер до больницы. Места на дороге для того, чтобы его объехать, было вполне достаточно, но маг спорить не стал, отступил на шаг. Машина рванула, пробуксовывая колёсами, и, почти не снижая скорости, уткнулась в невысокую ограду между двумя автомобилями попроще. Павел ждал, что Симонс на этом не остановится и проскочит дальше, через препятствие, но машина замерла вплотную с барьером, репортёр выскочила из кабриолета и побежала к дверям редакции.
Маг не торопился. Он просканировал браслет на входе, показал код охраннику, низкому и очень коренастому, с фамилией Сидоров, узнал, что его старый пропуск больше не действует, получил другой в виде карточки на липучке и на лифте поднялся на третий этаж.
Зря ты так, Тимми перехватил у него временный пропуск и начал оформлять постоянный. Выглядишь слишком счастливым и расслабленным. Веласкес, сделай лицо погрустнее, как у всех нас, иначе люди подумают, что ты вице-президент или член правления.
Стоило из-за этого бросать «Фундо Политико», там хоть пиво можно было попить спокойно.
Кабинеты шли по периметру, окружая огромное рабочее пространство, напоминавшее улей. Пчёлы-ассистенты что-то приносили менеджерам, дизайнерам и редакторам, некоторые изредка улетали в кабинеты, из которых, в свою очередь, солидные шмели отправлялись с добычей на последний, шестой этаж.
Стоило, твёрдо сказал Тимми. Это совсем другой уровень, детка. Кстати, про уровень, говорят, у тебя теперь есть шикарная яхта с полуголыми блондинками и вертолётной площадкой?
Да, подтвердил Веласкес. Ты разве не знал, что я только притворяюсь бедным, а на самом деле миллионер? Кстати, кто тебе про яхту растрепал, Коллинз?
Анна, маленький индус довольно улыбнулся, я выслал тебе на телефон новые инструкции, бланк отказа от вступления в профсоюз, пятьдесят заповедей нашего великого председателя совета директоров Ортеги, которые ты должен выучить, и фотографии всех сотрудниц в нижнем белье.
Веласкес кивнул на ассистентку, молодую симпатичную девушку с копной рыжих волос, которая сидела за соседним столом. Раньше он её не видел.
И этой красотки тоже?
Красотка засмеялась и подмигнула Павлу, а Тимми неожиданно покраснел, точнее говоря, стал чуть более коричневым.
Проваливай, Веласкес, сказал он. Коллинз тебя уже ждёт. Шестой этаж, не заблудишься?
Солидную часть шестого этажа занимал кабинет первого вице-президента и одновременно главного редактора, от него по обеим сторонам к огромному, от пола до потолка, окну уходили комнаты шишек поменьше, все с панорамными окнами и удобной мебелью. Коллинз пересел из-за стола на низенький диванчик, рядом, на таких же, сидело ещё трое.
Особого толку от него нет, Мишель Ортега, смуглая женщина лет тридцати, племянница председателя совета и по совместительству глава пятого канала, кивнула на экран, где Веласкес обменивался с Тимми репликами, не понимаю, зачем мы им занимаемся. Одиннадцать сюжетов за всю осень, снято хорошо, не спорю, и откликов было много, но у нас таких не сосчитать. К тому же он слишком независим, своя лицензированная камера и никакого понятия о дисциплине. Я говорила о нём с Мирандой Фокс, та ничуть не жалеет, что этот Веласкес из их редакции ушёл.
«Фундо Политико» само скоро уйдёт, «Таймс» передумали их покупать, полноватый пожилой мужчина с мясистым носом и глазами навыкате поставил стакан с виски на журнальный столик. Симон Шульц занимал кресло второго редактора почти сорок лет. У парня есть нюх. Фрида Каплан его хвалила, а если Фрида о ком-то отзывалась хорошо, это много значит. Этот Веласкес вам не какой-то шлимазл.
Вы сами себя послушайте, Коллинз широко улыбнулся, если бы этот молодой человек не был перспективным, стали вы о нём разузнавать.
Ты прав, Мишель встала, подошла к окну, выходившему на соседнее здание. Её блузка в отражённых лучах солнца просвечивала, позволяя видеть стройную спину и отсутствие бюстгальтера. К тому же он эспер. Маг. Дядя Игнасио ненавидит магов, посмотрим, что из этого получится.
В редакции Павел пробыл недолго, ровно столько, чтобы стать почти штатным сотрудником решение обещали вынести в ближайшее время, но Коллинз обещал, что это всего лишь формальности. Штатная должность сулила высокий оклад и солидные премии, что в положении Веласкеса было совсем не лишним.
К банку он подъехал в половине четвёртого, рядом со ступеньками двое рабочих расковыряли брусчатку и копали яму, складывая землю в неаккуратные кучки. Из ямы торчали пучки проводов. Посетители аккуратно обходили грязь, Веласкес тоже попытался, его кто-то толкнул, и он вляпался ботинком в размокшую землю.
Смотри, куда идёшь, недовольно сказал один из землекопов. Глаза разуй.
Второй сплюнул и попросил сигарету.
До второго этажа Павел добрался, кое-как отчистив подошву о ковёр, лежащий на лестнице. Он поставил подписи на документах, получил выплаченные за три года двадцать тысяч и не получил почти столько же, присвоенные банком в качестве процентов. Клерк, молодая женщина с раскосыми глазами и роскошной чёрной шевелюрой, больше интересовалась Павлом и особенно браслетом на его руке, чем передачей кредита, а под конец чуть ли не силком всучила Веласкесу номер своего личного телефона.
Эми, сказала она. Эми Лю. Позвони обязательно. Кстати, у меня сейчас обеденный перерыв начинается, а здесь неподалёку есть отличная закусочная, там делают очень вкусные такос.
Конечно, Павел кивнул, включая камеру, встроенную в такт-очки, опустил их на переносицу. Репортаж об офисном перекусе должен был получиться отличным, видимо, этого от него и ждали в «Ньюс». Покажешь, где это?
Когда они выходили на улицу, Эми взяла мага под руку. Землекопы продолжали портить площадь и злить прохожих. Рядом с ними молодой человек в офисном костюме и пыльных ботинках раскуривал сигарету, при виде Эми он оживился, кивнул, девушка приветливо ему кивнула в ответ и еле заметно пожала плечами. Охранник банка, высокий, с чёрными кудрявыми волосами и раскосыми, как у Эми, глазами, стоящий на ступенях, помахал им рукой.
Мой брат Брендон, предупредила девушка. Постарайся при нём вести себя прилично.
Значит, когда его рядом нет, можно и неприлично вести? уточнил Веласкес.
Девушка хитро улыбнулась, подошла к охраннику и заговорила с ним по-китайски. Павел решал, что ему стоит сделать уйти или дождаться, пока два европейца, сузившие себе глаза, наговорятся. Эми похлопала его по руке, мол, погоди немного, потом вдруг ойкнула и начала падать, откинув голову назад и утягивая Павла вниз. Веласкес сделал инстинктивное движение, удерживая её, и ему пришлось опереться на правую ногу, выставив левую чуть вперёд. Одновременно он выхватил пистолет и попытался понять, что происходит.
Падала не только Эми.
Землекоп, тот, что просил у Павла сигарету, тоже двигался по направлению к земле. Одного глаза у него не было, а из противоположной части черепа выплёскивалась кровь.
Мужчина в офисной одежде оседал, возле левого уха появилось отверстие. Он раскинул руки, словно пытаясь схватиться за воздух, и запрокинул голову.
Охранника пуля настигла, когда он пытался укрыться за колонной, красные брызги и кусочки мозга стекали с бежевого мрамора. От второго выстрела его развернуло и бросило на какую-то женщину, которая открыла рот, чтобы закричать.
Ещё один мужчина, в белой рубашке и галстуке, стоял, держась за грудь и недоумённо глядя на свои ладони, под которыми расплывалось кровавое пятно.
Стреляли с противоположного конца площади, Эми всё ещё тянула Павла вниз, и тому пришлось переступить, разворачиваясь влево. Взглядом он выцепил фигуру в здании на противоположной стороне, на последнем этаже, система наведения сработала моментально. Мужчина, лежащий с карабином в руках, целился прямо в него.
Маг надавил на спусковую планку. Пуля, вылетающая из короткого дула, не могла сравниться в скорости с винтовочной, и траектория полёта на таком расстоянии тоже была не идеально прямой, но подающий магнитный блок заранее раскручивал три четырёхграммовых снаряда, одновременно центрируя каждый из них при подаче в ствол, остроконечная форма и прорезанные канавки позволяли сохранять и скорость, и направление. Павел выпустил короткую очередь из трёх пуль за три десятых секунды, поведя рукой слева направо, и все они попали в цель. Первая пуля разнесла стекло, ослабленное круглым вырезом, вторая прошила плечо стрелка, а третья вошла тому в левый глаз.
В момент третьего выстрела что-то небольшое, но очень быстро движущееся пробило Веласкесу щёку чуть ниже левого глаза. Пуля, а это была она, прошла от левой скуловой кости к затылку, разрывая ткани и чудом не задев позвоночный столб, и вышла из шеи. Её скорость за время полёта почти не упала с тысячи двухсот, при ударе о голову острие из хрупкого материала разрушилось, оно сделало своё дело, преодолев сопротивление воздуха и пробив кость. Теперь это был цилиндр из тяжёлого металла с идущим на конус концом, он замедлился, уходя от прямой траектории и прошивая цель. Небольшой вес, удар на высокой скорости и путь по мягким тканям Веласкес покачнулся, но устоял.
Камера продолжала снимать.
Глава 2. Пациент
2 января 335 года от Разделения, понедельник
Волкова отшвырнула ногой сбившуюся простынь, кое-как сползла с кровати и прошлёпала по нагретому солнцем полу в ванную, долго стояла под ледяными струями воды, до синевы и онемения кожи. В последнее время только это, да ещё двойная порция кофе с лошадиной дозой анксиолитиков, помогали ей прийти в себя после сна. Насте снова приснился кошмар, один и тот же, он заявлялся к ней под утро каждую ночь вот уже два с лишним месяца на берегу, покрытом белоснежным песком, толстый и противный мужчина, ей совершенно незнакомый, сначала насиловал Волкову, а потом убивал; изо рта у него жутко воняло, слюни текли на её грудь, потные руки рвали одежду и лапали обнажённое тело. Волкова провела рукой по зажившей щеке, потрогала веко в каждом сне её глаз выжигали, жуткая боль, которую спящие обычно почти не чувствуют, заставляла кричать, да так, что на подушке оставались кровавые пятна от прокушенных губ. А ещё во сне был Павел Веласкес, он её спасал от толстого ублюдка, и это бесило больше всего.
Детектив так и не смогла вспомнить, как их с репортёром погрузили на борт, выкинули на остров, вообще всё, что происходило до момента, когда она очнулась в Ньюпорте, на автобусной остановке, в полном одиночестве. Местная полиция отыскала по камерам такси, которое отвезло её к супермаркету «Лидл», и допросила водителя, тот сам толком ничего не знал. Кто-то вызвал его в порт и попросил отвезти девушку, та сама села в машину, по дороге не проронила ни слова, молча перевела деньги, так же молча вышла и села на скамейку. Камера в машине подтвердила его слова, Настя расплатилась картой на предъявителя, купленной в порту за наличные кассирша смогла её опознать и утверждала, что девушка вылезла из-за контейнеров неподалёку от грузового терминала. Что произошло до этого момента, полиции установить не удалось, в порту имелось немало мёртвых зон, не охваченных камерами.
Окончательно Волкова пришла в себя только через два дня, лёжа в собственной кровати с каким-то незнакомцем. Мужчина был абсолютно голый, его правую руку и левую руку Насти соединяли наручники. Как оказалось, обычный воришка из супермаркета, пойманный лично детективом. Перед дверью дома стоял полицейский патруль его Волкова вызвала, чтобы передать преступника властям, как и когда она это сделала, Настя не помнила.
Похищение полицейского пощёчина всей полиции. Это в фильмах и сериалах, а в реальности её дело передали в Нижний город, у полиции Ньюпорта своих проблем было достаточно, кроме как возиться с поехавшей крышей коллегой. После запроса в Кейптаун, на дороге в Майск отыскали её оружие и телефон, следов Веласкеса не нашлось, его даже как свидетеля не вызвали.
Медики ничего необычного в её состоянии не обнаружили, сильно ободранная щека, синяк под глазом и несколько царапин на тяжёлые увечья не тянули. Внутренний отдел допрашивал Волкову две недели, штатный психолог вводил Настю в гипнотический сон, её проверяли на детекторе лжи, вкалывали какие-то препараты, каждый раз она твердила одно и то же.
Тачо, тебе надо отдохнуть, лейтенант Эскобар, читая заключение куратора, недовольно качал головой. Диагноз серьёзный, похищение действительно было, в этом никто не сомневается, а ещё врачи не сомневаются, что остальное результат внушения, будешь наблюдаться у психотерапевта год, потом, если всё в порядке, процедуры отменят. Временно тебя переводят в патруль, если не хочешь там застрять навсегда, постарайся больше никому о своих фантазиях не рассказывать, ладно?
Сам лейтенант в мыслях был уже в Бюро. Настя согласилась и пообещала вести себя нормально. К концу сентября дело о её похищении закрыли окончательно, предполагаемых виновных нашли мёртвыми, все они проходили по совсем другому, гораздо более крупному делу, в котором Волкова была случайным и малозначительным эпизодом. Но больше всего бесило даже не это, а то, что мелкому гадёнышу удалось снова вылезти сухим из воды, во всех смыслах, а Настя оказалась в патруле, с отметкой в послужном досье, еженедельным копанием в грязном детском белье мозгоправ относился к своим обязанностям очень ответственно и скрупулёзно, и вот теперь с этими странными снами.
Снами, в которых её спасал Веласкес.
Сволочь, она плеснула себе в лицо тёплой мыльной водой, попала в глаз, он тут же покраснел и защипал. Встречу пристрелю.
Новое начальство прямо перед праздниками ввело новый график профсоюз полицейских посчитал, что условия работы у них слишком суровые, и отменил у патруля сверхурочные, а заодно и выплаты по ним. Теперь экипажи отправлялись ловить пьяных и обдолбанных горожан в десятичасовые смены, с перерывом в целые сутки. В воскресенье Настя как следует набралась в баре, празднуя первый день года, и спать легла только под утро. Она надеялась, что суточное бодрствование спасёт от проклятых снов. Не вышло, как и всегда.
Смена понедельника занимала всю вторую треть, формально Волкова считалась старшей в группе, спасибо всё тому же профсоюзу, не дали её разжаловать в обычные рядовые офицеры. Но и так было уже понятно, что выше второго детектива в этом участке ей не прыгнуть никогда. Когда Настя подъехала к отделу, в машине её ждал патрульный Хуан Рунге.
Что сегодня, детектив? вежливо спросил он.
Рунге был амбициозным молодым человеком и считал, что служба в патруле это лишь первая ступень к капитанской должности. Ему было двадцать три, в июле прошлого года он с отличием закончил академию, успев до этого прослужить три года в пожарной охране, и уже получил вторую ступень. На груди у патрульного висел целый ряд значков, в том числе за меткость и спасение людей.