Миссис Палмер покачала головой в накрахмаленном чепце:
Мистер Эдельхейт, вы не здешний, но для любого жителя Гласстона внимание почтенного мистера Вильямсона это честь. Не знаю уж, что он за человек, но не отвергайте такие знакомства.
Я приму это к сведению. Большое спасибо за письмо, дорогая мистрис Палмер. Вы очень внимательны ко мне.
Гай учтиво склонил голову и улыбнулся, из-за чего щёки немолодой Палмер зарделись девичьим румянцем. Она коротко вздохнула и отправилась убираться на первый этаж.
Гай же остался в столь любимом им одиночестве. Он вертел письмо с такой улыбкой, словно кот игрался с мышью. На самом деле Гай был уверен, что Вильямсон его теперь ненавидит, но письмо, пусть и секретарское, говорило, как остро фабричный магнат нуждался в уме Эдельхейта.
Все эти дни со Дня прогресса Вильямсон и Эдельхейт вращались в одних кругах. Нарочито наблюдали друг за другом и оба делали вид, что совершенно друг в друге не заинтересованы. Человек, пострадавший от загадочного преступления, и юрист, любящий разгадывать загадки. Они бы сошлись без преград на общем деле, если бы не один момент их гордость была непоколебима как мрамор.
Остальные члены высшего общества с любопытством наблюдали, чья же возьмёт. Никто ни минуты не сомневался, что сотрудничество этих двоих решённое дело но кто сделает шаг навстречу первым?
Вильямсон подошёл к Эдельхейту на очередном приёме у графини, явно выжидая момент, чтобы разговор услышало как можно меньше ушей.
Гай уже знал о пропавшем содержимом сейфа. Об этом шептались все, а констебль лишь разводил руками. И это стало той смазкой, которая заставила заржавевшие от самомнения шестерёнки Вильямсона снова завертеться хоть и со скрипом:
Сэр, помнится, вы говорили, что любите загадки! Слыхали об одной, что произошла на моём производстве? Полагаю, вам не составит труда распутать и её. Почему бы не устроить маленькое соревнование с полицией? Развеять скуку, так сказать.
Вильямсон говорил нарочито беспечно, словно произошедшее для него ничего не значило. Но даже недалёкие люди, вроде графини Мур, догадались, каким ударом стали для Вильямсона события и как он старался это скрыть.
Гай улыбнулся ему своей самый очаровательной улыбкой, от которой вздыхали женщины и приходили в бешенство мужчины, и сказал всего одно слово:
Отказываюсь.
Удивление на лице Вильямсона тут же сменилось сдерживаемой яростью. Он-то рассчитывал, что Эдельхейт с радостью бросится в погоню за тайной, как собака за костью. «Найдёт виновного хорошо. Не найдёт сам себя в грязь окунёт», так и читалось у Вильямсона на лбу, когда он ожидал ответ.
«Торговый принц» слишком горд, чтобы открыто просить о помощи и прикрывался скукой. Ему же хуже. Не получает помощь тот, кто её не просит.
Не успел Гай дочитать дежурное письмо секретаря, как на лестнице снова раздались шаги двух человек. В одних Гай узнал тяжёлую походку миссис Палмер, вторые же
Мистер Эдельхейт, к вам пришли. Миссис Браун просит принять её.
Инес Браун имела ту уверенную осанку, которая явно говорила: эта женщина знает цену своему высокому положению. Но при этом у неё было меланхоличное выражение лица, которое всецело отвечало принятому образу хрупких созданий.
Она оделась в тёмно-серое, почти чёрное в светлую полоску платье, а миниатюрная шляпка с полупрозрачной вуалью слегка спускалась на лоб по последней моде. От волос и шеи исходил аромат фиалкового мыла.
Мистрис Браун, моё почтение. Удивлён вашим визитом.
Прошу меня простить за то, что не предупредила о нём ранее. Я помешала?
Отнюдь. Но боюсь, чердак не самое подходящее место для воспитанной леди. Мы можем спуститься в чайную гостиную и отведать изумительных пирожных мистрис Палмер.
Хозяйка тут же засуетилась:
Да, я сейчас же подам чай.
О, нет. Не беспокойтесь, мадам, Инес подняла ладонь в полупрозрачной кружевной перчатке. Я совсем ненадолго и не задержу мистера Эдельхейта.
Палмер сделала ещё несколько милых попыток задержать дочь «самого Вильямсона» в своём доме, но всё же после нарочито вежливых отказов сдалась и спустилась вниз. И только достойное воспитание не позволило мадам остановиться у основания лестницы и послушать беседу. Искушение наверняка было велико.
Молодая миссис Браун дождалась, когда внизу стихнут шаги хозяйки, и прямо посмотрела в разноцветные глаза Эдельхейта.
Если вы ждали визита моего отца, мистер Эдельхейт, то он очень занят. На него многое навалилось, а вы даже не захотели ему помочь. Разве так подобает себя вести благородному джентльмену, коим вы, без сомнения, являетесь?
Гай неожиданно рассмеялся, и на лице Инес проступило сначала замешательство, потом обида.
Прошу прощения, леди. Вырвалось. Вы явно не искушены в интригах выдавать столь неумелую словесную манипуляцию.
Прошу прощения? Инес на миг прикрыла глаза и тут же взяла себя в руки. Я хотела сказать, что мой отец честный и умелый во многих делах человек, но не всесильный. Ему нужна помощь. Почему вы отказали?
Разве честный человек станет отправлять к мужчине свою дочь, рискуя её репутацией?
Я здесь не по воле отца, а по своей собственной. Более того, в моём визите нет ничего предосудительного. Я поставила в известность управляющего и вашу хозяйку о разговоре с вами. Водитель ждёт меня снаружи. Разве моей репутации что-то угрожает, мистер Эдельхейт?
Вы образец любящей дочери, мистрис Браун. Наверное, были и образцом любящей жены?
О, я понимаю, к чему вы клоните, нахмурилась Инес Браун. Наслушались слухов о смерти моего мужа. Это вас интересует больше дел живых, не так ли?
Если вы настаиваете на таком ответе уклончиво отвёл взгляд Гай.
С моим мужем случилась трагическая случайность.
Скорее подозрительная случайность.
На что вы намекаете, мистер Эдельхейт? уже не сдерживая негодования, сказала Инес.
Гай глянул в её сторону и усмехнулся:
Мне часто задают этот вопрос именно с таким выражением лица. Прошу прощения, мистрис Браун. Я привык иметь дело с людьми, которые лгут мне и прячут в своих шкафах по меньшей мере с дюжину скелетов.
Я вам не лгу. И если вам необходимо это знать, чтобы рассеять ваши подозрения, то уверяю вас, это действительно была случайность. Мой муж любил выпить. Это всем известно.
При этих словах Инес красноречиво сморщила нос, выдавая явную брезгливость.
А я уж думал, у вас там история запретной любви к человеку не вашего положения, достойная женских бульварных романов, снова усмехнулся Гай.
Вы бестактны.
Чувство такта ещё ни разу не помогало мне добиться правды.
Здесь нет никаких тайн, которые вы так любите разгадывать. Этот брак устроил мой отец, сдержанно ответила Инес.
Что удивляет ещё больше. В духе вашего отца отдать вас в семью аристократов или хотя бы богатых промышленников.
Всё дело в фабрике, мистер Эдельхейт. Я единственная наследница отца, и он хочет быть уверен, что даже после его смерти на фабрике останется фамилия «Вильямсон». Это было основным условием брачного контракта. Фабрика не досталась бы моему мужу, она должна была перейти к моему будущему сыну, который будет носить фамилию Вильямсон. Этих сведений хватит, чтобы вы перестали повторять оскорбительные нелепицы, какие ходят среди чернорабочих в перекурах?
Улыбка Гая изменилась с насмешливой на более добродушную.
Вы со мной поразительно откровенны, мистрис Браун.
Потому что прошу вашей помощи для отца. Тайны не помогут решить его проблему. Эта фабрика для него всё. Что мне сделать, чтобы вас нанять?
Ваш платок.
Простите?
Позвольте ваш кружевной платок, и считайте, что мы договорились.
* * *
Винс торопливо шёл по ночному Гласстону, закутавшись в мешковатую курту с поднятым воротником. Фонарные огни Центральной улицы сияли ярко и разгоняли тени. Но темнота всегда была Винсу другом как и задние двери. В темноте творились тайны, и задние двери становились их проводником.
Пара тонких проволок, и механизм щёлкнул. Но Винс не распахнул дверь. Он внимательно осмотрел замок и, подумав, оставил у замочной скважины пару царапин. «Нужно исполнять как следует», подумал он и спустился внутрь в подвальное помещение.
Огромные печатные станки встретили его спящей тишиной. На них закончили печатать свежий тираж всего пару часов назад, и ранним утром сюда слетятся стайки мальчишек-продавцов, чтобы взять по пачке газет.
Нужно торопиться.
Винс щёлкнул выключателем, и типографская мастерская приобрела приветливый вид. Исчезли зловещие тени машин. Еще одно движение и запыхтел паровой двигатель, оживляя оборудование. Винс сел перед прибором, похожим на печатную машинку, и принялся за дело. Текст уже был у него на руках и быстро приобретал объём в оттисках.
Ещё один рычаг, и ротационный пресс заворочался под действием пара. С шумом завертелись колёса и валики. Печатные формы легли во внешний цилиндр и прокатились по чернильным брускам. Рулон бумаги медленно завертелся, разматывая её под прессом.
Когда со станка сошёл первый пахнущий краской номер газеты, Винс удовлетворённо хмыкнул. Завтра будет интересно.
Глава 4. Начало расследования
Утро Вильямсона началось с гостей. Джордж Бонс владелец нескольких элитных пабов и нашумевшего в светском обществе «Клуба привидений» с радостью принял приглашение вместе позавтракать и обсудить новости Гласстона, а потому ровно в восемь часов утра уже сидел за накрытым столом в доме Вильямсона.
Грегор выбрал именно Бонса, потому что большую часть времени тот всегда говорил о себе и своем клубе, не интересуясь делами собеседника. Прекрасный спутник, когда нужно поддерживать светские встречи, не боясь затронуть в разговоре нежелательные темы. И всё же взрыв нового цеха был настолько громкой новостью, что даже Бонс не преминул его припомнить:
Не поверите, мистер Вильямсон, но в моём клубе уверены, что тут не обошлось без нечистой силы, говорил он, энергично жестикулирую с вилкой в руке. Посудите сами, в здании никого не было, но кто-то же должен был поджечь фитиль. Полиция не нашла никаких улик, но ведь люди оставляют улики, если только они не призраки. Я, право, не вижу другого объяснения!
Я считаю, что члены вашего клуба говорят глупости, мистер Бонс. Все преступники более чем материальны и скоро отправятся под суд, скучающе ответил Вильямсон.
К слову о суде. По пути к вам я встретил мистера Смита. Ваш нотариус был чем-то расстроен и даже зол! Надеюсь, в ваших делах всё благополучно, мистер Вильямсон?
Хозяин дома только отмахнулся:
Мистер Смит недоволен, что его иск от моего имени остался невостребованным. Мы со Стонбаем прекрасно уладили все дела миром, Уолтер Смит же, как известно, любит войну.
Да, он большой игрок и не любит тратить усилия зря! Признаться, я нахожу эту его черту интересной.
Восклицание Бонса прервало вежливое покашливание вошедшего слуги:
Сэр, к вам гость.
Бонс обрадовался и заинтересованно заглянул в дверной проём. Хозяин дома же уставился на слугу в замешательстве. Разве Вильямсон звал ещё кого-то? Или Смит решил вернуться и в очередной раз высказать своё пустое недовольство? И тут Вильямсон понял лишь за миг до того, как «гость» появился перед ним, не дожидаясь приглашения войти.
Эдельхейт, этот напыщенный индюк, стоял на пороге столовой Вильямсона в светлом старомодном костюме и широко улыбался. Вильямсон был уверен, что тот не придёт, а потому пригласил на это же время и мистера Бонса. Письмо секретаря было чистой формальностью, после которой весь свет Гласстона узнал бы, насколько некультурен человек по имени Гай Эдельхейт. Узнал бы от мистера Бонса, разумеется.
Но всё же Эдельхейт пришёл и как ни в чём не бывало пожелал господам доброго утра. Вильямсону как радушному хозяину пришлось пригласить гостя присоединиться к завтраку двух господ.
Эдельхейт ел до раздражения медленно и степенно. Долго нарезал жареный бекон, выкладывал на тарталетку икру. Поддевал ломтики омлета с сыром. Отламывал вилкой крошечные кусочки лимонного пирога и пил чай, оттопырив мизинец. Бонс всё это время не переставал громко разговаривать, но Вильямсон уже не слушал его. Всё его внимание и раздражение было сосредоточено на другом человеке.
Когда гость соизволил закончить трапезу, Вильямсон, ценивший своё время, наконец спросил:
Надеюсь, вам всё понравилось, мистер Эдельхейт. Простите мою поспешность, но меня ожидают дела на фабрике.
На её уцелевшей части, я полагаю?
«Вот нахал».
Кхем, верно. Поэтому позвольте сразу перейти к делу. Смею ли я надеяться, что вы подумали над моим предложением?
Я не думал, легкомысленно ответил Эдельхейт, и Вильямсон чуть не скрипнул зубами от злости. Я согласен.
Грегор на миг потерял дар речи, а Бонс тут же подхватил разговор:
Это же замечательно! Гласстон увидит в действии знаменитого детектива! Обязательно приходите в наш «Клуб» поделиться своими находками.
Вильямсон не знал, радоваться ему или плакать. С одной стороны, его проблема только что получила больше шансов на решение. С другой стороны, придётся терпеть общество нахального детектива, юриста или как он там себя называет.
Рад, что вы передумали, сэр, учтиво ответил Грегор.
Я не передумывал, у меня по-прежнему отпуск но я займусь вашей проблемой в свободное время.
Вильямсон был готов вскипеть от негодования. В этом городе он главное действующее лицо, один из «торговых принцев», Отец Прогресса, архитектор будущего, человек, чьего внимания всегда ищут самые влиятельные сливки общества, а этот высокомерный хлыщ позволил себе тогда прилюдно и так нагло ему отказать, а теперь строит из себя занятого.
Буду признателен, мистер Эдельхейт, и непременно вас отблагодарю, улыбнулся Вильямсон, хотя его глаз в тот момент едва не дёргался.
О, не стоит. Ваша дочь и так была весьма убедительна и благодарна, невинно улыбнулся Гай, вытирая рот кружевной салфеткой.
При упоминании об Инес Вильямсон уже неприкрыто нахмурился.
На что вы намекаете, сэр? угрожающе спросил он.
Ровно на то, что сказал. А вы о чём подумали, господа?
Гай улыбался так добродушно и в то же время самодовольно, что Вильямсону хотелось отодрать трубу от стены и огреть его по довольной физиономии. В конце концов, любые вопросы, касающиеся репутации имени Вильямсон, Грегор воспринимал очень остро. Его кулак так опустился на стол, что вилки с ножами жалобно звякнули.
Вы наглец, сэр!
А кто вам важнее: умелый наглец или вежливый неумеха? не растерялся детектив.
Бонс смущённо кашлянул. Грегор понял, что позволил себе лишнее при свидетелях, потому заставил себя снова улыбнуться в ответ и даже пожать Эдельхейту руку.
Ох, видимо я вас не так понял. Я рад, что вы согласны. Уладим формальности и приступайте к работе как можно скорее.
Вильямсон с силой сжал ладонь в белой перчатке. Гай не повёл и бровью. Вильямсону нужны его таланты.
После этого Бонс снова завёл шарманку про свой «Клуб привидений», и разговор перешёл в мирное русло.
* * *
Несмотря на то, что рабочие успели убрать завалы, сгоревший цех представлял собой жалкое зрелище. Его готовили для шумного открытия, но он только шумно развалился. Уцелевшие стены почернели, повсюду валялись обгоревшие доски. Железные погнутые балки торчали подобно сломанным костям, а провода болтались как порванные сухожилия. В куполообразной крыше огромная дыра, а прямо под ней на Эдельхейта смотрело чудовище из разноцветных металлов, разорванное на куски.